ЕСЛИ ОН БУДЕТ

      — Какого чёрта! — возмутился Ли и запустил пульт от телевизора в стену.       Тот благополучно наткнулся на спинку кресла и, ничуть не пострадав, упал в его мягкие объятия. На экране красовался Ричард, дающий интервью в прямом эфире вечернего телешоу на одном из популярных британских каналов. На кокетливый вопрос ведущей о слухах, что ходят о личной жизни Ричарда, тот с улыбкой ответил: «Развеять эти слухи могла бы только женщина. Поскольку её нет, мне остаётся лишь подтвердить их».       Белокурая дама аж задохнулась от восторга — такого сенсационного признания она даже в самых смелых мечтах себе не представляла. Ведущая глубоко вздохнула, как ныряльщик перед погружением, от чего пышная грудь в глубоком декольте призывно всколыхнулась, и спросила осторожно, словно боясь вспугнуть удачу: «Вы подтверждаете слухи о вашем романе с Ли Пейсом?» Ричард, глядя прямо в объектив камеры, ответил: «Да. Торин влюблён в Трандуила. Это не пустые фантазии шипперов по всему миру. Торин влюблён взаимно и очень счастлив».       Ничего подобного Ли не ожидал. Да, Ричарду была не по душе скрытность и стеснительность возлюбленного. Была бы его воля, он бы смело держал Ли за руку и целовал у всех на глазах. Он не раз говорил, что его обижает напряжённость любимого, когда кто-то смотрит на них. Тот либо скрещивал руки на груди, либо втягивал голову в плечи, словно желая стать меньше и незаметнее. Но при его росте стать незаметным было просто невозможно. — Вот кретин… — простонал Ли. Он бессильно откинулся на спинку дивана и запустил руки в волосы.       Завтра вся жёлтая пресса расцветится заголовками о том, что «гномо-эльфийская парочка» совершила «каминг аут». И никому не будет дела до того, что «эльф» в этом спектакле участия не принимал.       Ли заглянул в своё расписание: на завтра запланирована пара встреч. Если их отменить, то до выходных можно смело сбежать на ферму. Завтра в Нью-Йорке станет слишком "душно". Ли выудил пульт из подушек в кресле и выключил телевизор как раз в тот момент, когда ведущая и её гость вместе смеялись над шуткой Ричарда. Знакомой шуткой.       Ли отправил сообщения об отмене встреч, быстро побросал вещи в дорожную сумку, сгрёб туда же туалетные принадлежности и… высыпал всё на диван. Привычка методично укладывать багаж взяла своё, тем более что заморачиваться глажкой измятых вещей он, как обычно, не будет. Упаковав сумку, Ли позвал псов, защёлкнул карабины поводков на их ошейниках и отправился в сопровождении Карла и Пита в гараж. На ферму приехал уже далеко за полночь, так что всё, на что хватило сил — это душ и встреча с постелью.

***

      Утром Ли разбудил звонок телефона и четыре пары лап, нещадно массирующих его ещё спящее тело. Ли увернулся от мокрого носа Карла и нащупал на прикроватном столике телефон. Приоткрыв один глаз, взглянул на экран: Ричард. Ли сбросил вызов и откинул телефон в складки постели. Он со стоном уткнулся в подушку, увернувшись от языка Пита. Тот решил, что Ли играет, и ткнулся ему в ухо. — Пит, отвали, — промычал Ли в подушку и стал обшаривать рукой недра одеяла в поисках вновь зазвучавшего телефона. Ричард. Ли сбросил вызов и отключил телефон: не было никакого желания пускаться в объяснения.       День тянулся медленно. Возня в запущенном осеннем саду в компании игривых хвостатых парней и очередная уборка в сарае не слишком помогли отвлечься от неприятных мыслей. Телефон был по-прежнему отключён. Чёртов Ричард! Одно дело, когда «ходят слухи», «есть подозрения» и совсем другое дело: «да, я подтверждаю». Зачем? Зачем тебе это, Рич? Зачем тебе заявлять на весь мир свои права? Ли не девушка, на которой спешат жениться, чтобы застолбить свою территорию.

