Мой любимый учитель Чхве

Четыре дня. Четыре гребаных дня я беспомощно провалялся в постели с градусником в подмышке. Температура не сбивалась ниже 37.3, головная боль и слабость отказывались покидать моё тело и постепенно высасывали из меня все соки. Я был уставший. Уставший и грязный. Нужно было идти принять ванную, но этот чертов вредный китаец, именуемый себя лучшим другом, всячески бил меня по рукам, когда я собирался в ванную. "Отлежись, пока не спадёт температура. Потом можешь хоть часами сидеть в воде", - громким тоном заявлял он мне. Мне лишь оставалось согласно фыркать и плеваться в потолок. За последние четыре дня я изучил его от и до. Вон там в левом нижнем углу виднелась сеть микротрещинок, напоминающая лошадку. От скуки я смотрел на неё и думал о своём. Если быть честным, о чем я думал? Чем, точнее КЕМ были заняты все мои мысли все эти дни? Именно. Моим учителем Чхве Шивоном. Этот упрямый мужчина никак не хотел покидать пределы моего сознания. Он напрочь засел у меня в голове и ковырял своими пальцами мои извилины. От него некуда было деваться. Даже с температурой под 39 он был у меня в мыслях. Кажется, это уже диагноз. Я заболел своим физруком. Блестяще, Кюхен! Вот мама обрадуется, когда узнает, что ее шестнадцатилетний глупый сынок по уши втюрился в молодого господина. Может, она начнёт угощать его своими мармеладками? Будет протягивать ему по одному синему дракону и будет говорить: "На, это Самбук. Он самый сладкий среди всех. Тебе должно понравиться." А учитель засмеётся в ответ заливистым смехом, и они вместе начнут смотреть мамино дурацкое шоу по телевизору. Да, разумеется, все так и будет. Где-то там. В моих снах. А если по правде, то у мамы, скорее, приступ схватит, когда она узнает, что я законченный гей. А сестра, наверняка, обрадуется. Она всегда мечтала о брате-гее. По её словам, геи очень милые. Я ответил ей, что она как-то обобщённо о них отзывается. Это ведь то же самое, если сказать, что все немцы фашисты. Она не нашла ничего логичного в этом сравнении, а я махнул рукой, ленясь разъясняться перед ней. Так, каждый остался при своём мнении. Несмотря на то, что иметь брата-гея - это давняя мечта моей сестры, я бы ни за что не хотел бы раскрыть ей правды. Пускай думает, что мне по душе девушки. Правда, я не такой озабоченный плейбой, как мои сверстники, но я верю, что встречу ту самую единственную. И плевать, что это мой учитель. - Эй, Кюхен. Приём, приём, - слышится голос моего друга. Я нехотя перевожу взгляд с лошадки на потолке на китайца. Тот выжидательно смотрит на меня, а я не понимаю, почему. - Ну градусник, - поясняет он, и я неожиданно вдруг вспоминаю о термометре под мышкой и достаю его, незамедлительно протягивая парню перед собой. Тот берет его и подносит близко к лицу. У него плохое зрение. Несколько секунд он щурится, пытаясь сфокусировать зрение, а потом между его бровей образуется смешная морщинка. - Высокая? - в догадках спрашиваю я. Китаец кивает и выпрямляется. Мне остаётся вздыхать. - Значит, купаться я не скоро пойду? Он цокает языком и уходит за парацетамолом и водой. Я опять остаюсь один в комнате и смотрю на лошадку. Почему учитель Чхве не пришёл меня проведать? Он вообще в курсе, что его ученик болен? Сам из себя строил такого заботливого препода, а навестить своего соседа не может. - На, выпей, - появляется китаец и тянет ко мне стакан и таблетку. Я послушно глотаю лекарство и снова опускаюсь на подушку. - Генри, вот ответь. Учитель Чхве ничего обо мне не спрашивал? - Спрашивал. Спрашивал, почему ты не ходишь на занятия. Я ответил, что ты болеешь. - А он что? - Сказал, чтобы ты справку ему потом занёс. Я фыркнул и уставился в потолок. Надо же. Ему действительно плевать на самочувствие своего ученика? Или, быть может, он строит из себя холодного принца? - Генри, друг, я так устал, - глубокий вздох. - От чего ты устал? - От безделия. Я устал лежать и смотреть в потолок. Я хочу принять ванную, выпить холодную колу и пойти на занятия. - Все понимаю, кроме занятий. Неужто так соскучился по школе? Это даже странно немного. - Да, сам фигею. Но очень хочу скорее в школу, - отвечаю я и мысленно заканчиваю: хочу увидеть скорее Чхве. Я соскучился. - Почитай тогда книги. Литературу, например. Тебе ж все равно придётся отрабатывать пропущенные темы. Хмурю брови и смотрю на Генри. Тот застегивает