Пролог (Четыре всадника)

ㅤЯзыки пламени вздымались к небу, разнося пепел по ветру, который будто бы становился частью этого звездного неба. Всё поселение было охвачено огнем. Крики людей заглушало лишь ржание лошадей, что носились по этому Аду. Три всадника стремительно рассекали по деревне, сжигая всё, что попадалось им на глаза, оставляя лишь боль и разрушения позади. Четвертый же всадник следовал за ними и, что называется, «убирал мусор», забирая жизнь раненых и следя за тем, чтобы никто не выбрался живым. ㅤГруппа селян, пытаясь сбежать от всадников, заперлась на засовы в деревянной церквушке, истерично молясь Богу, чтобы всё обошлось. Услышав ржание лошади возле двери, все мольбы резко поутихли и всё замерло в ожидании неизбежного. Среди потрескивания горящих домов послышалось приземление тяжелых сапог о землю, а затем увесистые шаги, что прекратились у самой двери. Тяжелый удар, от которого даже послышался хруст засовов на двери, нарушил тишину. Все судорожно сбились в кучу. Второго удара дверь не выдержала и разлетелась в щепки вместе с засовами. На порог зашел широкоплечий всадник, облаченный в тяжёлые латы и красную мантию. На левой руки у него была железная перчатка внушающего размера, натиск которой, видимо, дверь и не выдержала. Из-под капюшона свисали длинные седые волосы, а глаза источали свечение. Всё его лицо было покрыто шрамами и рубцами. За спиной, преломляя лунный свет, сияло лезвие огромного меча, дол которого был выгравирован кричащими от боли душами. И имя ему было – Война. Не проронив ни слова, он схватился за толстую кожаную рукоять меча и со звоном ударил острие об пол. Из церквушки послышались душераздирающие крики… Выходя из дверей, Война вовсе не поменялся в лице, лишь размашистым взмахом стряхнул ручейки крови с меча, залез на своего рыжего коня и поспешил вернуться к другим Всадникам. ㅤВ это время Голод и Чума объезжали кострище поселения, не спеша окидывая взором окрестности. Чума была прекрасной женщиной с приятными чертами лица. Длинные волосы цвета пурпурной сирени были собранными в хвост, а губы накрашены углем. Одежда ее напоминал больше готический наряд, нежели доспехи. Наперевес у нее за спиной висел длинный резной лук, а на бедре красовался кнут, с украшенной драгоценными камнями рукоятью. Рядом шел Голод, ведя своего вороного коня за узду. Он же был одет в легкую броню из кожи, что не стесняла его движения. Лицо закрывала металлическая маска вытянутой формы, из-за которой торчали черные волосы. На руках – латные перчатки, закрывающие руки почти до локтя, с заостренными наконечниками пальцев, которые смогли бы с легкостью рвать плоть на части. На поясе весели два гравированных мушкетона. Дойдя до перекреста дорог, Всадники отправились в разные стороны. ㅤДойдя почти до окраины селения, Чума услышала плачь в одном из дотлевающих домов, крыша которого всё еще была охвачена небольшим пламенем. Спустившись со своего белого коня, она направилась к двери дома, откуда доносился звук. Открыть дверь не получилось. Схватившись за кнут, Чума лёгким движение руки выбила оконные рамы и с непостижимой грацией запрыгнула на окно. Увидев мужчину, который в спешке что-то чертил на полу своей кровью, лившейся из открытой раны на ноге, Чума с неимоверной скоростью достала лук и выпустила стрелу прямо в сердце незнакомца, но, успев среагировать, мужчина чуть отклонился и стрела попала в плечо, судя по крику, вонзилась прямо в кость. Будто бы не обратив на это внимания, он продолжил что-то вырисовывать на полу. Чума выпустила еще одну стрелу, что пронзила его ладонь и приковала ее к полу. Спустившись с окна в дом, она двинулась в сторону мужчины, натягивая еще одну стрелу. Прошептав что-то себе под нос и будто сделав последний штрих, незнакомец вырвал стрелу из ладони, но, не успев сделать больше и малейшего движения, упал замертво с торчащей между глаз стрелой. Подходя всё ближе, Чума хотела посмотреть, что же такой рисовал человек. Подойдя в плотную к мертвецу и уже наступив небольшую лужу крови под