Любовь на плёнке

Сидя в уютном кафе и потягивая горячий ароматный кофе из белоснежной фарфоровой чашки, парень просматривает еще утром отснятый материал. Кирпичная улица с сотней окон в каждом доме смотрится чарующе в «кремовом» эффекте, и кареглазый думает, что в самое начало хорошо было бы вставить какой-нибудь звуковой контрапункт. Следом на узенькой лесенке одного из зданий появляется молодой парень, который, прикрыв дверь, долго возится с серебренной связкой ключей и что-то бормочет себе под нос. Приближая картинку, дабы снять блондина крупным планом, замечает как красиво легкий ветерок прогоняет опавшие лепестки вишни, словно снег, как раз мимо объектива. Развернувшись, старший бросает ключи в карман серого пальто и неожиданно смотрит на парня с камерой в руках, да так, что, даже пересматривая спустя время, до сих пор по коже бегают мурашки. Лисий взгляд глубоких, густо подведенных, медовых глаз запомнится брюнету надолго. Блондин, прекрасно зная это, по-хитрому улыбается, поправляет выбившуюся прядь волос и идет напрямик к своему донсэну. Чон Чонгук — парень с кукольной внешностью, обучающийся на втором курсе в академии киноискусств. Мин Юнги — его друг, которого первый так любит снимать на свою камеру. Совсем недавно в академии дали задание — снять свою первую киноминиатюру. Другими словами собственноручно создать короткометражный фильм, касающийся темы твоего виденья на мир, используя всего лишь пару эффектов в дополнение к камере и ограниченное время съемки. Многие люди думают, что короткометражное кино отличается от полнометражного только небольшой продолжительностью. Но так кажется лишь на первый взгляд, ведь в узкие временные рамки короткометражного фильма нужно вместить все то, что чувствовали главные герои в полнометражном. Большинство однокурсников брюнета уже завершили свои работы, снимая то вечерние, то дневные улочки, пытаясь показать красоту или же мрачность сего мира, а Чон, посмотрев на это, решил выделиться. Мин Юнги хоть и просто друг, с которым кареглазый проводит чуть ли не все свое свободное время, но есть в нем что-то такое, от чего у последнего крышу сносит. «Дружба, незаметно перетекающая в любовь», — вот что захотел показать в своем фильме парень. Чонгук считает, что сами два этих понятия — пустые слова, но, однако, то, что из-за них ощущаешь поистине прекрасно. Хоть и показывать любовь к парню для многих является странным, но брюнету откровенно плевать. Он сам-то только недавно понял, что влюбился в одно очень милое, сонное и всегда ворчливое создание, которое ласково называет хёном, а шанса рассказать о своих чувствах удобнее, чем этот уже никогда не будет. Возможно Чон немного преувеличивает, но зачем упускать такой момент? Вчера вечером брюнет позвонил парню и попросил о простой встрече, ничего не рассказывая про задание из академии, но тот, словно чувствуя, что донсэн что-то не договаривает, долго не соглашался, ссылаясь на важные дела по дому. Но, зная блондина, как облупленного, Чон все же уговаривает того пройтись вместе по городу. И вот сейчас, сидя в уютном кафе, которое, казалось бы, старше самого кареглазого, брюнет снова берет в руки свой съемочный аппарат. Избавляясь от наплыва, парень снова фокусирует передний план на своем друге. Отвернувшись в сторону окна, Юнги пьёт латте, безжалостно разрушая рисунок милого зайчика из сахарной пудры, старательно выложенного очаровательным баристой с раскосыми глазами. А младший, не сдерживаясь, хихикает, потому что у старшего теперь появились забавные усики из сладкой пены. Обернувшись на причину смеха, Мин снова замечает в руках своего донсэна чуть вытянутый объектив. Мгновенно начиная ворчать что-то на подобии: «Чон Чонгук, иди на хер вместе со своей камерой», он лишь заставляет брюнета усмехнуться и протянуть парню бумажную салфетку, на которую тот сначала посмотрит с недоумением. Милые прогулки по весенним улицам. Куча забавных селок. Короткие прикосновения, от которых внутри все переворачивается. Для брюнета все это очень напоминало свидание, против которого он совершенно ничего не имеет. Свернув со сквера на главной площади города, Гук понимает, что они оказались в его любимом парке. Все вокруг еще только начинает цвести. Проходя под аллеей из живых деревьев, кажется то были вишни, блондин останавливает парня, потянув того за руку. Посмотрев на того в недоумении, младший внимательно наблюдает за хёном, который, показав жестом, что нужно быть тише, направляется к, как будто бы под линеечку, выстриженным