Страна чудесного безумия

      Чувство падения вызывало во мне ужас, все инстинкты самосохранения просто вопили о том, что скоро я достигну дна, и я кричал в панике, но вместо своего голоса слышал лишь шум ветра.       Я летел в пропасть.       Я не сразу заметил, что пропасть эта была наполнена летающими шариками, похожими на мыльные пузыри, излучающими мягкий голубой свет и переливающимися всеми цветами синей палитры. Свет расслаблял, забирал панику и постепенно наполнял душу спокойствием, и я, уже без неконтролируемого желания орать от страха, летел в приятном голубом сиянии, на лету вспоминая все самые хорошие моменты моей жизни. Таких было немного, поэтому жизнь пролетела перед глазами слишком быстро, и я не знал, чем ещё занять себя, пока падал, падал и падал в этой безбрежной пустоте.       Я не был одинок в моём падении: рядом со мной пролетали с небывалой скоростью книги, шелестящие страницами, детские куклы в розовых платьицах, часы, на циферблате которых минутная стрелка, не останавливаясь ни на секунду, делала круг за кругом, разноцветные карандаши в половину моего роста, плюшевые игрушки с пуговицами вместо глаз...       Чем ниже я падал, тем уже становилась бездна, пока не сузилась до размеров колодца, стены которого состояли из железных труб и странной чёрной слизи, и то тут, то там из неё выныривали разбитые кукольные лица без глаз. Выглядело это довольно жутко, но прежде чем я успел снова испугаться, колодец закончился и меня выбросило на землю.       Я проехался лицом по почве, оставляя за собой глубокую борозду, хоть пшеницу засевай, и врезался лбом в дерево. Синяя корова, вившая на нём гнездо, возмущённо фыркнула и улетела, махая птичьими крыльями. Я протёр глаза руками, отгоняя видение, и встал, потирая ушибленный лоб. Как ни странно, я не только остался жив, но и все кости были целы.       Что-то маленькое и мягкое коснулось моего плеча, и я с удивлением заметил небольшой пушистый шарик белого цвета, медленно планирующий вниз. Из интереса я словил его и стал разглядывать. Лёгкий, как пушинка, и такой же мягкий на ощупь, шарик легко помещался у меня на ладони. Забавляясь, я перекатил его из ладони на ладонь, и вдруг услышал лёгкий, как звон колокольчика, смех. Пушистый шарик открыл глаза. От неожиданности я даже вскрикнул и уронил его.       Тут я заметил, что меня окружает множество таких же шарообразных существ, которые падали сверху, тихо смеясь, медленно планировали на траву и отталкивались от неё, как от трамплина, а затем плавно, словно медузы в воде, подлетали вверх.       Я осмотрелся вокруг. Я стоял на берегу невероятно чистого и прозрачного ручья, мои ноги обнимал мягкий флюоресцентно-зелёный ковёр травы, а с неба падали пушистые шарики. Такого неба я не видел никогда в жизни: чистое и безоблачное, оно манило в свою лазурную голубизну, переливаясь мягкими цветами. Всю свою осознанную жизнь я видел над собой только серое грязное небо Лондона, на котором даже в самые тёплые деньки никогда не показывалось солнце. А в небе висели… острова. Большие и маленькие, они просто парили в воздухе, связанные друг с другом целой сетью слегка покачивающихся на ветру корней и лиан. Я, по всей видимости, находился на таком же летающем кусочке земли.       Я подошёл к краю острова, на котором стоял: вода ручья небольшим водопадом текла куда-то вниз, где земля, сужаясь, переходила в скалы, и, орошая по пути растущие внизу немногочисленные растения, изливалась в бесконечное небо. Я вернулся на место моего падения. Дерево, в которое я врезался, было невысоким и почти не ветвилось, но его жёлто-оранжевые листья были настолько большими, что доставали от кроны до самой земли. То тут, то там из яркой травы показывались похожие на тюльпаны красные цветы, и, как только их касались пушистые мячики, в них словно загоралась лампочка, после чего светящиеся тюльпаны вновь прятались в зелёном ковре. Я стоял и любовался на мир вокруг меня, и не находил в себе сил оторваться от этой красоты.       - Куда я попал? - восхищённо прошептал я. И, хотя я и не ожидал ответа, за моей спиной, заставив от неожиданности вздрогнуть и обернуться, раздался голос:       - Это Страна Чудес. Моя Страна Чудес, и тебя здесь быть не должно.        Лидделл отбросила ласкаемые нежным ветерком волосы и возмущённо посмотрела на меня своими невероятно зелёными, цвета сочной травы, глазами. В пыльном Лондоне её глаза никогда не светились так ярко, как здесь.       - Я и сам не понимаю, как оказался здесь, - проговорил я, рассматривая девушку. На ней было голубое платье и белый фартук, на кармашках которого были вышиты странные знаки, заляпанный какими-то красными пятнами, похожими на следы от вишнёвого сока. Удивительно, и когда она успела переодеться?       