Я хочу быть с тобой

Сейчас все цвета сгустились в один серый оттенок: сплошной, мрачный и трусливый. Так странно, появляется чувство дальтонизма, но я на самом деле теперь не могу различать цвета, или, может, просто не хочу? Безразличие – это всё, чем я живу и с помощью чего выживаю. Для меня мир, в котором живет множество людей, как необитаемый остров, в котором только я и Твоя душа, больше никого. Общество теперь – пустой звук. А когда-то я улыбался, смеялся, радовался… так странно, как будто это было вчера, но, увы, прошло слишком много времени… Хотя возможно, это и было вчера, и просто я потерял ход стрелок на циферблате? Нет, это было давно, но раны не зажили, они до сих пор кровоточат и даже если затягиваются, то через минуту тут же раскрываются, и кровь льет с новой силой. Раны, связанные с тобой, так просто не заживут, я знаю. И ты знаешь. Я пытался уйти от любви. Правда, пытался. Пытался сделать хоть что-то, но разве можно перестать любить вообще? Если любил искренне, без обмана, то будешь продолжать любить даже после смерти, не думая, что вернуть назад уже ничего не возможно. Я брал острое лезвие и правил себя. Глупо, знаю, но так получилось. Простила бы ты меня за это? Нет, никогда. Мы причиняем боль тем, кто давно не с нами своими слезами и страданиями. Я пытался держаться, но знаешь ли ты, что это не так просто? Боже, как все сложно… но, возможно, я думал, что, умерев, смогу быть с тобой… И я буду с тобой! Где бы ты сейчас не была, я буду с тобой до конца жизни, ты – моя боль, радость, грусть, существование. Я помню, как мы держались за руки, твой смех, который сейчас гулким эхом разносится в жалких обрезках памяти, там, где есть место только для тебя и никого больше. Каждую черту твоего лица, родного, красивого… Твоя походка, твой голос, глаза, волосы, запах, все мельчайшие детали, я не могу и никогда не смогу забыть ничего, связанного с тобой, для меня это как снова дотронуться до тебя, невозможно… Надеюсь, сейчас ты тоже думаешь обо мне… Рин, как я хочу снова увидеть тебя. Твое имя давно стало другим. Даже сейчас, произнося его, я не чувствую того сладостного чувства, которое всегда без остатка заполняло мой разум, помогало идти дальше, оно как будто подсказывало мне, для кого я живу, для кого существую. Раньше, в детстве, я жил, по-настоящему жил, но всё равно, ты мне всегда помогала, даже не подозревая об этом. Сейчас же, когда тебя не стало, я понял, что уже не могу просто так жить. Как будто у души отняли ту неотъемлемую часть, которая являлась основой, помогала не рассыпаться ей на множество звонких и блестящих осколков, которые очень похожи на пролитые слезы. На твои слезы, на мои… Тогда, когда ты умирала в луже крови, захлебываясь в ней и даже не пытаясь что-то сказать шокирующему Какаши, я чувствовал, как сердце превратилось в камень. Ты умирала, и я прекрасно видел это, но ничем не мог помочь. Только смотреть издалека на твои муки, на твои глаза, в которых с каждой секундой угасает свет, огонь жизни… Ты знала в этот момент, что я где-то рядом, ты чувствовала меня, мои не верящие в происходящее глаза, я знаю это… не зря же ты тогда сказала: «Обито». Ты умерла, оставив после себя только память, в которую я каждую секунду окунаюсь с головой, вспоминая все события, связанные с тобой. И теперь я по-настоящему жалею, что тогда был трусом, не смог тебе признаться, бросил тебя, не был рядом… как же я обо всем этом сожалею, эта боль разрывает меня изнутри, иногда мне кажется, что я просто свихнусь, умру от этих воспоминаний, сожалений. Мне так хочется прикоснуться к тебе. Обнять, просто держать за руку, что иногда позволял себе делать в детстве, не думая тогда, что всё может так обернуться. Время… оно унесло тебя, словно поток ручейка уносит с собой бумажный кораблик, отправленный ребенком по воде. Я навсегда надел маску. Причём, как в прямом, так и в переносном смысле. Я прятал за ней не только половину изуродованного лица, но и свою душу, не менее изуродованную и потрепанную жизнью. Я часто всматривался в лица людей, и мне было отвратительно, что они живут, наслаждаются, а я существую. Нет, это была не зависть, просто они навряд ли любили так же сильно, как я. Люди в первую очередь эгоисты, и мне просто было не по себе, не хотел, чтобы они видели меня настоящего… Все эти люди, они могут жить, у них нет и никогда не было тебя… Такой искренней, счастливой, заботливой, самой лучшей, у них просто не было этого чувства, чувства любви… Рин… простишь ли ты меня?