***
Дону вздохнул и попытался сосредоточиться на растяжке. Сонель весело подпрыгивал над ним, подбадривая какими-то невнятными вскриками и наваливался, когда надо было посильнее потянуть. Дону морщился, но мысли упрямо возвращались к тому вечеру. Он никак не мог вспомнить: был ли поцелуй или нет? Впрочем, его это не беспокоило. Смущали только пальцы, которые запомнили прикосновения и теперь требовали продолжения. Дону замер и всмотрелся в свои пальцы, пытаясь понять, почему они вдруг стали такие чувствительными, почему на любое шевеление расплывшихся воспоминаний, они так нервно зудят… – Ааа, Сонель! – издал он душераздирающий визг, когда младший слишком сильно надавил на спину. Мысли тут же перекинулись на растяжку. И до конца вечера больше не беспокоили. И, наверное, дальше бы не беспокоили, но Сонгю вдруг изъявил желание поехать домой вместе. Громко так изъявил, громогласно даже, проорал на весь зал так, что все уставились на Дону. А, что Дону? Тот заржал, аки конь, и согласился, ну а что ему еще оставалось делать? За рулем Дону постоянно косился в сторону молчащего лидера. Дону так и подмывало спросить о том вечере, но он никак не мог сформулировать мысль: – Хён, ты там просил забыть, так вот… я забыл Или – Хён, я никак не могу вспомнить, что ты просил меня забыть!? Или – Хён, понимаешь, ты просил забыть, а я не могу… Или – Хён, так тебе удалось меня поцеловать? Дону чуть в голос не застонал от собственного идиотизма. – У тебя есть, что поесть? – прервал его мучительные страдания Сонгю. Дону покачал головой. – Давай купим пиццу. Ты хочешь пиццу? – Дону неопределенно кивнул головой. – Вот и хорошо, - завершил разговор Сонгю и в машине опять наступило молчание. По дороге они действительно купили пиццу. Дону думал, что они ее сейчас поделят и каждый пойдет к себе домой, но Сонгю и не думал ничего делить. Он вошел в квартиру и уселся на диване, как будто всю жизнь так делал, и выжидательно уставился на Дону. – Руки помою, – улыбнулся в ответ Дону и скрылся в ванной. Намывая руки мылом, он судорожно думал, что не так. Ну пришли, ну пицца, ну поели. Всё ж нормально, что он так нервничает? Да. Всё нормально. Только пальцы опять нестерпимо зудят. И Дону их яростно намыливает мылом. – Ты там уснул? – дверь открылась и Сонгю снова пристально уставился на Чана. – Подвинься и прекрати терзать мыло! – Сонгю выхватил кусок мыла. – Хён… – Дону замолчал на секунду, набрал воздуха и… – Нет. – Что, нет? – опешил Дону. – Всё нет. Я пришел пиццу есть. Мне долго еще ждать? – капризно надулся лидер и выхватил полотенце из рук младшего, невозмутимо вытерся, а потом сунул полотенце обратно в руки замершего Дону, и вышел из ванной комнаты. Дону поежился. Ему все больше и больше не нравилась сложившаяся ситуация. Создавалось впечатление, что он что-то натворил, а Ким теперь его наказывает. Только почему наказан он, а не наоборот? Не так активно отвечал на поцелуй? Или поцелуя вообще не было? Дону почувствовал, что начинает злиться. Он вообще добрый малый. И разозлить его сложно. Но он очень не любил неопределенные ситуации. Предпочитал все раскладывать по полочкам сразу, рубить с плеча и решать проблемы, не растягивая удовольствия, тем более, что здесь удовольствие какое-то сомнительное. – Хён! – завопил он решительно, всем своим видом показывая, что отступать не будет и ринулся на кухню с видом камикадзе. – Я решил, что хочу чай. Тебе налить? – миленько улыбаясь, ответил Сонгю, протягивая Дону чайник. Встретившись с препятствием в виде чайника, Дону немного растерялся. Но потом схватил его, отставил в сторону и задал вопрос в лоб: – Мы целовались? Сонгю даже подпрыгнул от радости: – Так ты тоже не помнишь? – и оживленно продолжил: – Понимаешь, я все переживал, а вдруг ты помнишь, а я не помню, но раз ты тоже не помнишь, то это хорошо, – Сонгю схватил пиццу и продолжил вещать с видом, выступающего на трибуне президента, периодически откусывая и жуя пиццу, поэтому речь становилась невнятной: – Я утром проснулся, а в голове бац и воспоминание, что я .. е-аю.