Нянька для непосед

Над Мисидией медленно опускалась ночь. Небо темнело, тени удлинялись, в окнах постепенно загорались огни. На улицах становилось все меньше и меньше людей: жители городка предпочитали вечера проводить дома, с семьей. Когда сумерки сгустились почти до темноты, а улицы совсем опустели, по ним проскользнула, направляясь к дому Старейшины, закутанная в плащ фигура. Похоже, человек знал, куда идет: он решительно свернул в сторону от главной улицы, прошел по тропинке между огородами и подошел к черному входу. Быстро постучал в дверь и замер, ожидая ответа. Спустя минуту дверь открылась. На пороге стоял сам Старейшина; смерив пришельца взглядом, он посторонился. – Входи. Тот воспользовался приглашением и уже в доме сбросил плащ, открыв совершенно неприметный походный костюм: штаны, рубаха, куртка, сапоги. За спиной его висели копье и полупустой мешок, длинные светлые волосы были заплетены в практичную косу. Бывший командир драгунов Барона Каин Хайвинд сильно изменился за два года жизни в скитаниях, превратившись из столичного красавца в битого жизнью бродягу, но его, похоже, это не заботило. – Давно не заходил, – пробормотал Старейшина, подходя к плите и взяв в руки миску. – Я уж боялся, сожрали тебя на Горе. Да ты садись, чего встал на пороге. Каин снял с плеча копье, поставил в угол, рядом пристроил мешок. Сел на скамью за столом, вытянув ноги с усталым вздохом. – У меня закончились зелья, да и к оружейнику не мешало бы заглянуть. – Наши оружейники в копьях не понимают, – Старейшина наполнил миску вкусно пахнущим супом и поставил на стол. – Непопулярны они среди магов. – По-моему, в древке трещина, древко-то могут заменить?.. Старейшина пожал плечами, отрезал кусок хлеба и вручил гостю – вместе с ложкой. – Ешь. Худой, как скелет, чем ты вообще там питаешься? – Шпашибо, – пробормотал тот, набивая рот хлебом и супом. – Чем… Что охотой добываю! Старейшина снова вздохнул. От него, главы самого большого города на континенте, конечно, не укрылось, что на Горе Испытаний появился какой-то бродяга. А там уж найти самого Каина и узнать его историю труда не составило. Подивившись усмешкам судьбы – «И тут без Сесила не обошлось, ну точно он держит в руках все нити мира» – Старейшина принялся понемногу Каина опекать. В конце концов, этот одинокий, снедаемый чувством вины юноша вполне годился ему в сыновья, и от мысли о том, что его сын вот так бродил бы по Горе без малейшей поддержки, Старейшине становилось тяжело на сердце. Каин тем временем быстро смолотил суп, и Старейшина тут же поставил перед ним мясо с овощами. Большинство жителей Мисидии мяса не ели, предпочитая растительную пищу, но ему такие новомодные веяния были чужды, да и Каин – здоровый молодой мужчина, воин – явно долго на одной траве бы не протянул. Тот принялся за второе, но уже не с такой поспешностью: первый голод он, похоже, утолил. – Да ты недоедаешь, – протянул Старейшина. – Скажи, оно того стоит? – Стоит, – твердо ответил Каин. – Я ценю все, что вы для меня делаете… Но я не уйду с Горы Испытаний. Мое место там. – А я думаю, твое место в Бароне, – пробормотал Старейшина, но спорить не стал: они уже дискутировали об этом, и он прекрасно знал, что Каин упрям, как энт. И пока что-то не поменяется в нем самом, в его душе – убеждать его бесполезно. – Я могу чем-то вам помочь? – спросил Каин, вылавливая в тарелке морковь. – А то неудобно получается, я пользуюсь вашей добротой, а сам… – Брось, – хмыкнул Старейшина. – Всей доброты – пара мисок еды и сундучок зелий раз в несколько месяцев. Да мои ученики каждый день требуют с меня несоизмеримо больше. Впрочем… – Каин насторожился, и Старейшина улыбнулся в усы. – На сей раз ты действительно можешь мне помочь. – Весь внимание. – Мне нужно съездить в Агарт. Это недалеко, за день управлюсь. Надо, чтобы кто-то присмотрел за моими самыми перспективными учениками. Они талантливы, но это все равно дети, поэтому бросать их одних я побаиваюсь. Каин явно воспринял предложение без энтузиазма. Он вздохнул, подпер голову рукой. – Простите, я… Я не хочу казаться неблагодарным, но присмотр за детьми – то, чем я никогда не занимался. Вы уверены, что я справлюсь с этим лучше, чем знакомые с ними маги? – У тебя тяжелая рука драгуна, а это главное, – ответил Старейшина. – А что до опыта… Сколько тебе – двадцать три, двадцать четыре? Самое время учиться. Ты же, я надеюсь, не намерен на всю жизнь от семьи отказаться? Каин обреченно вздохнул, но спорить не стал. – Я