На шее Лидделл поблескивал на свету серебряный медальон, по форме напоминающий подкову. Прямо сейчас она нервно подергивала его, подозрительно глядя на меня.       - Ты вдруг начала ходить с закрытыми глазами, так что я пошёл за тобой. Ну а в итоге попал сюда. Вместе с тобой… - Я попытался вспомнить её имя. – …Алана.       - Не угадал. И ты никак не мог попасть сюда, - возразила она. - Никто, кроме меня, не может попасть в Страну Чудес. Так что убирайся. Ты всего лишь очередная галлюцинация.       - Может и так, - пожал я плечами и не стал спорить. Я уже давно понял, что не стоило эту девчонку выпускать из психбольницы. Таким… своеобразным людям там самое место.       Внезапно мимо меня проплыла гигантская костяшка домино чёрного цвета. Я легко мог поместиться на ней лёжа, настолько огромной она была! Я обернулся и разинул рот от удивления: небо заполнялось всё большим количеством чёрных доминошек, медленно плывущих в разные стороны, впрочем, не сталкиваясь друг с другом. Ко мне подлетела ещё одна костяшка, а на ней сидела уже знакомая мне синяя крылатая корова. Заметив недавнего обидчика, то есть меня, корова издала приглушённый звук, похожий на нервное икание, и, раскрыв крылья, поспешила ретироваться куда подальше. Я проводил её взглядом, пока она не исчезла за горизонтом, и вновь повернулся к Лидделл. Но девушка уже улетала на домино, а догонять её я не видел смысла.       - Пока что я буду звать тебя Энни! – крикнул я вдогонку, но она точно не услышала.        Впрочем, всё время торчать здесь и неизвестно чего ждать я тоже не собирался и, шлёпая по прозрачной воде ручья, перешёл на другой берег. Отовсюду был слышен тихий весёлый смех, нежная музыка, казалось, лилась прямо из воздуха, тёплые и мягкие звуки наполняли сердце радостью.       Конечно, находиться в подобном месте было странно, и я не понимал, как я вообще здесь оказался. Реальный ли это мир? Едва ли. Но здесь было так хорошо и приятно, что беспокоиться о таких мелочах совсем не хотелось.       Я поднялся по крутому склону невысокого холма, по пути испугав стаю мохнатых разноцветных птичек с загнутыми в спираль клювами, гревшихся на тёплом солнышке, и наткнулся на гигантскую оранжевую ракушку. Я с интересом стал её разглядывать, но вдруг из неё высунулась голова улитки с глазами на тонких усиках. Я нервно сглотнул и поспешил отойти в сторонку, но улитка-великан и сама решила, что это не самое подходящее место для сна, и уползла в кусты с яркими сиреневыми ягодами.       С каждым шагом мне нравился этот мир, как его назвала Лидделл, Страна Чудес, всё больше и больше, с его-то чудной фауной и не менее интересной флорой. Я собрал целый букет из несуществующих в привычном мире цветов, которые тихонько хихикали и перешёптывались между собой, шелестя стебельками на ветру; наткнулся на опавшие лепестки гигантской розы, размером превышающие мой рост; отдохнул на упавшем стволе оранжевого дерева с розовыми листьями и покатался на прочных, как канаты, синих лианах, спускающихся прямо из воздуха. Повсюду летали голубые бабочки и фиолетовые стрекозы, на деревьях вили гнёзда летающие коровы, внизу, насколько хватало глаз, простирался луг прыгающих пушистых белых шариков, а высоко в небе висели острова. Замечательная Страна, действительно, Чудесная.       Я шёл по тропинке, едва заметной в яркой траве, и она вела меня с холма на холм, всё выше и выше. Наконец, я добрёл до великолепной огромной статуи, выступающей из скалы. Каменная девушка закрыла тонкими руками знакомое мне лицо и плакала, водопады слёз струились между пальцами, изливаясь в глубокое озеро. Статуя изображала плачущую Энни (предположительно) Лидделл, грустную и прекрасную. Я хотел посмотреть поближе, дотронуться до каменных рук, но споткнулся о замершую змею, одеревеневшую при моём к ней приближении, и полетел с внезапно закончившегося холма вниз. Я закрыл глаза, ожидая болезненного удара о землю, но его не последовало.       Я рискнул открыть один глаз и увидел, что скатываюсь вниз по гладкому широкому корню какого-то дерева, словно бы катаюсь с ледяной горки зимой. Я ехал на животе, но поспешил принять более удобную позу для катания и перевернулся на спину. Сверху летел выроненный мною букет смеющихся цветов, стоящая на крутом обрыве холма гигантская улитка смотрела на меня своими глупыми глазами-антеннами, высоко-высоко в небе плавали чёрные костяшки домино… И мне сделалось так хорошо, как не было никогда в жизни! Я радовался и смеялся, скатываясь по корню всё ниже и ниже, пока он не оборвался. Остаток пути до земли я преодолел самостоятельно, больно ударившись пятой точкой о камень. Встал, потирая ушибленное место, посмотрел себе под ноги и ужаснулся.       