о-о.-не то, только никак не мог вспомнить, что…м..но… Я подумал.. с..о..ть тебя, но… – Стоп! – произнес Дону немного охрипшим голосом, – Хватит, хён. Я понял. Дону сел и уставился в пиццу невидящим взглядом. Сонгю не унимался и продолжал нести околесицу, яростно размахивая ломтиком пиццы перед своим лицом. А Дону сидел и понимал, что такого жуткого разочарования у него в жизни еще не было. Не то, чтобы он мечтал о том, чтобы Сонгю его поцеловал. Как-то до того вечера ему вообще не приходило в голову посмотреть на Сонгю, как на объект вожделения. Лидер в принципе не способствовал этому. Но тот вечер изменил всё. Теперь Дону точно знает, чего хочет. А еще теперь он точно знает, что ничего не понимает… Сонгю одной фразой перечеркнул всё, как будто в тот вечер ничего и не было. Дону посмотрел на свои пальцы. Мучительно хотелось вернуться в мгновение до… – Хён… - Сонгю продолжал вещать свои мысли, совершенно не обратив внимание на робкое «хён», – Хён, поцелуй меня. Сонгю подавился. Он кашлял так долго, что стало ясно, кашляет он нарочно. Дону не мог поднять глаза и посмотреть на лидера. Ему было мучительно стыдно за вырвавшиеся слова, и мучительно обидно, что Ким пытается скрыть замешательство за таким банальным кашлем. Дону так и остался сидеть на диване, опустив голову и пристально смотря на свои руки, сжимая их в кулак и разжимая… Сонгю ушел, сославшись на внезапно появившиеся дела. Чан отвлеченно подумал, что теперь они вряд ли еще когда-нибудь поедят пиццу вместе.***
В Японию Дону улетел в глубокой депрессии. Сонгю его игнорировал, отец болел. Росло напряжение и своего пика оно настигло в начале сентября. Дону срочно вылетел обратно в Корею на похороны отца. Ему безумно хотелось, чтобы Сонгю обнял его, хоть что-то сказал, но лидер промолчал. Промолчал и тогда, когда Дону вернулся. Со сцены Сонгю вещал умные и рассудительные речи, а вечерами отводил глаза. Это злило до безумия. Дону местами ловил себя мысли, что еще немного и он сам ворвется к Сонгю в гостиничную комнату и прижмет того к стенке. При этой мысли пальцы начинало приятно щекотать, Дону засовывал их в рот и покусывал подушечки. На последнем японском концерте Сонгю снова объявил о попойке. Ну, а как еще это назвать? Все собрались в ресторане при гостинице, чтоб не пришлось потом возвращаться домой по незнакомым улицам. И Дону подумал, что сегодня, как бы ни напился Сонгю, пусть его тащат в номер менеджеры. Он больше этого никогда не будет делать. Именно по этой причине Дону сел подальше от старшего и поближе к Сонелю и Хое. Те методично подливали ему сакэ и настаивали побольше есть, а то он худой какой-то и бледный. Когда Дону опомнился на плече у менеджера, он даже на миг обрадовался. Мало того, что не он несет Сонгю, так еще и сам напился так, что сейчас завалится спать и проспит до утра беспробудным сном. И радости не было бы конца, если бы Дону в самый последний момент не понял, что менеджер его свалил вовсе не в кровать его номера, а в совершено другое место. Да и не менеджер это был, а Сонгю, собственной персоной. Лидер снимал с Дону рубашку и ворчал пьяно: – Алкоголик недоделанный, кто ж так пьет… а еще эти… мелкие, пей Дону-хён, пей… сами бы пили и другим не мешали… Эй, ты там жив? – Сонгю похлопал Дону по щекам. Парень сильнее зажмурил глаза и притворился мертвым, – Правильно, спи, бедолага. И чтобы с тобой было, если б не я… – бурчал себе под нос Сонгю, снимая уже с себя рубашку и падая рядом. Дону напрягся, он уже представил себе мысленно, как Сонгю в темноте протягивает