Соединяя осколки

В личных покоях верховной жрицы сумрачно и пусто. Конечно, там стоят необходимые предметы мебели, но никто и никогда не встречает Мико, когда она раскрывает дверь. И не видит, как сутулятся ее плечи, когда она затворяет эту дверь за собой. Мико не зажигает свет, тихие объятия теней ей сейчас приятнее. От мерцания кристалла устали глаза, а в ушах еще стоит шум спора подчиненных. Она почти падает на большую роскошную кровать и морщится. Не этого ей сейчас хочется. Лечь бы вместо неестественно мягкого матраса на траву в роще леса! Да перебрать руками прохладные стебли, вжаться спиной в надежную твердую землю и смотреть на обрамленное верхушками деревьев небо. Мико закрывает глаза, вызывая в памяти образы ночного леса. Уйти нельзя. Ей нельзя. У кого много власти, у того мало свободы. Она не носит короны, но голова болит каждый день от сотен хлопот и неурядиц. Она не наряжается в мантии и корсеты, но порой грудь сдавливает до боли. А что если она не справится? Не сможет положить конец бедам Элдарии? Люди видят в жрице надежду, а на нее из зеркала чужим властным взглядом смотрит синеглазая девчонка. Поднявшись усилием воли, Мико выходит на балкон. Воздух бодрит, и она глубоко дышит, словно пытаясь выдохнуть царапающую ее тоску. Из коридора раздается мягкий стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, гость входит. Ткани длинной струящейся юбки шелестят, заглушая аккуратные шаги, и когда звуки достигают жрицы, она равнодушно поворачивает голову. Эльза, скрестив руки, становится подле нее, и некоторое время обе девушки молчат. У землянки на губах играет легкая улыбка, какая иногда бывает у Невры, и Мико это слегка раздражает. Внезапно она ощущает прикосновение к кончику хвоста, почти невесомое. Мико виляет хвостом, высвобождаясь, и изображает на лице недовольство. - Я тебя не звала. - Ты никогда не зовешь. - А ты до сих пор не поняла, почему. - Вот поэтому, - Эльза делает шаг к перилам и облокачивается на них, - я и прихожу. Скажи мне перестать. Ее лицо снова очерчивает улыбка, но глаза выжидающе смотрят на жрицу. Та вздыхает и громко произносит: - Вон. Эльза продолжает стоять, наблюдая, как хвост кицуне неторопливо дергается из стороны в сторону, а пальцы постукивают по витиеватому ограждению. Что ж, в их игре снова ничего не меняется. Мико вздрагивает, когда Эльза запечатлевает на ее шее легкий поцелуй. От ее волос пахнет муаровым деревом, и жрица без труда представляет, как та целый день пробыла за пределами Гвардии, подставляя себя солнцу и ветру. Мико завидует, немного, и неслышно вдыхает аромат, прикасаясь к распущенным прядям. Эльза распрямляется и, подаваясь ближе, соединяет их губы. Она даже не пытается углубить поцелуй, лелея окутавшую их нежность, чувствуя дыхание жрицы. Затем нащупывает на перилах ладонь Мико и, переплетая их пальцы, отстраняется. В спальне Мико запрещает зажигать свет. Она не стесняется, ей просто хочется темноты. Они освобождаются от одежды, и в маленьком кусочке пространства растворяется свет долга и обязанностей. Эльза снова целует ее, долго, словно заглушая жажду длинными глотками. Руки у нее гибкие, но мышцы на них плотные, и она обнимает так, как обвивает своими ветками большое дерево. Когда бедра задевают ее тело, Мико вспоминает прикосновения широких ярмовых листьев к оголенной коже, они такие же гладкие и прохладные наощупь. С балкона веет свежестью ночи, и жрица забывает про чересчур мягкую кровать и невидимые глазам стены. Ее истинное нутро рвется на свободу, а тиски обязательств и условностей истончаются. Эльза проникает в нее, и чем глубже, тем сильнее кусает губы Мико. Маленькие клычки постепенно обнажаются, хвост пушится и мелкой дрожью бьет по ногам, а когда девушка прихватывает губами ее ухо, то и вовсе изгибается дугой. Эльза всегда появляется, как вкрадчивый лесной дух, предлагающий свои шалости. По крайней мере, Мико хочет себя в этом уверить. Духи не вспоминают о смертных, получая свое, а Эльза всегда возвращалась. И жрица боится себе признаться, что не знает, что беспокоит ее больше: это или то, что однажды землянка не откроет ее дверь. - Когда ты скажешь, чтобы я осталась? Зеленые огоньки, наколдованные Мико, танцуют под потолком и бросают блики на лицо Эльзы. Жрица напускает на себя бесстрастный вид и говорит заезженную фразу: - Тебе и так нельзя покидать гвардию. - Нет, когда ты скажешь, что я могу остаться с тобой? Мико начинает терять терпение. - Мы и так сейчас вместе. Эльза качает головой, а жрица упрямо стучит пальцами по подушке. Она не чувствует, что у нее есть право ее удерживать. Однажды Мико почти разбила ей сердце, принуждая свыкаться с мыслью, что в родной мир девушке не вернуться. И жрица не уверена, что выдержит, если это снова повторится. Наутро Эльза уходит раньше, чем кицуне просыпается, и вид пустой комнаты неприятно отзывается внутри. Ночной проблеск свободы, будто ей только пригрезился, и Мико безуспешно старается задвинуть воспоминание, принимая заботы нового дня. А далеко за стенами гвардии ходит девушка, пытаясь объять этот огромный и загадочный мир. Он красив, но все еще не доверяет ей. И как бы она не пыталась вникнуть в его правила и секреты, он не спешит открываться. Прямо как одна своенравная кицуне. Но Эльза готова ждать, сколько потребуется. Ждать, оберегая чувство, заставившее ее собственное сердце впервые за долгое время забиться надеждой.