уйду из дома затемно, чтобы успеть на корабль, – инструктировал Старейшина. – Твоя задача: разбудить их утром, причем имей в виду, что Палом просыпается с трудом. Накормить завтраком. Следить, чтобы они не пропустили занятия. Следить, чтобы не подрались и ничего не разнесли. Накормить ужином, вечером развлечь и уложить спать. Не так уж и сложно. – По-моему, это звучит как кошмар, – пробормотал Каин без малейшей надежды в голосе, и Старейшина похлопал его по плечу. – Не волнуйся. Они не так уж и плохи. А вот, кстати, и они. В комнату вбежали два ярких вихря, и у Каина в глазах зарябило от зеленого и оранжевого цветов и полосок. Остановившись, вихри оказались детьми: невероятно похожими между собой, в одинаковых – только разных цветов – комбинезончиках. Присмотревшись, Каин интуитивно догадался, что дети разнополые: ребенок в зеленом, с косичкой и хитрым лицом, кажется, был мальчиком, а ребенок в оранжевом, с хвостиком и куда более милый – девочкой. Но уверен он не был, впрочем память тут же подбросила обрывок воспоминания: двое маленьких магов-близнецов из Мисидии, превратившиеся в камень… «Стоп. А не те ли это самые?..» – Это что, наша нянька? – недовольно спросило дитя с косичкой. – Палом! – возмутилось второе. – Как ты разговариваешь со старшими?! – Ничего, Пором, – вздохнул Старейшина. – Это действительно тот, кого я попросил за вами присмотреть. Дети, это Каин… Мальчик нахмурился, прищурился и уставился на него куда внимательнее, чем раньше. – Это что, тот драгун, друг Сесила, который из Барона сбежал? «Ну точно, те самые», – обмирая, понял Каин, но ответить не успел: Старейшина решил его не выдавать. – Нет, просто тезка, сын моего старого друга, из Мифрила. Приехал в Мисидию по делам. – По-моему, Старейшина, вы врете, – подозрительно протянул мальчик, но сестра подняла руку и молниеносно влепила ему подзатыльник. – Немедленно извинись! – Ай, – схватился за голову тот. – Не буду! Девочка влепила ему еще один подзатыльник, после чего вежливо поклонилась. – Простите его, пожалуйста. Меня зовут Пором, я белый маг, а этот несносный мальчишка – черный маг Палом, мой брат. – Приятно познакомиться, – пробормотал Каин, не зная, чего в нем сейчас больше – растерянности, злости на Старейшину или дурных предчувствий. – Хватит драться! – запоздало возмутился Палом, потирая шею. – А то я на тебя Огониус напущу! – Я его Отражением верну! – не осталась в долгу Пором. Старейшина поманил Каина, и тот вышел вслед за ним, оставив детей разбираться между собой. – Это же те самые дети, которые Сесила на Гору Испытаний проводили, – сказал Каин, оказавшись за дверью. – А если они узнают меня? – Не беспокойся, не узнают. Они почти не видели тебя, только рассказы слышали, да и ты достаточно изменился за эти два года, – Старейшина медленно двинулся по коридору, Каин поспешил за ним. – Они действительно могущественные волшебники, но они малыши – да ты сам видел. Поэтому я тебя и попросил. И поэтому именно тебя – мне кажется, вы должны найти общий язык. – Я боюсь, Старейшина, что вы вернетесь на пепелище, – буркнул Каин, но тот только ободряюще похлопал его по плечу. Каин проснулся оттого, что луч солнца упал ему на глаза. Вставать не хотелось совершенно: возможность спать в мягкой чистой постели, а не где-нибудь на камнях в обнимку с копьем, сама по себе была подарком судьбы, так что Каин укрылся с головой и приготовился досыпать. Но уже через мгновение высунул нос из-под одеяла. Вспомнилась просьба Старейшины и шкодливые близнецы, оставленные сегодня на его, Каина, попечение. Пришлось все-таки, преодолевая лень, выползать из кровати. Заботливый Старейшина оставил ему на столе записку с перечислением занятий у детей, и, сверившись с ней, Каин увидел, что до ближайшего урока – приготовления зелий – еще полтора часа. Он неспешно умылся, оделся и причесался, приведя себя в приличный вид, после чего двинулся по коридору дома. «Они спят в разных комнатах, – сказал Старейшина вчера, – потому что одну никак поделить не могут». Каин зевнул, потер глаза и постучал в ближайшую дверь. Ответа не последовало, тогда он заглянул. Это действительно оказалась комната одного из близнецов, и хоть вчера Каин и уяснил, чем они внешне отличаются, этот ребенок спал, завернувшись в одеяло и уткнувшись лицом в подушку, длинные каштановые волосы разметались вокруг головы, так что определить, кто это, казалось задачей невыполнимой. Каин пошарил взглядом по комнате и наткнулся на книжные полки. «История