Уходящие

Санкт-Петербург Осень 2016 года от Р.Х.       Кто из ныне живущих знает- когда придет его время?       И что произойдет в этот странный, страшный, волнующий момент?       Мой город изменился за одну ночь, его закрыла пелена мрачного дождя. Явление не редкое на берегах Невы, но до толе не столь безнадежное. В Пулково прибывали авиарейсы, по Невскому проспекту летел неистовы поток машин, проносясь мимо церкви Апостола Петра, мимо Гостиного Двора, памятника Екатерины Второй и Аничкова дворца, Кто-то сворачивал на Рубенштейна, кто-то на Владимирский проспект или Литейный.       Всего за одну ночь не стало целого мира в который Я верила. Его словно стерли, сожгли в ярком всепожирающем пламене…. Как кипу бумаг, принесенных мной из Государственного Музея, клочки моих мыслей, воспоминаний о своей жизни…       О девушке - работающей экскурсоводом в Эрмитаже….       Теперь только пепел парил в воздухе…       Буд-то ничего и не было. Я стояла у разрушенной стены, прислушиваясь к звону Владимирской церкви, шуму толпы у мемориального музея Достоевского, находящегося здесь же в Кузнечном переулке, так далеко и так близко…       Потемневшие от старости кирпич и известка уже прогнили. Стена рухнувшего дома, просевшая, осыпающаяся, опутанная строительным мусором и грязью. Я стояла к ней спиной, руки, крепко закованные в кандалы, были прижаты к телу. Меня не держали, лишь опасливо поглядывали, как бы чего не учудила.        - Прах к праху.. Пепел к пеплу. Ибо все мы создания Божьи и вернемся туда, откуда пришли..       Их было много, сравнительно для небольшой казни, ученной в центре города. Отмуштрованные войска, сплоченные плечом к плечу, стояли вокруг. Суровые, молчаливые в ожидании исполнения приговора.       Все было очень просто. Ах, как это банально, как страшно для мира Богов и Героев, не таких как человечество- рожденное на планете тысячи лет тому назад…Я очень смутно помнила суд, потрясение зрителей, друзей, учителей… Членов моего клана. Вину и облегчение от сознания скорой смерти.       Все перевернулось. Город умер.       Его статные, красивые дворцы Зимний, Таврический, Шереметьевский - полные жизни и тепла –остались на месте. Кованные фонари Фонтанки все так же освещали набережную, бросая чудные блики на воду и деревянные скамейки; потрескавшаяся штукатурка, на фасадах старых особняков Адмиралтейского острова желтела в свете полной луны, и не одному прохожему, в эту странную лунную ночь не пришло бы в голову, что мир изменился.       Черный, как небо над головой, плащ скрывал высокую фигуру читавшего молитву. За мою бессмертную душу…       Меня арестовали два дня назад. Тогда еще теплились вера и любовь. Я была свободна и веселилась с друзьями, поглощая наш прощальный ужин. Нас должна была развести судьба: по разным дорогам, разным войнам. Мы гуляли по Александровскому парку, распевая веселые песни и скабрезно шутя. Где-то на улице Лизы Чайкиной пили вино, закусывая поджаренным бычком в соусе, а потом…. долго смотрели на звезды, сидя у догорающего костра, тренькая на старенькой гитаре. Это была наша история…Красивая и грустная, про любовь и разлуку, о которых можно было сложить целую баллад, о друзьях – вынужденных воевать по разные стороны, ибо так нам предписывали законы и правила нашего существования…       …- Не забирай его у меня!       Это было утром, без надежды, без оправданий или заверений.       Они уходили вслед за ссутулившимся титаном в куртке, и наступало одиночество. Все, что было в этой коротенькой, глупой жизни превращалось в прах. Холодный ветерок трепал распущенные волосы, но мне было плевать, даже на чувство сырости, из-за близкого расположения Невы, которое, несомненно, тревожило старика. В полусумрачном Александровском парке мы не видели восхода солнца, и все же чем-то иным ощущала острое лезвие алого диска, встающего из-за домов. Он нес с собой ненавистное утро и активные боевые действия- развернутые нашими главнокомандующими…       - Я не хочу отпускать их…. ЕГО!       - Ты должна.       ОН уйдет. Я знала это с самого начала, с первого момента, как увидела его великолепные золотые глаза Тифона. Наступят дни, и ОН уйдет на зов своих, потому что банальная война продолжалась; потому что никто из нас- обитателей Олимпа, Земли и Тартара не мог отвернуться от своего предназначения.       - Ты ведь знаешь, чем все кончится, старик.       - Этого не могут предсказать даже оракулы, куда уж тебе, девочка!        Не смейся.       Я смотрела в хитро прищуренные, черные глаза титана, и чувствовала, как последние капли мужества покидают меня.       - Ты не провидица.       - Но я знаю, что никто не вернется обратно. Это же не ново…       Перехвалило голос. В горле рос ком нервов и слез.       ….ОН возвращался в Санкт-Петербург сутки. Ехал весь день и половину ночи – чтобы попрощаться. ОН разбудил меня нежным поцелуем и как всегда ласково улыбнулся, смешно моща свой аристократический нос. В ЕГО объятиях была надежда, такая хрупкая, такая тонкая … Надежда на то, что война скоро кончится, что поднебесные победят, будет заключен мир, и нейтралитет….