"Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!"

Настал день отъезда. Я до тошноты переживал за маму, хоть она и говорила, что все будет в порядке. Я даже заставил ее поклясться, что она не будет разговаривать с драконами, а если такое будет, то чтобы она не забывала о ненумерованном сыне. Профессор приехал из Нью-Йорка, чтобы пожелать мне удачи в пути. Наверное, он считал, что это последняя наша встреча, и я не виню его, потому что тоже считал ее последней. Кстати, не ожидал, что мама и профессор так легко примут наши с маршалом отношения. Я бы не принял, потому что все еще отношусь к драконам не очень доброжелательно. - Лучше бы ты остался тут, мальчик мой, - сказал старый профессор, обнимая меня, - но я понимаю, ты хочешь вернуться к своим корням. Он переживал за меня. Его тревога состарила его лет на десять, и сейчас с поджатыми губами и складками между бровей, он казался совсем старым и немощным старичком. Профессор привез мне кучу писем от моих преподавателей из Нью-Йорка, где каждый писал о словах прощания. Они понимали, что я больше не вернусь. Ах, да. Профессор добился, чтобы я стал первым студентом в университете. Я возглавил доску почета и меня внесли в список гордости Нью-Йоркского университета иностранных языков, посмертно. Прощальный подарок? Но мне все равно приятно, что профессор так меня ценил. Наверное, он единственный человек, которого я могу назвать другом. - Позвони нам сразу же, как долетишь, - протараторила мама, бросаясь мне на шею. Я лишь кивнул. Я не мог сказать что-либо. Мне было очень больно. Вся эта ситуация в аэропорту была похожа на последнее прощание. Я не позволял себе плакать, потому что для меня это непозволительная роскошь. Мама будет переживать, если я расклеюсь. - Энри, поторопись и прими решение, - сухо сказал профессор, от чего маршал напрягся и стал смотреть куда-то в пол. – Не тяни время, у тебя его и так не осталось. - Я знаю, но мне не хватает еще одного голоса от старейшин. Мой запрос не проходит, потому что они все никак не решатся. - Старый олух Рани еще не дал своего согласия!? Мне было не до их странного разговора. Мама обнимала меня очень крепко и не хотела отпускать. Она не плакала, но я знал, что сейчас любое слово выбьет ее из равновесия, поэтому тоже молчал. Да и меня могло сейчас пошатнуть все что угодно. - Мишель, - позвал маму маршал, - нам уже пора. Мама лишь кивнула и отпустила меня. Мы видимо стояли, долго обнявшись, что даже не заметили как профессор и маршал перестали разговаривать. Мамины руки тряслись, а взгляд был такой, будто она только проснулась ото сна и не понимала, почему ее сын улетает. - Месье Энриэль, присмотрите за моим сыном. - Конечно, - улыбнулся он, сжимая мою руку, - я не отойду от него ни на шаг. Мама кивнула ему и закусила нижнюю губу. Она слишком переживала. Профессор ободряюще погладил ее по плечу, когда мы стали отходить. Я постоянно оборачивался и смотрел на них, пока мы не прошли регистрацию и не исчезли за поворотом в зале ожидания. - Не переживай. Я же обещал тебе, что ты будешь жить, - этими словами он будто успокаивал себя, а не меня. Его лицо отвердело из-за явно не позитивных мыслей в голове. Хоть я и знал, все это лишь мимолетный сон, и то, что он говорит невозможно, но мне стало легче. Мы уже сидели в своих креслах первого класса и все еще держались за руки. Он не отпускал меня, будто я мог раствориться. Я улыбнулся, потянулся к нему и поцеловал в щеку. Маршал удивленно посмотрел на меня. - Спасибо тебе за все, - продолжал я улыбаться, - Энриэль. Дракон на секунды две застыл, а потом расслабленно оттаял и улыбнулся в ответ. - Ты назвал меня по имени уже во второй раз. - Ну… если хочешь можно и маршалом… - Нет-нет, мне нравится. Затем он опустил спинки наших