переиграть сначала

      Глеб расплачивается с ним, и, вытолкнув барышню из машины, грубо тащит за собой к ресепшену. - Здравствуйте, молодой человек.- Приветствует их с милой улыбкой персонал. - Можно номер снять?- Любезно спрашивает Глеб, злостно посматривая на Рину, которая только и искала проходящих мимо людей, чтобы нажаловаться на юношу, но весь просторный холл в кофейных тонах был пуст. - Да, конечно.- Администратор быстренько печатает что-то в своем компьютере, а после выдает им ключ. Лифт уже на самом последнем этаже.       Они заходят в номер. Вернее, Глеб заходит и тащит не желающую заходить Паленкову за собой. Затаскивает в простой номер не отличающийся от самых обычных номеров даже расстановкой мебели и самим интерьером.       Голубин, как только захлопнется дверь на замок, прижимает Ренату к однотонной серой стене. - Но нас же могут услышать.- Рина все больше понимает, что сейчас произойдет тот самый обещанный им ещё в туалете забегаловки «сюрприз». - Во-первых, если не услышали в кафе, когда любой мог зайти, то здесь, когда я закрыл дверь на замок и повесил табличку «не беспокоить» никто не зайдет вообще, даже если услышит. А услышит точно. Во-вторых, сук, не плачь. Я ща только разозлюсь, и тебе придется ебаться со мной все сутки, на которые я снял номер. Так что давай по-быстрому все сделаем.- Он прикасается к ее бархатной коже в области лица.- Сквиртанешь?- и снова скалит зубы, вглядываясь к Рине в глаза расширенными зрачками размером с вселенную. - Пожалуйста, не нужно..- Умоляет Рина, все меньше сомневалась в его благоразумии.- Не надо. Ты сейчас не в себе. - Малыш, тебе придется. Смеюсь с твоей наивности. Думаешь, я буду тебя слушаться? Не забыла, что слушаться должна ты?- Голубин небрежно срывает с себя куртку вместе с черным трешером, обеспечивая себе голый торс и принимается за девушку.       Стягивает с нее пояс от платья и бросает куда-то в сторону. После просто рвет само платье, оставляя Паленкову в одном нижнем белье. Из-за чего она тут же прикрывается. - Разве ты еще не привыкла голой стоять? Че ты прикрываешься то, шкура?- Глеб отводит ее руки от тела и просто поражается красоте её точёной фигуры. Тут его сознание вырубается и все уходит в руки веществу, управляющему мозгами музыканта. Он ловит какую-то своеобразную искру, когда они с девушкой встречаются ее испуганным и его сумасшедшим взглядами.       И впивается в ее шею пухлыми, но черствыми губами, сильно прижимаясь к ней своим бездушным телом. Рина пытается его оттолкнуть, но она слаба, а он оказывается намного сильнее, чем выглядит. Юноша прижимает запястья девицы к стене с огромной силой, не думая о том, что ей больно. После этого он срывает с нее серый бюстгальтер и забрасывает ее ноги к себе на бедра. - Тебе лучше слушаться меня. - Тяжело дыша, возбужденно шепчет он ей на ухо, а после, не медля, нежно берет ее, усаживая на себя и уносит на кровать.       После просто бросает, и, расстегнув ширинку, резко подвинув к себе, сразу глубоко входит уже твердо вставшим членом.       Жертва насилия издает болезненный крик. Её будто разрывает на части и она вонзается ногтями в покрывало, застилающее кровать, задыхаясь, кусая сухие от блеска губы. Миронов же, ни капельки ее не жалея, просто опускается к ней и горько впивается в искусанные до крови губы. Девушка даже не сопротивляется, сама просовывая язык к нему в рот, дабы смягчить свою боль поцелуем. Забрасывает крохотные ручонки к нему за шею и прижимаясь грудью к телу, вгоняется в широкую худую спину, нанося ненарушимые кровавые царапины острыми ноготками по выпирающему позвоночнику, и позже, когда парень отстраняется и набирает темп немного быстрее, зажимая ее округлые бедра сильными пальцами, Паленкова, косо посматривая на того, кто над ней, больно стонет и выгибается, словно кошка, комкая под собой сатиновое белое покрывало.       