***
Самый тихий и укромный закуток в библиотеке Хогвартса был надёжно оккупирован тремя первокурсниками-гриффиндорцами. «Золотое трио» — так окрестили их преподаватели после хэллоуинской ночи — сидело в окружении книг по новейшей истории магии и биографии великих волшебников двадцатого века. После падения с метлы — и поимки снитча ртом — Гарри чувствовал себя уставшим. Спор с Гермионой и Роном тоже вытянул с него много сил. Оба его друга в один голос утверждали, что это именно Снейп хочет выкрасть что-то, что охраняет трёхглавый пёс. Это ведь он пытался убить Гарри, заговаривая метлу! Сам же Поттер в этом не был так уверен, у него в списке подозреваемых было как минимум два профессора, которые были не очень рады ему, и, как казалось Гарри, ненавидели его. — И всё же, Гарри, я сомневаюсь, что профессор Квирелл мог пытаться тебя убить. А уж тем более, выкрасть что-то у того пса, — как бы невзначай обронила Гермиона, откладывая большущий том и подтягивая к себе второй, такого же размера. — А вот то, что профессор Снейп читал заклинание и смотрел на тебя, — это факт, который могут подтвердить два свидетеля. — Сколько нам ещё сидеть здесь, а? — взвыл Рон. — Надо было всё у Хагрида выспросить, сейчас бы не мучились с этими книгами! — Тише, Рон, — упрекнула Гермиона. — Хагрид бы нам больше и слова не сказал, — подал голос Гарри. Дело в том, что после матча Гермиона и Рон пытались доказать Гарри и Хагриду, что Снейп пытался скинуть Поттера с метлы. И про попытку пробраться к псу упомянули. Хагрид, услышав, что о его животине узнали первокурсники, разнервничался и наболтал им лишнего. В том числе, и то, чья именно вещь хранится под люком. — И да, Гермиона, я тебе уже сказал, что Снейпу нет смысла пытаться убить меня. Это не логично. — Причём здесь логика, если факты говорят сами за себя? — настаивала подруга. — А при том, что Снейп ненавидит меня, но и Квирелл тоже. Вчера, когда он увидел, что мы убили тролля, он взглянул на меня со страхом и ненавистью, но не такой, как у Снейпа. Снейпу я просто противен, хотя я не знаю причин. А тот смотрел на меня как мой кузен Дадли. Так смотрят, когда хотят причинить боль или убить. — Может быть, тебе просто показалось? — вмешался в дискуссию Уизли. — Мне не показалось, Рон, — устало потирая глаза, ответил Гарри и отодвинул от себя широкий фолиант с серо-голубой обложкой. — Но может, Рон прав? Гарри, вчера мы все были уставшие после встречи с троллем. — Не может, Гермиона. Если вам недостаточно ранее приведённого аргумента, то у меня есть ещё один: сколько здесь работает Снейп, и сколько Квирелл? Снейп тут практически живёт с того времени, как умерли мои родители, а Квирелл тут только первый год. Если бы это был Снейп, то Дамблдор и остальные профессора заметили бы его попытки убить меня. — Гарри взял очередной массивный фолиант и раскрыл его, принимаясь быстро пробегать по строчкам. — Волшебники привыкли смотреть на то, что лежит на поверхности. Они редко задумываются о том, что в любом действии может быть скрытый смысл, и ещё реже смотрят на определённые вещи с разных сторон. И я уже к этому начал привыкать, но, Гермиона, твои родители ведь маглы. Уж ты-то должна знать, что у всего есть или может быть несколько сторон. На миг разговоры за их столом смолкли. Гарри и Рон изучали свои фолианты на присутствие в них имени Николаса Фламеля, а Гермиона пыталась осмыслить слова Поттера. — Вот, я нашёл! — воскликнул рыжик. — Наконец-то! — Читай уже, — раздражённо выдохнула Грейнджер. — Кхе-кхе, — прокашлявшись, он начал читать, — Николас Фламель — единственный известный создатель Философского Камня. Что это вообще такое? — спросил рыжий, встретив неизвестный ему термин. — Это легендарное вещество, артефакт, который даёт своему обладателю бессмертие. С его помощью можно превратить в золото любой металл. — Объяснила Гермиона. — Так, ладно, — сказал Гарри. — Мы знаем, что охраняет… Пушок. Остальные подростки только покивали. — И всё-таки я не могу понять, как Хагриду в голову могла прийти идея назвать смертоносного цербера Пушком?! — праведно возмутился Рон. Гарри и Гермиона с ним молча согласились. «Когда-нибудь любовь Хагрида к опасным животным сыграет со мной злую шутку» — про себя добавил Поттер.***
