Царь горы

      Две сильных воли, столкнувшиеся и желавшие прямо противоположного, - неразрешимый конфликт. Кто-то непременно проиграет в схватке. После того как Гарри решился произнести эти чудовищные слова, отступать было некуда. Он стиснул зубы, подступил к Снейпу ближе, глядя на него лихорадочным, обезумевшим взглядом. В голове вспыхнул жар от ужаса и стыда, от того, что он оказался способен на такое. Гарри давил в себе неуместную теперь нерешительность, несвоевременную жалость, страх перед тем, что он собрался сделать. Он только убеждал себя, что был достаточно сильным и решительным, и в этом не было ничего такого уж ужасного, если только не бить… Нет… нет… Это ужасно… невозможно… пока он был солдатом, он видел такое… много раз… Дьявольская похоть, овладевшая им, нашёптывала ему обо всём забыть и наступать, наступать… тот, кто чего-то хочет, должен брать и не оглядываться на условности, забыть о морали и думать о себе. Нет над ним никакой власти, кроме его собственного желания, потому что законы – ложь, религия – обман, есть только его собственное наслаждение, удовольствие от того, что он мог приобрести в этой живой и реальной жизни. И он хотел Снейпа. Человек подчиняется тем же законам, что и животное, законам окружающего мира: дерись, побеждай и грызи добычу. Человек живёт так, как и себе подобные. Все умирают, всё умирает вокруг, природе до этого и дела нет… отдельная человеческая жизнь ничего не значит. Это жизнь муравья, которого раздавили мимоходом. Смерть – естественный ход вещей, разумное решение природы, и что этой природе до какого-то там ничтожного Снейпа, которого можно победить, можно взять и ничего ему, Гарри, не будет, потому что сильные и ловкие всегда побеждают, остаются безнаказанными! А вся эта мораль, законы – это решение слабых, попытка защититься от хищников, которые всё равно будут первыми, всё равно обойдут эти препятствия и возьмут своё, потому что им не нужны костыли в виде защитников и спасителей, потому что им хорошо известно, насколько мы одиноки во вселенной. Вокруг слишком много тех, кто хочет, чтобы думали, как они, поступали, как они… чтобы мы были безопасными, удобными, мягкими... Одиночество, решительность и стойкость – вот, что делает нас сильными, непобедимыми. А эмоции… эмоции - это лишнее. Чувства – лишнее, они причиняют только боль, только неудобства, а здесь – одно только наслаждение, сладкое, жаркое… удовольствие, победа, власть… Зачем делать своим идолом бесполезного несуществующего бога, когда можно поклониться самому себе?       Кто ропщет? Униженные, оскорблённые, те, у кого нет силы защититься и противостоять, чьи губы горьки от слёз, а сердца нежны. А ведь всем отлично известно, что человек человеку волк, что религиозный экстаз – это выдумка жадных попов, что побеждает тот, кто холоден и расчётлив, идёт к своей цели, минуя все преграды. Да что бы делала сама природа, если бы мы сами не исполняли её великий злобный замысел: убивать и насиловать, чтобы уступить место новой жизни, новой биомассе, которая идёт на смену уже отработанной? Да ведь он и не собрался убивать Снейпа, всего лишь заставить его пережить пару неловких минут… Гарри вовсе не собирался быть грубым или жестоким… Он сделает всё осторожно… и не станет трубить об этом… никто ничего не узнает… Снейп переживёт и станет жить дальше, пиликать на своей скрипке… а Гарри… Гарри тоже получит, что хочет…       И Гарри повторил, чувствуя, как у него трясутся руки словно в нервном припадке:       - Хочу тебя!       Северус отпрянул. Сначала ему показалось, что он ослышался. Но увидев плотоядное выражение на лице мальчишки, осознал, что понял всё верно. Нет, он действительно ненормальный.       - Теперь вы точно шутите.       - Ничуть, - пожал плечами Гарри, - я не привык брать свои слова обратно.       Северус помрачнел, чувствуя, как его захлёстывает гнев.       - Спасибо, нет, - вежливо отрезал он.       - Ты уверен?       Проклятый мальчишка полубезумно усмехнулся. У него явно было не всё в порядке с головой.       - Уверен.       - Очень жаль, - вздохнул Гарри, - выбор у тебя невелик.       - О чём вы?       - Или ты со мной трахаешься, или возвращаешься в тюрьму лет, эдак, на пятнадцать.       