пуговицы на мастерке. - Уже уходишь? - с разочарованием спрашиваю. - Да. Мне надо сегодня явиться домой пораньше. Семейный ужин, - он пожимает плечами, а я задумываюсь. Семейный ужин... когда он был у нас в последний раз? А он вообще был когда-нибудь? - Хорошо. Передавай привет маме. - Обязательно. Ты эт самое... Звони мне если что. Твоя сестра сегодня на дежурстве опять? - Она останется у подруги сегодня. Хотя, скорее всего, опять у своего парня. - Хорошо. Тогда я, эм, - закусывает губу, - Пойду? Я кивнул. - Не забывай принимать вовремя лекарства и обязательно поешь вечером. - Да, мамочка, - с тёплой улыбкой отвечаю я. Тот ещё секунды три потоптался на месте и потом скрылся за дверью комнаты. Я вздохнул. Теперь я один. А может поспать? Делать то все равно нечего. Проснулся я в половине второго ночи. В комнате стояла непроглядная тьма, что руку протяни перед собой, не разглядел бы ни пальца. Тишину разбивало только тиканье часов в холле. Я встал выпить воды и почувствовал головокружение. А ещё тело горело от головы до кончиков пальцев ног. Наверное, опять температура поднялась. По дороге на кухню я заглянул в спальню: мама спала крепким сном, мерно дыша. Я выпил воду из-под крана и пошёл обратно в комнату. Спать совсем не хотелось. Учить тоже. Я взобрался на подоконник ногами и собрал их, прижимая к груди. На улице шёл снег. Небо было пепельно-серым, и лишь полоска жёлтых огней вдали контрастировала на фоне этой серости. Я приоткрыл форточку и положил голову на колени. С той стороны донёсся знакомый голос. Я пододвинулся ближе к форточке и расслышал голос своего учителя. Кажется, он говорил с кем-то по телефону. Слов было не разобрать, но по интонации с которой он говорил, было ясно - разговор не из приятных. Я просидел так ещё десять минут, игнорируя холод и почти не дыша. Как бы я не старался прислушаться к разговору, уловить не получалось ни слова. Потом послышался звук закрывшегося окна. Я выпрямился и отпустил ноги. Тишину опять рассекало тиканье часов и громкое сопение мамы. Я вздохнул. Подумал немного и встал. Не знаю, какая моча в этот момент в голову ударила, а может в такой ситуации уместно все свалить на высокую температуру? Но по неясной мне причине я надел тапочки и вышел в подъезд. Дотянулся до звоночка, нажал и остался стоять. В подъезде было довольно холодно. Пришлось приобнять себя за плечи, чтобы хоть как-то согреться. С внутренней стороны послышалось чириканье птиц, а затем чьи-то шаги. Я задержал дыхание в ожидании. Дверь открылась, и на пороге нарисовался учитель Чхве - в одних шортах, с красными глазами и в ОДНИХ ШОРТАХ!!! Наверное, моё лицо в этот момент ужасно покраснело. Глаза приковались к голому торсу. В горле пересохло. Учитель искренне удивился мне. - Что ты здесь делаешь в такое время? - спросил он чуть охрипшим голосом. По спине невольно поползли мурашки. - Я... я... я просто, - чертов непослушный язык. И чертовы глаза, предательски изучающие этот соблазнительный пресс. Чертовы щеки, предательски пылающие. Нафига я вообще вышел из квартиры? - Ты же болеешь? Как ты себя чувствуешь? - спросил он. Я все ещё стоял в замешательстве. Что мне говорить ему? В моменте его тёплые пальцы коснулись моего лба. Сердце пропустило пару глухих ударов. - Да у тебя жар, - констатировал факт Чхве и притянул меня к себе, заставляя ввалиться в его квартиру, - Да ещё и вышел раздетый. Марш на кухню. От такого обращения к себе стало тепло на сердце. Я улыбнулся своим мыслям и пошёл на кухню. На столе стояли пустые банки из-под пива. И не пустые тоже. Я сглотнул, сел на стул и остался ждать учителя. Он появился совсем скоро. К большому сожалению, уже в футболке. Я расстроенно вздохнул. Слава Богу, Чхве этого не заметил. Он заботливо накрыл меня одеялом и протянул таблетку и стакан с водой. - Выпей. Это жаропонижающее. Я послушно проглотил таблетку и отодвинул стакан. Взгляд снова невольно зацепился за банки на столе. - Вы пили? - задал я очевидный вопрос. Чхве кивнул и сел рядом. Он пристально смотрел на меня, а я на него. Глаза его было точно как у безумца - зрачки были расширенные, вокруг радужки сеть полопавшихся капилляров. Послышался шум закипающего чайника. Чхве встал и подошёл к шкафу. Я почувствовал неловкость и прочистил горло. - Ты пьёшь чай с малиной? - спросил учитель, стоя ко мне спиной. - Да, только не