телом, она вдруг услышала всё тот же знакомый скулеж и всхлипывание. Он доносился из старинного дубового шкафа. ㅤНаправившись к нем, звуки совсем стихли. Послышался звук натягивания тетивы и стрела пробила дверцу шкафа насквозь. Раздались крики и дверца отворилась. На дне шкафа сидела женщина, обнимая мальчишку лет десяти. Женщина молила о пощаде и, когда Чума уже начала натягивать тетиву вновь, мальчишка вырвался из рук матери и устремился в сторону Чумы. Ее это лишь только позабавило и легким движением она увернулась в сторону, а малец упал, ударившись лицом об пол. Всадница с ухмылкой взглянула на это зрелище и не глядя запустила стрелу в плечо женщины. Раздался крик. Мальчишка среагировав поднял свое лицо от пола и с разбитой губой оскалился на Чуму. Ей же это будто бы приносило извращенное удовольствие. Разозлившийся юнец вновь двинулся на Чуму, но был откинут ударом кнута, да с такой силой, что даже отлетел на несколько шагов. Женщина молила, чтобы Всадница не трогать ее сына. Но все мольбы были напрасны. Второй стрелой Чума припечатала женщину к стенке шкафа. Крики заставили отреагировать мальчишку, задыхавшегося и отхаркивающегося кровью. Увидев, что он поднял глаза, Чума выпустила стрелу прямо в голову женщине. На его глазах навернулись слезы, но выдавить из себя крик он так и не смог. Всадница двинулась к нему, играя стрелой в руке, но резко остановилась. Странное ощущение пробежалось по всему ее телу. Она не могла двинутся с места. Из-под ребенка начал исходить непонятный ей черный дым, и собираться в сгусток над ним. Но этот дым был вовсе не от пожара. Мальчишка стал кашлять чаще. Из его глаз потекли кровавые слезы. Он скорчился от боли и начал выплевывать кровь вместе с какой-то черной смолой. А крики были такие, словно кричит демон, что пробыл века в заточении и, предвкушая скорую свободу, из последних сил рвется наружу. В сгустке, что образовался над ним, промелькнул какой-то ужасающий силуэт. Комната наполнилась звуками будто бы ломающихся костей. Мальчишка извивался и корчился в страшных мука. Чума же стоял и неподвижно наблюдала за всем этим. Образовавшийся силуэт словно широко раскрыл пасть и весь этот дым обрушился на ребенка, а затем все просто растворилось. Ни дыма, ни мальчика. Лишь ветер, что развивал немного растрепавшиеся локоны Всадницы. ㅤПаралич спал. Перекинув лук через плечо, Чума двинулась к мертвому мужчине. Перевернув тело ногой, она увидела, что на полу больше нету странных знаков. Остались только выжженные следы от них. А вся кровь буквально испарилась из-под тела. Развернувшись, Чума двинулась к окну и все с той же грацией покинула дом. Не далеко от дома ее все так же покорно стоял и ждал белый конь. Подойдя к нему и похлопав по шее, она еще раз окинула взором дом, взобралась на седло и двинулась обратно к другим Всадникам. ㅤВернувшись на главную площадь селения, Чума увидела уже стоявших там трех братьев, которые молча ждали ее возвращения. Война и Голод стояли недалеко друг от друга, держа коней за поводья. Третий же Всадник, неподвижно сидел верхом на бледном коне чуть позади остальных. Его длинные черные волосы падали на широкий невероятных размеров шарф, что обвивал его шею и свисал, закрывая почти весь голый торс. У него не было какого-то особого обмундирования, лишь кожаные штаны с большим поясом и латные ботики. Лицо же скрывала костяная маска, в которой были две прорези для его огненно-рыжих глаз. На левом его плече сидел черный ворон, а на правом свисала огромная коса. Имя же четвертому Всаднику было – Смерть. ㅤУслышав цоканье подков, Смерть поднял глаза на приближающуюся Чуму, та же в ответ лишь утвердительно кивнула, давая понять, что живых больше не осталось. Смерть вновь опустил голову и закрыл глаза. Ворон с гарканьем вспорхнул с плеча и полете в сторону уходящей луны. Поправив косу, Смерть легким движением руки натянул поводья и чуть коснулся пяткой бочины бледного коня, который, в свою очередь, размеренный шагом двинулся за вороном. Остальные Всадники последовали за Смертью.