***

      Утро следующего дня началось не с мокроносых объятий и не со звонка телефона, ведь тот так и не был включён. Утро Ли началось с шуршания гравия под колёсами подъехавшей машины и радостного лая Карла и Пита. Разлепив веки, Ли увидел перед собой серьёзный взгляд синих глаз. Ричард. Знал, где лежит ключ от входной двери, и знал, где Ли мог пропадать вместе с собаками. — Ли… — начал Ричард, но Ли, отворачиваясь, прервал его: — Нет. Ничего не желаю слышать. — Ли… — повторил Ричард и сел на постель рядом с Ли. Отбросив одеяло, тот вскочил и зарычал: — Проклятье, Ричард! Я отключил телефон специально, чтобы не послать тебя ко всем чертям! Так нет же! Ты примчался из Лондона сюда! Тебе не терпится получить порцию эпитетов в свой адрес? Или ты хочешь привести веские причины, которые вынудили тебя так поступить? — Причина одна, Ли. И ты о ней знаешь, — хрипло ответил Ричард. — Разве не лучше перестать прятаться под козырьком кепки и за солнцезащитными очками, не зная, куда деть свои руки? Ведь куда лучше публично признать и так очевидный факт и перестать обрастать сплетнями. — Для кого лучше? — огрызнулся Ли. — Меня устраивали сплетни. Ты хоть понимаешь, что Голливуд не настолько терпим, каким хочет казаться? Я не Йен! Мне такая вывеска ни к чему! Но ты не спросил моего мнения, всё решив за меня. О чём ты только думал! — О нас! — вскричал Ричард. — Ли, ты даже с Картером так не шифровался, как со мной! Да в чём дело? Давай начистоту! — Нашёл, что вспомнить! — огрызнулся Ли, натягивая на себя джинсы. — Давай, вали всё в кучу! Не удивлюсь, если сейчас я окажусь виноватым в том, что ты вынес на всеобщее обозрение грязное бельё! — Грязное бельё? — прищурившись, тихо повторил Ричард. — Вот так ты теперь называешь то, что у нас есть? — Не цепляйся к словам! — бросил Ли. — Я зол. Нет! Я в ярости! Ричард, ты заварил кашу, которую я есть отказываюсь! — Что это значит? — глухо спросил Ричард. Его взгляд потяжелел. Ли посмотрел ему в глаза и сказал уже совершенно спокойно: — Я буду всё отрицать. Я буду говорить, что мы дружим, а слухи о романе нас развлекают, и мы не стремимся их развеивать. Буду говорить, что твоё заявление — розыгрыш, что ты хотел подогреть интерес поклонников... — Розыгрыш? Грязное бельё? Каша? — процедил Ричард. — Долго ты придумывал эти названия, Ли? С Картером у тебя тоже была «каша»? —  Достал! — огрызнулся Ли и вылетел из комнаты, но тут же снова возник в дверях со словами: — Если ты прилетел для того, чтобы закатить мне супружескую сцену с поминанием Картера, то совершенно зря. Я не в настроении, чтобы выслушивать объяснения и выяснять отношения. Серьёзно. — Ладно, — глухо проговорил Ричард, поднимаясь с кровати. — Поговорим в другой раз. Если он будет. Дверь за Ричардом захлопнулась с таким треском, что в кухне зазвенела посуда. — Что?! — буркнул Ли, видя укоризненные взгляды двух пар глаз.       Псы, как по команде, виновато отвернули морды. В окно Ли видел удаляющуюся фигуру Ричарда, тот звонил по телефону. Видимо, вызывал такси.       К вечеру начал накрапывать дождь, размывая унылый осенний пейзаж за окном. Ли не любил дождь. Сегодня — особенно. Его стук по стёклам раздражал. В доме было прохладно, неуютно и до боли одиноко.       «…В другой раз. Если он будет», — прозвучали в памяти последние слова Ричарда, и сердце больно сжалось. Поступок Ричарда уже не казался Ли таким уж неправильным. И чего было так беситься? Даже если весь мир теперь был в курсе его предпочтений и отношений с «угрюмым актёром*», как тот сам себя называл, какая разница? Что это меняет? Это делает их привязанность друг к другу менее нежной? Секс — менее страстным? Тоску друг без друга — менее сильной? Ни хрена это не меняет.       «…В другой раз. Если он будет». Повинуясь порыву, Ли включил телефон. Посыпались сообщения о пропущенных звонках и смс от Ричарда. «Злишься. Знаю. Прости. Люблю», — мягко говорило первое. «Ли! Не молчи!» — кричало последнее. Ричард бросил все дела и примчался, а Ли не соизволил даже поздороваться. А глаза… Синие глаза Ричарда напоминали глаза Карла или Пита — преданные, ласковые, виновато-укоризненные. Сейчас он, наверное, уже в аэропорту и проходит регистрацию. Ли выбрал в списке вызовов имя Ричарда и нажал «позвонить».       Пока в динамике звучали бесконечные гудки вызова, Ли обдумывал, что скажет. «Рич, возвращайся» казалось самым верным из всех вариантов. Наконец, гудки исчезли, и совершенно незнакомый мужской голос произнёс: — Слушаю вас. Внутри Ли всё похолодело. — Кто говорит? — спросил он глухо. — Это сержант Адамс, полиция Нью Йорка, здесь произошла авария. Это телефон одного из пострадавших… Ли невидяще уставился перед собой. Рука с телефоном бессильно повисла. — Сэр! Сэр! — звучало из динамика, но Ли слышал только глухие удары собственного сердца. «Если он будет…» — вновь прозвучал в памяти голос Ричарда.       Чужой голос продолжал настаивать, Ли разжал пальцы — телефон упал на пол и отключился. Оглушённый, Ли стоял посреди гостиной, вокруг него вились собаки. Он не слышал шороха гравия под колёсами такси. Он не слышал звука открывшейся двери. Он не слышал приветственного лая. Но он увидел. Увидел перед собой любимое лицо и ласковый взгляд синих глаз. И ощутил знакомый запах и объятие сильных рук, таких родных. И шёпот: «Пусть будет, как ты хочешь… Каша… Бельё… Розыгрыш… Что угодно… Я скажу, что пошутил… Ли? Ты согласен? Ли?» — Где твой телефон? — еле шевеля почти бескровными губами, пробормотал Ли. — Потерял… попал в аварию… водителю не повезло, пассажирам другой машины тоже… телефон выпал и отлетел куда-то… не было времени искать… — бормотал Ричард, ища губы Ли для поцелуя. — А! Хрен с ним! Я накануне стёр все сообщения. И всё равно собирался купить новый, — добавил он и приник к любимым губам. «Если он будет», — вновь прозвучало в памяти сквозь шумное дыхание. Ли изо всех сил сжал любимого в объятиях. Так сильно, что Ричард застонал. — Пусть будет, как будет, — прошептал Ли в губы Ричарда и добавил: — Только пусть будет… *Со страницы Р. Армитиджа в Twitter: «Moody Actor, Anti-Socialite.....Thorin Oakenshield».