к нему руки, но время шло и ничего не происходило. А со стороны лидера слышно был только тихое посапывание. И Дону в очередной раз почувствовал укол легкого разочарования. Когда утром рэпер открыл глаза, его обозрению предстал гордый профиль лидера. Тот спал, запрокинув руки за голову, а ноги – на младшего, чем напомнил Дону его племянницу. Поза «звездочка» называется, смеялась сестра. Эта звезда была более масштабной и тяжелой. Дону наверное стоило спихнуть эту звезду на пол, но вместо этого он тяжело вздохнул и уткнулся носом в плечо Сонгю. Впервые за долгое время Дону не хотел никуда бежать. Появилось желание лежать так, вдыхать в себя ставший внезапно родным запах, ощущать на себе тяжесть ног хёна и смотреть на его профиль. – Ты что, меня нюхаешь? – вдруг спросил Сонгю хриплым голосом – Угу –буркнул Дону, не открывая глаза и не шевелясь. – Это отвратительно – прокомментировал Сонгю, но почему-то не отодвинулся. – И долго ты еще собираешься этим заниматься? – Ыу… – неопределенно промычал Дону, лениво шевельнув рукой. – Я хотел бы помыться, с твоего разрешения, – подозрительно вежливо и спокойно ответил Сонгю. Дону опять тяжело вздохнул и отвернулся от Сонгю. Он слышал, как лидер встал, зашуршал чем-то, потом босые ноги зашлепали по полу в сторону ванной. Дону понял, что тоже пора вставать. Он поднялся, оделся, обулся и пошел… Проходя мимо ванной комнаты у него мелькнула какая-то абсолютно безумная мысль. Он дернул ручку и дверь открылась. Сонгю стоял под душем и что-то мурчал себе под нос. – Хён, – произнес Дону, но Сонгю его не услышал. Дону отдернул штору и закричал громче: – Хён! – впрочем, кричать не надо было, ибо отдернутая штора и так привлекла внимание Сонгю, но Дону почему-то все равно кричал и старался изо всех сил смотреть только в глаза лидера: – Зачем ты принес меня к себе? Зачем ты вообще меня нес, там же менеджеры были! Сонгю выключил воду: – Не кричи, пожалуйста, я тебя прекрасно слышу. И дай полотенце, –- Дону практически швырнул полотенце Сонгю. Опять чертово полотенце, что он все время за них хватается?! – Ты ответишь наконец на мои вопросы, - почему-то дыхание сбилось и звук собственного голоса напомнил Дону писк мышонка. Сонгю завернулся в полотенце. Стоя босиком на мокром кафеле, лидер возвышался над младшим, но при этом выглядел маленьким и беззащитным. Дону заскользил взглядом по выпирающим ключицам, по вроде накаченным, но все равно худым плечам. – Почему ты такой худой? – удивился он. – Не кормят – сухо ответил Сонгю и отодвинул Дону от прохода, – Нервничаю много… У меня же шестеро оболтусов, не расслабишься с вами… Сонгю уже собирался выйти, но Дону перехватил его, обнял за талию и уткнулся носом в мокрую шею. Чан подумал, что хён начнет отпираться, заедет в ухо, обругает. Но тот стоял и не шевелился. Дону вдруг испугался, он резко отпрянул и попытался сбежать, но теперь Сонгю перехватил его. Ким не обнял его, взял только за руку и посмотрел в глаза: - Ты знаешь, я себя плохо чувствую сегодня, ты ведь мне поможешь в аэропорту? – Сонгю отвел на секунду глаза и почти шепотом добавил: - Будешь рядом? На какую-то долю секунды Дону замешкался с ответом. Наверное, если бы не эта секунда, то все бы закончилось не так, думал потом Дону, но изменить уже ничего не мог. Он замешкался, а Сонгю успел выбросить свое коронное: Забудь! И скрыться в глубине комнаты. Конечно, Дону мог бы догнать сказать, что да, он обязательно будет рядом. И не только в аэропорту... Но это было глупо. И даже бессмысленно. Впервые за последние несколько лет проведенных рядом с лидером, Дону понял, что ни капельки не понимает хёна. – Ты будешь рядом? – пауза – Забудь! В аэропорту Дону все-таки был рядом. Но это уже было решение менеджера. Ах, что-то давно не было фансервиса, давайте ребята, покажите шоу. Сонгю откровенно висел на нем. Шутил, смеялся, изображал умирающего от похмелья лидера… Дону в ответ улыбался. Искренне ведь улыбался. А хотелось плакать. Уткнуться носом в худое плечо и плакать. И вдыхать запах – смеси шампуня, мыла и не ушедшего еще перегара.***
