переиграть сначала

      Сбрасывая 14-тый пропущенный от Отиса, задумчивый артист недовольно косился на пробку у въезда в культурную столицу и покручивал джоинт.        А в голове лишь отвлеченные мысли, дающие о себе знать при одном только виде пылающей ярким пламенем души, рвущейся наружу из хрупкого девчачьего тела, да завораживающее блистание увеличившихся зениц, нагло заглядывающих прямо к нему в сознание, располагаясь напротив. «Глеб, блять. Ты где, нахуй? Уже полный зал собрался.»- может это сообщение заставило Глеба поволноваться, а может и нет. Юноша сейчас знал одно: его дилер бороздит где-то поблизости с местом проведения концерта и если рэпер нахлынет со своими умопомрачительными текстами на слушателей чуть позже, скажем, на десять минут, то ничего страшного не произойдет. Парень был в этом уверен. А зря. Тем временем спутницу его не волновало ничего. Ну а кого что-то вообще встревожит, когда ты под дозой неизвестного вещества? (Которое скормил светловолосый падший ангел, просиживающийся рядом и так нетерпеливо крутящий себе новый косяк.)       Она подвинулась к нему и стряхнула пятиминутное, почти завершенное старание Глеба своим бедром, а когда их машина окунулась в очередную подмостовую тень, робко его поцеловала, будто боясь целовать до этого, когда царил вечный свет на улицах. Будто ей легче в полной темноте, когда собеседник не ждет от тебя каких-либо действий и вообще не разглядывает тебя.       И он, желая ответить на поцелуй, полностью пересадил на свои колени, всё приковывая к себе и заключая в объятия, будто беспомощную куклу. А она лишь таяла в его руках, что ему явно было по нраву. Глеб ерзал своими ладонями под толстовкой по холодной, будто лёд и чистой, точно бы дикий ландыш коже, его шелковые прикосновения вновь несли мрак. А Рина, в свою очередь, взъерошивала его блондинистые волосы утонченной рукой, и, отвлекшись, на одно завораживающее мгновение выявила его невероятно расширенные зеницы размером с, мать его, космос. Хотя Миронов не был опьянен. Или был. Но кем - барышне он точно не выдаст. Но он так люто не желал этого признавать.       Возможно, уловил тот же страх, что эта любовь также может причинить боль. И они как маленькие дети мысленно во всю отрицали свои чувства, целуя друг друга все страстнее и свиваясь языками все желаннее. Девушка, местами его всей душой ненавидя, в загадку для себя все равно тянулась к нему. Ну, а юноша, ощущая всю свою замкнутость, все больше заболевал той нехитрой мыслей, что не смотря на крутящийся хайп вокруг нее, он больше не мог её ненавидеть. - Вечерний Питер обворожителен.- Замечает Паленкова, игриво проводя заостренным пальчиком по тонкому стеклу и ожидая момента, когда долгая поездка наконец закончится.       Отвлекшись на её слова после долгой крутки, рядом сидящий увлеченно поправил прядь за ухо и поднял взгляд, мысленно дополняя слова девушки, обращенные даже не к нему. «но при случае поединка с твоей красотой, он безусловно проиграет»       Да, он был несколько красноречив и умел делать комплименты. Но его натуру это не влекло. Вернее, его натуру это пугало. «Мертвый ублюдок, насилующий девушек, убивающий людей и являющийся иконой среди недорэперков в русском клауде»- или как он там себя считал. Ему это «звание» уж очень мешало быть открытым. Но и другим быть, увы, не мог. Он не был самовлюбленным, нет. Он был замкнут и даже застенчив. Но только в душе.. И именно эта душа, на вид слегка мрачная, сейчас рвалась наружу. Он забывал обо всем. Об образе, о друзьях, о концертах. Обо всем. Кроме той самой Паленковой. Мучающей его, как когда то мучила бывшая. И