Когда исчезнет весь мир...

На темно-зеленые глаза смотрели неживые ониксы, черный омут которых буквально тонул в пучине отчаянья. Девочка подошла ближе и тяжело вздохнула. На шее у Кэтсеро Учихи висела серебренная цепочка, бережно держащая странный медальон. Черные завитки охватывали голубой камень, и Сакура невольно провела тонкими пальцами по гладкой поверхности картины. — А он красивый. За таким толпами, наверное, бегали, — девочка попыталась представить этого мужчину рядом с Атаей, и… Не смогла. В ее представлении Атая была холодной и эгоистичной женщиной, безразлично сгубившей не одну сотню жизней, но глядя на него. Кэтсеро выглядел обычным человеком, простым шиноби, не обремененным заботами и проблемами людей, живущим для себя. Сакура вздохнула и отошла. Слева простиралась деревянная лестница, ведущая на второй этаж, и девочка направилась к ней. Поднявшись на второй этаж и заглянув в первую же дверь, Харуно-младшая вошла в просторную комнату. Всюду стояли книги. Их было множество, устилающих пыльные шкафы. Сначала могло показаться, что Сакура попала в библиотеку, но пройдя немного дальше, она увидела небольшую нишу, где было бережно застеленное спальное место. Справа стоял большой стол, доверху заваленный бумагами. На полу простиралась большая засохшая клякса чернил, которые когда-то черным ручейком стекали из-за опрокинутого сосуда. Девочка подошла к нему и взяла сложенный на двое лист. «Дорогая, Саримэ. Я благодарен тебе за то, что ты навещала меня каждый день после ее ухода. Я правда думал, что сойду с ума, но твоя забота буквально приковала меня к этому гнилому миру. Эти люди ненавидящие меня за ее любовь, за самого себя. Ты стала настоящим ангелом, за что я искренне тебя презираю. Наверное это так противно лгать самой себе? Я знаю, что ты простила меня, продолжая любить даже несмотря на то, что я никогда не смогу ответить тебе взаимностью. Мой клан настаивает на нашем браке, считая его единственным выходом из сложившейся ситуации. Взяв тебя в жены и соединив наши кланы, они смогут доказать, что я был под воздействием, что ОНА ввела меня в гензюцу, заставив беспрекословно подчинятся. Но мне противна сама мысль об этом.Мысль о тебе. Любое твое присутствие я посчитаю за измену ей, поэтому прошу — не приходи. Не навещай меня больше, оставляя по крупицам свою гордость за входной дверью. Ты была роскошным цветком до встречи со мной, так не утрать же свою свежесть, не развей запах яркой весны. Я не дам тебе ни света, ни воды, ни благородной, вспаханной почвы, ты напорешься на выжженную, сухую землю, где уже никогда ничто не сможет прорости. Не приходи, пряча за заботой немую мольбу — я беспощаден. Прости меня за все, и навсегда исчезни из моей жизни. Никогда не принадлежавший тебе, Кэтсэро Учиха» Сакура вздрогнула, заметив смятый край, запачканное выцветшим пятном, давно оставленное румянами. — Грустная история, не так ли? — далекий мелодичный голос заставил вздрогнуть, и развернувшись, девочка увидела красивую девушку, облаченную в белое кимоно. Ее русые волосы, были бережно уложены в замысловатую прическу. — Простите. Я случайно забрела в это поместье, но не безосновательно. Я искала информацию, и мне сказали, что только здесь я смогу получить ответы на интересующие меня вопросы. Девушка улыбнулась и подошла ближе, ложа старинное письмо на место. — Меня зовут Асаки. Я из клана Таноримэ. Моя семья долгое время присматривала за этим поместьем, поддерживая здесь все в таком же состоянии, в каком его оставил его хозяин. — Так значит, вы потомок Саримэ? Асаки грустно улыбнулась и отрицательно покачала головой: — Нет. Я потомок клана основателей этой деревушки. Мы никак не вмешивались в эту странную историю, предпочитая быть больше наблюдателями. — Вы можете мне рассказать, что было дальше? — Ты уверенна, что хочешь знать ответы? Честно сказать, мой клан этого не одобрит, но за долгие годы, ты