Мишкины будни

Вибриссы коварно щекочут губы и нос. Миша отворачивается. - Мрррррмя! Сон. Такой сладкий под утро. Жестокое животное... Мягкие лапы неслышно ступают по матрацу. О передвижениях живого будильника говорит только еле уловимое похрустывание сена под плотной тканью да невидимо взмётывающиеся облачка пряного аромата полуденного летнего луга. В последний момент Мишка успевает натянуть на голову одеяло. Очередная атака с левого фланга не удалась. Но кошачья лапа уверенно тянет на себя лёгкое укрытие. - Мррыррррырррыр!! Раскатистое мурлыканье становится тем громче, чем ближе объект притязаний. Кошка с деловитой неотвратимостью наступившего нового дня запрыгивает парню на грудь и неугомонно ласкается, бодая то в подбородок, то в нос, то в подоспевшую на помощь руку... - Нюся...порекомендую тебя палачом назначить - равных не будет. Такой сон чудесный прервала, - Миша, всё ещё с закрытыми глазами, ловя последние отголоски упомянутого чуда, чешет довольную кошку последовательно во всех необходимых местах согласно сложившемуся за годы ритуалу. "МЫРРР!" звучит практически как триумфальное "УРА!". Кошачье настроение изменчиво лишь внешне, по сути же - последовательно. Убедившись, что очередная славная победа осталась за ней, трёхцветная красотка полностью теряет интерес к жертве, перепрыгивая на подоконник и приступая к утреннему туалету. Мишка не спеша встаёт и подходит следом к окну. Солнечный луч шаловливо путается в русых волосах, на долю секунды подсвечивая их почти нимбом, и тут же прячется за лёгкое облачко, словно устыдившись содеянного. На дворе утренняя деловая суета уже в завершающей стадии - ещё немного и снова наступит временное затишье. В этот раз Нюся была не так строга, как показалось при пробуждении, позволила поспать почти на час дольше. На конёк соседнего дома порхнула, возмущённо вереща, небольшая стайка вервейнов. Видимо, их в очередной раз турнули с кухни, и пройдёт некоторое время прежде чем будет предпринят новая дерзкая вылазка в царство соблазнительных ароматов. Один же пернатый с недвусмысленно раздувшимся пузиком направился к дому, тяжело взмахивая крыльями. Его суточная норма выполнена. Почти. *** Неделю назад Сам (так близкий круг порой за глаза называл Фёдор Алексеича) озвучил адъютанту очередное поручение. С виду ничего особенного - Басманов пожелал воочию пообщаться с заинтересовавшим его человеком. Некоторые сложности наблюдались в связи с существенным несовпадением временных линий, по этой же причине вместо обычного открытого посещения Басмановым иного мира требовалась именно доставка гостя в Вотчину и обратно. В обязательном порядке незаметная для визитёра, максимально безопасная и комфортная. Хоть Фёдор Алексеич и не подавал виду, но от намётанного за годы службы глаза адъютанта не укрылась личная, отнюдь не финансовая, глубочайшая заинтересованность в результатах дела. И Миша тотчас поднял на уши доверенных людей ближнего круга для предварительного сбора информации. Очередная порция результатов которой каждый вечер появлялась на его столе. План начинает вырисовываться. А Басманов не пожелал знать никаких подробностей, кроме времени визита упомянутой личности. И предложения места для оной - не личные покои, что только для своих, и не гостиная, используемая в официальных случаях, а библиотека, с условием некоторой перестановки. Мишке же страсть как охота взглянуть на родную планету обожаемого шефа. Хоть и эпоха другая совсем. Вот и просьба явиться лично в "костюмерную"... *** - Миша! Ну что, что Вы забыли в этом безобразном времени!? - Отто Кунстмаллер изрядно смешон вне свой привычной сдержанности, - даже не знаю, что Вам предложить... смотрите сами... в конце концов, к счастью, не мне в этом щеголять, - картинно отшагнув в сторону и сложив руки на груди, всем своим видом выказывая полнейшее самоустранение, хозяин закулисья прислонился к стеночке гардеробной. Но внимательных глаз не отвёл, изучая реакцию посетителя. Пролистав предложенный каталог, Миша понял причину демонстративного недовольства. Печалилась даже его собственная врожденная непритязательность в отношении гардероба, что уж говорить о безупречном вкусе педантичного профессионала... - Ваше мнение? - Миша завершил изучение ассортимента пиджаков всех цветов