сидений и, обняв, поцеловал меня. Нежные поцелуи, теплые объятия и я забыл обо всех бедах, которые преследовали меня. Маршал накрыл меня теплым одеялом и лег так близко, что наши носы соприкасались. - Ты был прав, - прошептал он, когда я почти засыпал. - О чем ты? – сонно спросил я. - О том, что человеческая любовь теплая и добрая. Я улыбнулся. - И ты тоже был прав. - Насчет? - Драконы тоже умеют любить. Меня засосало в мир сновидений, так что я не знаю, что он ответил, и ответил ли. В ту ночь я видел цветные и красивые сны, потому что знал, что он рядом и обнимает меня. Потом я попал в космос вновь. В этот раз никакая красота звезд и млечные пути не казались мне прекрасными. Впервые меня все это пугало. Я был тут совсем один и не знал что делать. Я не хотел идти туда, куда указывал мне млечный путь, я чувствовал, что там никого нет. Чувствовал, что буду там совсем один без Энриэля. Без своего дракона. Я шел по звездам, которые обжигали мои ноги, шел вперед и не мог остановиться. Нет, я не хочу быть здесь! Но чем больше я отпирался, тем быстрее несли меня ноги вперед. Наконец в какой-то момент я остановился посреди этого космического безумия. Что делать? Я огляделся, но я был тут совершенно один и не видел выхода. - Энриэль, - позвал я. Но ответом мне послужила беспощадная тишина. Затем я услышал голос своего отца. Конечно, я не помнил его голоса, просто знал, что это он. И голос вроде бы будто звучал у меня в голове, а не откуда-то. - Пьер, - позвал он меня, и я обернулся, но никого не увидел, - ты пойдешь со мной? - Где ты, пап? – я искал его, но не мог найти. - Ты пойдешь со мной? – вновь повторил он. Я только хотел сказать да, как увидел перед собой синего дракона. Он не приближался ко мне и чего-то ждал. Глаза дракона очень напоминали мне что-то, о чем я забыл, но он успокаивал меня и я улыбнулся. - Пап, я еще хочу немного поиграть, - зачем-то сказал я. Вообще-то я говорил так, когда был совсем маленьким. Папа ждал меня на лавочке в парке, пока я игрался в песочнице с другими детьми. Я только потом, вспоминая, понимал, как ему было скучно сидеть там и ждать меня, но он ни разу не пожаловался. Синий дракон подлетел ко мне, и я внезапно оказался на его спине. И через весь космос мы летели куда-то далеко от того места, куда показывал млечный путь. Я проснулся раньше маршала. Он все так же обнимал меня и тихонько сопел. Мне приснился очень странный сон, после которого остался неприятный осадок на сердце. После, я еще долго думал об этом сне. Если честно, то мне папа никогда не снился. - О чем задумался? Мы должны были приземлиться в Брюсселе через два часа. Перелет сильно утомил дракона, и он все время жаловался, что в своей истинной форме давно бы намотал вокруг земли дважды. Все время бурчал, как маленький. Кстати, это еще одно его слабое место: когда мы оставались наедине, он часто вел себя, как избалованный ребенок. - Давно я ничего не читал, кроме ваших вечных отчетов. - Ты о земной литературе что ли? - Ну да, о ней самой. - Не знаю, я как-то пытался, но ничего не вышло. Я рассмеялся. - И что же ты читал? - «Собор парижской Богоматери», - ответил он, - но не смог дочитать до конца. Ничего так и не понял. Я перестал смеяться сразу же, как услышал название книги. Это была одна из самых моих любимых книг, но так же одна из самых мною ненавистных. - Эта книга рассказывает о многих человеческих пороках: о ненависти, о зависти и истинном уродстве. Но не подумай, это не все, о чем рассказывает эта книга, она так же рассказывает о великой любви. Эта книга о любви, которая не имела право на жизнь, понимаешь? Я не буду рассказывать, о чем она, но надеюсь, что когда-нибудь ты прочтешь ее снова и все поймешь сам. - Я надеюсь, что мы прочтем ее вместе, - сказал он и