«неважно, куда ты пойдешь, неважно, что ты скажешь, даже если ты упадешь — я буду с тобой».
Иззи говорит ему: остановись, Алек. Она говорит ему, крася губы ярко-красной помадой: это не доведет тебя до добра. Это первый и последний раз, когда я тебе помогаю, Алек. Как оказывается — действительно первый. Но не последний. Их фамилия звучит на устах у всего Лас-Вегаса. В некоторых казино Лайтвудов отказываются даже пропускать внутрь помещения, не то что за стол. Они лишь пожимают плечами, мол, не пропустят в одно казино, пройдем в другое. Все идет просто блестяще, настолько, что Алеку иногда и самому не верится в свой успех. Впрочем, правильно. "Своего" успеха у Алека нет. У него есть "их" с Изабель успех. "Их" — потому что как бы ловко он ни подтасовывал карты, как бы внимательно ни следил за очередностью оных, как бы ни наблюдал за реакцией других игроков, без Иззи он бы не провел ни одной аферы. От нее пахнет персиковыми духами. Алек чувствует это каждый раз, когда Изабель проходит мимо, гордо вышагивая на каблуках, и это странным образом успокаивает. Ее присутствие — его персональное седативное. Но присутствие Изабель не успокаивает Алека, когда меж его пальцев на пол летит бубновая шестерка.***
— Ну, вот что, ребятки. Вы мне нравитесь, — говорит Магнус. Он улыбается, склоняет голову набок, смотрит Алеку в глаза. "Вы" означает "ты". Слишком очевидно, чтобы не понять. — Правда, нравитесь. Конечно, простить того, что вы попытались самым наглым образом разорить мое казино, я не могу. Но, так и быть, отпущу вас, если к... — Бейн бросает взгляд на наручные часы, сверяясь, и коротко кивает, — к шести вечера завтрашнего дня вы покроете свой "выигрыш". И, ради всего святого, даже не думайте пытаться ускользнуть. Я достаточно о вас наслышан. Иззи едва успевает ухватиться за локоть брата, когда их буквально выкидывают из казино. На улице сыро и промозгло, и Алек морщится, когда нечаянно наступает в лужу, пачкая ботинок. — Что делать думаешь? — Явно не искать баснословную сумму, — он пожимает плечами, обнимает сестру за плечи. — Я что-нибудь придумаю, обещаю. Мы же Лайтвуды. Мы выбираемся из любого дерьма.***
— Я не думаю, что это хорошая затея, Алек, — Иззи сидит на кровати гостиничного номера, наблюдая, как ее брат быстрыми шагами ходит по комнате, перекладывая вещи из шкафа в спортивную сумку. На часах — далеко за полночь, налички при себе — пятьдесят долларов, и те остались только потому, что ни у кого не хватило наглости проверить чулки Иззи. — У тебя есть план получше? — Алек, раздраженный и нервный, поворачивает голову в сторону сестры, вопросительно вскидывая брови. Изабель лишь тихо хмыкает, пожимая плечами: — Я к тому, что слишком все просто, не думаешь? Магнус Бейн далеко не глупый человек и навряд ли бы вот так спокойно нас отпустил. — Ага. Ford Focus темно-синего цвета. Уже часа три стоит. Я тоже не глупый, Изи, — Лайтвуд дергает уголками губ, хотя сейчас ему совсем не весело. Фортуна определенно благоволит им, потому что спустя два часа Алек плавно поворачивает направо, мчась по пустующей трассе. Вегас — далеко позади. Иззи — рядом. Алек чувствует запах ее персиковых духов, и это мысленно успокаивает.***
— Я же говорил вам, — Магнус вздыхает так, как то делает разочарованный родитель, когда нерадивое чадо раз за разом повторяет всю ту же ошибку. Солнце медленно поднимается из-за горизонта. На часах — половина пятого утра. От Иззи пахнет персиковыми духами, и Алек чувствует это, когда ее грубо ведут за локоть к Магнусу. Хочется вырваться, загородить ее собой, однако, кажется, даже мысль об этом не дают допустить две пары крепких мужских рук. Алек чувствует себя загнанным в угол зверем, который только и может, что скалить клыки в своей бессильной ярости. — Что ж, вы нарушили одно из условий нашей с вами договоренности, а это значит, что она автоматически аннулируется, — голос у Бейна спокойный и ровный, в иной ситуации Лайтвуд его бы даже охарактеризовал приятным. Но не в этой. Щелчок пальцев — и Иззи грубо опускают на колени. Алеку кажется, что даже через пять метров он может слышать ее учащенное сердцебиение. Она смотрит на Алека, мимолетно улыбается, словно хочет сказать: все хорошо, Алек, все нормально. Ты мой брат, я люблю тебя и вытерплю это, если так нужно. Дуло пистолета холодит висок. По коже бегут мурашки, и Иззи ловит себя на мысли, что даже не винит Алека. В конце концов, она могла остановить его. В конце концов, она знала, насколько это было провальной затеей. Магнус делает небрежный жест рукой в воздухе, отходит подальше, чтобы не запачкать костюм, встает рядом с Алеком. Выстрел. Все происходит так быстро, что Лайтвуд не может ни среагировать, ни осознать произошедшее. Лишь бессмысленно, слепо пялится на бездыханное тело сестры, лежащее на чуть теплом асфальте. Магнус спрашивает его: — Как вы там говорили? "Мы же Лайтвуды. Мы выбираемся из любого дерьма". Что ж, поздравляю. Один из вас действительно выбрался. Ты мне правда нравишься, Алек, так что, будь добр, больше не попадайся мне на глаза.***
Они — Лайтвуды. Они выбираются из любого дерьма. Вот только Алек без Иззи — все равно, что часы без шестеренки. Весь механизм навылет. Солнце клонится к линии горизонта, постепенно за ней скрываясь. Раскаленный за день асфальт медленно остывает, и Алек, сидя на нем, чувствует это. Как и то, что от Иззи все еще пахнет персиковыми духами.