На тлеющих углях

Пади на колени на тлеющих углях войны и, в кровь Короля опустив перебитые пальцы, черти по молитве на лезвиях тех, кого ты неволил под взмахом косы у костлявой сражаться. Черти по молитве, проклятия в землю вбивай, и если знамёна покажутся зевами бездны, а грохот тиши перебьёт, смехом ратуя, хай из сотни и тысячи глоток; царапая глезны, поднимутся руки с промокшей багровой земли, потянут за плащ, и коль имя твоё разразится — не верь, просто бредишь, но взгляд подними и смотри: ты тут одинок. И кричит одинокая птица. А пальцы дрожат и не вычертить даже креста, глаза не закрыть, устремившие мёртвые взгляды, лишь видеть своё отражение в сотне из ста с лицом искажённым виной, её медленным ядом. Гордыня спесивая комом греховным в грязи, огонь ярой мести оставил одни головешки. «Но я же просил... Но ведь я же просил их спасти». Да поздно решился и воины пали, как пешки. Камлан истекает, израненный в кровь, и молчит, и небо ревёт, не твою замолить чая душу, тебе не поднять острый меч или кованый щит, и все до единого будут Камлана боль слушать. А красный закат по доспехам стекает к земле, пади на колени, которым уже не согнуться, заставь сердце биться, проси отпущенье себе один на один в тишине с теми, кто не проснутся.