Глеб прижимает ее раненные руки к покрывалу, и восторженно понимает, что субъект его любовной ненависти сейчас срывается на невольные крики, страдает лежа под ним и действительно получает по заслугам. Он желанно осматривает ее восхитительное тело, несущее томный мрак. Любуется ее осиной талией, и несравненно прекрасной грудью второго размера. Она так худа и идеальна… Эти торчащие ребра в грудной клетке и ярко выраженные ключицы… Он и сам не осознавал, что потихонечку она сводила его с ума. Он наблюдал каждый ее вдох и каждый ее выдох, окончательно теряя разум. Не сбавляя темпа, парень поправляет редкую прядь за ухо и с помешанным желанием смотрит на уже «его» пассию. Он безумной хваткой вцепляется в ее плечи и пламенно целует шею, оставляя почти рубинового оттенка засос, даже не задумываясь, как девушка сможет это потом оправдать. Ему просто похуй, он продолжает двигаться и этим убыстряет темп.       Рина, на секунду приоткрыв один глаз, замечает порезы на руках недоброжелателя. И она уже было подумала, что сейчас все кончится, как срываясь на истощенный крик, почувствовала взявшуюся мертвой хваткой руку блондина в своих волосах, который таким образом желает перевернуть ее на живот, чтобы лишить девственности в области между упругими ягодицами. И девушка сначала не поддается, лишь мягко кусает его за изрезанное запястье зубами, чтобы тот отцепился, но попытка не оканчивается успехом, когда он называет ее «сучкой», довольно больно бьет пощечину, оставляя розовый след на мягкой щеке, и все-таки переворачивает на живот, ставя раком. И чтобы она не говорила, как бы ни просила этого не делать, уже прочувствовав боль, которая на нее снизойдет, он не внимал ей. А когда Паленкова начала вырываться, он решил приковать её ручонки, выворачивая их, к железной кровати своим ремнем из грубой кожи. В процессе содрал бинт с левой руки, поражаясь величине глубины незажившей раны. Открытый порез, кровоточащий еще с тех времен, когда девица протаранила руку на станции, заставлял удивляться. А у обидчика лишь извращенно заискрились глаза, и он продолжил процесс, все чаще специально задевая её открытую рану.       Ему нравилось, когда люди страдали. Из-за него. И подчас он закончил, Рина все больше осознавала, что ему нравится причинять боль людям. Примером служил и другой инцидент, когда он, не имея всяческих смазок, мило усмехаясь, игнорируя все ее просьбы, медленно водил своим членом по ее сжавшемуся мышечному кольцу и поглаживал шершавой ладонью ее упругие ягодицы. Ну, а после сжал и пронзительно вошел. Она сильно плакала, а он может из-за жалости, сначала двигался не так быстро. Но ведь такие темпы надоедают. И он стал набирать, а она начала кричать. Глеб явно вошел во вкус, начал вставлять до конца, и, постанывая, закрывать рот девушки своей рукой, в которую она с горькими слезами впилась острыми, белыми как снег, зубами. Его ладонь кровоточила и оставила алое пятно на покрывале. Но ему было все равно. Так же ему было все равно, когда и из его пассии покапала та же кровь. Но кого это, нахуй, заботит. И даже не заботило то, что девочка под ним в буквальном смысле слова изнывает от сильного жжения, которое начало проявляться уже сейчас. Он разрывал ее, но даже не чувствовал себя насильником. Сука же должна получить по заслугам!       И вот настало время, когда раздирало изнутри не только Паленкову, но и его самого рвало от потока спермы в члене. - бля, ты охуенна.       Вскоре он просто кончает в нее, и, достав свой половой, еще успевает обдать грудь обильным количеством теплой густой жидкости.       После покидает, предварительно отвязав её руки от ремня, так ничего не сказав. А девушка так и остается валяться на кровати вся в сперме, чувствуя себя дешевой одноразовой игрушкой. Потом она все-таки находит в себе силы встать, не смотря на невыносимую боль в области таза и убито перемещается в душ.       А Голубин просто хватает пачку мальборо и отходит на балкон. Там он пытается закурить, но слабый дождик сразу тушит сигарету, да и вовсе промачивает тело Глеба. Парню оставалось лишь крутить между костлявыми пальцами потухший бычок и любоваться видом, открывающимся с 13 этажа. - И что теперь? Ты действительно убьешь меня?- произносит судорожным голосом Рина, разрывая некую кромешную тишину, воцарившуюся до ее прихода. - Ты действительно желаешь своей смерти?- Обернувшись, он поднял на нее мрачный взгляд. -Да.