Мисидии»… Нет, это не поможет. «Черная магия, высший уровень». «Основные аспекты черной магии и связь их с природными явлениями». «Вспышка и Метеор – тонкости и секреты». Все-таки это была комната Палома. Каин сел на край кровати и потряс мальчишку за плечо. – Пора вставать. – Не хочу, – пробормотал тот, зарываясь в подушку еще сильнее. – Отстань. Каин вспомнил незлым словом Старейшину и потряс Палома снова. – Просыпайся, утро уже. – Я не пойду на зелья, – ответил Палом, не делая никаких попыток встать. – Можешь настучать Старейшине. – Он так не проснется, – раздалось с порога. Каин обернулся. Возле двери, одетая в ночную рубашку, сонная и растрепанная, стояла Пором. Она поежилась и почесала ступню одной ноги о голень другой. – Ну а как? – спросил Каин. – Ты с ним… сколько лет живешь? Ты должна знать. – Семь, – зевнула Пором и потерла заспанные глаза кулаком. – Я сейчас. Она ушла, а Каин остался сидеть на краю кровати, вспоминая, как иногда в годы ученичества его самого будил Сесил. Сесил всегда был слишком деликатен, чтобы жестко трясти друга, поэтому просто зудел над ухом, пока Каину не надоедало, и он не поднимался. Однако не похоже было, чтобы что-то подобное сработало здесь. Не успел он поразмыслить над другими вариантами, как вернулась Пором. В руках она с натугой тащила слишком большой для такой маленькой девочки таз с водой. Спросить, зачем он ей, Каин тоже не успел: Пором подошла к кровати и сосредоточенно выплеснула всю воду на спящего брата. На Каина тоже немного попало, а что до Палома – он подпрыгнул, как ужаленный. Пором тут же бросила таз – он с диким грохотом ударился о пол – и подняла руку: – Молчание! – Молни… – начал Палом, но на полуслове онемел. Ощупал горло, попытался произнести заклинание еще раз, снова не преуспел и просто молча набросился на сестру с кулаками. Каин вскочил, перехватил его – с волос и пижамы мальчишки потоком лилась вода – и оттащил в сторону, крепко удерживая за руки. – Накладывать Молчание – подло! – Палом попытался плюнуть в Пором, но промахнулся. – В прошлый раз ты бросил Огониум, попал в дверь, и Старейшине пришлось ее менять! – не осталась в долгу его сестра. Каин понял, что ситуация стремительно вырывается из-под контроля, и рявкнул: – Тихо! Пором, ты должна была хотя бы предупредить, какой способ пробуждения брата используешь! – А вы не спрашивали, – вполне справедливо возразила она. Каин вздохнул. – Ладно. Слушайте сюда, оба. Я сейчас отпущу Палома, и вы пойдете умываться и завтракать – без всяких драк! – А если не пойдем? – нагло спросил Палом, пытаясь высвободить руки из его захвата. Каин немного ослабил хватку, чтобы не травмировать его, и вкрадчиво произнес: – Я не владею магией, но я солдат и намного моложе вашего Старейшины – то есть в следующий раз я просто возьму хороший дрын из поленницы, и вы будете бегать от меня по всей Мисидии. Ах да, забыл сказать, – он показал правое запястье, перемотанное светло-лиловой лентой, – это оставил мне Старейшина, так что погружать меня в сон, паралич, пытаться превратить в жабу или свинью – бесполезно. Уяснили? Близнецы, глядя исподлобья, удивительно синхронно кивнули. Каин отпустил Палома, и тот принялся потирать запястья. – Пусть она снимет с меня Молчание, – потребовал он. – Сними с него магию, – велел Каин, обращаясь к Пором. – Завтрак через пятнадцать минут, умывайтесь и приходите. Уже в коридоре он услышал тихое: «Эсуна!» – но новых заклятий не последовало, и Каин двинулся на кухню, мрачно размышляя о том, чем заслужил такое. «Да разве я мало нагрешил?» – подумал он, ставя на плиту молоко в кастрюльке. Готовить Каин умел, но не особенно любил, да и фантазии на всякие изыски ему вечно не хватало. Но с готовкой все обещало быть проще, чем с недопущением ссор и драк – Старейшина оставил ему подробные инструкции. Уже умытые, причесанные и одетые в свои комбинезоны близнецы пришли на кухню, когда он уже засыпал в молоко крупу и помешивал ее, чтобы не пригорело. – Молочная каша? – спросила Пором, взбираясь на скамью. – Не кладите сахар, пожалуйста. – Старейшина мне сказал, – отозвался Каин, не отрываясь от готовки. – Смотри, – послышался у него за спиной оглушительный шепот Палома, – он левша! – Ну и что? – не поняла Пором. – А тот драгун Сесила тоже был левша! Каин внутренне содрогнулся и поборол запоздалый порыв трусливо переложить ложку в правую руку. – Ты дурак, – сообщила Пором свистящим шепотом. – Ты тоже левша. Может, ты тот драгун? – Я твой брат, дура, – не остался