Эти игры в преследователей продолжались до самых Рождественских каникул. Гарри, Рон и Гермиона каждый день старались наблюдать за обоими подозреваемыми. За Снейпом, в основном, следили Уизли и Грейнджер. Сам же Гарри всё так же больше склонялся к тому, что его враг, который представляет ему реальную угрозу, не станет просто плеваться сарказменными речами и колкими замечаниями, потому за Квиреллом постоянно болтался, как хвост, именно Поттер. На праздники и каникулы Гермиона вернулась домой, чтобы встретить Рождество и Новый год в кругу семьи. Рон же остался, потому как его родители уехали навещать его старшего брата Чарли, который работал в Румынии в драконьем заповеднике. Ну, а самому Гарри не к кому было возвращаться. Дурсли его навряд ли ждут на праздники, да и сам он всей душой не желает возвращаться к ним. Однако наблюдать за профессорами Гарри с Роном не прекратили. Но всё изменилось после Рождества, когда Гарри получил в подарок вещь, которая когда-то принадлежала его отцу. На вид это была старая, но ухоженная бархатная мантия немного свекольно-чёрного цвета снаружи и серебристого внутри. Когда Гарри первый раз надел её, то даже подпрыгнул, когда всё его тело, кроме головы, пропало, будто его и не было никогда. Рон, который с детства жил в магическом мире, сразу опознал этот предмет как мантию-невидимку. Этот подарок здорово облегчил процесс слежения за преподавателями. Но обычно результаты этих наблюдений всё так же были пустыми. Гарри уже хотел было бросить это дело, но, гуляя однажды ночью по спящему замку, ему очень повезло. Гарри, накрывшись мантией отца, которую вернул ему анонимный доброжелатель, шёл по коридору, который вёл к библиотеке, когда услышал за одним из гобеленов чьи-то шаги. Заглянув за полотно гобелена, он увидел достаточно широкий проход, по которому могли смело шагать плечом к плечу они с Роном. Поттер пошёл на звуки шагов, и, повернув за угол, чуть было не наткнулся на цели своей слежки. Причём оба были в одном и том же месте, в одно и то же время. Но нет, они не было сообщниками. Иначе как объяснить то, что Снейп держал Квирелла за грудки, а тот трясся как осиновый лист? — С-с-с-северус? — пробормотал учитель ЗоТИ. — Квирелл. Пришла пора определиться, кому ты верно служишь, — холодным и монотонным голосом произнёс Снейп. — Ты хочешь украсть камень для Тёмного Лорда, не так ли? — Я-я-я-а н-не пон-понимаю а-а-а ч-чём т-ты… — попытался отговориться тот. — Не строй из себя дурака, ты прекрасно знаешь, о чём я. Знай, Философский камень тебе не украсть. Дамблдор очень постарался, чтобы ты не смог ничего сделать, не говоря уже о том, что сначала тебе придётся пройти через мою защиту. — Сказав это, он отпустил одежды Квирелла и, развернувшись на каблуках так, что они скрипнули по полу, зашагал прочь. От его быстрого шага полы мантии развевались, делая его похожим на летучую мышь. Но Гарри волновало больше не это. Он всё это время внимательно смотрел на лицо Квирелла. Преподаватель ЗоТИ испепеляющим взглядом смотрел в спину зельевару, а когда тот скрылся из поля видимости, то стал разматывать свой тюрбан. — Хозяин, — тихо позвал Квирелл. Гарри начал оглядываться по сторонам, пытаясь найти этого самого «хозяина», но не видел никого. — Проснитесь, хозяин. — Вновь позвал Квирелл, и на глаза Гарри предстала устрашающая картина: там, где у обычных людей должен быть затылок, у Квирелла появилось второе лицо. Его глаза были красными, а вместо носа были две щели, напоминающие морду рептилии. От испуга Поттер чуть не закричал, но вовремя заткнул рот ладонями и отошёл на пару шагов назад. Шрам на лбу очень неприятно загорелся, а голову будто стали раскалывать на множество частей. — Я тебя слушаю, Квиринус, — прошипело лицо. — Хозяин, Снейп сказал, что Дамблдор самолично будет ставить последний рубеж защиты для Камня. Что мне делать, хозяин? — объяснился Квиринус. — Пока ничего, Квиринус. Мы попытаемся вновь к концу года, когда все будут заняты экзаменами. А пока мне нужна ещё кровь единорога. — Да, хозяин. Как