В Сеуле пошла активная подготовка к камбэку. Конечно, им дали пару дней для отдыха, но лучше бы их не было. Дону все два дня маялся, как тигр в клетке, метался, не знал, чем себя занять. Порывался дойти до Сонгю, сказать… не знает он, что хочет сказать. Да и говорить не хотелось. Хотелось обнимать, хотелось пальцами чувствовать теплоту и нежность, хотелось… откровенно говоря, но Дону боялся сам себе признаться в этом, хотелось, чтобы Сонгю сам пришел. Не по пьяни, а на трезвую голову пришел сам, прижал к холодной стене, уверенными губами запечатал свое право на младшего… Дону встряхивал головой, отгонял глупые мысли и снова принимался метаться. – Ладно! Ок! – вдруг резко произнес Дону. Пустой зал для репетиций отозвался эхом. Дону сел на пол и задумался. Допустим, он придет к Сонгю. Страшно? Страшно. Но чем ему это грозит? Фингалом под глазом? Потерей друга и брата? Хоть бери листок бумаги и выписывай все плюсы и минусы! Дону чертыхнулся. Дверь в зал заскрипела и на пороге появился Сонель. – Ты опаздываешь, я уже здесь со скуки с ума схожу – недовольно встретил его старший. Парни пришли в зал позаниматься. Камбэк висел над головой как дамоклов меч, Дону было скучно, а Сонель жаждал самосовершенствоваться. Почему бы и не помочь другу. В течение двух часов Дону гонял Сонеля по всему залу, пока уставшие, они не рухнули прямо посередине зала. Пятиминутная передышка и мысли Дону снова переключились на беспокоившую его проблему. Что делать с Сонгю? Забыть оказалось не так просто. Причем, чем дальше, тем сложнее и сложнее становилось. Дону тяжело вздохнул – Что-то ты часто стал вздыхать, - тут же откликнулся Сонель. И добавил вдруг, – Поругался с Сонгю? Дону удивленно посмотрел на друга. – Я просто глазастый, – похвастался Сонель, – в Японии, в последние дни ты глаз не отводил от хёна, взгляд был как у побитого щенка. И Сонгю от тебя бегает. Что натворил-то? – Ничего я не натворил, это скорее к нему вопрос! И не бегает он от меня, – нахмурился Дону и сердито добавил, – Вроде… Что от меня бегать? Ащщщ! Не трогаю я его, нужен он мне… У Дону аж слезы выступили от возмущения! Бегает он, видите ли! Сам пришел, взбаламутил, а теперь бегает! Дону сердито забегал по залу, возмущение из него лезло из всех щелей: – Да я его! Он сам! А я значит тут!... Уууух… И все думают, что я что-то натворил? – спросил он у Сонеля. Сонель растерянно кивнул. – Аащ! – завопил Дону, схватил куртку и выбежал из зала. Сонель испугался, ринулся было за хёном, но потом плюнул и позвонил лидеру: – Хёёён! Хёён, тут с Дону что-то случилось! Метался, метался, потом выбежал с безумным взглядом, – Сонель на секунду замялся, – Мне кажется, он побежал к тебе… Почему к тебе? Ну…, – Сонель снова замялся, – мы вроде как говорили о тебе… вернее, о нем… в общем, я спросил, что он натворил, что ты от него прячешься. А он разозлился. Вот…, – телефон забубнил в ответ, – Ты уверен? Может, всё-таки нужна помощь? Ладно. Но если что, ты звони! Дону успокоился сразу, как вышел из здания Уллима. Он продолжал идти, но чем ближе был дом Сонгю, тем больше боялся. Он практически насильно заставил себя зайти в подъезд, подняться на этаж и упереться взглядом в дверь. Тут его сила воли закончилась. « Я – трус» - заявил он самому себе, «Я самый настоящий отвратительнейший трусливый трус». И, наверное, Дону бы долго стоял перед дверью, ругая себя страшными словами, но дверь открылась, и на пороге появился Сонгю: – Ты тут долго еще будешь стоять? Заходи, раз пришел, – Дону зашел