даже сильнее. Ведь, повторюсь, она заставляла его раскрепоститься. - Поиграем в гляделки? - Что? – Украдкой она окинула блондина непонимающим взглядом. - Неужели ты боишься проиграть? – Юноша уже принял идеальное положение для игры - полностью залез на сидение и обхватил костлявыми руками чаши колен. - Ладно, давай. – совершенно равнодушно, находясь в каком то слишком спокойном трипе для ЛСД, она полностью к нему обернулась, и устроившись «по-турецки», ладонями прижала толстовку парня, находящейся на ней, прикрывая нижнее белье тканью. И тут они замолчали, сосредоточенно ожидая, когда же кто-то проиграет. Обоим показалось, что они рассматривали глаза друг друга целую вечность. На самом-то деле, не прошло и 30 секунд. На её взгляд у него были невероятно бездонные глаза. В них можно было утопать бесконечно, но они не были океаном. Зато они были целым лесом. В них можно было запросто потеряться. И она неосознанно терялась, а когда все-таки осознала – не хотела искать дорогу домой. - Может сдашься?- шалопутный шёпот распространялся попыткой заставить девушку сбиться. А она так бегло всему поддавалась. Хватало только влияния с нужной стороны. - Ты меня сбил! - Ахахах, ты только заметила? И года не прошло. - Вот ты сволочь. - Победителей не судят. - Это же нечестно! - А когда в этом мире было честно? Каким то странным образом у них получилось отвлечься за игрой с эти самые гляделки на целые часы, пока Миронов все не испортил. - Больно? – Сие прикосновение было таким же бесчувственным, как и сам парень. «И это касание причинило мне мимолетную обжигающую боль» Он осторожно гладил поставленные собой же засосы в области плеча, слегка надавливая, будто следя за реакцией. «Пытался причинить боль, но забыл, что помимо любви ничего существенной боли причинить не сможет..» - От любви больно, а это пустяк. – Она погладила пунцово-сиреневое пятно, к которому только что прикоснулся сидящий рядом. - Мда уж, я надеялся, ЛСД повлияет на тебя лучше. Обычно он бодрит, а ты как пьяная. – Он взял ее подбородок и осмотрел плывущий вниз от усталости профиль с обеих сторон. - Да в порядке все.- Сиплым голосом протянула девушка и неаккуратно сбросила его руку со своей скулы. - А ты даже не боишься меня, не то, что раньше.. - Спасибо Господи за ЛСД. – она отвернулась к окну и отсутствующе зевнула, прикрыв рот ладошкой. - Я передам, когда мы в очередной раз встретимся. - Намекаешь на то, что ты… божество?- сонно вопросила барышня. - Возможно. – Ухмыльнулся Миронов, рассматривая свои порезанные запястья. - Ненавижу… тебя… – Девушка медленно погружалась в сон из-за трипа. - А не наоборот? – Он склонился над её лицом, отчего светлые пряди попадали вперед, и аккуратно прикоснулся пальцем к её острому носику, – Эх ты..       Перекладывая голову Паленковой со своего плеча, Глеб замечает, что уже совсем скоро машина будет у клуба. Он, поторапливаясь, выворачивает свои карманы. Из, на вид маленького, заднего кармана вываливается огромный черный пистолет, именно тот, каким он пригрозил Паленковой еще при первой встрече. Первой и последней..       Зная содержимоё карманов своей куртки, в которую закуталась Рената совсем недавно, он оставил всё как есть. Только свой номер, написанный на бумажке, доложил и закрыл внутренний карман на заклепку. - Извините, – Глеб открывает окошко к водителю, - вы не могли бы довезти эту девушку до разводного моста, а я выйду у этого клуба? – он показал пальцем в окно. - Конечно. – Соглашается таксист. - Спасибо. – Голубин тяжело вздыхает, – И можно ещё услугу? - Да, разумеется. - Заберете её через два часа и привезете в клуб, у которого я сейчас выйду. - Будет сделано.