Надгробная плитка шоколада

Как можно соединить шоколад и Смерть? Шоколад едят. Со Смертью играют в шахматы. Шахматы похожи на куски шоколада. А еще похожи на могильные плиты. Шоколад пьют, если он горячий. Но если он сильно горячий, то пить его сложно. В глазах смерти всегда леденящая бездна. А лед — это холодно. Лед можно положить в бокал с горячим шоколадом, чтобы он немного остыл. Мы знаем из Сартра, что Ад — это другие. А шоколад? Это какие? Это те или эти, или иные? А, может быть, это что-то большее, чем просто сладость. Может, это непостижимая тайна бытия или скопление тысяч галактик? Не зря, есть шоколад с названием «Марс» и «Милки Уэй». Кто-то догадывается, что за шоколадом стоит нечто большее. И вообще, раз частичка ада есть в шоколаде, его можно назвать порождением дьявола. Если это порождение дьявола, то ест ли шоколад Бог? А существует ли он вообще. Давайте оставим этот вопрос. Мы знаем, что «Баунти» — это «райское наслаждение». Но если, таким образом, шоколад связан с раем, то он, стало быть, связан и с Богом? А как же его сатанинское семя? Может, нам поговорить о дуализме рая и ада? Или, лучше, шоколада и шокол… Ведь нет же шоколрая. Это странно. Даже нет шоколчистлища. «Земную жизнь пройдя до половины, я пред собой увидел шоколад». Мне кажется, что оригинал «Божественной комедии» начинается не с Ада, а с Шоколада. Но потом он был безвозвратно утерян и заменен на эту безвкусную чепуху. Ну, вы поняли юмор? Безвкусную, потому что больше нет шоколада. А он вкусный. Нет? Ну и Данте с вами. Шоколад должен шокировать. Электрошок спасает жизни. То есть, борется со смертью. Мы знаем из фильмов, что дефибриллятор — устройство, которым спасают жизни, состоит из двух электродов. Шоколад «Твикс» состоит из двух палочек. Значит, «Твикс» может спасти жизнь в случае сердечного приступа. Хотя, в «Баунти» тоже два кусочка, больше похожих, даже, на электроды дефибриллятора. Но «Баунти» — это райское наслаждение, а сердечный приступ — это не очень райское наслаждение. Может ли шоколад привести к сердечному приступу? Вероятно, в больших количествах, да. Значит, шоколад может быть, одновременно, и причиной и спасением от смертельно опасной сердечной угрозы. Вот он — шоколадный дуализм. Шоколад — философское понятие. Помните, «мир Идей» Платона. Интересно, была ли идея у шоколада? Шоколад — очевидно, эйдос — «конкретная явленность абстрактного». Но что он нам являет? Что он Гекубе, что ему Гекуба? Кстати, от чего умер бедный Йорик? Не от сердечного ли приступа, вызванного чрезмерным поглощением шоколада? Впрочем, мы отвлеклись. Итак. Шоколад есть эйдос. Суть явления. Какого? Является ли шоколад вещественным выражением Космоса? Или сверхъестественных сил? А, может, самой Смерти? В шоколаде — может быть все. Шоколад — во всем и всё — в шоколаде. Как оптимистично это звучит. Теперь вы будете по-иному воспринимать фразу «Я в шоколаде». А сам шоколад есть в шоколаде? Шоколад в себе. Писал ли об этом Кант? Трансцендентен шоколад или трансцендентален? Очевидно, все же, это что-то из области непознаваемого. «Неисповедимы пути шоколада». Возможно, кресты, на которых в Древнем Риме казнили через распятие, были аллюзией на скрещенные палочки «Твикс». А вот еще один любопытный шоколад — «Сникерс». Snicker — это смешок. Уж не намекают ли нам создатели этого шоколада прямо на улыбку Смерти — последнее, что мы видим в этом мире? Или на смех сумасшедшего, познавшего абсолютное, чистое счастье и удалившегося от бренного мира. Но ведь сумасшедший уже не боится игр со Смертью, так как играет не по правилам. А Смерть этого не любит. Поэтому она и не стремиться к сумасшедшим, но вот они стремятся к ней. Причем тут, казалось бы, шоколад? Еще раз говорю, задумайтесь о смысле названия «Сникерс», помня при этом про дуализм шоколада. Шоколад и Смерть связаны. Неразрывно. Их соединили невидимые нити и глубокие непознаваемые идеи. Они переплетены в безумной паутине судьбы. Смерть — в Шоколаде. А Шоколад — в Смерти.