радуги, клёшей, спортивных костюмов, намеренно пропустив нескольких страниц, крайним унынием напоминавших ему детские годы рабства. Выбранный в итоге комплект включал футболку, кожаную куртку, джинсы и тёмные кроссовки. На безрыбье... - Смотря с кем и как Вам предстоит общаться, Мишенька. Такой костюмчик подразумевает несколько ... не Ваш стиль поведения. И причёску тогда пожалуй стоит поменять. Точнее, убрать. - Это что - форма? Запланирован контакт с учёным-историком. Молодым... - Не совсем форма, хотя типаж в целом напоминает Джудонов. Мишка поморщился сравнению. Вот уж явно не лучший вариант. Отыграть не проблема, но вызвать заинтересованность в собеседнике... Отто же, не сводя с собеседника изучающего взгляда, продолжил задумчиво: - А вот учёный - это хорошо, хотя молодой... Форма... знаете что я Вам предложу... *** Приводя в приемлемое состояние разбегающиеся мысли, Миша шёл по бесконечному коридору; затёртый паркет чуть поскрипывал под ногами. Мироощущение было странное и делиться им ни с кем не хотелось. Привыкший к благородной простоте уклада Вотчины, проявлявшемуся в том числе и во всем диапазоне бытовых моментов, он с немалым удивлением, зародившемся ещё при подборе костюма, рассматривал новый мир. И радовался, что не живёт в нём на постоянной основе. При всей деловитой независимости огромного количества людей, встретившихся ему по дороге из пригорода, в самом местном воздухе витала неопределённость и непредсказуемость анархии, точнее некоем потенциальном отсутствии будущего. Как в звездолёте с внезапно сломавшейся навигационной системой на дальнем рубеже галактических трасс, где вероятность встречи другого корабля стремится к нулю. Неожиданно "домашним" показался лишь один момент. В тихом переулке Мишу внезапно накрыло волной дурманящих пряных ароматов, включавших несколько знакомых до боли нот. Желто-рыжая с коричневыми завитушками шелушащаяся вывеска на стене гласила "Индийская лавка". Мишка зашёл. Запах сомкнулся вокруг него плотным коконом, приглашая в тихий полумрак, к самым дальним стеллажам. Там взгляд посетителя сразу же магнитом притянуло к зелёному загадочно поблескивавшему под дрожащим, почти свечным, неярким светом лампы камушку в замысловато-надёжных объятиях металлических завитушек. - Отличный выбор. - Продавец точно появился из ниоткуда и уже открывал шкафчик, - Примерьте! - Я не для себя... другу, - Мишкин голос чуть дрогнул, но ответ максимально приближенный к истине - "Моему Богу" - прозвучал бы куда более странно. - Перстень нельзя выбирать на глаз, непременно нужно взять в руки, даже если не Вам его носить, - не останавливая плавности движения, возникшего в момент своего появления в зоне Мишиного внимания, продавец открыл - закрыл стеклянную дверцу и кольцо доверительно перекочевало в ладонь потенциального покупателя. Гермес не обделил требуемыми навыками своего далёкого служителя - теперь перстень просто нельзя было не купить... И почти всю дорогу до конечного пункта назначения и далее Мишка ломал голову как преподнести его Басманову. Подарок подобного рода не слишком укладывался в их тип взаимоотношений. И кроме того провоцировал получателя на пусть и кратковременное, но повышенное внимание к дарителю. А Мишка с некоторых пор подозревал Фёдора Алексеича в нечеловеческой способности чтения тайных помыслов, и даже научился слегка маскировать оные в дебрях своей юной, но повидавшей виды душе. Не скрывать, конечно, но в процессе общения временно выдвигать на первый план более... приемлемые для восприятия. А потом на улице - и в душе - прилично похолодало. В луже лежал человек. Прохожие, не задерживаясь даже взглядом, обтекали его, словно кучку опавших листьев. Мишка остановился, окинул окружающее недоверчивым взглядом - да среди людей ли он? - и наклонился над лежащим, тронув его за плечо. Никакой реакции. Чуткие пальцы переместились на небритую шею и задержались. Полная тишина. Пока Мишка соображал - куда и как положено сообщать в подобных случаях, старая засаленная куртка на груди мертвеца шевельнулась и на месте оторванной пуговицы появилась маленькая когтистая лапка, а высунувшаяся следом чёрная худая мордочка открыла рот в беззвучном "мяв"... На поиски молока и ожидании в очереди Мишка убил почти час. В здании университета, однако