"Мой верный рыцарь"

На похороны спасателя собралось много народу: Юлечка уже не билась в истерике, а закаменев от горя, молча лила слезы, не отрывая взгляда от портрета мужа с косой черной ленточкой. Её мать, Надежда Петровна, слегла в больницу, ибо любила зятя, как родного сына. У Северова, кроме жены, родни не было. Его армейский друг, Иван Погребельный, ненавязчиво опекал Юлю. Девушка нравилась ему много лет, но дружбу он ценил больше. После поминок Юля зашла домой, прижала уткнулась носом в любимый синий свитер мужа и вновь разрыдалась. - Мррряур! – в полутьме коридора желтые глаза Василисы светились, как два прожектора. Кошка тоже сильно осунулась после гибели хозяина, а сейчас опять распушилась и дергала из стороны в сторону хвостом. – Мяяяуррр! - Макс в лучшем мире, да? – прохлюпала девушка. – Но нужен-то он мне здесь! Уууууу! Домашняя любимица вспрыгнула на диван, и стала облизывать лицо хозяйки, басовито мурлыкая, словно говоря: «Все будет хорррошо… Хозяин не прррропадет. И тебе надо хорррошего кота найти». Вскоре всхлипы стихли, девушка уснула, а кошка еще долго пристально смотрела на звездное небо за окном. Северу было тепло и уютно, окружавшая его бархатная темнота плавно покачивала, он улыбался, наслаждаясь покоем, когда подул ледяной ветер, закрутил в вихре и куда-то потянул. Мужчина пытался барахтаться, цепляться «за воздух». Но его продолжало неумолимо тянуть, рывок и глаза резанул слепящий белый свет, воздух ворвался в легкие, до боли распрямив их. Макс судорожно дышал, смаргивая слезы. - Он пришел в себя, милорд! - Хвала всем Богам! «Холодно, холодно»! – колотилась единственная мысль. Севера охватывал леденящий холод, била мелкая дрожь, он метался и елозил по железному столу. Множество рук, показавшихся огненными, схватили его, растягивая на поверхности. Болезненные уколы и вновь темнота, только не такая приятная. Второй раз Север осознал себя лежащим на чем-то мягком, пахло травами и чем-то неуловимо знакомым: «Хлорка, как в больнице. Я в больнице»? – мысли текли вяло, глаза открывать не хотелось. – «Я ж на чем-то подорвался? Значит, лечат… Хорошо… Юлька от беспокойства с ума сойдет». – он вновь провалился в сон. А в соседней комнате вели беседу двое мужчин: - Милорд, ваш сын физически здоров. – докладывал мужчина в светло-зеленой строгого покроя мантии. – Только он слишком долго был без воздуха, его мозг частично разрушился. - Но ведь это поправимо? – с тревогой спрашивал второй, одетый в элегантный котарди. – Наша медицина… - Разумеется, милорд! – с профессиональным спокойствием проговорил медик. – Помните сына герцога Баргейма? Его вообще по кусочкам собрали. Просто у вашего мальчика немного изменится личность, вкусовые пристрастия, тревожность. Но это все вторично и поправимо. Мы сделали все возможное, теперь лорду Сималу потребуется чуткий уход и теплая домашняя обстановка. Лорд кивнул: - Когда я смогу забрать его домой? - Завтра. – сказал медик. Высокородный слегка склонил голову и вышел. Север отлежал спину и попытался перевернуться на бок, но задеревеневшее тело не слушалось, и вместо переворота он свалился с узкой койки, больно ушибив правый бок: - Ёпт! – вырвалось на выдохе. - Милорд, что с вами! – в распахнутую дверь ворвался какой-то человек, и, подняв Макса, уложил на кровать. «Здороооов»! – мысленно удивился мужчина, с любопытством разглядывая «медбрата». В светло-зеленом типа халате, светлые волосы убраны в хвостик на затылке, зеленые глаза, мягкие черты лица, чуть заостренные кончики ушек. – «Я не хилый, но этот – здоров! И ведь по виду не скажешь! Типичный ролевик, даже уши под эльфа подогнал»! – невольно восхитился Север. - Лорд Симал, пожалуйста, прилягте, магистр Облиус должен осмотреть вас, прежде чем ваш отец заберет вас. Макс покачал головой: - Вы меня с кем-то путаете, у меня нет отца. - Да-да, короткая амнезия, это нормальное явление после произошедшего. – медбрат успокаивающе покивал. В этот момент Макс почесал коленку и замер, обалдело глядя на свои руки: Изящные, ухоженные кисти, длинные пальцы с аккуратными ногтями. «Любимая Юлькина форма». – машинально отметил мужчина, и торопливо задрал повыше розовую ночнушку и обалдел. – «Это не моё… не моё… не моё!» - не то, чтобы он отличался повышенной волосатостью, однако на этих тонких, стройных ногах, даже пушка не было. - Зеркало! Мне нужно зеркало. – прохрипел он и отметил, что привычный баритон остался при нем. Медбрат взмахнул рукой и прямо перед пациентом сгустился воздух, превращаясь в зеркало. Оттуда на Севера испуганно таращился парнишка лет шестнадцати, худощавый, изящный, с растрепанными темными волосами. Похлопав длинными ресницами, пощупав себя за щеки, Макс соотнес отражение и тактильные ощущения. - П…ц. – констатировал он, впервые в жизни проваливаясь в обморок.