кустам. Оставшись стоять на месте, брюнет снова включает камеру. Найдя парня не совсем своими глазами, снова приближает того крупным планом. Подойдя совсем близко к зеленому ограждению, Мин наклоняется, словно что-то изучая, а потом жестом руки подзывает донсэна к себе. Неуверенными шагами направляясь к старшему, Чон все так же продолжает свою съёмку. Наблюдая справа на маленьком экранчике буквально за каждым камушком, до брюнета не сразу доходит то, что хён пытается показать ему спящего ежонка. Посмотрев в объектив с такой ласковой улыбкой, блондин снова переводит взгляд к маленькому чуду природы и бормочет что-то про то, что хотел бы забрать его домой. Чонгук лишь усмехается на это, но, когда Юнги всерьёз пытается его взять на руки, придерживая перчатками, появившимися из кармана пальто, понимает, что тот совсем не шутил по этому поводу. Ёжик оказывается очень проворным. Как бы блондин того не пытался поймать, все было насмарку. В конечном итоге, выпустив свои колючки, напуганное взрослым парнем животное свернулось в клубок и укатилось куда подальше, оставляя старшего немного расстроенным. Посчитав такую картину очень даже милой, младший на время выключает свою аппаратуру и, положив руку на плечо друга, успокаивает того, обещая подарить такого же прирученного жителя на следующий день рождения. На улице становилось все пасмурнее, из-за чего нельзя было сказать, что утро встречало большой город яркими лучами солнца. Легкий ветерок становился все более холодным, а летающие в небе птицы опустились совсем низко, оповещая людей о том, что дождя не избежать. Не обращая внимания на быстропортящуюся погоду, парни не спеша прогуливаются где-то в центре все того же парка. В руках у одного из них снова оказывается черная камера с вытянутым объективом, но правда целью съёмки уже оказывается сам хозяин вещицы, а не его друг. Чонгук долго ворчит, ссылаясь на то, что плёнки итак мало, но, когда Мин приводит неопровержимый факт о том, что причудливый предмет кинематографа является цифровой технологией двадцать первого века, брюнет умолкает и лишь смотрит на эти хитрые глазенки, которые часто мечатся от монитора к парню. — И каково это быть на моём месте? — Обойдя брюнета по кругу, блондин отчетливо снимает лицо парня, меняя местоположение и в тоже время не скрывая своей улыбки. — Можно минутку на размышления? — Чон улыбается, когда видит, что рассеянный хён, оступившись, неуклюже пытается вывернуться, чтобы не упасть, но все оборачивается неудачей и громким матом, свидетелями которого, кроме самих парней, стали еще и находящиеся вблизи деревья. — Думаю, всё-таки эта вещь должна вернуться в мои руки, пока ты её не разбил… — Ах так! Значит какая-то камера тебе дороже старенького хёна?! — С ноткой возмущения воскликнул блондин, оттряхивая коленки от уже успевшей прилипнуть к брюкам пыли. Но почувствовав, как на лицо что-то капнуло, затыкается и вытягивает ладошку вперед, словно пытаясь что-то поймать в нее. — Ну только не дождь… Но, как обычно, по закону подлости, все идет не так, как хотелось бы. Погода лишь посмеялась над словами старшего и накрыла город ливнем. Пытаясь скрыться от летящих на землю капелек воды под ветвями широкого дерева, Чонгук понимает, что всё это дело затянется надолго, и даже откровенно радуется, когда предлагает хёну пойти к себе домой, а тот соглашается лишь бы поскорее скрыться от такой «хитрой» погодки. До высотки, в которой жил брюнет, парни добираются довольно-таки быстро, но все же успевают хорошенько промокнуть. Чон какое-то время возится с ключами, а следом, открыв дверь, пропускает старшего вперед. Зайдя во внутрь помещения, Мин сначала не очень понимает где находится из-за непроглядной темноты, но, когда брюнет щелкает выключателем и включает свет, становится сразу ясно, что парни находятся в коридорчике, выкрашенном в светлых тонах. Сняв с себя верхнюю одежду, блондин из любопытства идет в соседнюю комнату, из которой, на удивление, валит слишком много дневного освещения, пока сам же Гук проскальзывает в другую часть квартиры. Юнги удивляется, когда видит просторную комнату с окном практически на всю стену, захватившую еще и угол с другой. Серое небо над городом придавало какой-то загадочности этому дню в сопровождении вдруг начавшегося дождя. Парня всё не отпускает чувство, что что-то должно произойти. Старший почти сразу замечает какой младший перцефекционист, похоже что еще и фанатеющий от стиля «Эко». Белые стены красиво смотрелись с чёрными шёлковыми