Встретимся на рассвете!..

В темноте ночного парка раздался крик, быстро прерываемый и сменяющийся на глухое бульканье. Этой ночью в одном из самых криминальных районов этого города появилась новая убийца — Нина Хопкинс. Сейчас она убила какого-то мужчину, который возвращался поздней ночью домой с работы. Начальство задержало. Бумаги и отчёты из кейса разметались по земле, окроплённые красными капельками и вымокшие в лужах от недавнего дождя. Его дома ждёт жена, а в своих кроватках спят семилетний сын и пятилетняя дочь, у которой завтра день рождения. Девушка чёрными волосами обеспечила малышке Эмми «подарок». Мужчина пытался что-то сказать, но лезвие в горле сильно мешало. Промокшая под тем же ливнем, который создал лужи, девушка сейчас испачкала рукава ещё и в этой дурно пахнущей алой субстанции. Обмакнув в рану два пальца, подросток повела ими по губам, оставляя след, словно от дешёвой помады. Вкус крови, ощущение её на коже и сам сладковато-железный запах кружили голову, как перед обмороком или под лёгким наркотиком, заставляли легонько шататься. Было противно. Как тогда, когда ливень утих и стал мелко моросить. Жертва, на которой сидела убийца, уже с полминуты перестала подавать признаки жизни. Нина уже хотела уходить, но услышала в кустах какое-то движение. Стало страшно: что, если это волк, или полиция? Одно другого хуже. Встав на затёкшие ноги, девушка пустилась бегом пересекать лес, подальше от источника звука, который, к слову, не особо торопился её догонять. Когда силы покинули сонное тельце девушки, она остановилась, согнувшись пополам и опершись о ствол дерева. Полосатые чёрно-красные чулки покрылись зацепками после бездумного бега. Только сейчас Нина поняла, насколько глуп её внешний вид, но ничего уже не поделаешь — сумки с заменой не предусмотрено, а в кармане только нож. Осев на землю и сложа голову на руки, по-прежнему лежащие на коленях, она заплакала. Неожиданно для самой себя. В один миг пришло осознание последних суток: опозорилась перед множеством людей на той проклятой вечеринке, там же разочаровалась в так называемой «любви», видела чёртовы галлюцинации с Крипипастой, которая уж точно не собралась бы только чтобы поглядеть на становление этой дурочки «одной из них», но самое страшное — убийство. Как, однако, просто оборвать чью-то жизнь! Почему никто не остановил Хопкинс? Почему не появился «из неоткуда» и не поправил сползшую наискось крышу? В раздумьях девушка даже и не заметила тихих шагов, медленно огибающих дерево, не почувствовала пристальный изучающий взгляд абсолютно чёрных глаз, не учуяла омерзительную вонь неотмытых засохших пятен крови на одежде незнакомца и не услышала звук пережёвывания сырого мяса. А стоило бы. Стоило бы прямо сейчас вскочить на ноги, повинуясь неведомому импульсу и рвануть со всей скоростью домой, под одеялко, где её недостанет ни один злой монстр, ни одна беда. — Вам требуется помощь? — Что-то гулко шмякнулось в жидкую грязь неподалёку, от чего юная убийца вздрогнула и резко подняла голову, ошарашено глядя на Безглазого Джека, как того давно прозвали. А он, в свою очередь, даже не меняя выражения лица, бесстрастно разглядывал усмехнувшуюся физиономию. — Только не от миражей. — Вдалеке раздался визг сирены полицейской машины, а меж деревьев метнулись тени от фар, говоря обоим, что пора драпать, и как можно быстрее. До боли сжав запястье девушки, парень рванул к полуразрушенной заброшке, стоящей между парком, полицейским участком, больницей и лесом. Интересное место для жилья убийцы-каннибала, правда? На третьем этаже он остановился и, наконец, отпустил спутницу. Оглядевшись, та прошлась вдоль скудно обставленной комнаты с более-менее уцелевшими окнами, завешанными каким-то тряпьём вместо штор и огромной фанерой, исполняющей роль двери. Из соседней комнаты, кажется, тянуло чем-то тошнотворным, что и не удивительно для подобных мест. Нина впервые в заброшенном здании, всё кажется ей словно в другом мире: мрачность, загадочность места, его пугающая атмосфера, звеняще-глухая тишина и напротив, спокойный и убаюкивающий танец парящих в лунном свете пылинок. — Ну как, красиво тут? — Довольно спросил Джек, падая на кресло и взметая новых «танцоров» на сцену. — Зачем ты его убила, разве