атмосфера была куда более располагающей Людей не очень много - сидящие на подоконниках с тетрадями и книгами изредка провожали посетителя отрешёнными взглядами, а жизнерадостная разношёрстная компания молодых ребят, горячо споривших в рекреации, вовсе не заметили постороннего присутствия. Лишь одна девушка, слегка приподняв бровь, пропела: "Младший лейтенант, тяжёлый случай, важностью своей себя не мучай..." и, фыркнув, рассмеялась. Внимательнее всех казалось его разглядывали висящие тут и там по стенам фотографии крайне серьёзных, преимущественно бородатых личностей. Он остановился возле двери с табличкой "Кафедра источниковедения и историографии", пару секунд помедлил, постучал и вошёл. -Добрый день. Лейтенант Михаил Грозовой. Где я могу найти Дмитрия Михайловича? Сидевшая за ближайшим столом женщина неопределённого возраста в тяжёлых очках, отставила полупустую чашку чая, оценивающе взглянула на Мишу и после продолжительной паузы, в течение которой новоиспечённому лейтенанту казалось, что она профессионально просканировала его жизнь до самого момента рождения, кивнула на дверь в смежную комнату. В коротком, но утомительном разговоре, который Мише пришлось отыграть со всем обаянием, интуитивно улавливая единственно возможный верный тон - убедительно ссылаясь на государственную важность просьбы, но не используя лишней патетики - а собеседник был несмотря на молодость и кажущуюся "рыхлость" - ох как непрост - оговорили условия встречи в загородном доме для получения консультации. На следующий вечер... Помимо прочего, на руку лейтенанту вовремя сыграл его новый приятель - котёнок вновь возжелал взглянуть на свет божий, и явление его хулиганской мордочки определённо настроило собеседника на более дружелюбный лад. - Беспризорники, значит, тоже в юрисдикции вашего ведомства? Благое дело. *** Такси остановилось возле забора, за которым возвышался солидный двухэтажный сруб. Мишка до этого неделю катался по окрестностям в поисках дома более-менее подходящего для его целей. Хотя бы размерами и общей направленностью стиля. В безнадёжно тёмных после яркого солнца сенях, поминая проблемы с проводкой, пощёлкал выключателем, одновременно придавив кнопку телепорта. Поддержал участливо гостя под локоток. - Вам плохо? - Голова что-то закружилась... - собеседник недоумённо развёл руками, а Миша только хмыкнул, гость-то - орёл, к телепортации привыкнуть ещё нужно, поначалу, бывает, и вовсе отключаются. Вошли и тотчас - к заветной двери библиотеки, что чуть ближе уютно светившегося неподалеку небольшого оконца. Изучение местных видов в план никак не входило. Басманов, коротающий недолгое ожидание в прогулке по полумраку, царившему между рядами стеллажей, широким летящим шагом вышел навстречу, поприветствовал гостя, окинул облачение адъютанта внимательным взглядом, улыбнулся, но по понятным причинам никак не прокомментировал, попросив лишь: - Мишенька, а сделай-ка нам чаю... - и широким жестом пригласил гостя садиться. Поставив на журнальный столки поднос с ароматным напитком, сушками и вазочкой яблочного варенья (у Басманова чуть заметно довольно дрогнули ноздри), парень вышел в коридор. Голоса доносились довольно чётко, Мишка недолго мялся, не отойти ли подальше - подслушивать не хотелось. Но соображения безопасности пересилили, да и в конце концов разговор вёлся отнюдь не секретный. Через часок он изрядно пожалел о своём решении. Богатый на интонации, то вкрадчиво вибрирующий на низах, то взрывающийся страстной энергией правоты и вновь мгновенно стихающий до журчания лесного ручья, голос Басманова можно было слушать вечно, отвлекаясь иногда и от сути произносимого. (Чем обладатель сего таланта, к слову, порой беззастенчиво пользовался) Тогда как гость вещал умные и правильные вещи, но столь монотонно, что Мишку уже начинало клонить ко сну. Чему изрядно способствовало тёплое солнышко, тянувшее свои лучи сквозь окно. Вдруг за дверью раздалась непонятная возня и грохот, Мишка, не дожидаясь приглашения, пулей влетел в комнату. Навстречу ему с истошными перепуганными криками очумело вырвался взъёрошенный вервейн и устремился по коридору сквозь окошко на волю, едва не прихватив с собой резные ставеньки. Выбравшись на свободу, он тут же сменил истеричную тональность воплей на победную. Обстановка в библиотеке уже и не пахла мирным чаепитием. Стоящий рядом с обрушенным испуганной животинкой стеллажом, посреди груды книг, гость держал в руках автоматически перелистывая изящно переплетённые рукописные листы с надписью на кожаной обложке: "Н.