- Приветливо улыбнулся мужчина, – У меня сейчас очень мало заказов, поэтому я могу и подождать её у моста, а потом привезти. - Тогда договорились. Она явно не тот человек, которого я хотел бы потерять.- Голубин натянул черную толстовку на голый торс и оглянулся, проверяя на сонливость спящую.       Рассчитавшись с такси за Рину и за себя, Голубин выскакивает из машины, оглядываясь в поисках парня в черном капюшоне и темно-синих рванных джинсах. Артист уже готов был хлопнуть дверцой машины, как почувствовал хватку на своём запястье. И в ответ уцепился ладонью за забинтованную руку, тянущую его к себе. - Стой. – Прошептала проснувшаяся Рина. - Я не могу взять тебя с собой. - Но я хочу с тобой.. - Это для твоего же блага.. - будто оправдывался парень. - Но Глеб… - БЛЯТЬ. ТЫ ПРОСТО ВОЗЬМЕШЬ И ОСТАНЕШЬСЯ ЗДЕСЬ! – Яростно и в тоже время нервно завопил блондин приказным тоном. - Можно было и не кричать. – Теперь девушка окончательно пробудилась и скрестила руки на груди. - Мне нужно идти..- Юноша снижал тон. - Знаешь, а я всегда хотела побывать в Москве.. Столица же, все таки.. – Она подняла свою руку, таща за собой и его. Утонченный палец мысленно уперся в звездное небо. И девушка мечтательно выглянула из-за автомобильной крыши, посмотрев ввысь, наверное, не замечая того, как заостренным носом она протыкала звезды. - Я тебя отвезу. Обещаю. Прямо после этого концерта. Этот мужчина побудет твоим собственным водителем какое-то время. Увидимся через два часа, малыш. – Глеб аккуратно снял хватку, пока барышня была отвлечена загадыванием желаний на упавшие звезды.       Он укладывает её руку на сидение и тихо захлопывает дверь. Машина с такси тут же двигается вперёд, а Рина хочет было уже выскакивать на ходу, невольно меняет решение, ведь в машине на дверях мгновенно устанавливается детская защита. Голубин тут же осматривается в поисках барыги.       Торчок в черном со спокойной походкой встречает Глеба пятюней. - Привет, братан.- Приветствует его дилер и протягивает небольшой прозрачный пакетик неведомой травки. - Держи.- Глеб протягивает ему несколько тысячных купюр. - Все, до встречи.- Дилер похлопал его по плечу и пошел в своем направлении по темным улицам.       Музыкант не стал пробовать новый сорт прямо сейчас и сразу же побежал в место проведения концерта. * - Девушка, только не уходите далеко. Ваш молодой человек велел привезти вас к нему в клуб через два часа. – Таксист сидел на капоте авто, смотря вслед Рине, шедшей через темную аллею к мосту. - А с каких пор он распоряжается за меня?- недовольно воскликнула она. - Так вы же спали, вроде. Вот он и решил, как будет лучше. - С чего вы взяли, что его решения «лучше»? - Он дал мне деньги, значит, его поручения я и должен выполнять. - Все понятно с вами, миром правят деньги. А вот если бы он был каким то маньяком, которому буквально нужно немного подержать свою жертву на свободе, а потом забрать её и в своем убежище, изнасиловать, а потом отрубать конечности и замучить до смерти. Вы бы ему тоже помогли. Из-за денег. В этом мире никто никого не волнует. Только деньги. За мем с двача тоже ведь деньги, и немалые.. На этом поток мыслей приходилось остановить, ведь было уже и так много произнесено впустую. - Что-то я разговорилась. Я сейчас вернусь. Только нарву белых мимоз из вон той клумбы.       Она зашла в тень деревьев, сопровождающих почему-то пустующую дорогу, неосвещаемую фонарями у того самого одного из знаменитых разводного питерского моста и побрела на другой конец моста якобы под предлогом того, что именно там клумба с заветными мимозами.