прикажете, хозяин, — вновь раболепно пробормотал Квирелл и, обмотав тюрбан вокруг головы, удалился прочь из потайного коридора, пройдя всего в трёх шагах от прижавшегося к стене Гарри. Прошло около пяти минут, а Гарри до сих пор переваривал полученную информацию. Снейп и Дамблдор защищают Философский Камень. Возможно, и остальные учителя тоже. Квирелл хочет украсть Камень, но не для себя, а для того существа, которое живёт у него на затылке. Кстати, что это за существо? Как там сказал Снейп? «Ты хочешь украсть камень для Тёмного Лорда, не так ли?» — так, вроде? Отсюда следует вывод, что это существо — Тёмный Лорд, правда побитый, как переулочная собака, и живёт, как паразит. Паразит… Вот для чего ему нужен Философский Камень! Он хочет сделать себе Эликсир Жизни и вернуть себе тело! Так, а как же зовут этого Тёмного недо-Лорда? «Думай, Гарри, думай! — понукал себя Поттер. — Это ведь твоё единственное преимущество перед волшебниками, которые с маленьких лет живут в мире магии». Конечно, Гарри не питал надежд, что он лучше остальных только потому, что способен смотреть на всё с разных сторон, но всё же… Большинство волшебников привыкло к тому, что вся правда лежит на поверхности, потому что всё объясняется только одним слово — магия. Но, живя с Дурслями, Гарри научился смотреть на всё с разных сторон. Даже в том, что он постоянно недоедал, были плюсы: зато он бегает быстрее Дадли, да и не такой толстый, как дядюшка Вернон или тётушка Мардж. «Ты ведь, Гарри, знаменитость. Ты ещё малюткой одолел самого тёмного волшебника этого столетия. Вот поэтому-то тебя все знают…» — слова Хагрида всплыли в голове сами собой. И звали того волшебника… — Вот чёрт! — в слух выругался Поттер и сразу же пожалел об этом. Из-за поворота, куда ушёл Снейп, высветились два светящихся красноватых глаза. — Миссис Норрис! — прошептал Гарри и стал пятиться назад. Кошку мантия-невидимка не обманула, и потому она начала истошно мяукать, зовя старика-завхоза. Гарри бросился бежать в ту сторону, откуда пришёл. Только пробежав коридор, повернув направо и пробежав ещё один коридор до середины, Гарри остановился, чтобы отдышаться, но, заслышав голос Филча, забежал в первый попавшийся кабинет. С минуту он прислушивался к происходящему за дверями, а потом, повернувшись к двери спиной и скатившись по ней, медленно осел на пол, переводя дух и осматривая помещения, в которое его занесла нелёгкая. Это был абсолютно пустой класс, только непонятная арка стояла посреди комнаты. Подойдя поближе, Гарри увидел огромное зеркало, примерно в полтора его роста. Сверху были выбиты непонятные буквы, которые были и узнаваемы, и в то же время, нет. «еиналеж еонневоркос еомас ёовт он, оцил ёотв ен юавызакоп Я», — прочитал про себя Поттер. — Бессмыслица, — сказал он, а после развернулся и собирался уйти, но эта загадка его очень заинтересовала, а мозг активно пытался найти способы решить её. — Чёрт с ним, попытка не пытка. Вернувшись к зеркалу, Гарри обошёл его и увидел на том же месте точно такую же надпись. — Хм, ну и зачем на зеркальной раме выбивать эту надпись не с зеркальным отра… — на минуту в кабинете повисла тишина, а после раздался хлопок. Гарри не пожалел себя и как следует ударил по лбу рукой. — Вот дурак! Так, «Я показываю не твоё лицо, но твой самое сокровенное желание». Хм… что бы это значило? — озадачился Поттер и, наконец, взглянул в само зеркало. Увиденное заставило Гарри отойти от зеркала на несколько шагов. Там, в зеркале, было его отражение, но оно счастливо улыбалось, а по бокам стояли высокий черноволосый мужчина и красивая рыжеволосая женщина, которые так же мягко и с любовью улыбались его отражению. Гарри быстро узнал в чертах мужчины свои, и непослушные вихрастые черные волосы мужчины с зелёными глазами женщины нельзя было перепутать ни с чьими бы то ни было. Его волосы, его глаза… — Мама, папа… — вздохнул Гарри. Счастливая семья в отражении обратила на него полный печали и тоски взгляд. Это родители. Его родители. Но этого не может быть! Их теперь не оживить даже с Философским Камнем! Но Гарри бы многое отдал за попытку вернуть родителей, он бы даже защитил Камень