Зависимость

Грей сидит на кресле и листает книгу со старыми пожелтевшими страницами. В комнате витает запах теплого молока и сырости. Парень чуть прикрывает глаза и смотрит перед собой, а там Джувия усердно хлопочет перед белоснежным чайным сервизом, смывая с него слои пыли. Ее губы быстро шевелются, напевая какую-то детскую песенку, а уголки сами собой ползут в теплой и довольной улыбке. От ее тонкой фигурки, так и исходит едва заметная счастливая аура, от которой, хочется словно коту, замурлыкать и свернуться клубком. Теперь, когда мечта Джувии практически исполнилась, она кажется самой счастливой девушкой во всей Магнолии. От этой мысли Грей чуть растягивает губы в каком-то подобии улыбке. Так улыбаются родители, когда видят, как их дети весело и беззаботно играют в песочнице, пачках одежду. Они уже год, как живут вместе. Как-то однажды она попростилась на денек, два, потом пять, затем неделю и вот уже казалось, словно она стала неотделимой частью этого дома. Но к некоторому сожалению девушки, мы не более, чем просто живем в одном доме. А так как Фуллбастер пропадал большую часть времени вне небольшой квартиры, то она почти полностью остаётся на попечение Локсар. Одному жить, Грею никогда не нравилось, именно потому раньше он часто захаживал зимними и осенними вечерами к одной красноволосой особе, которая сначала хмурилась, но потом криво улыбалась и пускала, ведь на самом деле была совсем не против постоянных визитов ледяного друга. И именно поэтому был не слишком против Локсар, поселившийся в его квартире. К слову, Скарлет тоже жила одна, и он был более, чем уверен, что такими вечерами ей одиноко не меньше, чем ему. Глупо, конечно, но вместе с ней было по особенному тепло. Совсем, как дома, еще тогда, когда они с родителями ужинали вьюжными вечерами за небольшим столом на кухне, а за окном носились снежинки. И временами Грей подбегал к нему, прислонившись ладошками, и с восторгом наблюдал за этим зрелищем. Тогда ему это казалось настоящим чудом, тогда он еще был беззаботным ребенком, и, наверное, абсолютно счастливым в такие моменты. Для Фуллбастера это было одно из самых теплых воспоминаний, которых, впрочем, сохранилось в его памяти немного. И ему, как ни крути, нравилось проводить вечера с Эрзой в компании горячего чая, гудящего холодильника и тихо вещающего телевизора, ощущая эту ненавязчиво затягивающую атмосферу, и совершенно не хотелось возвращаться в пустую и холодную квартиру. Тогда еще ее тонкие руки, покрытые царапинами и мозолями, неудачно пытались разгладить складки на потертой, усыпанной парой крошек, скатерти. А Грей обжигал язык слишком горячим чаем и рассказывал обо всяких глупостях, чтобы ловить ее насмешливый взгляд, ухмыляться и понимать, что он абсолютно точно пришел не зря. Тогда они чертовски нуждались в друг друге. Теперь же здесь всегда чисто, витает запах молока и уютная атмосфера, что затягивает тебя с головой. Вот только Грей все никак не может свыкнуться с этим, а в голове змейкой вьется едва уловимая мысль, что чего-то не хватает. Но чего же? Тех, слишком теплых для суровой зимы вечеров? А может просто в жизни Фуллбастера стало слишком мало алого цвета? Грей нахмурит брови и сделает вид, будто и представить не может о чем речь. Все ведь прекрасно и Джувия так мила, вот только принесенный ей только что чай, предательски горчит. Грей откидываемся на спинку кресла, жмуря глаза от слишком яркой лампы. Ему уже сотый человек сказал, что Фуллбастеру непременно нравится Локсар, а он мучает ее, оставляя без ответа. Как же хотелось послать этих чертовых моралистов, которые, конечно же, понимают чувства ледяного мага, лучше него самого. Конечно, он любил Локсар, но не той выдуманной ими любовью. Как друга, как товарища, как человека. Но это все. Грей встает с кресла, бросает на стол книгу и натягивает на себя куртку, попутно перемещаясь в коридор, и, поворачивая ключ в замке. - Пойду прогуляюсь, - бросает он и выскакивает на улицу. Хлопок двери сопровождает печальный вздох со стороны кухни. У Скарлет дома холодно, наверное батареи в общежитии плохо работают, так что парень греет руки об горячую кружку чая. Он отпускает по этому поводу глупые шутки и слышит ответный легкий смех, и он ему кажется чем-то таким дико родным и до боли привычным. Настолько, что невозможно и представить, что этого не было бы. Мелочи вроде холода, гуляющего в квартире, не могут испортить эту едва уловимую атмосферу. Он не мог описать, что чувствует в это момент и, почему не может перестать приходить снова. Быть может это просто напросто зависимость? Или вот ещё вариант - вредная привычка. Грей возвращался снова и снова, и не было причины. Просто потому что. Потому, что по-другому невозможно. Потому, что они наверное просто напросто въелись друг в друга, вросли, как какие-нибудь сиамские близнецы. Вот только намного глубже. Время уже давно застыло в этой маленькой кухне, отгородившись от внешнего мира. Да и, зачем нам какой-то внешний мир, когда внутри этой небольшой комнаты царил собственный, свойственной только этому месту, только с этими людьми и только сейчас. Это было все слишком неправильно, странно, ведь меня дома ждала, не теряющая надежду Локсар, а тебя, сам того полностью не осознавая, где-то ждал Джерар. Ну или тебе просто хотелось в это верить. И только в этой комнате сейчас это видилось единственным верным и правильным. Иногда казалось, что у нас одно сердце на двоих. Оно совсем холодное и сшитое черными толстыми нитками. И только, когда твои губы касаются моих оно отчаянно бьется, будто пытаясь вырваться, порвать грудную клетку и ничего не оставить после себя. А такими вот вечерами оно медленно теплеет изнутри, согревая и нас. Только вот, к несчастью, как бы то ни было, не стоит забывать, что оно в итоге все равно так и остается куском льда. И с этим уже ничего нельзя сделать. Что ж, пусть остаётся так. Мы похоже настолько сошли с ума, что научились даже в ледяном холоде чувствовать согревающую теплоту. Как и снаружи, в этой маленькой промерзлой кухне, так и внутри себя. Может быть, мы действительно сошли с ума? Или мы всегда такими были? Ты знаешь, что я не смогу не вернуться к тебе снова. Я знаю, что ты ждешь меня, хоть никогда этого не говоришь и не скажешь. Но, в конце концов, этот вечер все равно раз за разом заканчивается, возвращая нас в реальность. Это больше напоминает совершенно глупую болезненную зависимость. - Я зависим от тебя, Скарлет, - тихо шепчу я, и эти слова вырываются сами собой. Они отдаются в голове низким басом, оглушая, словно удар. Прочно впечатываются в мысли и крепко застревают на задворках души. И, возможно ему только кажется, но они звучат словно приговор.