Крейг Уотсон заслужил смерти, являясь одним из честнейших и добрейших людей? Тебе не стыдно? — С укоризной спросил он. В ответ стыдливый взгляд и опущенная голова. По комнате прокатился смех, заставляя гостью сжаться в комок, затравленно поднимая глаза. — Да ладно тебе! Откуда я могу знать, какова была та офисная крыса? Забей и скажи мне, тебе понравилось отнимать жизни? Хорошо подумай над этим. — Спустя пару долгих минут молчания, Джек встал, подошёл к Хопкинс и нагнулся, заглядывая прямо в глаза, которые та усердно отводила в сторону из-за собственной неуверенности. — Как решишь — скажи. Стоило девушке кивнуть, маньяк развернулся на пятках и, довольный, вышел из комнаты, а после, его силуэт можно было увидеть, идущим куда-то в лес, из окна. Размышлять сидя на одном месте никогда не было свойственно юной особе, потому она и выдвинулась в собственный «Крестовый поход» по мрачному подобию мёртвого замка. Или, возможно, замка мёртвых — это уже дело вкуса. Ни телефона, ни часов Нина не взяла с собой, о чем теперь жалела, ведь узнать время невозможно. Хотя, нет, определённо период с полуночи до пяти утра! М-да, это мало о чём говорило… «Может, пойти домой?» — подумалось девушке, когда та осторожно вышла из комнаты и пошла по коридору — «Нет, вокруг полиция, а я в крови, и при анализе всей поймут, что в крови не своей, а того мужчины» Через какое-то время голубоглазая уже спокойно и не озираясь шагала вперёд, почти в танце огибая мусор на полу. Тут было всё: и бутылки, и окурки, и шприцы, и чего только не было? В таком умиротворении и тишине настроение заметно поднималось, особенно на фоне постоянной напряжённости, давящей на сознание в последние дни. Раньше бы девочка даже пошевелиться не рискнула бы в подобном месте, и этот факт тревожил, маяча где-то на обрывах мыслей. Уже открыто напевая взятую из головы мелодию, Нина прошла мимо одной металлической двери, проржавевшей насквозь. Тем не менее, по сравнению с остальными — косо висящими на одной лишь силе воли — она была действительно крепкой на вид. Вдруг, из-за неё донёсся тихий стон. По-хорошему бы не лезть, но в последнее время произошло столько всего, что ещё один шок перетерпеть можно. Дёрнув за ручку, девушка поняла, что дверь заперта. Так-с, где, обычно, хранят ключи? Правильно. Под ковриком! Под тем самым, что лежал у этой двери и был просто омерзителен и на вид, и на запах — разносящийся на многие метры, и на ощупь; Нина подняла двумя пальцами мягкое, вымоченное чем-то уже засыхающим, ворсистое чудовище и скривила лицо от отвращения. Быстро выкинув это «нечто», она огорчённо вздохнула — пусто. Да и кто, вообще, хранит ключи под ковриком в наше время? Пнув дверь ногой — совсем легонько — подросток вышибла ту. Оказывается, надо было не тянуть, а толкать — хоть как анекдот рассказывай подвыпившим друзьям! В нос ударил запах гнили и ещё чего-то, опознавать его совсем не было желания. А вот закрыть глаза хотелось бы, да что-то не выходило никак. Трупы, обглоданные до изгрызенных костей, ошмётки истерзанных тел и воистину гигантские лужи крови, которой, по всей видимости, и был запачкан коврик у двери. Посреди всего этого «застолья смерти», ровно посередине комнаты, спокойно, даже умиротворённо, посапывал хаски. Но необычный — словно без шкуры, с оголёнными человеческими зубами — гора освежёванного мяса, если выражаться точнее. И Нина узнала эту псину — Смайл Дог. Кажется, он её не заметил. Надо драть отсюда — теперь девушка точно в этом убедилась. В самом тёмном углу жалобно-тихо захныкала девушка лет двадцати. В ладонях она сжимала — притом так сильно, что пальцы были погружены в плоть, — руку, кажется, мужчины. Честно, в этих изодранных лоскутах мало чего осталось от первоначальной формы, смахивая сейчас, больше, на ёлку, слишком обильно увешанную «дождиком». Разгрызенный живот и вытянутые наружу органы заставляли усомниться в реальности картины, но эта особа молила помочь ей. Без слов. Просто умоляла не бездействовать. Словно в трансе, Нина подошла к девушке и села на корточки перед ней. Успокаивающе погладив несчастную по голове, брюнетка хотела как-нибудь помочь, но не могла ничего, кроме как гладить шелковистые, но измазанные смесью многого, золотистые волосы этой девушки, чьё имя