от Волдеморта, если таковой была бы цена! Горячие слёзы потекли по щекам последнего Поттера. Но вдруг, словно его кто-то обнял, по всему телу стало разливаться тепло. Гарри посмотрел на отражение и увидел, как его родители, обняв его отражение, смотрят на него и вместе держат руку его двойника. Тот Гарри улыбается ему слегка виноватой и извиняющейся улыбкой, но потом в ней появляется поддержка и подбадривание, и он засовывает их соединённые руки в карман брюк, оставляя там что-то тяжёлое и тёплое. Гарри засунул руку в карман и извлёк из него нечто, напоминающее размером яблоко и похожее по форме на… Гарри даже не знал, с чем это сопоставить. Он вновь посмотрел на поверхность зеркала, но там уже никого не было. Только тепло, оставшееся в его теле и исходящее от странного предмета, говорило о том, что это всё не приснилось ему. Вытерев последние слёзы, Поттер повертел загадочную штуку в руке, силясь понять, для чего его собственное отражение вместе с родителями отдали его ему. Стоп… он же хотел защитить Камень, чтобы только иметь попытку вернуть мама и папу… Значит ли это?.. Глаза Гарри чуть не вылезли из орбит. Похоже, он только что украл тот самый Философский Камень, который так алчно желают многие люди, и, самое главное, Волдеморт… Засунув Камень обратно в карман, Гарри накинул мантию-невидимку на плечи и покинул пустой класс. Больше он сюда не вернётся, никогда…***
Приближался май, а для студентов Хогвартса это означало одно — экзамены. Весь замок погрузился в предэкзаменационный мандраж. Единственными спокойными студентами были первокурсники, которые ещё не поняли сути годовых экзаменов, но даже среди них были люди, которые выбивались из общей кучи абсолютной апатией к концу года. И в их списке был Гарри Поттер. С того дня, как Гарри наткнулся на Снейпа и Квирелла в тайном коридоре, он постоянно учился, учился, учился и ещё раз учился. Его пугала перспектива возвращения Тёмного Лорда. А потому он, будучи всё же гриффиндорцем, решил помешать Волдеморту даже попытаться украсть предполагаемый Камень. С друзьями он своей задумкой делиться не стал, потому что не хотел подвергать их опасности. Каждый день он подходил к кому-то из старшекурсников Гриффиндора и просил их научить его стандартным боевым заклятиям. Те смеялись над ним — мол, с кем ты воевать-то собрался? Да и надо ли оно, если ты смертельные проклятия лбом отражаешь? — но всё же просьбу его выполняли, так что к концу года арсенал заклятий у Гарри имелся. Больше всего ему нравилось цепочка из обезоруживающего, струи огня и парализующего, которую он каждый день отрабатывал в пустом кабинете. Эту цепочку он составил сам. Конечно, Поттер понимал, что её придумали гораздо раньше, но то, как он её плёл, было небольшим новшеством. Из щитовых же он разучил стандартное Протего и ещё три щита, отражающие огонь и воду. Конечно, сперва его подготовка дульных навыков плохо сказалась на учёбе, но с помощью Гермионы и старшекурсников Гарри нагнал всех и постарался составить себе нормальный график. Так что времени на отдых и расслабление ему тоже хватало. Хотя Снейп продолжал всё же к нему цепляться. Поттер до сих пор так и не понял, правда, по какой причине и на каком основании. Но это его и не очень сильно-то и беспокоило. Зельеварение давалось ему на удивление легко. Снейп же всё равно занижал ему оценки. Но Гарри не волновала оценка. Когда он стоял над котлом, то полностью уходил в мир, где он собственными руками может создать оружие, которое может погубить человека, а то и всё человечество, или же наоборот — лекарство, которым можно будет излечить тяжелобольного. От этого ощущения он иногда даже впадал в некий экстаз, видя, как в котле создаётся его «детище». Однажды он настолько увлёкся, что, когда пришла пора сдавать зелья, Гарри не услышал слов профессора и продолжил варить своё. На том уроке он решил немного изменить рецепт, а потому вместо двух унций толчённого Орляка обыкновенного он добавил четыре, из-за чего его зелье варилось несколько дольше стандартного. Снейп же решил взять пробы зелья «у глухого гриффиндорца-знаменитости», но был самым наглым образом ударен по руке