поцеловал меня. Иногда я задавался вопросом: он оптимист или законченный идиот? Когда мы прилетели в Брюссель, то сели на автобус до Намюра. Я все не переставал любоваться видами своей родины, такой красивой она мне казалась. На дворе был февраль и шел мелкий снег. Даже летом в этой стране было не очень тепло, но все мне казалось правильным здесь. Тут так должно быть. Энриэля же больше впечатляли мои радостные глаза, он все время смотрел на меня и улыбался. Я завороженно запоминал каждый миг этой встречи с дорогим мне местом. Я не был дома уже добрых двенадцать лет, с тех самых пор как умер отец, как землю захватили драконы. Когда мы доехали до Намюра, я тут же потащил его по городу, сказав, что хочу дойти до дома пешком. Конечно, от станции до моего дома где-то час идти, но я очень хотел посмотреть на город. Это всего лишь маленький городок в Валлонской части Бельгии, но для меня он значил куда больше. Мы прошли по мостовой в сторону собора святого Албана, затем церкви святого Игната, посетили Цитадель и наконец, когда я проходил по этим старинным улочкам, я дошел до своего дома. Этот город совсем небольшой и обойти его можно пешком, но для меня он был целым миром. - А теперь ты познакомишься с моим другом детства, он просто отличный парень. - Отличный? Насколько отличный? – Дракон насупился и явно напрягся. Я открыл дверь ключом, который всегда был на моей связке. - Леви! – позвал я, мне на встречу выбежал хаски и сразу прыгнул мне на грудь. – Как ты постарел, дружище! Я готов был расплакаться от счастья, не думал, что спустя столько лет он меня узнает. Все в моем доме выглядело так же. Мой дом выглядел в стиле ретро, потому что нынешние жильцы, как и мои родители, любили старые времена. Фотографии моих родителей висели на стенах, моих родственников, статуэтки и вазы лежали на старом серванте. Все такое же, как в детстве. Мы стояли на пороге старого дома: я никак не мог прекратить обнимать Леви, а маршал осматривать мою прихожую. - О Боже! Пьер! Это ты!? – услышал я справа. Из кухни в фартуке вышла моя тетя Жаклин – младшая сестра моего отца. Теперь я вижу наше сходство с ней, будто я ее сын или даже младший брат. Мы были очень похожи. - Как ты вырос, дорогой! – она бросилась меня обнимать, а я от ее объятий совсем расклеился. – Франсуа, иди сюда! Посмотри, кто к нам приехал! И тут, видимо, из сада вышел мой дядя. Он не изменился за годы, и остался таким, каким я его помнил, только седина стала проступать в волосах. Дядя Франсуа был похож на фермера: большой, жилистый, загорелый. - Заявился! – возмущенно заявил дядя, но потом улыбнулся и чуть не задушил меня своими медвежьими объятиями. – Хоть раз приехал бы навестить, Пьер. - Да никак времени не было, но как говорится, лучше поздно, чем никогда. - Конечно, - подхватила тетя. – А это?.. Жаклин и Франсуа посмотрели на Энриэля, который все еще разглядывал дом. Их глаза так округлились, когда они поняли, что он дракон. Дядя тоже участвовал в войне, но не был таким уж ярым их ненавистником, он часто рассказывал, как драконы спасали на поле боя совсем еще молодых парней от гибели. Он считал, что люди виноваты в этой войне, но он, так же как и я не одобрял их крайний прагматизм. - Это маршал Энриэль, - представил я, после чего маршал лучезарно улыбнулся, протягивая Франсуа руку, - мой парень. Ах, как у всех троих вытянулось лицо, и брови взлетели вверх. Энри не ожидал, что я представлю его именно так. Я рассмеялся. - Ты серьезно? – не веря, спросила Жаклин, поглядывая на маршала. - Вполне. Разве я когда-нибудь шутил? Франсуа пожал маршалу руку и все так же смотрел на него, как на героя. - Ты должно быть неплохой парень, раз мой племянник влюбился в тебя. - Поверьте, я сам себе удивляюсь, - ошарашено ответил маршал.