Гарри скрестил пальцы за спиной. Засадить профессора будет не так-то просто. Прямых улик против Снейпа нет, и любой мало-мальски вменяемый адвокат разнесёт обвинение в пух и прах. Вдобавок Гарри совершенно не желал такого исхода. Никакой выгоды от ареста Снейпа он получить не мог. Судьба скрипки Гарри волновала в последнюю очередь. Он отчаянно блефовал, уверенно рассказывая профессору, что выбор у него только один.       Снейп даже не стал думать.       - Предпочитаю тюрьму.       Гарри сел на стол, пытаясь продемонстрировать уверенность, и сложил руки на груди.       - Профессор, а ты знаешь, что в тюрьме делают с такими сладкими белыми косточками, как у тебя? Я уж постараюсь, чтоб тебя посадили к моим ребятам, которые очень любят узкие, тесные дырки. Баб-то у них давно не было, а на безрыбье, как говорится, и раком можно. - Гарри снова огладил взглядом его фигуру. Снейп был худым, но высоким, у него была идеально прямая спина. Гарри не знал, что Северус потратил много времени на то, чтобы выработать привычку и выправить свою не очень-то привлекательную осанку.       - Вы не сможете ничего доказать.        - А мне не надо ничего доказывать, чтобы засунуть тебя в камеру. У тебя в квартире сегодня нароют кило кокаина. Сядешь как миленький.       Северус потерял дар речи.       - Так что выбирай, профессор. Я или два десятка потных похотливых мужиков, у которых крыша поехала от недотраха. Кстати, я не гарантирую, что они тебе подарочек не принесут на конце, - и Гарри рассмеялся. Похоже, он всё-таки имел чувство юмора, понятное лишь ему одному.       И вот теперь Северус побледнел как смерть. Омерзение и гадливость охватили его. Этот мальчишка, проклятый ублюдок, решил, что ему всё позволено, обнаглел от безнаказанности. Профессор оглянулся. Выбраться отсюда просто так не удастся. С той стороны двери наверняка всё ещё стояла та девица с пистолетом.       Он отступил к двери, но Гарри вытащил свой револьвер.       - Нет, профессор, от меня никто так просто не уходил!       - Вы мерзавец!       - Ты ещё скажи, что тебе меня жаль, - нервно рассмеялся Гарри, - не пори чушь, а говори: будешь на моём конце вертеться или с ребятами на нарах прыгать.       - Я предпочитаю женщин.       Гарри пожал плечами.       - А мне срать.       «Он действительно ведёт об этом разговор? Какое нелепое, чудовищное положение… Что за дикарь?»       «Я действительно сделал это ужасное… страшное…? Оказалось, не так сложно… Наверное, и потом… и потом будет не так уж и ужасно…»       - Но я полагал, - Северус собрал остатки самообладания, - что таким, как вы, нельзя с мужчинами.       Северус уже давно не сталкивался с подобными взглядами, поскольку вращался в другом обществе. А сейчас он словно заново узнал, что где-то здесь, прямо у него под носом, всё ещё существует другой мир – мир первобытной морали и крови, насилия и бесстыдства.       Гарри махнул рукой.       - Я же не сам буду жопу раздвигать. - Северус от этих слов ощутил резь в желудке. - А кому дырка принадлежит, никого не колышет. Кроме того, я заткну любого, кто хоть что-то вякнет в мою сторону.       Северус испытывал не столько гнев, сколько недоумение. Мальчишке ни с того ни с сего приспичило?.. Да ещё и скрипка – его уже не тревожат пресловутые миллионы? Он до сих пор не верил, что тот и правда легко пойдёт на это сумасшествие… на изнасилование. Северус продолжил развивать эту безумную беседу в попытках выяснить о своём противнике побольше:       - И что, вот вы за это закроете дело о краже?       Мясо на рынке. Идёт активный торг. Северус стоял бледный и почти готовый на убийство.       - Почему нет? Мне это раз плюнуть. Я всё могу.       «Не сомневаюсь», - подумал профессор, но вслух сказал:       - А где гарантии?       Гарри посерьёзнел и затаил дыхание. Неужели согласится?       - Слово – вот моя гарантия. Моё слово крепкое.       Северус тянул время. Он и секунды не рассматривал это отвратительное по своему бесстыдству предложение, но пытался отложить развязку. Он снова стиснул в кармане вилку и ступил чуть ближе к наглецу.       