Мята, корица и жасмин

Просыпаться не хотелось, несмотря на то, что стало ужасно жарко. Волтер в очередной раз откинул одеяло, и на этот раз оно упало на пол. Лениво потянувшись, парень распластался на кровати, и только сейчас вспомнил, что вчера, в очередной раз поддавшись ностальгии, так и заснул здесь, рядом с сестрой. Хлопнув себя по лбу, он поднялся и окинул взглядом старую родительскую комнату. Судя по необычайной чистоте, которой старый дом в Дорвенсе не видел давненько, Виктория встала засветло и затеяла генеральную уборку. Аккуратно сложенные, его брюки и рубашка уже дожидались на стуле. С долей недоверия осмотрев себя, Волт удрученно осознал, что совершенно не помнит, когда успел раздеться. Впрочем, подобное с ним случалось часто. Поправляя одежду, парень спустился на первый этаж, но сестры не оказалось и там. В кухне на столе он нашёл заваренный чай и пару бутербродов, что и послужило ему завтраком. Заново обойдя все комнаты, он убедился, что Вик успела не только прибраться, но и кое-что постирать. - Значит, стиральная машина всё-таки в рабочем состоянии, - пробормотал Волт, заглядывая в холодильник: тот так же был исправен. - Отлично, не придется тратиться. Заглянув в подвал, он решил внести свою лепту в наведение порядка. Разобрав десятилетние завалы хлама, и выбросив наиболее ветхую рухлядь, он нашёл старенький телевизор, убранный сюда из небольшой гостиной уже после смерти родителей. В полутёмном помещении оставаться не имело смысла, и парень поднялся со своей находкой обратно в коридор. Поколдовав над проводами и проверив антенну, Волтер за полчаса реанимировал «черно-белый» раритет и, без особого интереса прослушав последние новости, удалился в душ. Ванная комната здесь была теплой, со специальными сливами прямо в полу, и более просторной, нежели в доме их опекуна, Рика. Светлое помещение, разделенное надвое дверцами-купе с матовым стеклом, вмещало в себя привычную стиральную машину, раковину, унитаз и хозяйственный шкафчик, а так же душевую кабину и прямоугольной формы ванну. Находиться в этом доме оказалось не такой уж и простой задачей для близнецов. Каждая вещь, даже запах – всё здесь напоминало о тех днях, когда прежнее семейство Грэй ещё существовало. Тогда, в те далекие, и сейчас кажущиеся нереальными дни, они с сестрой не ссорились по каждому пустяку, а души друг в друге не чаяли. Каждый день был радостным, веселым, по-своему интересным. И хотя их родители не были людьми простыми, одно их присутствие вселяло уверенность, надежду, придавало сил... Погруженный в безрадостные мысли Волтер встряхнулся под струями холодной воды и, выключив душ, забрался в заранее набранную горячую ванну. Резкая смена температуры приятно бодрила. Откинув прочь весь пессимизм, парень с уверенностью ударил по белому керамическому борту. «Все верно. Теперь только Вик у меня осталась. Их я сберечь не смог, но уж её-то - просто обязан!» Виктория как всегда накупила больше, чем следовало, и уже на обратной дороге из магазина пожалела, что не взяла с собой брата. По два пакета в каждой руке не были проблемой, и всё же девушка привыкла, что тяжести носить в их семье – привилегия мужчин. Открыв дверь позаимствованным у Волтера ключом, девушка поспешила скрыться от заинтересованных взглядов особо любопытных соседей. Холодильник покорно принял на хранение всё, что она закупила. Отметив выпитый чай и съеденные бутерброды, Вик услышала вибрацию телефона. Без особого стеснения взглянув на экран черной «раскладушки» Волта, она убедилась, что брату звонили друзья. Уил – всего пару раз – и Анко. Брил, как обычно, когда ей не отвечают, явно продолжала настойчиво названивать раз за разом. В списке пропущенных вызовов рядом с ее именем значилась цифра «9», и время, говорящее о том, что с момента последнего звонка прошло уже больше получаса. Так же, судя по иконке, имелись и непрочитанные сообщения. И хотя в обычное время все это мало заботило бы Викторию, всё же она забеспокоилась: даже если брат чем-то занят, он старается брать телефон с собой, да и время на нём смотрит постоянно. А потому такое количество пропущенных звонков заставило ее нервно сглотнуть при мысли, что с ним могло что-то случиться. Сердце Вик пропустило пару ударов, замерев в страхе. Бросив телефон обратно на стол, она принялась звать брата по имени, обходя весь дом. Ведь судя по оставленным у входа кроссовкам, он никуда не уходил. Заглянув даже на чердак, Вик с ужасом осознала, что её начинает пробирать мелкая дрожь. «Где он? Что с ним?!» - хором прозвучали собственные мысли в голове. С трудом взяв себя в руки, она поднялась в коридор. И только сейчас услышала звук льющейся воды, доносящийся из ванной. Без промедлений девушка помчалась туда. Отворив первую дверь, она мельком приметила брошенную на пол одежду. - Волт, ты здесь? Так трудно ответить, когда тебя зовут?! Недовольная его молчанием, Виктория шагнула дальше, приоткрыла дверцы-купе. Из второй половины комнаты повалил пар. Вода неспешно перелилась через тонкий порог и стала послушно утекать по сливам в полу куда-то в недра трубопровода. Охваченная ужасом, девушка настежь распахнула дверцы и метнулась к крану. Перекрыв ток воды, она поспешила открыть единственное окошко в помещении, куда