***

Высоко. Метров 30. Паленкова стоит неподвижно, ветер развивает её короткие волосы над пугающей высотой. а в мыслях лишь: «ябольшенемогутакжитьялюьлюегоблюегоялблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюегоялюблюего ЯБЕЗУМНОЛЮБЛЮЕГО» Она кратковременно оглядела мостовую. «но он почему то оставил меня.» И снова посмотрела на речку сверху: - Я НЕ ХОЧУ УМИРАААААААТЬ! – Крик в холодное небо над рекой, захлебываясь слезами. – Каждый день умирают люди, умирают чьи то близкие, но я не умру сегодня.- Прошептала она. – Мой голос сорван. Я не умру сегодня.       Она просто перебралась обратно на мост и сорвалась с места в сторону клуба, где проводился концерт Глеба, позабыв о таксисте, стоящем на другом конце моста, который должен был доставить её рэперу через полтора часа.       Музыкант блуждал по разным пустым гримеркам. И наконец, найти выход на сцену ему удалось. Только вот, увиденному после выхода на сцену он, мягко говоря, поразился. На сцене перед пустым зрительным залом стояло четверть основной команды, складывая в чемоданы всю пиротехнику. - Ребят, а что за хуйня то? Где все?- Обратился Миронов. - О, смотрите-ка, кто заявился. – Недовольно выпалил Ефим,- Ты мог бы опоздать ещё на час или на два. Паленкову хоть свою нашел? - А че происходит то?- не понимал Миронов. - А вот что, Глебушка. Ты опоздал.- Начал Федя,- У тебя концерт вроде в 6 начинается. И это вроде бы открытие тура, то бишь, очень важный концерт. Но при этом ты на него не явился. - Блять, просто не буду морочить тебе голову, братан. Мы не смогли удержать толпу, так как концерт то твой. Мы тут вообще никак не годимся. Ну вот, короче, они все ушли и обвинили нас в обмане. Теперь деньги назад требуют.- Артём похлопал Глеба по плечу и скрылся из огромного помещения. - И меня моя интернет девушка бросила.- Ефим посмотрел на лучшего друга, словно как на предателя и попятился за Артёмом,- А я любил ее! Я и сейчас люблю её!- вырвалось у бедного парня. - Блять. Это просто в голове не укладывается, чем ты думал, старик?- Бранясь, Лингвистон составил тот же маршрут, что и другие. - Теперь на новые продвижения в виде клипов и песен династии точно не хватит..- Саша скрылся в толпе. - Ну, а я просто промолчу. Скажу одно: ты жутко оплошал, джанки.- Давид забрал последние чемоданы и завернул к ближайшему выходу, - О династии теперь самые худшие слухи будут ходить. Что мы наебываем и тд. - Мне жаль. – Безнадежно крикнул им вслед рэпер. - Поздно. – Откликнулся кто-то из коридора.       Осмотрев огромный пустой зал, к блондину все-таки пришло осознание основного пиздеца.       Понимая, какое дерьмо случилось, Глеб просто завалился на сцену и прямо на ней начал роллить себе блант. После того, как он попробовал его, все стало как в тумане. Но он все ещё обдумывал ситуацию. В его зрительной памяти сохранилась табличка обозначающая черный выход из клуба. Он брел на выход в надежде пойти хоть пешком и найти Паленкову у моста. На его глаза наворачивались неоправданные на вид слезы. На выходе его встретили пару человек, лиц которых из-за темноты он не рассмотрел. Дальше Глеб помнил все только отрывками. - Опачки, это что, Фараох? Ой, а что это? Слезки? Фараох плачет, смотрите..- Заявил один из них. - Нечего было наёбывать.. - Умри - Ошибка природы.. Удар. Неконтролируемое падение. - Ты что совсем идиот? Нас же посадят теперь! – Кричит самый ссыкливый голос из банды. - Блять. Надо съебывать пока никто этого не увидел.