первая, кого действительно интересуют такие личности, как эти трое. Сакура лишь кивнула, надеясь, что Асаки ей поможет открыть пыльный ларец давних тайн. Девочка осмотрела комнату, и наткнувшись на холодный взгляд синих глаз, отвернулась. В самом дальнем углу, прислонившись к стенке, стоял портрет, нарисованный человеческой рукой. Женщина, изображенная там, была смутно знакома, но девочка до сих пор не могла определиться в своих мыслях. — Ты как-то связана с той давней историей. Не знаю почему, но я чувствую это, — она сделала глубокий вдох, после чего продолжила: — Утром, как и всегда, Саримэ пришла в поместье, но там никого не было. Никого. Дом был пустой, и найдя это письмо, девушка поняла, что он ушел. Просто исчез, побоявшись с ней поговорить. Наверное ты понимаешь, какая ненависть была в душе у юной принцессы. Она и вправду любила того черноволосого парня, хотя, кто его не любил? Ты ведь видела его портрет, не так ли? Он был невероятно красив, ему сулили блестящее будущее, старейшины делали ставки, кто станет его женой, но все было перечеркнуто, когда появилась ОНА. Черноволосая женщина буквально завалилась к нему на порог, прижимая смертельную рану в области живота. Ее руки были в собственной крови, но Кэтсэро помог. Выхаживал ее несколько дней, после чего помог стать на ноги. Никто не знает, когда они встречались после этого, но так все случилось, что он влюбился. Сильно и бесповоротно, так, как влюбляются только настоящие глупцы, на глаза которых, натягивают черную маску, мешающую видеть. Она убивала, приходя к нему домой, даже не удосужившись все с себя смыть, но он встречал ее такой. Обнимал, сколько жизней не забрала бы ее катана. Целовал, сколько бы боли не впитали ее губы. А Саримэ терпела. Говорят, что после ее ухода, в зеленых глазах загорелась ослепительная надежда, что тухла с каждым днем. Найдя письмо, она сбежала вслед за ним. Ее осуждали, презирая за слабость, но по колено погружаясь в грязь, она продолжала носить с собой кувшин с водой, которой смывала бы с него все нечистоты, даже если бы сама никогда не отмылась. Представляешь? Она все-таки нашла его. Стоящего на коленях перед выжженным лугом, где некогда росли цветы, пустым взглядом он смотрел на сожженное дерево, под которым валялся, запачканный черной кровью медальон. Асаки выровняла дыхание, осуждающе смотря на тот самый портрет безразличной женщины, погубившей тысячи жизней и сломавшей множество судеб. — Что было дальше? Сакура старалась унять дрожь. Она до последнего не понимала зачем жена фермера повторяла лихорадочно именно это имя. Почему все беды вокруг сосредоточенны на темном пятне Мировой Истории? — Кэтсэро даже не повернулся в ее сторону. Он всем своим видом показывал пренебрежение и равнодушие, но Саримэ выдержала и это. Она подняла медальон и очистила его от крови, вытирая об собственную накидку. Она не поворачивалась к нему, зная, что Кэтсэро напряжен до предела. Саримэ вдохнула свою силу в выжженное дерево, соединяя его с медальоном. Как оказалось, частичка души Атаи осталась в нем, и достав ее оттуда, она вдохнула жизнь в смерть, создав дерево невиданной красоты. — Уж не сакуру ли? — девочка побелела. — Да, это была именно сакура. Самая первая в Мире Шиноби. Ее создал никто иной, как Саримэ. После этого, она ушла, оставив его одного. Кажется, в тот момент, что-то произошло в ее душе. Говорят, что после этого, она отправилась на другой берег моря, остановившись в большом поселении, вышла замуж за нелюбимого и родила ребенка. Сюда она так и не вернулась. — Но что двигало ею? Она была одержима им и в тот момент просто ушла, заперев любовь? — Никто не знает. Вот этого не никто не знает. Что касается Кэтсэро… Больше его никто не видел. Умер он или прожил оставшуюся жизнь в одиночестве не так важно. Главное, что в этой истории никто не получил своего счастливого конца. Сакура обняла себя руками. — Вы