Поверь, я не причиню тебе вреда...

Омега, вжавшийся в диван и желающий просто испариться, вздрагивал от любого шороха и звука. Чан отошел на несколько шагов к столу и, опершись на него, с громким вздохом взъерошил волосы. Шатен не сводил взгляда с альфы, наблюдая из-под челки за каждым движением старшего. После нескольких минут напряженной тишины, Чан как ни в чем не бывало направился к холодильнику и, вытащив несколько судочков с едой, начал разогревать их содержимое. А младший так и сидел в углу дивана, даже не стараясь предпринять каких-либо попыток бегства, ибо знал, что руки у Чанёля большие и «загребущие». Прошло еще несколько минут, когда на обеденный стол прямо перед Бэком приземлились тарелка с легким омлетом, несколько пиалок с различными салатами, палочки и чашка горячего фруктового чая. Младший удивленно и с непониманием в глазах посмотрел на старшего, но тот просто сел напротив него и, подперев рукой подбородок, с еле заметной улыбкой наблюдал за реакцией Бэкхёна. — Хорошо покушай и я тебя отвезу домой. — Отвезешь? У тебя разве есть машина? — омега удивленно повел бровью, рассматривая еду и остановив свой выбор на горячем сладком чае. — Конечно есть, вот только школьным уставом запрещается такая роскошь, а я как президент студсовета обязан прилежно придерживаться правил, поэтому это будет нашим маленьким секретом, — Чанёль подмигнул омеге, заставив того отвести взгляд и хмыкнуть со словами: «Уж больно надо». — А ты, я смотрю, не обращая внимания на всю сложившуюся ситуацию, остаёшься таким же колючим, как и всегда, — улыбнулся альфа, смотря как Бэкхён посёрбывает чаек. — Я же сказал тебе хорошо покушать, почему не ешь? — Я не голоден… — буркнул младший, но его слова к его величайшему сожалению как раз таки сопровождались предательским урчанием живота, заставив омегу покраснеть, а альфу громко засмеяться. — Говоришь одно, а твой живот — совсем другое. Ты уж как-то разберись с этим, — вытирая слезинки от смеха, Чанёль продолжал тихонько посмеиваться. А Бэк лишь смущенно промолчал и, взяв палочки, начал потихоньку жевать. — Ну как, вкусно? — с интересом и нежной улыбкой спросил старший. — Нормально, — Бэкхён продолжал кушать, стараясь не поднимать взгляд и игнорировать Чанёля. — Ну и колючка же ты, мог бы сказать что-то по приятнее, — Чан усмехнулся сам себе, ведь в любых ситуациях Бён Бэкхён оставался довольно отчужденным. Альфа потянулся к голове младшего, чтобы потрепать по макушке этой «надутой буке», но увидев, как промелькнул секундный испуг и настороженность во взгляде, остановился буквально за несколько сантиметров от шелковистых каштановых волос. Повисла тишина, Чанёль замер, не зная, как лучше поступить. А Бэкхён же гипнотизировал руку Пака, следя за мелко подрагивающими от волнения пальцами старшего. — Почему ты боишься меня? Или может я тебе настолько противен? — альфа все же убрал руку и, опять подперев ею голову, уставился нечитаемым взглядом на младшего. — Если ты мне не скажешь — я не пойму. Омега лишь опустил взгляд и, теребя краешек своего любимого голубого свитера, так ничего и не ответил. Но в следующее мгновение вздрогнул из-за того, что Чанёль поднялся и, решительным шагом обойдя стол, навис над омегой. Чистые карие глаза поглощали Бэкхёна, заставляя раствориться в них без остатка. Младший чувствовал опаляющее дыхание старшего, и одновременно охлаждающий мятный аромат, что как будто пьянил. — Даже не думай, что сможешь от меня сбежать. Поймав раз, я уже не отпущу тебя никогда. Альфа отпрянул так же неожиданно, как и приблизился. В его взгляде были смешаны негодование и… обида? Отойдя от омеги, он просто сел поодаль, оперевшись на спинку дивана и, тяжело вздохнув, опять на него посмотрел: — Почему ты не хочешь меня услышать? Я не хочу навредить тебе. Разве я хоть раз до этого заставил тебя своим поведением усомниться в этом? Я просто хочу заботиться о тебе, как о своем омеге, хочу узнать о тебе все, даже то, что ты так тщательно скрываешь, — старший как-то грустно улыбнулся и отвел взгляд в сторону. — А скрываешь ты немало. Бэк, заставив проглотить себя огромный ком в горле, неотрывно смотрел на Чанёля. Их истинность уже давала о себе знать, и как бы он не сопротивлялся и не отрекался от этого, приятный мятный аромат медленно окутывал его и все вокруг, даря умиротворенность и спокойствие. Даже просто своим присутствием альфа дарил свое тепло. Когда в тот момент, Чан протянул к нему свою руку, хоть младшего и одолел страх, но где-то в глубине души маленькая частичка его самого безумно хотела, чтобы эта