лопаткой, которую Гарри держал в руке. Разозлённый профессор хотел уже было снять десяток-другой баллов с наглеца и очистить его котёл от содержимого, но зелье Гарри вдруг стало мерцать голубоватым светом, а после, резко вспыхнув сначала красным, жёлтый и зелёным, приняло цвет радуги, в которой не хватало синего и фиолетового цветов. — Что это, Поттер? — с недоверием спросил зельевар. — Это моё зелье для повышения иммунитета, — невозмутимо ответил Гарри, любуясь цветом зелья, которое он аккуратно снял с огня. Тонкий и приятный аромат исходил из котла. — Что за бред вы несёте, мистер Поттер?! — прошипел Снейп, но Гарри просто разлил зелье по колбочкам и, оставив один образец на столе, собрал вещи и достал второй полный варева пузырёк. — Поттер? — только и успел спросить профессор, а в следующий момент ему и первокурсникам Гриффиндора и Слизерина предстала картина, как Поттер опрокидывает в себя радужную жидкость. — Поттер, вы в своём уме?! — заорал Снейп, но улыбка на губах Гарри и то, как у всех на глазах его глаза загорелись цветом зелья, а затем вернули свой прежний цвет, вновь прервали его тираду. Гарри снял очки и, сложив их, убрал в карман мантии. Теперь он видел мир чётким и как никогда ярким. Он схватил свою сумку и с криком «Ураааа!» выбежал из кабинета. Зато все остальные же смотрели ему в след с ужасом, удивлением и шоком одновременно. Конечно, после за это с него сняли кучу баллов, но почти столько же добавили после того, как изучили свойства данного зелья. Оказалось, что его действие не продолжительно и имеет временный эффект, а не остаточный, но тем не менее оно восстанавливало повреждённые места в организме на некоторое время. А это уже было прогрессом. Конечно, конечность обратно оно не отрастит, но, как было с Гарри, зрение, к примеру, восстановить на время может. Снейп же, после того урока, очень долго ходил и кидал задумчивые взгляды на Поттера. — Гарри! Гарри! Ты что, уснул?! — из воспоминаний его вырвала Гермиона, которая уже битый час пыталась привлечь его внимание к своей скромной персоне. — Прости, Герми, задумался, — ответил Поттер и сразу же огрёб по голове тетрадкой. — Извини, забыл. Грейджер очень не любит, когда её имя сокращают. Когда он первый раз назвал её так, она шла на несколько шагов впереди него. Стоило ему её так окликнуть, как она моментально развернулась на сто восемьдесят градусов и, сократив расстояние между ними, стала тыкать ему в грудь пальцем и говорить, что они не в таких отношениях, чтобы он её называл по сокращённому имени. Когда она поняла, что прокричала это почти на весь коридор, то жутко смутилась и, залепив ему пощёчину, убежала в неизвестном направлении. — В следующий раз буду кидать в тебя заклинание роста зубов, если забудешь, — пригрозила она ему. — Так что ты решил на счёт Камня? — Как я уже сказал раньше: меньше лезем — целее будем. И это касается не только нас, но и Камня, — задумчиво ответил Гарри. — Но, Гарри, нельзя пускать всё на самотёк! Если Философский Камень попадёт не в те руки, то это может погубить всех нас! — настойчивости его подруге было не занимать. — Знаешь, Гермиона, если мы сунемся туда СЕЙЧАС, то ПОТОМ будет некому остановить похитителей. — В твоих словах нет смысла, — заявила гриффиндорка. — Надо хотя бы рассказать учителям. Гарри вздохнул, иногда его подруга была такой глупой и правильной, что ему хотелось найти что-нибудь твёрдое и постучаться об это что-то головой. Поттер встал со скамейки и направился в сторону хижины Хагрида. — Если ты помнишь, то Хагрид нам не поверил, когда мы сказали ему, что Снейп хотел меня убить и пытался украсть Камень. К тому же, выяснилось, что он вообще один из учителей, которые охраняют его. Да и вообще, кто поверит нам, троим первокурсникам, у которых «тёрки» с преподавателями? Да и что мы им скажем, Гермиона? «Извините, профессор Дамблдор, профессор МакГонагалл, но мы тут думаем, что профессор Снейп или профессор Квирелл, которые должны охранять Философский Камень, хотят этот самый пресловутый камешек свистнуть!» Да нас за это заобливиэйтят! — Э-э-э… — Гермиона явно не поняла последнего слова. — Не вникай, просто