осуждаете ее? — она кивнула в сторону портрета — Нет. Ее называют Самураем Смерти, так ее называл он, произнося это с благородством. Я не верю, что она свела его с ума вмешательством в сознание, ввела в иллюзию. Это опровергалось всеми, кто сохранил хоть каплю здравого смысла. Любое гензюцу развеется после смерти того, кто его создал. Но он продолжал следовать за ней, словно она все еще была рядом. Это была именно любовь. Худшее ее проявление, я бы сказала. Зависимость, нужда в человеке, как в собственном дыхании, нечто невозможно сложное, похожее на безумство. Таким он и казался. Безумным. Если говорить о самой Атае, то она знала, что умрет. Череда смертей закончится только смертью. Она повелела себе умереть, но уходить она любила красиво. Те, кто был там, говорят, что даже тогда она вышла победителем, она уходила с улыбкой и облегчением, словно знала, что все, что сделала не будет напрасным. Кто знает, может она и вправду выполняла приказы Смерти, очищая наш мир от низших и гнилых людей. Но как бы не было, нам не дано узнать всей правды. Асаки взяла девочку за руку и повела прочь из поместья. — Скажите, а из какого клана была Саримэ? Девушка улыбнулась, спускаясь по ступенькам, и заворачивая в роскошный сад. — Я думала ты и не спросишь. Она была твоим предком. Саримэ была принцессой клана Харуно. Она была нашей принцессой, но отказалась от этого, предпочитая простую жизнь, — Сакура остановилась и сделала глубокий вдох. — А из какого клана была Атая? Она же должна была как-то родиться? — в голове начало проясняться. По крайней мере, связь девочка уловила. Но это не отменяло того, что Сакура не понимала как это все взаимосвязано друг с другом. То, что происходило в настоящем — нападение червей, рисунок с тремя чашами, слова о неизвестном лидере, которому нужна Сакура и прошлое — история про тонкую грань жизни и смерти. — Ее клан давно вымер. Точнее, он остановился на ней. Сейчас, не осталось ни одного потомка древнего рода, которого прокляли сами боги. Ее имя Атая Асхара, но это ничего тебе не даст. Асаки была права это ничего ей не дало. Но Сакура продолжала думать, сортируя информацию по полочкам. Она — потомок Саримэ, девушки, что сохранила остаток души Самурая Смерти в дереве, оживив его. Саске происходит из того же клана, что и Кэтсеро, но здесь Харуно связи не видела. Ее друг был потомком Мадары, что никак не могло связывать его с Кэтсэро. И последнее — сама Атая. Она все еще оставалась загадкой. Сакура не узнала подробности ее смерти, она не узнала ничего, что помогло бы ей лучше разобраться. Единственная зацепка — это сама Саримэ. Что-то произошло с ней там, что-то, что помогло ей начать жить заново. И девочка знала, куда отправиться завтра. ******************* В унылой комнате сидел черноволосый мальчик. Его глаза слипались от скуки, но он продолжал копаться в свитках, изображая вселенский интерес. Его руки с шумом отбросили свиток в сторону. Глаза гневно сверкали, выдавая глухое раздражение. Он уже сто раз пожалел, что принял приглашение. Рука зацепилась за металлическую цепочку, которую Саске тут же сорвал с шеи, и сжал в кулаке. Ему подарили медальон. Черный, с синим камнем в самом центре, который неприятно покалывал кожу. Учиха не любил драгоценности, более того, он не любил подарки, но что-то останавливало его выкинуть железку куда подальше. И снова, интуитивно, он бережно надевает медальон на шею и снова садиться за свитки. продолжая изучать то, что уже заучил до дыр, но это никого не интересует. Он сам никого не интересует, и это злило его. Он — ученик, а не — пленник. И если предоставиться возможность провернуть задуманное быстрее, то Саске не помедлит выполнить свой план. *********************** Темное поместье содрогнулось от тихого шепота. На столе все также лежало старое письмо. В смятом уголке которого, незаметно от всяких глаз, было выведено «Она все еще следит за нами»