шторами и картинами в половину стены. В центре комнаты была гранитная конструкция, с боку совмещенная с диваном точно такого же цвета что и сам камень. Это сооружение больше напоминало высокую платформу, в середину которой бережно высадили цветы в забавных горшочках. В правой части комнаты, вытекая из этой постройки, была расположена небольшая кухня. Белоснежная гарнитура, небольшая барная стойка и, сделанный из цветного стекла, стол по бокам обитый темной древесиной, за которым расположились красивые стулья с высокой спинкой. В том самом «стеклянном» углу стояла большая, даже сказать бы огромная, двухспальная, идеально заправленая кровать. Количество расставленных по одной комнате растений и то насколько здесь было чисто приятно удивляло блондина. Положив чудом ни разу не промокшую камеру на широкую тумбочку напротив кровати, Мин невольно заглядывается на одну из фотографий, что стояла на ней. На цветном полотне в аккуратной рамочке были изображены сами парни, только один — Чонгук — улыбался, а второй — Юнги — по-видимому снова разглашал всем в чем смысл жизни на момент, когда делали этот снимок. Усмехнувшись, блондин ставит вещь на свое место, и пугается, когда его плеча касается чужая рука. Обернувшись, тот встречается с мягкой улыбкой брюнета, который принес старшему вещи, чтобы тот переоделся и предложил тому вообще пойти отогреваться методом горячего душа, но блондин любезно отказывается, останавливаясь на том, что чая вполне хватит для этого, а Гук лишь соглашается. Так как сам уже был в домашней одежде, брюнет спокойно проходит в кухонную часть, краем глаза наблюдая за своим хёном пока делает чай. Плотная толстовка, которая была на размера два больше парня, медленно покидает тело хозяина, обнажая спину, так чарующе усыпанную родинками. Чон давится воздухом, когда Мин резко разворачивается, чтобы откинуть ненужную вещь на стул. Почувствовав, как лицо заливает румянец, младший старается не пересекаться со старшим некоторое время, но прогорает когда тот, спустя несколько минут, заглядывает парню через плечо. — Чонгуги, не нужно так стесняться, — спокойно проговорил блондин, сразу заметив как смущен парень. — Я же не девушка все-таки. — Хён! — Возмутился младший, еще больше заливаясь краской, пока старший в то время уже отстранился и, смеясь, сел за стол. Обиженно надув губки, брюнет снимает с плиты вскипевший чайник и заливает содержимым чайные листья, уже рассыпанные по донышкам кружек. Поставив одну из них перед парнем, сам же берет свою и плюхается на стул рядом с тем, кинув короткое: «Дурак». Блондин усмехается, грея руки об теплый фарфор, но переводит взгляд своих лисьих глаз на младшего, который из-за этого булькает в своей кружке. — Ну и что ты так на меня смотришь?! — Отставив предмет из любимого чайного сервиза подальше от себя, Чон не перестает возмущаться. Сложив руки на груди, брюнет пристально смотрит на старшего. — Ох, Гуки, глупый ты. — Сменив взгляд на непонимающий, парень наблюдает за тем, как Юнги поднимается с места и подходит к нему почти в плотную. Зацепив рукой за подбородок, блондин заставляет посмотреть себе в глаза. — Думаешь я совсем слепой и ничего не понимаю? — О чём ты… — Запинаясь буквально через каждое слово, начал кареглазый, понимая, что его раскрыли. Щеки вновь вспыхнули, а по спине прошлись мурашки, когда холодная рука старшего коснулась лица. Вся бывалая в этом парнишке уверенность в миг развеялась, как будто ее и не было вовсе. — Что ты делаешь? Ничего не ответив, Мин лишь наклоняется к лицу парня и накрывает чужие губы своими. Младшего как будто током прошибает, когда он осознает, что делает хён. Невольно пискнув то ли от неожиданности, то ли от внезапно подступившего страха, чувствует, как на затылок ложится рука старшего, которая зарывается в темных локонах и притягивает к себе. Немного расслабившись, Чон неуверенно отвечает на поцелуй, переложив свои руки на талию парня. Сминая губы донсэна в нежном поцелуе, блондин делает его более настойчивым, моментами даже кусаясь, чем потихоньку сводит того с ума. Отстранившись из-за нехватки воздуха, Мин смотрит в помутневшие глаза парня. Одного поцелуя для него становится мало. Схватив младшего за шиворот домашней толстовки, с силой тянет на себя, заставляя того подняться. Гук покорно слушается, но, оказавшись на ногах, становится более грубым. Сразу же впечатав блондина в ближайшую стену, Чон утягивает того в новый поцелуй. Вокруг становится все жарче. Проникнув языком в рот старшего, проводит