Рождественская сказка

Pov Tom «Знаешь, никогда нельзя предугадать что будет завтра. Я не знаю, как сказать тебе это, но возможно я уже никогда не буду собой. А ты никогда не поймешь, как сложно все это переживать…» — запись датированная девятнадцатым июля двух тысячи двенадцатым годом. Хм, как я мог быть таким глупым? Нет, все же это был кто-то другой. Кто-то кто сходит с ума, кто влюблен и не получает никаких чувств в ответ. Был ли это я? Да, это был я. Хотя, смотря на меня нынешнего, сложно сказать, что у меня, с человеком которого описывают страницы этой маленькой книжечки с прекрасной фиолетовой обложкой и мягким переплетом. А прошло ведь всего несколько месяцев. Июль, август… О, тот прекрасный август. Мы были в горах. Как я бы хотел вернуться обратно. Знаешь, милый, горы учат многому. Я научился, как ни странно, понимать то, что сколько бы я не ругался на происходящее дерьмо вокруг и внутри меня, я все равно, с помощью или без нее, достигну поставленной цели. Там в горах я отметил свое 20-летие. Именно в день моего рождение мы полезли на первую гору. Я понял, что это был просто бесценный урок. Это было начало новой жизни. Иногда просто необходимо съездить в Альпы. Просто сорваться и, поддавшись искушению и желанию увидеть что-то новое, поехать в горы. Но с этой грустной нотки нужно уходить. Давай теперь посмотрим на то что мы имеем сейчас. Успешный преподаватель испанского языка, переводчик, секс-символ Барселоны и просто прекрасный парень. Ко всему этому прилагается еще то что я абсолютно свободный. — Томас, ты чего завис так? Окей, спрошу еще раз. Тебе нужна эта фигня? — Андреас указал на мой старый дневник. Энди — это мой сосед по комнате. Мы не встречаемся, но уже, как говорится, «передружили». — А где ты нашел это, друг мой любезный? — я усмехнулся. Вот, Анди всегда умудряется найти что-то что повергает меня либо в ужас, либо в ступор. В этом весь мой друг. — Ой, отстань! Где нашел там уже нет! — блондин как-то хитро улыбнулся и показал проколотый язык. Ох, не нравится мне это все. Что-то они с Гео опять устроили! И им с рук это не сойдет. Я снова почти погрузился в свои мысли, но нет же, со стороны зала я услышал слова такой до боли знакомой песни. Nirvana — Rape me, Господи, как много с ней связано. Как я ее ненавижу, но как люблю. Она до сих пор стоит на тебе, но я никогда больше ее не услышу. Черт, да что за ведь сегодня такой-то? Такое чувство что наверху день «Давай вспомним про Билла Каулитца». Нет, нет, нет. Не хочу вспоминать, не буду. Я уже пережил, забыл, отрезал, стер все воспоминания. Нет, никакого Каулитца, а тем более Билла я не знаю. Вот же ж чертов Анди, знает же, что я ненавижу эту песню и все равно ставит. — Том, оторви свою задницу от дивана и возьми свой чертов телефон? Какого я должен просыпаться хрен знает во сколько только из-за того, что Ваше королевское Величество не может оторвать попочку от диванчика и сбегать на кухню за телефоном? — бурчит заспанный Гео и ползет обратно в спальню. Стоп, ЧТОООО? Что он сказал? Ах, бля, там же телефон. Хм, один пропущенный. Открываем… И вот уже сердце пропускает удары. А на экране «Пропущенный 'Билл'». — Что сегодня за день то такой? — возмущенно кричу в пустоту кухни. — 24 декабря, оболтус. — недовольный, и явно не выспавшийся, Георг обшаривает в холодильник в поисках сока — Завтра Рождество. Рождество… Бабушка всегда говорила, что все что ты желаешь будет исполнено в Рождество. Ой, та ладно. Наверное, он просто ошибся номером. Да не может этого быть. Все, бред. Надо уйти из квартиры: пойти погулять, покурить, а лучше и то, и то. — Гео, я ушел. Часа через два буду. Тебе что-то купить? — кричу из коридора, тем временем натягивая куртку и обматываясь шарфом в 3 кольца — Ага, пачку презервативов, три смазки: клубничную, ментоловую и на свой выбор — он пошло шевелит бровями — еще можешь взять вина и сыра. А вообще купи мне Феррари. -Ахах, понял, чувак, тебе только сок, да? — до меня наконец дошло, что Гео стебется. — Апельсиновый, сладкий — «друг» нежно целует меня в щеку и выпихивает на лестничную площадку — только погуляй подольше, а то у меня планы. Ок? — Гео нагло ухмыляется. — Опять новый? — уже с ноткой грусти в голосе спрашиваю. Мой дорогой Листинг меняет бедных мальчиков как перчатки. С одной стороны, я боюсь за психику и чувства этих мальчиков, с другой стороны я не могу дать другу умереть от спермотоксикоза, поэтому закрываю глаза на все его «шалости». М-да, выйти на улицу было не самым лучшим моим решением. Со всех сторон эти псевдо-влюбленные парочки. Фу, мерзость какая. «До Рождества осталось 11 часов и 26 минут» — читаю на какой-то вывеске. Черт, 11 часов и Рождество. Почему-то в этом году я хочу нарядить елку, сделать глинтвейна с печеньками и просто посидеть с парнями дома. Надо купить мандаринок и шампанского. И вина для глинтвейна. Да, сегодня я определенно хочу просто посидеть дома. Гадкий Каулитц, ты изменил меня. Ты изменил мне. Все эти твои бабы. Все