даже не предполагает. Остекленевшие глаза не шевелились, чем вызывали страх в лазурных с противоположной стороны. — Тише, тише, — ласково зашептали губы. — Всё будет хорошо, ты мне веришь? — В ответ кивок. — Ты похожа на принцессу… Закрой глазки, усни, и всё будет хорошо!.. «Принцесса» закрыла глаза, а рука Нины сползла к шее незнакомки. Та и не думала сопротивляться: слишком много пережила. Настолько, что смерть казалась не такой уж и страшной штукой. Рука постепенно увеличила нажим, выдавливая из глотки хрип. Ладони сильнее вцепились в руку, возможно, её рыцаря, не справившегося с драконом, а затем опали на пол. Не убирая руки от тела, Хопкинс сидела рядом до тех пор, пока блондинка не окоченела. Видеть, как жизнь медленно покидает тело — без крика, без агонии, просто так. Легко и беззвучно. Так же, как люди срывают цветы, понимая, что они тоже живые, но с улыбкой лишая их шанса на существования. Это зрелище бросало в дрожь и дурманило, подобно наркозу. За спиной раздался рык. Надо бежать, но куда? Выход перегорожен Смайлом. Окно? Она на третьем этаже, авось пронесёт! Не тратя время на раздумья, девушка бросается в окно, ощущая неведомое раньше падение — не описать словами. Полёт, невесомость, адреналин, стук сердца в ушах! Земля, удар, боль, тьма.… Чьи-то шаги, или предсмертный бред?

***

На запястьях и лодыжках прочные верёвки. Спать сидя не слишком удобно, если говорить честно. Очнувшись, Нина поняла, что уже светит солнце, а за окном погожий майский денёк. Она снова в здании, в той самой комнате, где её оставил Джек. — О, с добрым утром! — Весело сказал он. — Ну что, хочешь стать настоящей убийцей? Зачем-то девушка кивнула, даже не успев осознать вопроса. Лицо под синей маской растянулось в улыбке. — Тогда готовься умирать.… Ещё много раз! — Переходя на шёпот, сказал парень и начал свою пытку. Медленно, плавно и с мастерской точностью ломая девушку снаружи и внутри, он наблюдал за болью во взгляде. Чего она ожидала? Ручного убийцу в тапочках-собачках? Нет, пусть терпит. Откуда-то из-за спины он взял скальпель, а знакомая стала извиваться, как червь, и кричать, что есть мочи. Прикрыв глаза, убийца-каннибал наслаждался этими криками. Да, извращённое сознание уже давно получает удовольствие от отчаянья и желания жить своих жертв. Не спеша, растягивая момент, он погладил девушку по щеке, спускаясь на шею, будто успокаивая. Создавалось впечатление, что он наблюдал за картиной в «не-запертой-комнате». Голос девушки сорвался, и сейчас она только хныкала, пуская по лицу крупные капельки слёз. Умирать всегда страшно. А ей предстоит ещё много дней до становления настоящим безумцем. Скальпель медленно проскользил сначала по одной щеке, затем по другой. Не разрезая, но оставляя такие раны, что если они заживут — огромные шрамы останутся на всю жизнь. Почему-то Джеку захотелось выпить её крови. Многим она кажется металлической на вкус, но сам он бы описал её, скорее, как солёный. Похожий на слёзы, которые ты пьёшь напрямую с гвоздя. Сомневаюсь, что кто-то так делал, и может представить смесь слёз и железа. Вырисовывая лезвием на руках и ногах узоры, буквы, слова, а порой и целые предложения, будто пером на бумаге, Джек почти не оставил на теле ни единого целого места. Притом, ещё ни разу небыли задеты ни вены, ни другие важные для жизни элементы организма. Это была боль в чистом виде. Наигравшись вдоволь с поверхностью, «хирург» стёр кровь чистой белой тканью, смоченной в тёплой воде. Разводить грязь парень никогда не любил. А после он произвёл надрез под ребром девушки. Через мутные разноцветные круги и адский жар в каждой царапинке, она почувствовала, как чьи-то холодные пальцы погрузились в органы. Это было страшно и, к удивлению, уже не так больно. Возможно, мозг плавно перестаёт работать. До тех пор, пока рука не сжала что-то внутри и не потянула на себя, а затем металл. Вот это уже были адские мучения. Может, орган просто оторвался? Или не орган? Или что он сделал? Этого она уже не узнает. Наконец-то сознание поплыло в тёмную пучину, а боль отступала, сменяясь на холод в кончиках пальцев, медленно захватывающий тело. — Как ты говорила? Спокойной ночи, Принцесса?.. — Маньяк не смог сдержать сдавленного хихиканья. — Встретимся на рассвете!..