большая и теплая рука прикоснулась к нему. Приласкала, и нежно взъерошила волосы на макушке, как и всегда. Но для того, чтобы скрыть в себе все чувства, которые с самого начала были словно посажены как семена и прорастали благодаря ласке и заботе старшего, требовалось чрезвычайно много усилий. Ведь каждый день, несмотря на все колкости, Бэкхён искал взглядом в большой толпе школьников светлую макушку с этими странными, но милыми ушами, которая также пыталась его найти. И улыбаться из-за оплошностей старшего, противореча самому себе… — Ох, ладно… Думаю сейчас не время для этого, — Чан вдохнул, и поднялся, потягиваясь. — Малыш, доедай быстренько, скоро стемнеет. Твои родители уже наверняка начали волноваться. Быстро посмотрев в окно и замерев на пару минут, омега подорвался как угорелый, вызывая тем самым недоумение у Чанёля. — Где мои вещи? — В прихожей на маленькой тумбочке… Что-то случилось? — Чанёль все еще не понимая, что твориться в голове у младшего, последовал за ним. Завидев издалека свою сумку, Бэкхён рванул к ней и, достав телефон из какого-то кармашка с громким стоном сполз по стеночке, на которую вовремя успел опереться. Альфа, чтобы лишний раз не спугнуть, тихонько подошел к Бэку и, присев на корточки, взглянул из-за его плеча на экран телефона. От увиденного он невольно закусил губу, чувствуя себя почему-то виноватым. На экране красовались пропущенные звонки от отца и папы младшего, и судя по их количеству, волноваться они начали давно. — Думаю у тебя нет времени на «доесть», бегом собирайся и я тебя отвезу. От приятного баса у левого уха, у омеги пробежали мурашки по коже, заставив вздрогнуть. Но не время разводить здесь оперу, ему срочно надо было домой. — Я сам дойду, отсюда недалеко. — Прекрати упираться, ты даже не знаешь, где ты находишься, — Чанёль был явно недоволен поведением младшего, уже за столько времени он должен был понять, что старший не причинит ему вреда. Но Бэкхён и дальше продолжал язвить и отстраненно себя вести. — Да блин. Я уже успел рассмотреться в той комнате где я очнулся, тем более из окна кухни все тоже хорошо видно. Улица-то знакомая, я живу в многоэтажке напротив. Сказать, что Чанёль был удивлен — ничего не сказать. Он столько искал своего истинного, а он все время жил у него под носом?! А Бэк, блин, сама невинность с лицом-кирпичем «здесь вообще нечему удивляться» и «это самая обычная ситуация, которая могла со мной произойти». — А сказать раньше ты не мог? — альфа был по-детски возмущен и, состроив недовольную моську, подал обувь с полки младшему. — Я все равно тебя проведу, хочу передать тебя из рук в руки, так что будь хорошим мальчиком, собирайся и скажи номер этажа и квартиры. Бэкхён от такого нахальства задохнулся от возмущения, и пока он придумывал, как бы ответить Чанёлю, последний этим успешно воспользовался и, взяв сумку омеги, подтолкнул того за двери в большой роскошный коридор. Младший не сразу отреагировал на смену обстановки, но пришел в себя как только почувствовал касание теплой руки к своей — альфа взял его за руку и шел впереди, закинув сумку на плечо. POV Бэкхён Почувствовав, как Чанёль коснулся моей руки и немедля взяв её в свою, я растерялся. Тело будто прошибло зарядом — тепло, что источала рука этой башни медленно, но уверенно пробиралась от кончиков пальцев, по руке и дальше по всему телу. Я лишь опустив голову и сжавшись, тихонько шел следом, не желая признавать, что мне это нравиться и то, что мне от этого приятно: «хочу побыть так еще немного» — Ну и чего же ты притих? — повернулся ко мне с улыбкой Чанёль, первым пропуская в только что открывшийся лифт. — Неужели успокоился и больше не собираешься сыпать колкостями? — он нажал на кнопку первого этажа и мы тронулись вниз. — Заткнись, — недовольно пробурчал я и опустил взгляд на наши руки. Он продолжал держать меня за руку, нежно поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей руки. Было слишком приятно… Последующие пять или десять минут я провел будто опьяненный, просто тихо следовал за рукой ведущей меня, неразборчиво отвечая на вопросы и засыпая от приятного спокойствия на душе. Еще несколько минут и я дома… Вижу обеспокоенных родителей, слышу недолгий разговор между Паком и ними, и чувствую то, что сразу привело меня в чувства. Громкая пощечина, рассекая воздух, опаляет мне щеку, заставляя вздрогнуть всем телом. Рука сама тянется к болезненному ощущению, стараясь как-то приглушить боль, а глаза слезятся, не давая сфокусировать взгляд. Единственное, что я понял в ту минуту — папа расплакался из-за меня…