В.Гоголь. Похождения Чичикова или Мертвыя души. Том 2", навскидку явно толще пяти глав, и переводил взбешенный взгляд с книги на чай. Мишка с долей удовлетворения отметил, что неким чудом выведенный из равновесия флегматик - зрелище, определённо достойное внимания. - Чем вы меня напоили?! На лице Басманова, лишь удивлённо шевельнувшего бровью на прозвучавшее обвинение, определённо читалась досада, но оправдываться, особенно в подобных ситуациях, бессмысленно. Собеседника уже несло. Мишка бочком просочился мимо пылающего праведным гневом обличителя, прикрыв собой часть соседней стойки с парой десятков особо любимых Фёдором Алексеичем томов, умыкнутых из легендарной Либерии Иоанна. Не собственноручно, конечно, а притащенных ему в качестве подарка неким капитаном Хартом, с которым Мишка лично знаком не был, но заочно уважал, опираясь в своём отношении на озвученные Басмановым воспоминания о прошлом - немногочисленные, однако весьма красочные. В Агентстве же тогда, который раз поставленном перед фактом, только рукой махнули на самовольство - временное вмешательство нулевой степени - ведь великолепная коллекция книг так и затерялась безвестно в веках, чересчур надёжно припрятанная согласно царёвому приказу. Отвлёкшись на манёвр и воспоминания, большую часть монолога он пропустил... - Ну уж нет, довольно с меня мистификаций! Надеюсь, в достаточной степени удовлетворил ваше любопытство, - чуть заметно дёрнулось плечо, - прощайте. Мишка едва успел сопроводить гостя к выходу и удостовериться, что тот отбыл в нужном направлении. Взбешённый историк вышел из сеней. Снова было закружилась голова, но лишь на несколько секунд. На улице светило солнце, лёгкий прохладный ветерок доносил запахи опавшей листвы, поодаль за забором ожидало такси, мир был ясен и чёток, как всегда. А в доме вроде как пахло не осенью - летом... Мелькнула даже странная мысль о путешествии во времени, да и манеры собеседника изрядно смутили его явной инакостью, но мало ли в мире чудаков. Запахи - слишком неуловимый аргумент, а выглядеть идиотом желания нет. Мишка вернулся в библиотеку. Ситуация вышла на редкость дурацкая, и адъютанта страсть как тянет извиниться за исход, хоть объективно он и не виноват ни в чём, но всё сильнее внутреннее недовольство собой - мог бы предусмотреть... даже вервейна этого, ну что стоило библиотеку проверить заранее и под ключ... - Фёдор Алексеич... - Не надо, Мишенька, пустое... - Басманов, аккуратно перешагнув разбросанные книги, вернулся в кресло к недопитой чашке с чаем. - Поговорить, конечно, было интересно, мало кто разбирается во ... временах моей юности, но местами такое отчаянное де жа вю... Как некогда с князем Серебряным беседовал, посмеиваясь над его потугами ярлык на меня навесить. Славный воин или девка царская... Промежуточные версии, или - упаси боже - ещё более сложные не укладывались в его буйную головушку. Иные штампы моральных устоев не меняются даже за века. Эх, Миш... Мишка, присев на гостевое кресло, внимал. Действовать спешно никакой необходимости не было, и мысли, подначиваемые своеобразным нестабильным состоянием обожаемого начальника всё дальше сбивались в ту самую область чувств, от которой он при личном контакте старался держаться подальше. А тут ещё очередной взгляд на светящийся даже в печали лик Басманова пронзил его невыносимой болью прорывавшегося порой сквозь барьер воли осознания своего места - реверса воистину золотого шанса его судьбы. Накатывало изредка и такое... "Да кто я для него такой, нет ни единого шанса... Статус освободителя воистину божественен и пропасть бесконечно велика... ну что ж. Зато я всегда рядом. А в случае чего и жизнь положу не задумываясь... Не каждый может таким похвастать." Он упрямо тряхнул головой - по волосам прокатилась волна, являющая на свет невыгоревший на солнце более тёмный "подшёрсток" - светло улыбнулся и встал. - Федор Алексеич, - звонкий голос ни разу ещё не подводил его, выдавая печальные мысли..., - а я Вам подарок с родины привёз. Примерьте.