- Она смотрела ему глубоко в глаза, проникаясь в эти насыщенные малахитовым оттенком вежды, стараясь не залиться слезами. - Вот глупая дурочка. Ты еще так молода и прекрасна. Тебе 17. Ебанных 17 лет. Ты еще в полном рассвете сил, можешь мир покорить. Жизнь твоя еще имеет шанс наполниться смыслом. Не то что моя, не имеющая цели не быть оборванной в любой момент.- Лихорадочно крикнул он.       Ответить ему было что. Но она не ответила из-за испуганного состояния. Прямо сейчас она находилась на балконе 13 этажа с психически расстроенным человеком и это угнетало, и дар речи при этом пропадал.       Но он молча подошел к ней, и, прислонившись своим обколотым татуировками торсом к ее голой спине, обхватил бесчувственными ладонями плечи и прижал к себе. - Малыш, это жизнь. Тут никто друг друга не щадит. Приспособится пора бы уже. - Тогда не сули мне о восхитительном бытие, я и так на грани. - Беспросветно произнесла девушка, потупив свой взор куда-то далеко в серое небо. - Ты ведь боишься.- Он опустил свою светлую голову, лишь врезавшись в её сырые от теплого дождя волосы носом и меланхолично закрыл глаза. - Но ты заставляешь. До твоего «светлого» появления все было прекрасно, я нашла в себе силы жить дальше даже после горестного расставания.. - Не, ты проговаривайся дальше. Мне даже тебя жальче стало. - Он все еще обнимал ее, спокойно стоя с крепко закрытыми глазами и позволяя моросящему дождю все больше мочить их обнаженные тела. - Ты не понимаешь, что я страдаю и моя жизнь испорчена. - Знаешь, а ты ведь могла сейчас сбежать. Ну вот прямо сейчас. Не смотря на всю усталость, если я так тебе отвратителен. Да блять, ты бы могла уже ускользнуть, твой след простыл бы незаметно.- безразлично советовал парень.- Так почему ты все ещё здесь? Но своеобразный ответ не заставлял долго себя ожидать: - Появляется в жизни просто из ниоткуда, ломает её к чертям собачьим и все со своими долбанными привычками убирать волосы за уши, кусать гребаные пухлые губы, курить вонючие бланты и жрать чертов ЛСД столовыми ложками. Терпеть тебя не могу.- Она посмотрела на него непривычным, печальным и в тоже время пылающим взглядом и отстранилась, скрестив руки на голой груди. Он, наконец, раскрыл большие глаза и удивленно покосился на девицу, которая отвернулась, надеясь, что он не обратит внимание на ее всплеск эмоций. Но он обратил. - Я надеюсь, ты не влюблена в меня…? - О любви прошу не напоминать, - девушка печально опустила голову. - И вообще о чем ты? Я тебя всем телом ненавижу. Какая к черту любовь? - Господи, есть прелесть в твоём сопротивлении. Как ты не поймешь.. - А не пойти ли тебе на хуй?- набравшись смелости заявила Камболина. - Э, язык прикуси. На хуй тут только ты можешь пойти, шкурка.- Он задорно показал ей средний палец и взъерошил свой златовласый затылок. - Ну и все, значит. Я ухожу.- Она обиженно куда-то побрела. - Э, куда?- Он схватил ее за вновь перемотанную бинтом руку. - Это не должно волновать эгоистичных ублюдков типа тебя. - Никуда ты не пойдешь. Я же знаю, какая ты ебанутая на всю голову.- Он тянул ее к себе за руку.- ща наберешь себе полную ванну и порежешь там вены. Уверен, ты знаешь где найти лезвия, даже если они не с тобой. - Я бы про лезвия не шутила.- Она мимолетно поглядела на его руки, изрисованные незаживающими шрамами.- зачем резал? - Отъебись. – и грубый ответ мог оправдать себя задетым за живое разбитым сердцем.       И тут они замолчали, окончательно погрязнув в своих воспоминаниях из прошлого. Её парень изменил ей с её лучшей подругой, а после бросил. После чего она, не смотря на начало новой жизни, совершила уйму попыток самоубийства. А его девушка была с ним только из-за славы, в то время как он был безумно влюблен в неё. Да он и сейчас её любит. Из-за этого побочные эффекты от неудачной любви перестали заживать. А ведь недавно он мог с легкостью раскрасить свои запястья в космоса цвет и закуриться тяжелым блантом. А потом очнуться где-то в больнице, с волнующимися, сидящими рядом с койкой Ефимом и Сашей. Но это все в прошлом. Он не мог вспоминать о ней не прослезившись. И поэтому вспоминал только в одиночестве, когда никто не мог видеть его слабости и не волновался бы о нем. Ему это было не нужно. Не хотел, чтобы кто-то думал о нем, поэтому на публике всегда пытался пошутить на эту тему, а услышав схожую шутку, рассмеяться, что есть силы и внушить всем, мол: «да не, видишь, мне самому смешно. Нет повода для волнения обо мне».       