Гарри расценил этот шаг как капитуляцию. Он тоже сделал шаг навстречу. Его глаза горели огнём, он лихорадочно растрепал волосы и выпалил:       - Раздевайся.       Он даже не надеялся, что победа достанется ему так легко, и Снейп окажется продажной шкурой, как какая-нибудь подстилка. Чувство триумфа значительно потускнело. Вдобавок в голове мелькнула мысль, что Снейп согласился подозрительно быстро.       - Прямо сейчас?       - Раздеваться прямо сейчас, а трахать я тебя буду попозже. Я же должен посмотреть на своё приобретение.       Северус расстегнул пуговицу на рубашке, не снимая пиджака, и застыл. Гарри же с нескрываемым разочарованием смотрел на Снейпа.       «Но ведь ты этого хотел, так? Что же тебя не устраивает? Он согласен. Согласен. Он даст тебе, потому что ты его победил, ты сильнее!..»       «У мальчишки, похоже, не все дома. У него руки трясутся, как у алкоголика, и совершенно невменяемый взгляд».       - Быстрее, - приказал Гарри раздражённо и, схватив Северуса за рубашку, рванул ткань изо всех сил.       Гарри не понял, что произошло. Он ощутил удар и жгучую боль в шее. Он пошатнулся и сделал несколько шагов назад, опрокинув несколько стульев. Грохот от их падения был неожиданно оглушающим. Гарри обнаружил себя сжимающим своё горло. Он будто в трансе поднёс свою руку к лицу и увидел, что по пальцам стекает кровь.       В кабинет ворвалась Гермиона с пистолетом. Увидев Гарри, она мгновенно взяла на мушку Снейпа и взвела курок.       - Basta! Basta cosi!* – захрипел Гарри, от волнения перейдя на итальянский, как-то бездумно бросившись между ними и закрывая собой Снейпа. – Убери пистолет!       Он судорожно ощупал ключицу: чуть выше кости торчала серебряная вилка. Гарри, поморщившись, дернул, и вилка с противным чавканьем вышла из тела. Тонкими струйками засочилась кровь, обагрив рубашку и пиджак. Гарри зажал рану рукой и вдруг тихо рассмеялся.       Северус глядел в наведённое на него дуло пистолета. Его ладони похолодели. Он чуть было не убил человека, пусть мальчишка и не заслуживал этого громкого звания. Северус не думал, что ему действительно хватит решимости пустить в ход вилку. Но сейчас он знал: он хотел убить. Лишь случайность – мальчишка повернул голову – помешала ему воткнуть вилку прямо в сонную артерию. Когда Северус услышал протестующий вскрик своей жертвы, он отпрянул и с ужасом смотрел на ручьём текущую кровь. Машинально профессор опёрся о стену и сгорбился, ощущая в голове нарастающий шум.       Гарри давился смехом. Нервное напряжение требовало выхода. Снейп оказался не промах. Продолжая зажимать рану одной рукой, другой он махал своей телохранительнице изнеможённым, но отчётливым жестом: «прекрати».       - Ты в порядке? - спросила Гермиона, засовывая за пояс оружие.       - Non c’e rosa senza spine*, - прошептал Гарри, и Северус вздёрнул брови от удивления.       - Помфри вызови, - уже по-английски с трудом выговорил Гарри, чувствуя, что голова начинает кружиться, - а этого похитителя вилок вези ко мне. Запри и пожрать ему дай. Легавые, небось, сутки его на голодном пайке держали.       Грейнджер кивнула, повернулась к профессору и выжидательно на него уставилась.       Северус стоял оглушенный произошедшим. На него эпизод с вилкой произвёл несомненно более сильное впечатление, чем на пострадавшего, которому, похоже, не впервой быть раненым. Мальчишка,ни капли не встревоженный произошедшим, выглядел почти так же, как и пять минут назад, не считая его нервного смеха, слегка побледневшего лица и огромного пятна крови, обагрившего белоснежную рубашку.       Гермиона, поджав губы, снова вытащила пистолет и указала Снейпу на дверь.       - На выход!       Снейп перевёл взгляд с Гермионы на Гарри.       - Поезжай, профессор, - ослабевшим голосом вставил Гарри. – Ты ещё не в курсе, но ваш ударник таинственным образом пропал сегодня ночью прямо из собственного дома. Я не знаю, кто вчера спёр скрипку. И не знаю, кто забрал её пятнадцать лет назад из квартиры Стэнфорда. Но если исчезновение Петтигрю имеет хоть какое-то отношение к этой краже, догадайся, кого уберут следующим. Ты – единственный, кто ещё может хоть как-то пролить свет на это дело.       - Откуда мне знать, что вы не утопите меня по дороге в Темзе?       - Уж если я тебя сейчас не убил, - Гарри красноречивым жестом указал на свою шею, - то бояться нечего. Ты мой последний свидетель. И поверь, я собираюсь беречь тебя как зеницу ока. По крайней мере, до тех пор, пока не найду вора, - насмешливо добавил он.       - Пять минут назад вы угрожали мне групповым изнасилованием!       Гермиона сделала вид, будто её нет в комнате, и тихонько скользнула за дверь.       Когда она вышла, Гарри взглянул на напряжённого профессора. От Гарри не укрылось, как Снейп был поражён собственным поступком, как не прошло и нескольких минут, и его потрясение сменилось гневом. Во взгляде своего противника Гарри читал решимость идти до конца.       - Забудь, - сказал он коротко. – В тюрьму ты не сядешь. Ты мне нужен свободным. – Гарри замолчал, сглотнул и бросил на него пытливый взгляд: - Так как насчёт переспать?       - Идите к чёрту!       Теперь, когда явная угроза отступила, а весь кипевший в нём адреналин был вложен в удар вилкой, Северус почувствовал себя увереннее, вот только он едва держался на ногах, и, казалось, сейчас упадёт на пол.       - Не сегодня, - рассмеялся Гарри и снова почувствовал головокружение. Кровь продолжала течь, а зажимавшая рану рука начинала неметь. – Отправляйся с Гермионой, профессор. Не думаю, что тебе хочется обратно в полицейский гадюшник. Домой тебе нельзя. У меня серьёзное подозрение, что, не проведи ты эту ночь на нарах, ваш оркестр лишился бы не только скрипки, но и ведущего солиста-скрипача.       Побледнев ещё сильнее, Гарри откинулся на спинку кресла и поверхностно, прерывисто вздохнул.       Северус с тревогой взглянул в побелевшее лицо мальчишки и чуть было не дёрнулся проверить его пульс. В конце концов, рана была делом его рук.       Гарри посмотрел на него затуманенными глазами и повторил:       - Иди уже. Я позже приеду, и мы поговорим. Расскажешь мне всё с самого начала. Вымойся только, сделай одолжение, - Гарри окинул его брезгливым взглядом. – От тебя воняет клопами. Хотя чего можно ожидать от того, кто провёл ночь в клоповнике…       Северус сжал зубы и стремительным шагом вышел за дверь.       Гарри с облегчением выдохнул, подозревая, что сейчас потеряет сознание. Крови вытекло, наверное, больше стакана, у него уже начинается обезвоживание. Гарри приложил руку ко лбу. Не только рана вызвала у него горячку. То, на что он решился, напоминало прыжок с парашютом. В теле всё бурлило, в голове мутилось, кровь текла, и Гарри чувствовал себя живым, растерянным, ошарашенным собственным поступком и поступком Снейпа, той драмой, причиной которой стал он сам. Он был зол на себя за то, что был слишком нерешителен, и, наоборот, радовался, что ничего не сделал. Что-то не давало ему причинить боль Снейпу, как бы ни хотелось. Гарри тяжело вздохнул. А Снейп теперь был у него дома, и надо как-то продолжать с ним разговор, и смотреть ему в глаза. Но Гарри знал, как он будет держать себя: по-прежнему нагло и с вызовом, так чтобы Снейпу ни за что… ни за что не догадаться, что в душе у Гарри это страшное, мучительное сомнение, это смущение и растерянность, потому что безрассудная страсть, которой он оказался одурманен, словно сверкающий на солнце ручей, а между ним и Гарри - пропасть…       - Вам следует лечь, - сказала врач после осмотра. - У вас тахикардия и давление немного снижено. Сухость во рту чувствуете?       — Да.       — Вы можете потерять сознание. Необходимо, чтобы кто-то с вами посидел до утра.       — Хорошо. Делайте, что считаете нужным, — пробормотал Гарри. У него не было сил возражать. Нужно ехать домой, где Снейп ожидал решения своей участи.       Пока Помфри продолжала хлопотать над его раной, Гарри прикрыл глаза и едва слышно проговорил:       - Non ad altro fuoco mi scalderei che al baglior di quegli occhi…*                            ________________________              *Вилка Мортона – выбор из двух наихудших альтернатив.       *Basta! Basta cosi! - Перестань! Хватит!       *Non c’e rosa senza spine - не существует розы без шипов       *Non ad altro fuoco mi scalderei che al baglior di quegli occhi… - нет такого огня, что согрел бы сильнее пламени этих глаз.