- Говорит, судя по всему, лидер. Ещё один, третий, лишь стоит в сторонке, рассматривая тело и хотел было достать телефон, чтобы сфотографировать, как его обрывают. Трое парней в черном отдаляются куда- то в глухие переулки. Рина уже видит табличку с названием ночного клуба. Она бежит навстречу холодным ветрам, её шелковистые локоны развиваются в воздухе и только плотный бомбер не дает девушке закоченеть. Она бежит спотыкаясь и стараясь как можно быстрее увидеть человека, бывшего героем её девичьих грез, но противные каблуки ей в том мешают. Их Паленкова вскоре сбросит, продолжит бежать босиком, прямо по холодному асфальту, который покрывается маленькими капельками дождя с неба. Какой-то Питер весь сегодня немноголюдный и дождливый, считая и его области. Паленкова уже стоит рядом с дверью и со всей силы дергает ручку, однако клуб закрыт. - Что же такое… Концерт ведь уже начался, а закончиться так быстро он не мог… Тут она замечает троих, бегущих по зебре от черного входа. «Но… если они оттуда идут, значит ходили за фотками и может быть Глеб там..» Девушка, задыхаясь от нехватки воздуха, держится за колющий бок и заворачивает к черному входу, про который написано на табличке здания клуба. Она заходит за бетонную стену, которая ведет к секретному входу в клуб. И тут её дыхание обрывается. Её кожа немеет, руки начинают неконтролируемо подрагивать, а коленки подкашиваться. Девушка не верит своим глазам. Она трет их кулаками в надежде на то, что ей все кажется из-за трипа, в котором сейчас находилась. Но нет. Реальность оставалась реальностью, и даме за здоровый образ жизни впервые хотелось, чтобы наркотик в её крови, который уже почти прекращал своё действие, оказался мощнее, и это все было бы всего лишь жалкой галлюцинацией. Однако, Потерев глаза, она лицезрела все таким, каким и было с самого начала. И мертвеющее на глазах тело действительно принадлежало Глебу. И багряная лужа вокруг тоже. Барышня подбегает к бездыханному телу, лежащему прямо у мусорного бака с отходами из клуба. Дождь усиливается. Она падает прямо на колени, разбивая их об влажный от начавшегося дождя, неровный асфальт.       Перед ней лежит человек, который заставлял её жить последние несколько часов. Который дал ей тот собственный смысл жизни. Хоть и на короткое время. - Глеб…- Она хватает запястье юноши, то самое резанное запястье, которое она любила гладить, которое она схватила ещё у клуба, когда хотела не выпускать его из своих рук. И совершила ошибку, нечаянно упустив. В голову что-то ударяет вместе с только что услышанным медленным пульсом музыканта. Ей становится спокойнее, но сердце все продолжает биться в бешеных ритмах. Казалось бы, оно вырвется из хрупкой груди прямо сейчас.       Она наклоняется над Голубиным, и горькие слезы падают прямо на холодное лицо, скатываясь по скулам парня. Его лицо… Настолько спокойное и умиротворенное, будто все в порядке.       Паленкова подвигается и аккуратно перекладывает голову своего обидчика к себе на колени, замечая его основное положение. Вторая рука, неподвижно лежащая на торсе, сейчас свалилась на землю и оголила глубокую кровавую рану.       Рената испуганно прикрыла рот, и, оглянувшись, заметила рядом с обездвиженным, таким дорогим её телом перочинный ножик. - Это ведь не ты сделал?! Не ты?! – Встревожено ревет бывшая самоубийца, опасаясь того, что предмет её ненавистного обожания мог сотворить с собой то, что девушка обычно мечтала сделать с собой, но не решалась. И этого она совсем не ожидала. И правильно не ожидала.       