кладите сахар и лимон. Чхве ничего не ответил, поставил передо мной чашку с чаем и снова сел рядом. Я обнял пальцами чашку. Горячо. - Почему ты не спишь в такое время? - спросил он. Почему он не спрашивает, что я делаю у него в такое время? - Я спал вечером и теперь мне не спится. - Твоя мама спит? - Да. - Вы вдвоём живёте? - Нет. Ещё сестра старшая. Её не будет сегодня ночью. - Понятно, - безучастно протянул он и потянулся за полупустой банкой из-под пива. Я проследил за его дергающимся от глотков кадыком и сам сглотнул. - Можно и мне выпить? - Эй, ученик, а не обнаглел ли ты? - Просто я очень хочу попробовать. Мне интересно, какое оно на вкус. - Ага, скажешь, что ни разу не пробовал пиво? Думаешь, я поверю в такую чушь? - Но это правда, - честно ответил я, - Я никогда не пил спиртное и не пробовал сигареты. Чхве с подозрением посмотрел на меня, а потом добавил: - Молодец. И не нужно. Ты должен хорошо учиться, а не выжигать свои лёгкие. - Значит, нельзя? - расстроенно фыркнул я, глядя на банку с пивом. - Можно, - удивил меня его ответ, - Однако сначала выздоровей, а потом я угощу тебя пивом, так уж и быть. - Правда? - обрадовался я, не веря сказанному учителем. - Правда. Только ты никому об этом не расскажешь. Иначе я лишусь работы. - Вы так мне доверяете? - учитель поднял на меня взгляд и промолчал. Я хмыкнул и отпил немного чая. - Учитель, можно мне вопрос? Чхве кивнул. - Вы с кем-то встречаетесь? - С чего тебя так интересует этот вопрос? Я пожал плечами и посмотрел на него, ожидая ответ. - Нет, - ответил он. Я улыбнулся, и Чхве заметил это. - А ты? - Что я? - В твоём возрасте интерес девушками бывает довольно сильный. - Если честно, то девушки меня не интересуют. Чхве чуть не поперхнулся содержимым банки. - То есть? - Я думаю, я гей, - откровенно признался я. Чхве растерялся, а потом собрался с мыслями и спросил: - Как ты это понял? Я пожал плечами и задумался, вспоминая с чего же все началось. - Думаю, меня никогда не интересовал противоположный пол. Девушки слишком неестественные и ведут себя наигранно. С ними мне тяжело наладить контакт, а с парнями проще. Я раньше думал, что это просто так - мои детские соображения. Но потом я познакомился с одним парнем. Мы заперлись в кабинке школьного туалета и долго целовались. И мне очень понравилось, - я отпустил глаза, вспоминая тот день и улыбнулся. - И что дальше? Где теперь этот парень? - Он окончил в том году школу и уехал. - Ты был расстроен? - Нет. Почему я должен был расстраиваться? - Ну вы же встречались? - Нет. Разве я говорил, что мы встречались? Мы просто целовались в туалете. - Просто целовались? - Да. А что в этом такого? Это же просто поцелуй, - ответил я, поднимая на него серьёзный взгляд. Что-то в этот момент изменилось во взгляде учителя. Он стал мутным и расплывчатым. Я подумал, может, это из-за спиртного? Но потом мои мысли вмиг оборвались. Губы обожгло чужое тепло. Такое влажное и приятное. Я раскрыл глаза от шока. Голова отказывалась работать и воспринимать реальность. Учитель только что поцеловал меня? Ущипните меня. Хотя не надо. Потому что если это сон, то я хочу ещё насладиться этим сладостным моментом. - Кюхен, - хрипло прошептал учитель, немного отстранившись от моего лица и уперевшись лбом об мой лоб. Какой у него голос! Я готов был кончить только от его шепота. Во взгляде читалось сомнение. И не давая ему возможности передумать, я притянул его за шею и припал к его губам. После этого учитель словно с цепи сорвался. Одним сильным движением он перетащил меня на свои колени и продолжить целовать, так жарко и глубоко. Я отчаянно цеплялся дрожащими пальцами за его крепкие плечи и стонал сквозь поцелуй. Одеяло, так заботливо предоставленное мне минутами ранее, валялось где-то под столом. Руки учителя бродили у меня под пижамой, гладили вдоль рёбер, поясницу и отпускались ниже. Я простонал, когда он сжал мои ягодицы и дернулся вперёд, задевая своим стояком мой живот. Чхве укусил меня за губу и оттянул назад. Мы смотрели друг на друга, словно безумные, и тяжело дышали. Он отпустил мою губу и облизался. Я прикрыл глаза, смакуя вкус собственной крови и вкус губ учителя. А потом я дрогнул от испуга, когда тяжелый кулак Чхве зашелся по столу, да так, что банки поднялись и упали снова. Я в страхе вытаращил глаза и уставился на учителя. - Уходи, - сквозь зубы выдохнул он.