одинаковые как с конвейера. Даже если бы я был натуралом, я никогда бы не выбрал таких: низкие, тощие, плоские что сзади, что спереди. Про таких говорят «ни жопы, ни сисек». Отвратительные тупые шлюхи с отвратительными именами. Чего они Анна с Ангелой стоят. Эх, Билл, я же даже выучил греческий… Так, Трюмпер, что-то ты не в ту колею попал. Думай о Рождестве. — Молодой человек — окликает меня миловидная девушка лет 19 — 20 — вы не хотите выпечки и горячего шоколада? — она как-то по-детски улыбается и протягивает мне яркий пакет с сладостями. — ООО, спасибо большое. Сколько с меня? — лезу в карман за кошельком — Ни сколько. — улыбается девочка — С Рождеством, в этом году оно ОСОБЕННО волшебное… — незнакомка уходит, а я все так же стою в недоумении держа яркий пакет с ароматно пахнущим шоколадом. М-да, сегодня действительно особенный день. Надо бы открыть пакет и выпить напиток, а то остынет. Еще 10 часов и ты все поймешь — прошептал парень, стоящий не так далеко от Тома. В это время Трюмпер уже успел открыть стакан с шоколадом. Аккуратное сердце было нарисовано шоколадом на поверхности напитка. — Мне сегодня явно повезет — подумал Том и направился за покупками в ближайший молл. — Родные, я дома. — но ответила тишина. Хм, где же мои любимые дети-то? Я медленно захожу в квартиру ожидая любого подвоха… но ничего нет, и никого нет. — Ну успею тогда все сделать — отчего-то вслух сказал я., наверное, надо начинать с елки и украшения квартиры. «До Рождества 11 часов…» почему-то всплыла в голове эта картинка. Хм, а который нынче час? Почти 6. Осталось чуть более шести часов. Я думаю — все успею. 8 вечера, 9, без пятнадцати 10. Парней нет дома. На звонки не отвечают. Где же их носит. Звонок в дверь. — Ну наконец то дома… — бурчу по дороги к двери — Почему так до… — я замираю на полуслове. Дыхание спирает. Господи, нет. За что? Почему ты такой красивый? На мня смотрели два прекрасных глаза коньячного цвета, подведенные черным карандашом. Господи, как я люблю эти глаза. Я медленно обвел тело столь любимого человека взглядом. Расстегнутое черное пальто, точеные ключицы, белый вязаный свитер, бесконечно длинные красивые ноги в джинсах кофейного цвета , белоснежные высокие кеды. Руки моего любимого были как всегда прекрасны. Аккуратные длинные пальцы, на которых сегодня не было не единого кольца. Поднимаю взгляд на лицо и ловлю смущенный взгляд. Его взгляд. Его прекрасные высокие скулы, его глаза, его губы… Я готов смотреть на него вечно. — Ко мне? — все что могу выдавить из себя. Мечта коротко кивает и с улыбкой делает шаг вперед. Всего один маленький шаг, но это именно то что нужно мне что бы сорваться с места и заключить в объятия того кого я ждал все это время. — Том, раздавишь. — я слегка отпускаю мечту и разжимаю руки на его талии, закусываю губу. — Я не уйду… Он смотрит мне в глаза с такой детской невинностью, с доверием и… неужели? В его глазах плескается нежность и любовь. Боже, спасибо тебе. Мне так не хватало все эти месяцы. — Билл, я… — не знаю, что говорить, просто мысли в кучку даже собрать не могу, когда рядом со мной Мечта. МОЯ Мечта. — Я тоже люблю тебя — заливисто смеется Билл и приближается к моему лицу — я так, — прямо в губы, — скучал по тебе. — Билл нежно касается своими губами моих. А у меня просто землю из-под ног выбили. Господи, он здесь, он рядом. Провожу по губам любимого язычком, и он приоткрывает рот. Скольжу по зубам и натыкаюсь на… о боже, моя любимая штанга. Ну что ж привет, родная! я скучал. Улыбаюсь сквозь поцелуй и начинаю незамысловатые игры с языком Билла. Он сдавленно стонет сквозь поцелуй и мне просто срывает крышу. Я подхватываю его по попу и несу в комнату. Нет, я все еще не верю в то что происходит. — Билли, а у меня печеньки есть и мандаринки с шампанским. А еще глинтвейн, все как ты любишь — почему-то именно это говорю я, когда мы влетаем в зал. — Ну так держи курс на кухню, мой капитан — смеется Мечта и целует меня в нос. До Рождества 5 минут. Я разливаю шампанское, Любовь всей моей жизни сидит передо мной и с скоростью света поглощает мандаринки. — Тебя высыпет — с укором смотрю на него — Отстань, буууука — Билл показывает язык и смеется. Ох, как дитё, ей богу. Не могу сдержатся и смеюсь вместе с Каулитцем. — А знаешь, что? — неожиданно изрекает Билль, когда я подаю ему бокал с искрящимся. — Что? не без удивления спрашиваю я — Я люблю тебя! — с серьезным выражением лица говорит Мечта — А знаешь почему? — Почему? — я все еще перебываю в легком шоке… — Потому что именно Рождественская магия дала мне это понять — Билл делает паузу, и ухмыляясь продолжает — а еще Георг и Анди, которые нашли твой дневник и вызвонили меня — смеется чудо — Ох, убью я их когда-то — бурчу я — Том, С Рождеством! — обвивает своими ручонками мою шею Билль — И тебя, любимый — Мечта удивленно вздергивает брови, не ожидав такого признания, но блеснув глазами, в которых уже плескались огоньки похоти и страсти, увлекает меня в долгий, сладкий поцелуй.