в долгу он. – Но сама подумай! Имя, рука… И, по-моему, тот тоже был блондин! – Тот драгун был намного красивее, – возразила сестра. – Как вообще можно сравнивать? Он был настоящий красавец-рыцарь, как на картинах рисуют, а этот Каин – обычный парень, как многие в Мисидии. Встретишь на улице – не узнаешь. «Ну спасибо», – подумал Каин, снял кашу с плиты и повернулся к детям – разговоры мгновенно стихли. – Чего сидите? – спросил он. – Доставайте тарелки, приборы. Пором метнулась к шкафу, взяла три миски, и Каин разложил по ним кашу. Потом поставил на стол хлеб, мед, варенье и тарелку с нарезанным мясом и сыром – пока девочка раскладывала ложки. – Старейшина сказал, Пором любит сладкую кашу, а Палом – соленую. Вот сами берите себе то, что вам по душе. Пором немедленно добавила себе в тарелку мед, а Палом схватил кусок хлеба и положил на него сразу несколько ломтей мяса. Каин обратил внимание, что тот действительно держал ложку в левой руке и мысленно посочувствовал – прекрасно знал по себе, как иногда тяжело с самыми обычными, бытовыми вещами, заточенными под праворуких. Пором заметила его взгляд. – Простите нас, пожалуйста, – искренне сказала она. – Просто у нас был далекий знакомый… ваш тезка… и Палом отчего-то решил, что это вы и есть. – Ничего, – Каин улыбнулся, тоже принявшись за свой завтрак. – Ты правильно сказала, что мое лицо – совершенно обычное. Меня часто принимают за кого-то. Палом посмотрел на него подозрительно исподлобья, но ничего не сказал, продолжая завтракать. Учитель по зельям, старый маг, принадлежность которого к белым или черным Каин определить затруднился, забрал близнецов буквально у него из рук. – Не беспокойтесь, я прослежу, чтобы после занятия со мной они отправились на следующие уроки без эксцессов. – Спасибо, – искренне поблагодарил Каин и еще немного постоял возле калитки, глядя в спины уходящим в дом детям. Палом, похоже, зельями не увлекался – он хмурился и молчал, а вот Пором сияла, обсуждая с учителем какой-то рецепт. «Ну что ж, по крайней мере, пара спокойных часов у меня есть». Он вернулся в дом Старейшины, первым делом собрал мокрую насквозь постель Палома и вывесил во дворе для просушки. Потом неспешно прошелся по тем комнатам, где успел побывать, с тряпкой и шваброй. Каин любил убирать, это была привычка с тех пор, как он жил с отцом – поддерживая порядок в доме, он верил, что поддерживает его и в своей жизни. Отца давно уже не было в живых, а любовь к уборке сохранилась. Наведя чистоту, он взял копье и отправился к оружейнику – пора было заняться тем, ради чего он, собственно, спустился с Горы в Мисидию. – Какая удивительная работа, – мастер вертел в руках копье, оценивая его восхищенным взглядом. – Где купили, если не секрет? – Секрет, – коротко ответил Каин. Рассказывать о Луне в его планы не входило. Оружейник вздохнул. – Оно артефактное, верно? Лучшие копья в мире делает Барон, оно и неудивительно – мастерство драгунов родом именно оттуда. Но, кажется, такое качество не под силу даже тамошним оружейникам. Зачаровано магией Святости… Послушайте, а вы сами, случайно, не драгун? Каин пожал плечами, надеясь, что этот его жест не будет расценен как согласие. – Слыхал я, король Барона распустил подразделение драгунов после того, как их командир оказался предателем, а затем исчез, избегая суда. Некоторые пошли в Красные Крылья, другие мыкаются по свету… Вот я и подумал… – Нет, я не из них, – отозвался Каин, пытаясь осмыслить услышанное. О роспуске драгунов он знал и провел немало отвратительных минут на Горе, пытаясь решить, виноват ли и в этом так же, как во всем остальном. Но то, что его считали преступником, бегущим от правосудия, стало неприятным сюрпризом. Сесил уверял, что его участие в битве с Зеромусом многократно искупило его предательство, и Каину никогда не предъявлялись какие-либо официальные обвинения, но простой люд, похоже, считал иначе. – Я не вижу здесь трещины, – признался оружейник, с сожалением выпуская копье из рук. – Древко совершенно целое. – Я всю жизнь сражаюсь копьями, – возразил Каин. – Я могу отличить треснувшее древко от целого, оно совершенно иначе в бою ощущается. Глаза оружейника вспыхнули, а Каин мысленно надавал себе зуботычин. Ну конечно, «не драгун»… Кто еще использует копья вместо мечей? Дурак ты, Каин, и в маскировке ничего не смыслишь. – Послушайте, – вздохнул оружейник. – Я не собираюсь лезть в ваши секреты, но в древке трещины нет. Можете съездить в Мифрил, в Агарт, да хоть в сам