пойми, что нам за это достанется по первое число! И я удивлюсь, если у Гриффиндора останется к концу года хоть один балл. — Ладно, ты меня убедил, но я всё равно считаю… — Что же считает Гермиона, Поттер так и не узнал, потому что к ним навстречу подбежал запыхавшийся Рон. — Вот вы где! Идёмте, у Хагрида такое! — возбуждённо и слегка напугано протараторил Уизли. Трое подростков побежали к хижине полувеликана. Зайдя внутрь, Гарри с Гермионой увидели смешную картину: Хагрид сидит в своём кресле, а на коленях у него лежит что-то круглое, которое полувеликан ласково поглаживал. Но как только возбуждение и шок прошли, Гарри подвергся ещё большему шоку. — Хагрид, скажи, что это не то, о чём я думаю… — взмолился Гарри. — Это что, яйцо дракона?! — запищала Гермиона. Видимо, она тоже читала книгу о самых опасных магических существах и животных. — Да, — спокойно ответил лесничий. Гарри со всего размаху хлопнул себя ладонью по лицу. — Хагрид, где ты его только взял-то? — устало протянул Поттер. — Выиграл. У одного незнакомца в баре. Он сначала не хотел отдавать его, но когда я сказал, что после Пушка дракон не доставит мне проблем, то он успокоился. — Ты рассказал ему о Пушке? — поинтересовался Уизли. — Да, он очень хотел узнать, как же мне удавалось сладить с его диким нравом. А там всё просто, я приучил его к музыке, так что он засыпает, как только услышит мелодию, — улыбаясь воспоминаниям ответил Хагрид. — Странно, что кто-то вообще заинтересовался таким зверем. Конечно, если учитывать, что людское любопытство безгранично… Но это же маги. Они боятся всего, что сильнее их. Либо не боятся ничего, полагаясь на магию. — Почти шёпотом, размышлял в уголке Поттер. — Ну, теперь хоть знаю, как пройти мимо пса, — ещё тише добавил он. — Вернёмся к нашим баранам, то есть, драконьим яйцам. Хагрид, ты знаешь, что тебе, по идее, за него грозит срок в Азкабане? — сказал Гарри, после чего на него уставились три пары удивлённых глаз. Очкастому гриффиндорцу очень захотелось закатить глаза и сложить руки на груди. — А вы не знали, что Министерства Магии всех стран очень чётко отслеживают все драконьи кладки и вылупившихся живых драконов? Популяция драконов сейчас очень жестко контролируется. — С этим сейчас всё строго, так что, на твоём месте, Хагрид, я бы подошёл к директору с этим вопросом. Скажи, что выиграл яйцо у какого-то парня, чтобы то не попало в плохие руки. Авось, и признание за заслуги перед школой получишь. А там, глядишь, и премия будет, — закончил Гарри, и Хагрид погрузился в задумчивое состояние, обдумывая слова своего младшего друга. — Ты прав, Гарри, — наконец вздохнул полувеликан, — спасибо, что уберёг мою за… голову от срока в темнице. Кстати, откуда такие большие познания об Азкабане и сроки за драконьи яйца? Да и про наблюдение за популяцией драконов много знаешь… — поинтересовался Хагрид. Гарри хотел стукнуться головой о стену. Он ведь стал интересоваться драконами после того, как узнал, что Фламель с директором нашли двенадцать способов применения драконьей крови. Именно из того фолианта он узнал, что долгое время министерства магии Англии и Франции не хотели давать доступ великим магам к драконьим заповедникам. — Ну, я читал, что директор в своё время очень интересовался драконами, но ему долгое время не давали к ним приблизиться. А дальше нашёл, почему не давали, — полу солгал Гарри. Кажется, этого друзьям хватило, чтобы не вдаваться в подробности. Гриффиндорцы ещё какое-то время побыли у Хагрида и отправились в свою башню. Гарри же у себя в голове пометил, что время пришло. Теперь каждую ночь он будет ходить в правый коридор третьего этажа. Нужно уничтожать угрозу на корню!***