Похоже, кто-то до меня неудачно скатился с этого корня, потому что на камне под моими ногами обнаружилась застывшая красная лужа. Надеюсь, это всего лишь малиновый джем. Я поспешил отвернуться от подозрительной лужи и наткнулся взглядом на окружающий меня пейзаж. Здесь тоже был неглубокий ручей с каменным дном, но вода в нём была красная, и я даже боялся предположить, что это. Тут не было ни музыки, ни смеха, ни каких бы то ни было ещё звуков, даже шум текущей воды в ручье доходил до меня словно издалека. Внезапный сильный порыв ветра со странным приторным запахом, почему-то навевавший едва уловимые мысли о крови и смерти, ударил меня в нос так сильно, что я оступился и упал.       Я с ужасом и нарастающей паникой понял, что продолжаю падать. Рефлексы всё решили за меня - и вот я уже повис над ущельем, в который из ручья водопадом стекала красная вода, уцепившись за скользкий камень, на котором минуту назад стоял. Минус этого мира заключается в том, что я слишком часто здесь куда-то падаю, и я не хочу упасть ещё раз и обнаружить себя на дне какой-нибудь пропасти мёртвым. Я подтянулся... ещё раз... и ещё раз подтянулся, выбираясь обратно на землю. Распластался на камне, тяжело дыша и ничего перед собой не видя.       Видимо, от усталости и пережитых переживаний я отключился. Я пришёл в себя, когда небо уже окрасилось багровым закатом. Цвет воды теперь казался ещё более ярким.       Я встал с холодного камня и отошёл подальше от ущелья, в которое во сне чудом не свалился. Вокруг уже сгущались сумерки, и оставаться здесь я не хотел, поэтому пошёл по берегу вдоль ручья. Рядом возвышались скалы вперемешку с гигантскими вековыми деревьями, в их тени прятались трухлявые пеньки с меня ростом, в дуплах которых с постепенным наступлением темноты разгорались красные и жёлтые огоньки. На меня давила угнетающая зловещая тишина, только изредка шумели ветвями деревья и наступали на опавшие листья маленькие грязные существа, напоминающие крыс без хвостов и с большими ушами, со светящимися красным светом глазами. Брр, они, по крайней мере, не приближались ко мне.       Такая Страна Чудес мне уже не нравилась. Она заставляла меня опасаться каждого шороха и поминутно оглядываться. Я дошёл до места, где ручей сворачивал в сторону. Здесь камень заканчивался и начиналась холодная и скользкая, как на болоте, земля. Ботинки с противным хлюпаньем вязли в ней, но другого пути здесь не было. Каждый шаг давался с трудом, земля с недовольным чавканьем не сразу отпускала мою ногу, приходилось буквально вырываться из её скользких, но цепких объятий.       Я не знаю, как долго это продолжалось, но наконец земля стала твёрже и идти стало легче. Правда, ненамного: теперь приходилось продираться сквозь лес колючих серых кустов, которые больно царапали кожу, а их голые ветки с шипами будто стремились выколоть мне глаза. Ощущения не из приятных, да и сильно раздражающие. Я уже готов был руками выдирать надоевшие кусты, как вышел на поляну, освещенной яркой желтой луной, похожей на круглый заплесневевший сыр.       Здесь не было ни цветов, ни животных, трава поблекла и была заляпана какой-то чёрной слизью. Я осмотрел траву на наличие свободного от мерзкой жижи пространства, но такового не нашлось. Вдруг одна из чёрных луж зашевелилась, пошла волнами, и из неё стало подниматься нечто.       Волосы на затылке стали дыбом. Сглотнув нервный комок, я быстро осмотрелся в поисках укрытия, чтобы успеть отбежать подальше от этого ужаса, но лужи стали шевелиться по всей поляне. Оттуда вылезали уродливые существа: тела их состояли из чёрной слизи, за спиной вырастали какие-то железные трубы, на голове (гипотетически, потому что относительно анатомии этих тварей я не был уверен) красовалось разбитое фарфоровое кукольное лицо без глаз. Монстры заполнили всю поляну, не издавая ни звука, и от этого было только ещё более жутко. Некоторые из них заметили меня и двинулись в мою сторону, протягивая свои короткие скользкие руки с когтями, напоминающими осколки битого стекла, и глядя на меня пустыми дырами от глаз на фарфоровых лицах.       Сердце моё забилось так сильно, что, казалось, его стук было слышно на мили вокруг, во рту пересохло и я не мог вымолвить ни слова, хотя звать на помощь было и некого. Оставалось либо бежать, либо сражаться, но мне было совершенно нечем отбиваться от этих тварей, а прятаться было негде – я был окружён.       "Вот и конец," - пронеслась в голове странно равнодушная мысль.