и встал посередине комнаты, – Не стой столбом. Что-то ты слишком робкий. Будешь что-нибудь? Воды? Кофе? Сонель позвонил, истерическим голосом орал в трубку что-то о том, что ты в безумном состоянии. Может налить что-нибудь покрепче? Соджу, пиво? А еще бейсбольную биту могу дать, где-то у меня она завалялась. Для пущего эффекта. – Почему ты так много говоришь в моем присутствии? – прервал словесный поток Дону – Потому что ты в моем присутствии слишком много молчишь! А я не люблю тишину, у меня от нее в ушах звенит. Если тебе не нравится моя болтовня, я могу музыку включить. Какую музыку ты предпочитаешь услышать? Дону прошел и сел на диван, уставившись на руки, он забубнил: – Теперь я буду говорить, а ты слушай. Ты меня убиваешь, у меня мозг кипит от тебя! То будь со мной, то забудь… Почему все так сложно? – Дону поднял голову и посмотрел на лидера, тот стоял спиной и пультом пытался включить магнитофон, – Я люблю тебя, хён, – руки Сонгю замерли, - То есть, я всегда тебя любил, ты ведь понимаешь? А сейчас люблю чуть больше, чем обычно. Пальцы Сонгю снова безрезультатно забарабанили по пульту, лидер что-то пробормотал про чертовые батарейки, игнорируя все слова Дону, но Чан решил, что раз пришел и начал разговор, то доведет его до конца. Чем бы это все не закончилось. – Я не могу забыть. Я всё время думаю о тебе, о том вечере… Я так жалею, что был пьян и не могу вспомнить… – сердце у Дону бешено колотилось, голова слегка кружилась и ему казалось, что он снова пьян, как в тот вечер, – Если ты не хочешь этого слышать, то останови меня, – младший сжигал взглядом профиль лидера, – Ударь, выставь за дверь. Сделай же что-нибудь! – чуть не заорал он, подскочил с дивана и за два шага оказался рядом с Сонгю. Их глаза встретились, – И выкинь ты уже этот пульт, – уже спокойнее произнес Дону и слегка улыбнулся. Он все еще не знал, какая последует реакция от лидера, тот стоял и молча смотрел прямо в глаза Дону, – Я обниму тебя, – чуть не продолжил словом «можно?», но решил, что спрашивать бесполезно, – … Обниму, а ты можешь меня после этого выгнать, – шепотом произнес он, обхватил хёна за талию и мягко улыбнулся, глядя прямо в глаза. Глаза Сонгю превратились в узкие щелки, он обхватил пальцами подбородок Дону и приблизил лицо.. Так близко, что Дону перестал улыбаться. Сонгю мимолетно прошелся губами по губам донсена и вырвался из объятья. Тяжело дыша, он отошел в сторону: – Стой там, – остановил он Дону, – Стой и слушай. Я – лидер… Дону нервно хохотнул и закатил глаза к потолку. – Да! – с вызовом сообщил Сонгю, – Лидер! Ты прекрасно знаешь, что это такое. На мне ответственность за всех вас. Я не хочу создавать проблем. А ты, – он со злостью посмотрел на Дону, – Ты-проблема! Огромная проблема. Поэтому, прошу, не мешай. Дону сделал шаг навстречу Сонгю, тот отступил на шаг назад. Они стали медленно двигаться по периметру комнаты. Дону стукнулся ногой об стол и поморщился: – И в чем проблема? Я не вижу никаких проблем. Для меня проблема - не мешать тебе, – Дону обошел стол и снова шагнул к лидеру, тот попятился, – Как ты себе это представляешь? Я стою на сцене, твоя рука спускается по моей груди вниз... А я должен делать вид, что не знаю тебя? – Вот именно! Закрыл глаза и подумал о ком-нибудь другом! – Но я не хочу думать о другом! Я думаю о тебе! Дону метнулся и прижал лидера к стене. – Всё, – младший тяжело дышал, как будто преодолел огромное расстояние, – Теперь не убежишь. – Дону! – завопил Сонгю и изо всех сил уперся в грудь, но младший только сильнее прижимал лидера к стене. – Я хочу тебя – прошептал рэпер. – И что?! – Завопил Сонгю, барахтаясь в объятиях донсена – Я тоже тебя хочу! И что дальше? Дону показалось на миг, что он сошел с ума, когда услышал признание из уст лидера. Преодолев препятствие