Это случилось в конце мая, в день, когда у первокурсников прошёл последний экзамен. Гарри весь день чувствовал боль в шраме, как в ту ночь, когда узнал тайну Квирелла и похитил из-под носа директора, Волдеморта и учителей Философский Камень. Сразу же после экзамена по Защите от Тёмных Искусств он побежал в совятню, где довольно быстро отыскал свою Хедвиг. Птица, завидев хозяина, слетела с насеста и уселась на подставленную руку, мягко клюнув пальцы Гарри, когда тот поглаживал её, в знак приветствия. — Привет, красавица. — Ответил ей Поттер. — Мне нужно доставить одну очень важную посылку, но я не знаю место нахождения получателя. Ты справишься? Полярная сова с оскорблением в глазах посмотрела на своего хозяина и чуть сильнее клюнула его за палец. Гарри только улыбнулся на выходку своей любимицы. — Конечно справишься, что же это я, глупый. Но мне придётся перекрасить твои пёрышки, чтобы тебя никто не заметил. Ты ведь не против? — снова спросил Гарри. Птица с недовольством глянула на него, но всё же вытянула крыло в его сторону. Гарри дважды разрешать не требовалось, поэтому он, достав палочку, произнёс заклинание, изменив оперение своей совы на самое простое. — Спасибо, Хедвиг. Вот, — Гарри привязал к лапке совы надёжно завязанный свёрток и вложил в почтовый тубус небольшую записку, — пожалуйста, будь аккуратнее. Эта вещь очень дорога Николасу Фламелю, а ещё она опасна, поэтому мистер Фламель должен получить её лично в руки, хорошо? В ответ ему было только тихое уханье и ещё один щипок от строптивой птицы. После этого Гарри ещё несколько минут стоял в башне для сов, глядя на скрывающийся в дали силуэт птицы, которая несла очень ценный груз. Камень в безопасности. Что бы ни случилось, Гарри уверен, что Волдеморт теперь не доберётся до него, даже если сегодня ночью он погибнет. В том, что именно сегодня произойдёт попытка похищения камня, Гарри не сомневался. Но он всё равно боялся, что, либо где-нибудь ошибётся, либо умрёт. Вернувшись в башню, Гарри поднялся к себе в комнату и переоделся в самую удобную одежду, какая у него была, чтобы во время боя — а он не сомневался, что он будет — ему было комфортно и легко двигаться. Это даст ему преимущество. По крайней мере, он на это надеялся. Закончив с переодеванием, Поттер сказал друзьям, что хочет сегодня лечь пораньше, и постарался уснуть. Ему необходимо поспать хотя бы часа два. Сегодняшняя ночь будет трудной и опасной.***
Гарри отчаянно пытался вырваться из этих цепких лиан, но чем больше он дёргался, тем сильнее они его сдавливали. Когда он попытался опознать это чудо-растение, то палочка выпала у него из руки, которую схватила за запястье ещё одна лоза лианы. Поттер с отчаянием пытался дотянуться до палочки, но ему не хватала буквально нескольких дюймов. В голове гриффиндорца промелькнула мысль, что он отчаянно желает получить свою палочку обратно, чтобы попытаться выбраться. И — о чудо! — палочка влетела ему прямо в руку. Но радоваться и удивляться ему было некогда. Сначала разобраться с этой гадкой травой! — Инсендио! — закричал во все лёгкие Гарри. Тонкая длинная струя огня появилась прямо из кончика палочки и начала сжигать лозы растения. Растение мгновенно отпрянуло от пускавшего огонь мага, и Гарри, пролетев метр, упал на твёрдый пол, больно ударившись спиной о камни. — Дьявольские силки, — резюмировал он растение, разглядев его снизу коридора, в который он провалился. — Надо было сразу Люмос зажигать, прежде чем прыгать в темень. Осмотревшись, Гарри увидел небольшую дверь, к которой он и направился. Дверь подалась легко, и вскоре Поттер стоял в комнате, под потолком которой летали непонятные то ли насекомые, то ли птицы. Одна особо наглая врезалась прямо в голову Гарри, но, словно ничего не произошло, облетела его и направилась по своему маршруту, неспешно хлопая маленькими крылышками. Ключ словно не заметил, как врезался в преграду… Стоп! Ключ! Теперь Гарри смотрел на этих «насекомых» иначе. Это ключи с крыльями. Очень качественная работа мастера Чар. Наверняка, Флитвика. Но если это ключи, то один или два должны подходить к двери, напротив. Голова первокурсника завертелась на все триста шестьдесят градусов, но он так и не смог найти какие-либо выделяющиеся ключи. Зато он заметил две метлы, которые валялись на полу. — Так, если это работа профессора Флитвика, то ключ должен идеально подходить замку. Профессор всегда был немножко перфекционистом. А замок у нас… старый, но медный. Значит и ключ старый, но другого цвета. — Тихо рассуждал Гарри. — Ну, поищем, что ли. Не зря же меня в ловцы команды взяли, да и Кубок