им по ровному ряду зубов, следом сплетая языки в своеобразном танце. Одновременно с этим брюнет задирает футболку парня, проезжаясь ладонью по подкаченному телу, чем срывает первый заглушенный стон. Вновь отстранившись, Мин выпутывается из захвата младшего, игриво поманивая пальчиком за собой. Наступая на старшего плавной поступью, словно хищник на свою жертву, Чон ведет того в сторону кровати. Почувствовав задней стороной коленей, что пути дальше нет, блондин оглядывается за плечо и усмехается, когда видит за собой постель. Сорвав с того злосчастную футболку, младший властно толкает хёна в плечо, заставляя упасть на темные шёлковые покрывала. Контраст бледной, словно фарфоровой, кожи на темном фоне сводит с ума, и Чонгуку кажется это очень сексуальным. Нависнув над парнем, опираясь на руку с левой стороны от головы блондина, брюнет утягивает старшего в еще один, уже долгий и более страстный поцелуй. Свободная рука блуждает по телу парня, часто поглаживая округлые бока. Оторвавшись от мягких губ хёна, младший ведет влажную дорожку новых поцелуев от чувствительного места за ушком к скулам, затем до линии подбородка, и наконец следом переходя на шею, где оставляет ни один яркий след, который утром превратится в темно-фиолетовую метку. Чуть прогибаясь под парнем, Мин чувствует, как внизу все начинает приятно скручиваться пружиной. Дернув за низ толстовки, которая все это время скрывала тело кареглазого, блондин избавляется от ненужной в данный момент вещицы и откидывает ее в сторону, снова возвращаясь к ее обладателю, на губах которого расцвела хитрая улыбка. Проведя ладонями от груди к низу, брюнет задерживает руки на талии парня, пока тот слегка разводит ножки в сторону, давая младшему поудобнее пристроиться между ними, чем тот с удовольствием пользуется, но перед этим стянув узкие брюки со старшего. Возбужденный Мин Юнги вызывает целую бурю эмоций у Чонгука. Оставляя новые метки, Чон сжимает волосы старшего в кулаке, заставляя открыть шею, заставляя открыть путь к вене по которой он проходится и кусает, добиваясь нового, ничем не приглушенного стона. Без белья Мин остается довольно быстро, как в принципе брюнет остается без всей одежды тоже. Думать ни о чем не хочется, когда в блондина проникают сразу два смоченных слюной пальца, растягивая узкие стеночки внутри и одновременно с этим массируя. Юнги шипит и кусает губы от новых и сначала неприятных ощущений, а потом выгибается в спинке и просит большего. Кажется парни что-то задевают и из-за них это «что-то» падает на пол, но обоих это не заботит, потому что Чонгук уже проникает в него. В этого ворчливого сутками идиота, который раньше не мог сказать, что знает про все его чувства. Юнги принимает того полностью, почти до основания и с нескрытыми стонами. В этот же момент внутри все переворачивается уже у блондина. Запрокинув голову, тот все не может привыкнуть к движениям и не знает куда деть свои руки. Зад весь разрывает то ли от боли, то ли от резких толчков, которые приносят эту боль. Гук берет его грубо, несмотря на то, что это был первый раз, когда имели старшего. В комнате становилось все жарче. Громкие шлепки двух тел друг об друга и сопровождающие их звуки добавляли масла и так в раскаленную обстановку. Помимо боли старший начинает чувствовать то, как Чон бьется головкой о его простату, что приносило блондину какой-то нереальный кайф, из-за чего его надолго не хватает. Юнги громко вскрикивает и сам же изливается брюнету в руку, когда внезапно взявшуюся пустоту внутри него заполняют горячей жидкостью.

***

На утро Чонгук просыпается первый и еще долго не встает с постели наблюдая за спящим Юнги. Такой красивый и умиротворенный. Чон не может отказать себе поцеловать его в губы, пока он спит, ведь потом, скорее всего, брюнет будет смущаться и вообще бояться подойти к старшему. Оставив легкий поцелуй на губах блондина от чего тот улыбнулся сквозь сон, младший присаживается на край кровати и очень неудачно поворачивает голову в сторону тумбочки, начиная сгорать со стыда. Красная лампочка, находящаяся под объективом камеры, лежавшей прямо напротив кровати, означала то, что аппаратура была включена. Найдя чем прикрыться, брюнет тихонько подходит к камере, нажимая кнопку «stop». Мысленно матерясь на самого себя, Чон заранее выключает звук и ставит на перемотку, где, как он и думал, были запечатлены все события вчерашнего вечера, из-за которых Чонгук точно не покажет этот фильм в своей академии. Но вот, как вспоминание, сохранит…