Блюз растяпы

Мама, вся жизнь прошла по дорогам грязным: Тертые шпалы, грохот колес, их спицы. Мама, ее ресницы! Да лучше сразу, Сразу без всяких почестей застрелиться. Мама, она смотрела и выла волком, Было без толку сопротивляться, было Жарко на теплом сене искать иголки. Я прикасался к небу, и небо плыло… Я прикасался, мама, она взлетала. Волосы пахли красным вином и мылом. И говорила голосом пьяно-талым. Боже, о чем мы только ни говорили! Лилии пахнут смертью, а розы – гнилью, Только ромашки выдернут из печали. Мама, о чем мы только не говорили! Если не говорили, о том молчали. Слушать тебя – сидел бы в своей конторе: Штампы и письма в мертвом столе из дуба. Дуба бы дал быстрее, чем кто-то вспомнил. Мама, а там алели и пухли губы, Руки сплетались, пальцы, ресницы, души. Теплое сено, мягкое будто в яслях. Гладил лопатки и никого не слушал. Беден был, грязен, прост. И безмерно счастлив.