поспешил вытянуться оставшийся пар. По старой памяти, на ощупь выдернула блокировку слива со дна ванной. И только теперь, когда брат по-прежнему не подал никаких признаков сознания, она отважилась на него взглянуть. Всё тело Волтера было красным, дыхание - не глубоким. Над поверхностью пенистой воды он вскоре оказался по пояс. В этот миг какая-то часть Виктории не желала двигаться с места, и жаждала лишь смотреть на запретное тело. К лицу прилила краска, её бросило в жар. Нервно сглотнув, она с ужасом и восторгом осознавала собственные желания... И всё же здравый смысл взял верх: кинув на оголившийся пах парня полотенце, она, приложив все свои силы, успешно вытащила брата на пол. Послушала сердце, на всякий случай проверила дыхание – как ей показалось, всё в пределах нормы. Отбросив сомнения, она последовала инстинкту и, приподняв парня за плечи, поволокла его по полу сначала в коридор, а затем в кухню. Там, на прохладном кафельном полу, ему стало немного лучше. Отыскав в старой аптечке спирт, Виктория осторожно растерла парню виски раствором. Подносить резко пахнущую жидкость к носу не понадобилось. Поначалу Волт только хмурил брови. Но потом пошевелил рукой и, наконец, повернув лицо к потолку, открыл глаза. Чувствам Вик не дано было больше сдерживаться внутри сердца, и они потоком хлынули из неё, сопровождаемые катящимися по щекам слезами и тихому завыванию, лишенному слов. Закрыв лицо руками, она рыдала так самоотверженно, что теперь уже Волтер забеспокоился о ее здоровье. - Вик, ты чего? – парень с явным недоумением посмотрел сначала на сестру, потом, присев, на стены кухни и, наконец, на собственные голые ноги, которые к тому же были мокрыми. Сестра не отвечала, замкнувшись в водовороте собственных эмоций. Настолько погруженной в отчаяние он видел её только раз – в день гибели родителей. Однако, непонятно по какой причине, сейчас наблюдать подобное парню было в сто раз больнее. - Я, кажется, заснул в ванной... Прости. - Идиот! – крикнула Вик, покачав головой. - Я думала!.. Ты хоть понимаешь, что со мной будет, если ты вдруг... оставишь меня?! - Вик, я... - Я этого не переживу, Волт!.. Только не снова! Прошу, пожалуйста! Умоляю! - Прекрати! Незачем просить меня об этом, - пытаясь успокоить сестру, парень крепко схватил её за запястья. Открывшееся заплаканное лицо с неподдельным ужасом смотрело на него прекрасными янтарными глазами, полными слез. Губы девушки тряслись, как и холодные руки. - Умоляю!.. Умоляю, не бросай меня! – продолжала кричать она, будто не поняла ни слова из сказанного им. - Я же обещал, что всегда буду с тобой! Помнишь?! – брат встряхнул девушку, но она продолжала повторять одно и то же, словно молитву. - Умоляю... Молю... Прошу... Пожалуйста, прошу!.. И в какой-то миг её глаза сделались будто стеклянными. Почувствовав это, Волтер всерьёз забеспокоился. Но что бы он ни говорил, за своими монотонными мольбами девушка совсем не воспринимала его речь. А он как никто другой знал, что подобное чревато для Виктории ужасными последствиями. Знал, что действовать нужно быстро, и эффективно. Вот только сидя голышом на полу рядом с невероятно красивой девушкой, парень почему-то думал о чем-то совершенно другом... Возможно, он успел бы сообразить нечто иное, но в порыве очередной истерики Вик приблизилась к нему слишком близко, почти вплотную, цепляясь за плечи и шею парня так, словно он уже непременно вознамерился оставить её, прямо сейчас, сию секунду. Её длинные светлые волосы непривычно скользнули по обнаженному телу парня там, откуда давно упало полотенце. И он не смог унять закипевшее в нём желание. Не помня себя Волтер страстным поцелуем впился в губы Виктории. Время замедлило свой ход – так показалось обоим. Девушка мгновенно успокоилась, словно ожидала чего-то подобного. Потерявший всякий здравый смысл парень погружался в забытье, беглыми прикосновениями ощущая жар её тела, столь желанного, притягательного, манящего. Самым поразительным было то, что ничего подобного Волтер не испытывал прежде ни с одной из девушек. Даже если всё заходило много дальше – это было лишь приятным ощущением, не более. Сейчас же он буквально сгорал изнутри, снедаемый безумной жаждой близости. И не с кем иным, как с той, что уже была в его объятиях и не сопротивлялась. Неожиданным стал и аромат, внезапно ударивший в голову и окончательно одурманивший его. Если бы парень мог сравнивать это дивное благоухание с чем-то знакомым, он бы назвал это чарующей смесью мяты, корицы и жасмина. И в этот момент Волтер отдал бы всё лишь за возможность вдыхать его хоть на мгновение дольше... Трель звонка прозвучала, словно гром среди ясного неба. Брат с сестрой замерли, мгновенно придя в себя. Не тратя времени, парень помчался в ванную за своей одеждой, тогда как девушка, поправив сарафан, поспешила к входной двери. Ее сердце колотилось в груди, словно чужое, будто пытаясь выпрыгнуть прочь. А звонок продолжал назойливо греметь, насильно вырывая Викторию из сказки в реальность. Сейчас всё случившееся казалось не более чем прекрасным сном. Сном, о котором каждый из них постарается забыть, списав на обстоятельства, невменяемость – да на что угодно. Но она улыбалась. Ведь на губах по-прежнему ощущался слабый привкус миндаля.