в виде брыкающегося хёна, Дону поймал губами губы Сонгю. Сонгю даже умудрился укусить его за губу. Руки Дону пролезли под длинную футболку хёна, пальцы с нежностью прикасались к теплой коже, хотелось всё больше и больше касаться… Дону сдернул футболку с хёна и с жадностью прижался губами к ямочке под ключицей. – Дону-я, – прошептал Сонгю, – Дону-я, пожалуйста… Чану совершенно не хотелось понимать, о чем просит Сонгю: то ли оставить его и уйти, то ли целовать дальше. Дону обхватил запястья Гю и прижал руки к стене, правую ногу он поместил между ног Сонгю, прижавшись к нему бедром. Дону опустил глаза и увидел дорожку волос, бегущую от пупка вниз, ему захотелось прикоснуться и он на секунду ослабил хватку. Сонгю воспользовался, вырвал руки и сильно толкнул Дону, тот отшатнулся назад, еле удержавшись на ногах. Оба тяжело дышали и смотрели друг на друга. Дону ждал реакции от Сонгю. Лидер подошел к Дону, одной рукой обхватил его за талию и прижал к себе, другой рукой взял его за затылок и поцеловал, глубоким страстным поцелуем. Младший не знал, какая будет следующая реакция Сонгю, но ждать ее он не собирался. Он стал расстегивать джинсы хёна, одновременно пытаясь снять одежду с себя. Сонгю решил ему помочь, их руки путались, мешались, в паузах губами искали друг друга. Оказавшись нагими, они оба заметно смутились. Они стояли так близко друг к другу, почти соприкасаясь, ощущая тепло друг друга, дыхание друг друга, ожидая, кто первый сделает шаг. И Дону шагнул первым. Всем телом вжимаясь в старшего, целуя взахлеб то в шею, то в плечо, и еще бы ниже, если б можно было дотянуться… Дону подтолкнул Сонгю в сторону дивана, лидер упал, и младший припал губами к той заветной полоске волосков в районе пупка, его язык спускался все ниже и ниже. Он добрался до влажного от возбуждения члена, обхватил его губами и слегка втянул в себя. Сонгю не сдержал стона, выгнувшись навстречу, он вцепился пальцами в плечи Дону и тут же сделал попытку снова ускользнуть от младшего. Дону перехватил лидера, развернул к себе спиной и силой прижал к себе, его член уперся в ягодицы хёна. Возбуждение Дону было предельным, а ускользающий Сонгю еще больше вызывал желание поймать, усмирить, прижать к себе и не отпускать. Сонгю снова изогнулся, откинув голову на плечо младшего, он искал губы Дону. Их языки переплелись, возбуждение нарастало, Дону вцепился в ягодицы хёна и с силой вошел в него. Сонгю застонал, то ли от боли, то ли от наслаждения, его рука легла на руку Дону, пальцы переплелись, Сонгю потянул руку младшего к своему паху, тот обхватил член хёна, и пальцы нежно, сильно заскользили вверх-вниз. Волна сумасшедшего возбуждения накрыла их обоих, бедра Дону двигались все быстрее и быстрее, темп нарастал, несся за собой неизбежную лавину. Дону вскрикнул и изогнулся, выпуская сперму внутрь старшего. Практически одновременно излился и Сонгю. Оба обессиленные упали на диван, все так же прижимаясь друг к другу. Когда взбудораженные чувства стали приходить в норму, первой реакцией Дону был испуг. Что если он больше никогда не сможет прикоснуться к Сонгю? Не надо было так спешить, у него явно помутился рассудок, если он посмел силой взять старшего… Дону чуть пошевелил рукой и покрепче обнял хёна, ему хотелось сказать «я люблю тебя», но горло перехватило и он не смог издать ни звука, только сильнее прижался к теплой спине лидера и губами уткнулся во вкусно пахнущую шею. Сонгю пошевелился, выбрался из объятий и сухо кинул: - Я в душ. На пороге ванны, даже не обернувшись, он добавил: Тебе лучше забыть об этом! – и скрылся за дверью. Дону печально усмехнулся. Судя по тону лидера, рэперу не светило ничего хорошего. И с этим надо было что-то делать… Но явно не сейчас. Сейчас он встанет и молча уйдет, а бороться начнет позже. Завтра.