Барон – везде вам скажут то же самое. Но вы в Мисидии, столице магии, поэтому я скажу кое-что еще. Артефактное оружие, зачарованное оружие, конечно, не обладает душой, как любят писать авторы бульварных романов, но все-таки сильно зависит от состояния владельца. В слабых руках оно никогда не раскроет всей своей мощи. И если вам кажется, что в древке трещина, хотя ее там нет… возможно, трещина в вас. Ошарашенному, сбитому с толку Каину ничего не осталось, кроме как забрать копье и вернуться в дом Старейшины. Он не знал, как относиться к словам оружейника. Раньше он просто отмахнулся бы… но, следовало признать, общение с Гольбезом научило его по крайней мере всерьез воспринимать всякие магические штучки. Ведь скажи кто-то ему три года назад, что им будут вертеть, как марионеткой – он бы только рассмеялся. Так же и с этим – просто не обращать внимания явно было не лучшей возможной стратегией. Пока что Каин не понимал, что этот оружейник имел в виду, но надеялся разобраться в скорейшем времени. Но не сейчас. Конечно, не сейчас, ведь сейчас у него под опекой была несносная двойня, напомнившая о себе очень скоро. – Сэр Каин, – Пором, запыхавшись, вбежала в дом и прислонилась плечом к косяку двери. – Палом пропал! Каин с тоской понял, что ожидал чего-то такого. – То есть как пропал? – переспросил, стараясь говорить спокойно. – Учитель довел его до порога урока черной магии и повел меня на белую. А Палом с порога взял и испарился! – Пором всплеснула руками. – Он же не владеет Телепортом! Каин подошел к ней, опустился на колено, чтобы их лица оказались на одном уровне. – Ты знаешь, куда он мог уйти? – Да куда угодно, – девочка шмыгнула носом, и Каин увидел, что ее глаза полны слез. – Ну почему он всегда такой… – Не плачь, – Каин мягко положил руки ей на плечи. – Найдем твоего брата. Давай обыщем весь городок, вместе или порознь. Вряд ли он убежал далеко. Пором кивнула. Вид у нее был обиженно-виноватый, и Каин остро ощутил жалость. Пусть могучий маг, пусть героиня, поучаствовавшая в спасении мира – она все равно оставалась маленькой девочкой, беспокоящейся о брате. – Пойдем, – Каин встал. – Не думаю, что он сбежал куда-то далеко. Пором снова кивнула и робко, словно не сразу решившись, взялась за его руку. «Ну где может быть этот вредный мальчишка?» Возле магазинов Каин и Пором разделились – она побежала к пруду, а он углубился в лабиринт улочек. Палома не было нигде, его зеленый комбинезон отлично гармонировал с окружающими деревьями и кустами, поэтому Каин тщательно обыскивал все сады, но тщетно. Через час он уже был запыхавшийся и злой: проще было убить десяток монстров, чем искать одного непоседливого ребенка, который к тому же – как Каин подозревал – постоянно менял место дислокации. Обойдя немало дворов, он обнаружил, что оказался рядом с неприметным зданием без окон. Здесь начиналась Чертова Дорога – это он знал, и эта простая мысль заставила его замереть. «А не мог он по Чертовой Дороге рвануть?..» Как раз когда Каин обдумывал всю мрачность такой перспективы, что-то легонько ударило его по макушке. Подняв руку, он снял с волос маленький камушек. Еще один такой же упал рядом, в дорожную пыль. Каин задрал голову, борясь с искушением просто запрыгнуть на эту крышу с места – высоту одного этажа любой драгун брал без особого труда, а Каин всегда считался талантливым. Но все-таки осторожность победила: он оглянулся, заметил росшее у самой стены здания дерево и, цепляясь за ветки, вскарабкался по нему. Конечно, Палом был там. Он сидел посередине крыши, скрестив ноги и сгорбившись, собирал мелкие камешки и бездумно бросал вниз, похоже, не заботясь о том, куда они упадут. При виде этого злость как-то сразу испарилась. Каин перебрался на крышу, отпустил ветку, и звук его шагов заставил Палома обернуться. Тот не удивился. – Пором уже психует? – спросил он. Каин подошел к нему, сел рядом. Интуиция подсказывала, что крик и ругань сейчас будут плохим решением, и он не стал ругаться, хотя соблазн был, и немалый. – Она волнуется, это не то же самое. – Она вечно рвется меня воспитывать, – пожаловался Палом, бросая вниз очередной камушек. – Как будто сама чем-то лучше! Обычная зануда. И ладно бы она действительно была старше, а так только название – мы же близнецы, ну родилась она первой, и что с того? Она мне не мамочка! – Вы поссорились? – спросил Каин. Палом тяжко вздохнул. – Она мне сказала, что я никогда не познаю белую магию. – Но зачем тебе белая магия? – удивился Каин. – Ты