Паленкова даже не имеет возможности набрать скорую, а бросать Глеба тоже не может и не хочет. - Что?! Что случилось? – На горизонте стоял испуганный Ефим, который по стечению обстоятельств вернулся в клуб за забытой крю колонкой. - В скорую звони! – Крикнула ему девушка, не переставая рыдать и срывать свой сладкий голос. - Сейчас позвоню.. – Ефим с трубкой у уха убежал куда-то. Но никого и не волновало куда. - Надеюсь они успеют приехать. Ты только выживи. – нежная рука легла на промокшие в крови светлые локоны. – Прошу тебя, ты только живи.       Его глаза открылись. Он были такие бездушные и пустые, зеницы ничтожного незаметного размера, будто он уже ушёл из этого мира. Парень сделал большой вздох и сразу схватился за кровоточащую рану. - Ты тоже живи.. – прошептал он и подарил своей жертве душевный взгляд, еле натягивая уголки губ в улыбке. – просто живи и обещай мне.. Паленкова прерывала его только громкими всхлипываниями. Он лишь медленно поднял руку и вытер слезу с её щеки. - Обещай мне прожить хорошую жизнь, как бы банально это не звучало и как бы ни хотелось от этого блевать. Обещай мне не совершать суицид и найти свою любовь, жить счастливо. – Парень повернул свой взгляд на горящий фонарь, даже не жмурясь от яркого света. - Кто с тобой это сделал? Ты только скажи мне… - Это уже не важно. Нет причины для беспокойства обо мне. – Перебил её парень, – Я даже счастлив, что закончилось все именно так. - Но как я могу жить, понимая, что тебя больше нет? Как?- Взахлеб с её слезами уходила и какая-либо любовь к этому миру. - Я жил только тобой… Холодная ладонь… Наедине с луной, бреду куда-то вдоль и здесь я без тебя – лишь бесполезный хлам. Бреду куда-то вдоль, докуриваю блант.       Хрипло он пел свою самую душевную песню и всех когда-либо существующих и бледно улыбался. Это была та песня, которая писалась ещё прежним Глебом. Который видел мир в красках и работы его все ещё несли какой-то смысл, были пропитаны восхитительной атмосферой. Это была та работа, которую Глеб любил больше всех. И сейчас он посвящал её именно той, которая так же дарила ему смысл жизни и не осудила его, когда он поделился с ней частью своей оскверненной души.       В это момент ему и самому хотелось плакать. И он плакал. Но дождь это скрывал, щедро поливая блеклое лицо своими холодными каплями. - Знаю твой каждый шаг, я не в силах дышать..- И тут Рената просто прижалась к нему и продолжала лить хрустальные слезы в плечо. – Знай, что я буду рядом, знай, что я буду ждать.. - Прекрати.. - Если я умру сегодня, обещай мне не плакать.. Этот дождь меня отнял и оставил лишь слякоть. - После того, как прозвучали последние строки музыкального шедевра, автор вяло взглянул на слушателя.       В глазах музыканта двоилось, внимание не было устойчивым, но улыбка все ещё не исчезала. Он улыбался смерти в лицо. Рина замечала его улыбку до этого, она была невероятно искренняя, но эта... Она была какой-то другой, она была особенной. Он улыбался не только губами, он улыбался глазами, он улыбался душой. Душой, которая прямо сейчас искрилась внутри него словно фейерверк. Фейерверк, который взорвавшись в небе, угасает все ещё искрясь.       Его белокурые локоны мокли в рдяной крови, пропитанной долгодействующими веществами. Его белокурые локоны окрашивались в насыщенный пунцовый цвет и рассеивались в лужи крови под широкой спиной. - Ты не умрешь сегодня, ты понял? - Если я умру сегодня, обещай мне не плакать..- Он повторялся, пытаясь разглядеть синеву неба, чему мешал назойливый оранжевый свет фонаря. – Я жил только тобой.. Холодная ладонь. Этот дождь меня отняяял.. Я не в силах дышать.. Знай, что я буду рядом... – Текст песни превращался в кашу. Блондин все больше истекал кровью, тело все больше становилось неподвижным. Ему было все сложнее говорить и он ясно понимал, что пришла его участь. - Я уже вижу что-то в черном плаще с косой…- Со слезами на глазах, льющимися прямо ему на виски он шутил. - Не смей шутить, идиот. - Я люблю тебя.       