Улыбка

Ривай не сразу стал интересоваться Армином. При первой встрече тот не произвёл на него никакого впечатления. Наоборот — казался каким-то хрупким и не способным ни на что. Ривай так и подумал, решив, что Армин в первой же экспедиции станет жертвой титана. Это был один из редких моментов, когда Ривай ошибся. Он разглядел таланты Армина чуть позже: тогда, когда понял насколько эрудированным был его подчинённый. И Ривай был готов усмехнуться самому себе, когда в его голове мелькнула мысль, что этот парень вполне неплох. Пускай его физическая подготовка оставляла желать лучшего, но он был достаточно смышлёным, чтобы держать ситуацию под контролем. А благодаря своим умственным способностям он мог бы спасти тысячи жизней. Находчивость была в почёте в разведотряде, и этого было достаточно, чтобы Ривай смог увидеть в Армине ценного воина. Пускай Ривай никогда не говорил этого вслух, но причины восхищаться Армином были. Армин был противоречивым. Он казался робким и слабым, что невольно хотелось его защитить. Но первые впечатления совершенно не вязались с тем, каким Армин являлся на самом деле. Риваю иногда казались смешными собственные мысли: как он мог подумать, что такой, как Армин, погибнет в первой же экспедиции? Все из разведотряда были стойкими. И различные способности у них тоже были. Но Армин интересовал Ривая больше, чем остальные; а если точнее — иначе. Наблюдая за ним, он невольно начал замечать, что Армин его привлекает; чем именно сказать было сложно, да и нужно ли было? Не то чтобы Армин был невероятно красивым или привлекательным… но что-то необыкновенное в нём было. Он был скорее обаятельным: его движения, походка, характер и улыбка, даже немного глуповатая иногда — всё Риваю в какой-то мере нравилось. И пусть он старался не думать об этом, но всё равно иногда цеплялся взглядом за Армина, понимая, что он совершенно не такой, как многие из разведотряда. Ко всему прочему, Армин оказался куда наблюдательнее, чем Ривай мог себе представить. И не мог не заметить двусмысленные взгляды, направленные на него. И если первое время Армин делал вид, что ничего не замечает, то через пару недель пришёл к Риваю сам. Но вместо претензий предложил кое-что более интересное. Риваю не потребовалось повторять дважды.

***

Он усадил Армина на стол, крепко сжимая его бёдра. Они оба уже тяжело дышали, изрядно возбуждённые. Но Ривай словно никуда не торопился. Он медленно расстёгивал рубашку Армина, словно изводя его этими неторопливыми движениями. Но Армин молчал и лишь кусал губы. Ривай отбросил рубашку на стол, а потом, притянув Армина за подбородок, напористо поцеловал. Они оба любили целоваться друг с другом, хотя никогда не говорили об этом вслух; и их поцелуи частенько бывали далеко не самыми нежными. Ривай не заметил, как проворные руки избавляют и его от лишней одежды — Армин ловко расстегнул его рубашку, а потом взялся за край брюк. Хорошо, что ремни они уже давно сняли, иначе бы возни с одеждой было гораздо больше. Ривай прервал поцелуй и убрал руки Армина, не позволяя закончить начатое. Тот посмотрел на него слегка недовольно, и Ривай усмехнулся: когда Армин хмурился, его лицо выглядело непривычно и немного нелепо. — Лучше ляг. Армин шумно выдохнул — но лёг. Он уже не помнил, сколько раз они занимались сексом на этом столе; впрочем, где только они этим не занимались. Но сколько бы раз они ни спали друг с другом, главное не менялось: Армин хотел Ривая, всего и полностью. Ривай расправился с одеждой и почти сразу же ввёл в Армина два смазанных пальца. Он старался быть терпеливым — но Армин знал, что тот едва сдерживался. Они оба сейчас дрожали, сгорая от нетерпения. В их первый раз Армин был другим: смущённым, раскрасневшимся… и несмотря на непоколебимую уверенность, что Ривай — именно тот, кого он хочет, было всё равно неловко. Сейчас он привык. И уже без смущения разводил ноги, стонал или просил ещё. Впрочем, Ривай тоже привык. Он знал, где у Армина чувствительные места, что тот любит, а что нет. И сейчас кусал его, иногда больно, иногда не очень, оставлял засосы, водил языком по груди… и слушал, как Армин стонет. И свободная рука уже не сжимала, а поглаживала бедро. Ещё несколько минут — и Ривай заменил пальцы членом. Он вошёл плавно, хотя с трудом сдерживался, и застыл, ожидая ответного движения. И немного подождав, Армин сам начал насаживаться. Сначала не очень глубоко, плавно, но понемногу наращивая темп. Он кусал губы, но это не сдерживало стоны наслаждения. В комнате было невыносимо душно, и внутри у обоих тоже всё полыхало, заставляя задыхаться. Рука Ривая легла на член Армина — и Армин окончательно перестал сдерживаться, стонал ещё громче. Ривай и сам начал двигаться в такт, подавляя стоны, лишь судорожно вздыхал время от времени — потому что внутри было узко и горячо, и голос Армина жутко возбуждал. Они оба утопали в экстазе, и каждый толчок приносил новую волну удовольствия. Армин начал двигаться резче, глубже впуская в себя Ривая. И кончил первым, едва слышно прошептав имя того, кто сейчас был с ним. Это, конечно же, не ускользнуло от ушей Ривая. Через несколько толчков кончил и он, и как ни старался, не смог сдержать стона. Армин искренне надеялся, что Ханджи не слышала из соседней комнаты того, что происходило здесь. Иначе она будет вечно его подкалывать. Они оделись молча. Каждый думал о своём. Ривай по-прежнему не до конца понимал, чем его привлекает Армин. Да, они просто спали друг с другом на протяжении нескольких месяцев, и более ничего, но… Армин разительно отличался от других любовников Ривая. Армин смотрел в зеркало и старательно поправлял воротник, чтобы не было видно ярких засосов. Ривай ненадолго задержал на нём взгляд. Прямая спина, худое тело, светлые соломенные прядки волос. Армин напоминал солнце. Он был таким же тёплым, светлым и красивым. Они были так несхожи друг с другом — просто преданы одному и тому же делу, не более. И они не любили друг друга — просто бывали вместе время от времени, утоляя свои желания. — Я приду к тебе завтра вечером? — Армин повернулся от зеркала и посмотрел на Ривая. Ривай ответил кратким кивком. И мягко, едва заметно улыбнулся, смотря ему вслед. Потому что Армин однозначно нравился ему. И рано или поздно вновь придёт к нему, как впервые — но уже с совсем другим предложением.