же могущественный черный маг, до… Мифрила доходили слухи о ваших подвигах. – Я хочу быть мудрецом, как великий Теллах, – Палом поменял позу, прижав к себе согнутые ноги и положив подбородок на колени. – А мудрецом нельзя стать, если не знаешь обе. Теллах… Конечно, Каин его помнил. Старик с белой бородой и смешными круглыми очками. Метеор в сухих ладонях. Неожиданная пустота в голове и сердце, словно со стороны взгляд на свое тело – изломанное, как у марионетки, которой разом обрезали все ниточки… «Силы его Метеора не хватило, чтобы убить Гольбеза, но заклятие разрушило контроль…» Каин так и не узнал, действительно ли Теллах сломал нависавшее над ним заклятие, или то был хитрый ход Гольбеза, сделавшего вид, что контроля больше нет, чтобы заполучить верного раба рядом с Сесилом – причем раба, искренне считающего себя свободным. У него была возможность спросить, но он не спросил. Малодушно испугался получить не тот ответ, который ему понравился бы. – Ты поэтому не пошел на урок черной магии? – спросил, прогоняя непрошенные воспоминания. – Ну да, – Палом понурился. – Черную я знаю. У меня даже Вспышка получается. Не понимаю, зачем Старейшина вообще гоняет меня на нее, если мне полезнее было бы белую осваивать. Каин вздохнул, полуразлегся на крыше под солнечным светом, опираясь на локти. – Слушай, я в магии ничего не смыслю, но мне тоже доводилось учиться. Может, Старейшина хочет, чтобы на этих занятиях ты освоил что-то другое? Не новые заклинания, а что-то еще? – Пором говорит, мне не хватает дисциплины, – мальчишка вспыхнул. – А по-моему, это она скучная зануда. Не завидую ее будущему мужу. – Да оба вы хороши, – фыркнул Каин. – Но вспомни, Теллах был славен не только тем, что знал обе магии, но и своими спокойствием и мудростью. Что, если тебе пытаются привить именно эти качества? – Тогда это совсем ужас, – Палом, казалось, расстроился еще больше. – Какой смысл становиться мудрецом, если при этом я перестану быть собой? – Не перестанешь, – возразил Каин. – Я знаю вас всего день, и уже уверен, что твой характер ничем не изменишь. Но отчего бы не… раскрыть в себе новые грани, если есть такая возможность? «По-моему, ты говоришь о себе», – прозвучал у него в голове явственный голос Гольбеза. С некоторых пор все жестоко-правдивые вещи Каин почему-то думал именно его голосом. – Ты вроде и правильно говоришь, но… – пробормотал Палом. – Слушай, ну скажи правду. Ты – тот драгун, которого спас Теллах, верно? Я не скажу Сесилу, мне просто интересно знать! – Я совершенно другой человек, – твердо ответил Каин и встал. – Пойдем вниз, там твоя сестра с ног сбилась, тебя разыскивая. И пообещай подумать над тем, о чем мы говорили. Палом пробормотал что-то, что при наличии фантазии можно было принять за согласие, встал и двинулся к дереву. – Ну разве так можно? Ты учителя подводишь, тебе не стыдно?! – Отцепись уже! Сама ни разу с урока не сбегала? – А вот и ни разу! – Так, перестаем ссориться, – вклинился в назревающий скандал Каин, – и вспоминаем поговорку «Кто не работает, тот не ест». В данном случае – кто не помогает мне с готовкой ужина, тот не ужинает. Надутая Пором отвернулась от брата, Палом фыркнул и тоже отвернулся. – Отлично, – вздохнул Каин. – Начистите, пожалуйста, картошки миску. Сам он принялся выбирать кости из рыбы; в запасах Старейшины было и мясо, но мясо он и так ел постоянно – пойманное на Горе и зажаренное на огне. А вот рыбой полакомиться удавалось нечасто, да и двойняшки против нее ничего не имели. Те, к счастью, перестали ругаться, вдвоем очищая картошку, но очень скоро вернулись все к той же опасной теме. Выйдя в кладовку за специями, Каин немедленно услышал за дверью: – И все-таки я думаю, это тот самый драгун. – Надоел ты уже, – буркнула Пором. – Старейшина сказал, что это не он, я говорю, что это не он – а ты умнее всех! – Каин тоже сказал, что он другой человек, – упрямился Палом, – но я думаю, соврал. Если бы я сбежал, я б тоже говорил, что я не Палом из Мисидии. – Глупый ты, – вздохнула Пором. – Тот драгун, он был такой… страшный! – Ты же утром говорила – красивый, – попытался подловить ее брат. – Красивый, – согласилась она. – Но страшный. Жестокий. А Каин добрый, иначе уже надавал бы тебе по заднице за эту выходку! «Ну спасибо», – подумал Каин опять и принялся шарить по полкам в поисках душистых трав. Когда он вернулся, разговор уже затих, а миска оказалась полна картошки. Каин бросил ее в воду, замариновал рыбу в специях и спросил: – А чем вы