Одаренный ошарашенным взглядом, он неспешно потянулся к ней, помогая себе руками притянуть Камболину ближе. И подарил ей самый теплый поцелуй самых холодных губ в лоб. Оплакивающая уже будто мертвого, она на какой-то момент замолчала, а потом только решилась ответить: - Я тебя тоже.       Когда девушка растерянно это произнесла, малахитовые очи были уже крепко закрыты и часы жизни Голубина встали в бесконечной пустоте. Взяв его за запястье, она поняла, что сердце остановлено и кровь больше не движется по венам это мертвенного тела. - Нет… Нет, нет, нет… Ты что… Не смей…- она испуганно заткнулась, дар речи был отнят.       Русые волосы упали на бездыханную грудную клетку и дрожащие красные губы сомкнулись с безжизненными, черствыми губами.- я же люблю тебя… - Они уже… едут… - Последнее слово Ефим проронил совсем тихо, но несмотря на то, что остальное он проговорил очень громко, Паленкова не обратила на него внимания. Она молча зажмурила глаза и прижалась к Миронову. Лучший друг не смог сдвинуться с места, наблюдая всю эту картину, и вскоре из его глаз польются прозрачные солёные слёзы, падая прямо на ярко светящийся экран, набирающий скорую. - Для меня ты жив навсегда. И это было последнее, что услышали от неё. * «все те былые чувства, что полыхали во мне. весь этот интерес к жизни..все это утрачено, как и ты.. все потеряно. и некого мне больше любить, и не за чем мне больше жить.. наша любовь была полным безумием. мы причиняли друг другу только боль и я была влюблена в твой садизм. вероятно, мне стоит навестить психбольницу, но это действительно так. и любовь действительно ранит, раньше я этого не понимала. знаешь, за время твоего отсутствия я кое-что для себя уяснила. раньше я в этом выражении путала одну незначительную деталь: не я не нужна этому миру, а этот мир не нужен мне. я ненавидела парней типа тебя. но ты был исключением. ты был для меня всем. и прости меня, прости, что я не сказала тебе об этом сразу. а только после твоей смерти.. мне так жаль. Я обещала тебе, что найду свою любовь. Но похоже, ты был последней. Мимолетной и самой крепкой. И сейчас осталось лишь вдоволь оплаканное, искалеченное ножом тело. и почему я тебя отпустила тогда? я не прощу себе этого, никогда. но ты умер счастливым и это единственное, что заставляет меня улыбнуться. ты ведь не решался на суицид? я все больше нуждаюсь в твоих телефонных заметках, где должны быть ответы на мои вопросы. Жива ли ко мне твоя неистовая любовь? Или нет? Волнует ли это хоть кого, когда тебя уже нет... Ты был жив ровно пять минут назад. Из-за того, что пожертвовал своей жизнью ради моей, а зря. Ты отдал мне то, чем мог бы отбиться от того, кто виновен в твоей смерти. Ты мог бы отбиться от ТЕХ, кто был виновен в твоей смерти. Но ты отдал этот пистолет мне. И зря… ведь, меня без тебя тут уже совсем ничего не сможет удержать, поэтому.. скоро я тебя проведаю…» Покойся с миром. Моросил дождь. Ледяные от мороза пальцы захлопнули мятый блокнот и переместились на разбитые коленки, а заплаканные глаза наблюдали носилки и лежащее на них, накрытое черным пакетом обездвиженное тело, в которое обладательница всех этих черт была тайно влюблена. На её плечо, накрытое шерстяным пледом, легла весьма тяжелая рука и прижала к теплому телу обладателя. - Все будет в порядке. Мы справимся. p.s. они думали, что не были никому нужны, в то время, когда вся россия крутила о них интриги.