А самовлюбленная гордость и самоуверенность берут свое. Злящийся на жизнь уже обдумал в ясной голове шутку, которой намеривается задеть плачущую Паленкову, находившуюся рядом. Но проронить таких слов в сторону ранимой он не смог. Поэтому предпочёл упрекать её дальше: - Бля, и как тебя теперь здесь оставить? Ты ведь и минуты не проживешь, если тебя не контролировать. Тебя с твоей хуевой подростковой глупостью без присмотра оставлять нельзя. И я все уже решил.- Он заглянул в ее замученные янтарные глазки и просто тонул как в глубоком океане.- Ты уедешь со мной. - Нет, ни за что.- Наотрез отреклась девица. - Да, я знаю, что ты меня боишься. Но теперь ты только моя, слышишь? -не успел он моргнуть, как она оказалась за перилами балкона стоя перед пропастью. - Пиздец быстрая. Но если ты сейчас решила меня пугать, то все это хуйня собачья. Поверь, мне уж то точно похуй.- он облокотился локтями на эти же перила, за которые держалась девушка медленно оборачиваясь к нему- мне похуй. Можешь разбиваться. Я ничего не теряю. В основном теряешь только ты. - сказал он равнодушно ей прямо в лицо, когда она полностью развернулась. - Тогда я отпускаю.- Она отпустила совершенно равнодушно одну руку и теперь держалась лишь второй, не осознавая и действительно будучи готовой упасть прямо сейчас. - Ты же боишься смерти. И меня ты тоже побаиваешься. – Он все больше сокращал расстояние между их лицами.       Одна ее нога обвисла в 35 метрах над землей.       Парень серьезно спохватился и пытался не показывать этого, но актер из него был так себе. - Все, окей, я сдаюсь. Залезь обратно, пожалуйста. Я не хочу, чтобы меня подозревали копы потом. Плюс я уже из-за веществ у них под наблюдением.- Он ловко поймал ее за руку, которой девушка не держалась за последнюю опору и притянул к перилам.- Ну пожалуйста, ладно, я не из-за копов. Просто залезь обратно. - Тебе же было похуй, почему это ты вдруг спохватился, когда мне осталось лишь отпустить эти перильца?- Она задиристо посмотрела на него. но он молча, просто резко потащил ее на себя и видимо, она тоже в тайне не хотела умирать, потому что вскоре просто оказалась у него на руках. А приложи она чуть больше усилий, могла бы быть уже мертва. Парень такой версии даже не представлял, выдавая снаружи лишь игнорирование. И вот они столкнулись кратковременными взглядами, после чего оба отвернулись и он недовольно опускает ее на ноги. - Блять, ну ты вообще ебанутая?- Юноша снова начал гневаться. - ты совсем ничего ни во что не ставишь? Непонятно что ли дурьей башке, что тебе и шага хватит, чтобы уже всмятку валяться на бетонном асфальте под окнами этого ебучего отеля?!- громко крикнул он прямо ей в лицо. и не выдержав давления, как маленькая девочка, она снова расплакалась прямо у него на глазах. - мне все равно терять было нечего, когда я туда лезла.- призналась она, запинаясь. - А мне, блять, было чего.- Блондин впервые говорил взволнованно на полном серьезе, прижимая голову плачущей девушки к своей грудной клетке. И вроде они понемногу успокаивались, молчав уже вот третью минуту. - Я все больше понимаю, что тебя нельзя оставлять.- Тихо произнес он.       Парень заметил то, что барышня просто в немой истерике, бессильно потупила свой не сфокусированный взор вниз, пытаясь рассмотреть и найти землю, которой не виднелось с этого этажа и внимание привлекали лишь вялые верхушки сосен. Это не сулило нечего хорошего. - Все, тссс, не реви.- Он, шмыгнув носом, в попытке успокоить начал поглаживать мокрую головешку жадно хватающей влажный воздух Рины.- Нельзя так себя изводить. - Мне кажется,- начала она, запинаясь.- ты замерзнешь и.. - Да поебать на все.- одержимый запахом влажности, которая приходит после дождя, он вдохнул свежего воздуха в легкие и поцеловал ее в макушку.       В этот момент, казавшийся ей происходящим в замедленном действии, милая девушка взглянула в лицо своему обидчику. И потихонечку влюблялась, неистово отталкивая эти мни из головы.