И мы вновь встретимся…       Переместив вес тела на другую ногу, титан вздохнул, тяжело, с надрывной хрипотцой. Он и сам прекрасно осознавал, что ждет их впереди. Потому и отпустил ЕГО…всего на сутки…       - Не бери ребят с собой, - взмолилась я.- У тебя мало воинов? Самых лучших, самых сильных?       Седобородый стоял на другом краю двора, у самой арки выхода. Нас разделяло около четырех метров, но мне отчего-то казалось, что старый титан прямо передо мной.       - Ну пожалуйста.       - ОН уйдет.       Серебристо-золотые стекла новеньких офисов засветились позолотой. Солнце! Ночной ветерок стих, а вместо него, от асфальта, медленно, клубясь и расстилаясь по всему городу, начал подниматься туман. Аура титана словно уплотнилась, став чуть видимым контуром. Тот всегда приходил и уходил с туманом и на этот раз он не стал изменять традиции.       - Я люблю ЕГО. С      ловно призрачные фантомы- высокие фигуры моих друзей, и ОН, с легкой походкой и вкрадчивой улыбкой, лук и колчан стрел за спиной. Их не остановить. ОН мелькнул и исчез в тумане.       Солнце - взошло…       - Мы еще вернемся.       - Нет, вы не вернетесь.... Я люблю ЕГО…       Не смотря на яростный приказ не рыдать, безмолвные слезы катились по щекам.        Так - мы разошлись, чтоб больше никогда не встретиться.       По -прошествии пяти часом - меня схватили и отправили в тюрьму, ждать суда. За измену, за яшкание со злейшими врагами, за нарушение всех правил, за шпионаж и предательство.       Той же ночью я проснулась в мерзлой камере - в ледяном поту, из глаз лились кровавые слезы. Я тихо встала, нашла тряпье, приготовленное тюремщиками для очередной заключенной. Они- крепко дрыхли, а я долго смотрела на небо.       Темнота поглотила город. Облака загородили звезды и лишь бледный свет луны пробивался сквозь полуночную дымку. Там высоко – шла война. Где-то на западе, призрачным миражом скользили отсветы зашедшего солнца, где-то на востоке, оно вот-вот должно было подняться.       Они устали. Они слишком устали воевать веками, тысячелетиями… Последнее время меня все больше одолевали страшные сны…Не помогали даже травы, но теперь я знала, к чему они вели.       Когда-то в одной археологической экспедиции к нашему каравану присоединился странный старик: умный, образованный с повадками истинного джентльмена. В тощей сумке он носил записную книжку и тысячи ручек. Он оказался мудрецом и путешественником из Англии, он писал книги. А однажды, сидя вместе с археологами у костра, изрек одну неоспоримую мудрость: “Mirra, para qvien actve de corazon."        "Любовь- ценнее всего на свете”.       Сейчас его кости, наверное, уже гниют в могиле. Эта встреча произошла более тридцати лет тому назад. Незначительный срок для нелюдей.       Я смотрела на густой свет луны, дымку- разливающуюся над крышами домов. Мысли были холодны- как стены камеры в которую меня заключили. Я уже знала, что ни одна баллада не может кончится грустно как в жизни, как по настоящему, ибо этой ночью отряд седобородого титана попал в засаду и яростная сеча длилась не один час. Там наверху, один за другим умирали дорогие моему сердцу титаны, боги и герои не щадя себя в этом кровопролитном сражении. Они погибли- все…..       до единого.       Не выжил никто.       Потому сейчас- девчонка экскурсовод стояла у старых развалин ожидая последнего приговора. Меня лишили всех титулов. Всей защиты привилегированного члена общества. Не было друзей, учителей, семьи. Не было привычных сил данных от рождения, принадлежащих еще моему Величайшему Отцу и матери Ночи….Уже было все равно. Безнадега- это дождь, струящийся по моему лицу, мелкими бусинками ударяющий о плащи, оперенье крыльев, чешую собравшихся. Темные силуэты служащие добру и злу, нелюдей, жаждущих увидеть мое упокоение.       - Виновна. Привести приговор в исполнение!       Я слышала колокола церкви “Апостола Петра”…Церкви “Всех скорбящих” и даже Соборов “Спаса на Крови” и “Воскрешения Словущего”. Они все звенели: Часовня “Валаамского монастыря”, “Никольская Единоверческая церковь”, “Владимирская”, “Святых Симеона и Анны”, “Святого Пантейлемона”, “Казанский” и “Исаакиевский” соборы, словно они всегда знали, когда возлюбленные дети богов возвращались к Небу.       Это должно было кончиться здесь, раз и навсегда- усмирить взбунтовавшийся дух, посмевший полюбить монстра. Испытать запретное чувство к злейшему врагу, подружиться с проклятыми и добиться взаимности.       За свою жизнь я многое прошла и преодолела и смерть под влиянием тысячи мириад безумных видений- должна была успокоить мою душу. Это началось со звона, медленно нарастая лавиной с которой я уже не могла….не хотела бороться. Безумство- завертевшее голову. В глазах потемнело и стало холодно. На много холоднее чем в тюрьме.       Смерть-тишина и покой. Да будет так.