вечером заняты, когда Старейшина дома? – По-разному, – пожал плечами Палом. – Книжки читаем, в игры играем, иногда он истории из своей давней молодости рассказывает. Пором тем временем внимательно наблюдала за работой Каина. Заметив его вопросительный взгляд, сказала: – Мне нравится готовить. Я пока мало что умею, но я научусь! – Тогда держи, – Каин вручил ей миску с рыбой. – Перемешай ее и переверни пару раз. Это рецепт из Дамциана, очень популярное там блюдо. – А вы бывали в Дамциане? – восхитилась Пором. – Бывал, – не вдаваясь в подробности, отозвался Каин, ставя на огонь сковородку. – Расскажи ты историю из своей давней молодости, – неожиданно попросил Палом. – Мне всего двадцать три! – возмутился Каин. – Моя молодость еще продолжается! – Двадцать три? – ужаснулся Палом. – Так много?! Пором показала ему кулак. – Старейшина сказал, вы сын его друга, – сказала она, сосредоточенно перемешивая рыбу. – А почему в Мисидию приехали? – Я путешествую, – ответил Каин почти правду. – Вот, оказался здесь. Завтра… окажусь еще где-то. – И больше не вернетесь? – спросила девочка почему-то с грустью в голосе. – Не знаю, – отозвался он. Пором нахмурилась, отдала ему миску и принялась тереть кулаками глаза. Ее брат, конечно, это заметил: – Эй, ты чего? – уставился он на нее. – Влюбилась, что ли? – Дурак! – вспыхнула Пором и бросила в него ложкой. Палом ловко увернулся и скорчил рожицу. – Точно. В Сесила ты влюбилась намного раньше! Пором кинулась на него, но Каин успел перехватить ее. «Опять он успел быстрее», – подумалось ему, но впервые эта мысль вместо злости вызвала улыбку. Остаток ужина прошел без эксцессов, а после него близнецы достали из шкафа настольную игру – с магами и чудовищами. Полвечера ушло на то, чтобы обучить Каина правилам; в детстве они с Сесилом играли иногда в игры, но баронские явно были проще мисидийских. Вторые полвечера он с треском проигрывал, что приводило детей в восторг. Наконец Каин бросил взгляд на висящие на стене часы и с удивлением обнаружил, что время пролетело незаметно. – Итак, победитель сегодняшнего вечера – Палом! – объявил он, и мальчик просиял. – А сейчас пора спать. – Может, еще партию? – все-таки спросил Палом, но Каин твердо покачал головой: – Нет. Бегите, готовьтесь ко сну! Сам он принялся мыть оставшуюся с ужина посуду, размышляя о всех событиях сегодняшнего дня. На Горе жизнь была настолько простой, настолько серой, что этот день стал самым насыщенным за последние два года. А главное – в отличие от последних его недель среди людей, он не оставлял после себя ощущения горечи. «Может, оружейник прав, и во мне действительно трещина? Но если для меня еще возможны такие дни – тогда еще не поздно, наверное, себя починить». – Сэр Каин, – послышалось с порога, когда он домывал последнюю тарелку. Он оглянулся. На кухню опять вошла Пором – уже одетая в ночную рубашку, с распущенными волосами. Она зевнула. – А Старейшина нам перед сном сказки рассказывает… «Час от часу не легче», – подумал Каин. – Но я не знаю сказок… – Не знаете? – удивилась она. – Вам никто не рассказывал их в детстве? – Нет, – коротко ответил он, не углубляясь в сложности своих отношений с отцом. Впрочем… Нет, когда-то, когда он был еще совсем крохой, и папа любил его, то рассказывал сказки – специфично-драгунские по большей части, но тем не менее. – Я вспомнил одну, – сказал он, и Пором заулыбалась. – Пойдем! Девочка снова, как днем, взяла его за руку и повела в комнату к брату. Палом уже лежал в кровати, завернувшись в одеяло, Пором влезла к нему с ногами и уселась рядом. – Сказку! – потребовали оба в два голоса, и Каин тоже сел на кровать. – Итак… Сказка о ящерице. Жила-была ящерица… – Зеленая? – деловито спросил Палом. Каин запнулся: – Не знаю, но пусть будет зеленая. Зеленая ящерица. И она очень-очень хотела когда-нибудь стать большим сильным драконом. Но в ее деревне жили одни только ящерицы, и никто не мог подсказать ей, как этого добиться. И отправилась она в путь. Шла-шла, шла-шла… Пором снова зевнула. Палом закрыл глаза. – И добралась до дома мудрой змеи. Посмотрела змея на нее и сказала: «Я, – говорит, – не знаю, как тебе стать драконом, но могу сказать, куда идти. Видишь ту огромную гору? Поднимись на ее вершину, и там тебе скажут, что делать». Обрадовалась ящерица, а змея и говорит: «Но подумай еще раз. На этой горе острые скалы, бездонные пропасти, прожорливые монстры. Сгинешь ты там, и следа не останется». А ящерица ей отвечает: «Я так хочу стать драконом, что не боюсь смерти». Взяла с собой еды и пошла. – И ее сожрали? – сонно пробормотал Палом. Каин улыбнулся – он уже не помнил, но наверняка в детстве задал отцу тот же вопрос. – Нет. Ящерица очень быстро увидела, что змея не врала, и смерть на горе поджидала за каждым углом, но ей до поры удавалось избегать ее. Но тут однажды путь ей преградила огромная гладкая скала, и никак было не перебраться через нее – только взбираться по отвесной стене. Но сколько бы ящерица ни пыталась – она оставалась слабой ящерицей, и срывалась вниз. Но она так долго старалась вылезти, что когти на ее лапах стали длиннее и крепче, такие крепкие, что наконец-то она смогла уцепиться ими за гладкую скалу, выбралась на ее вершину и пошла дальше. Шла дальше ящерица, и тут пришла на край ущелья. Широкое оно было, как самая широкая река, а глубокое – дна не видно, и ни мост, ни даже веревка не соединяли его края. Испугалась ящерица, но что ей было делать? Пошла вдоль ущелья, то и дело пробуя спуститься вниз и перейти по дну, и постоянно чуть не срывалась. Шла день, шла неделю, и никак не могла перебраться. Но от всех ее попыток ее слабые передние лапы удлинились и превратились в крылья – достаточно сильные, чтобы перенести ее на другой край. И ящерица пошла дальше. – И ее сожрали? – повторил Палом уже совсем сонно. Пором хихикнула. – Нет. Но монстров становилось все больше и больше, они поджидали за каждым поворотом тропинки, за каждым камнем, и даже новые острые когти и быстрые крылья не могли спасти от них ящерицу. Но в конце концов она так устала бегать от них, что стала давать сдачи, и от этого у нее выросли острые зубы, достаточные, чтобы монстры боялись ее. И вот дошла наконец ящерица до вершины, и там встретила очень древнего, очень могущественного дракона. Упала она перед ним на колени и взмолилась: «Я пережила столько испытаний, чтобы добраться сюда, я преодолела огромную скалу, глубокое ущелье и кровожадных монстров – как же мне стать таким же драконом, как и вы?» А он посмотрел на ящерицу и ответил: «У тебя уже есть крепкие когти, быстрые крылья и острые зубы. Так чего же ты еще хочешь?» И тогда ящерица посмотрела в воды озера, возле которого сидел старик, а из воды на нее глянул могучий дракон. – Какая… хорошая сказка, – прошептала Пором и снова зевнула. – Это словно про Сесила, правда, Палом? – Угу, – буркнул ее брат сквозь дрему. – Стремись к цели и достигнешь… и все такое. Пором слезла с его кровати, двинулась к двери. Каин пошел за ней в ее комнату – но сначала убедился, что Палом спит, и задул свечу на полке. У себя Пором залезла в постель, закуталась в одеяло и закрыла глаза. – Это правда была хорошая сказка, – повторила она. – Когда мы поднимались на Гору Испытаний, Сесил тоже рассказывал нам по вечерам сказки… он, наверное, не говорил тебе об этом? Рука, уже потянувшаяся поправить одеяло, замерла на полпути: Каин застыл, не зная, что ответить на ее слова. – Ты добрый, и совсем не предатель, – пробормотала Пором уже совсем сонно. – Предатели не умеют рассказывать сказки. Ты добрый, и Сесил тебя любит. Почему же ты продолжаешь убегать?.. – Пором, – прошептал Каин. – Что ты?.. Ответом ему стало громкое сопение. Старейшина перебирал зелья в сундучке. – Стандартный набор: лечебные и поддерживающие. Я положил пару снадобий, но если ты не будешь снимать ленту, они тебе не понадобятся. – Ленту? – удивился Каин. – Забирай ее себе, – пожал плечами Старейшина. – Как подарок, или как плату за непростую работу – как тебе больше нравится. Спасибо тебе большое за то, что посидел с близнецами. Как тебе они? – Они чудесные, – совершенно искренне отозвался Каин. – Мне сначала показалось, что я с ними не справлюсь, но мы неплохо поладили. Они невероятно умные для своего возраста, Палом похож на маленького меня, а Пором – замечательная девочка. – Я же говорил, ты с ними найдешь общий язык, – довольно улыбаясь, напомнил Старейшина. – Ты не передумал, все-таки возвращаешься на Гору? – Все-таки возвращаюсь. Я все еще не обрел свои когти, крылья и зубы, а значит – мне еще не время возвращаться домой. Старейшина недоуменно нахмурился, но переспрашивать не стал. Со стуком захлопнул крышку сундучка, протянул его Каину. – Спасибо, – сказал тот, пряча сундучок в мешок. – За зелья, приют, за ленту… Вообще за все. – Близнецы по тебе соскучатся. Каин закусил губу и отвернулся. – Ну… Я ведь еще когда-нибудь увижу их, правда? – Конечно, – широко улыбнулся Старейшина. – Конечно, ты их еще увидишь.