Квиддича мы взяли из-за пойманных мной снитчей. С решимость Гарри взял метлу и оседлал её, но вся эта решимость сменилась на растерянность и испуг, когда все остальные ключи вдруг полетели на него. Расширившимися глазами он наблюдал, как к нему приближается стая из, как минимум, полутысячи ключей, но краем глаза заметил, что два коричневатых старых ключа спешат улететь как можно скорее. У одного из них крылья были помяты, из-за чего он летел медленнее. Поттер, недолго думая, рванул к нему. Как только ключ оказался в его руке, Гарри полетел к полу и спрыгнул с метлы. Ключи тут же перестали его преследовать и продолжили хаотично двигаться, будто ничего и не произошло. — Хм, интересно, активатором защиты было прикосновение к метле или то, что кто-то на неё сел? — протянул Гарри и, накинув мантию-невидимку, которую скинул, когда брался за метлу, повернул ключ в замке и открыл тяжелую, массивную дверь. В помещении, куда он попал было темно и раздавался грохот рушившихся камней. Лишь центр комнаты сейчас был освещён, и там виднелась огромная шахматная доска, на которой на месте фигуры короля стоял Квирелл в своём тюрбане и отдавал приказы остальным фигурам. Было видно, что, несмотря на меньшее количество фигур, преподаватель ЗоТИ выигрывал партию у невидимого и, скорее всего, несуществующего противника. Гарри постарался оставаться незамеченным как можно дольше, но понимал, что просто оттягивает неизбежное. Уже собираясь выпустить столь любимую цепочку заклинаний, Гарри остановился. Его руки дрожали. Он что, действительно собирается убить человека? «Он не человек, раз носит в себе чужую личину. Он простая капсула» — напомнил себе Поттер и, когда очередная фигура заскрежетала по доске, хлопнул себя наотмашь по щеке. Шлепок заглушило передвижение черной ладьи. Поттер чуть высунул руку из-под мантии и, когда увлечённый Квирелл сделал собственный ход, чётко проговорил цепочку своих самых сильных заклятий. Вот только от волнения он перепутал очерёдность заклятий, поэтому сначала в профессора полетело обездвиживающее, затем струя огня и только потом обезоруживающее. Не ожидавший внезапной атаки, Квиринус был застигнут врасплох, но всё же первые два заклятия успел заблокировать щитом. Однако обезоруживающее настигло его раньше, чем он успел обновить щит, и его палочка улетела куда-то в сторону входа в комнату с шахматами. — Покажись, — закричал разъярённый Квирелл, и, словно из воздуха, перед ним появился Гарри Поттер, который в одной руке сжимал его палочку и старую мантию, а другой рукой держал его на прицеле собственной палочки. — Поттер, — с ненавистью проговорил Квиринус. — Какая прекрасная ночь, не правда ли, профессор? Как раз для того, чтобы украсть Философский Камень для Волдеморта, — ответил Гарри не своим голосом и чуть заметно вздрогнул от своих слов. Он что, рехнулся?! Каким бы героем он ни был, а дразнить взрослого, хоть и безоружного, мага было верхом глупости. А то, что этот маг делит своё тело с сильнейшим тёмным магом столетия, эту глупость возводило в квадрат, а то и в куб. — Что ты здесь делаешь, Поттер? — прорычал Квирелл. — Пришёл остановить Вас, профессор. И того, кто прячется под вашим тюрбаном, — нет, он точно глупец. Хотя нет, он — король всех глупцов и безумцев. А ещё потенциальный труп. Вдруг комнату наполнил холодный и шипящий смех. Оба мага вздрогнули от него, но каждый по своим причинам: у Гарри шрам вновь загорелся жгучей болью, а Квирелл от страха. — Дай мне посмотреть на него, — произнёс голос, и Квирелл снова вздрогнул. — Н-но м-мой Лорд, вы ещё слишком слабы, у Вас недостаточно сил, — попытался отговориться Квиринус. — У меня достаточно сил… для этого, — требовательно и властно прошипел всё ещё невидимый голос. — Д-да, мой Лорд, — ответил профессор, и стал разматывать тюрбан, а после медленно повернулся к Гарри спиной. — Гарри Поттер… — прохрипело лицо на затылке. — Мы снова встретились… — хищная улыбка появилась на страшных кривых губах. — Уже в третий раз, — поддакнул Гарри, и красные глаза на лице опасно сузились. — Ты храбрец, если разговариваешь со мной так, как будто я твой старый знакомый, — с гневом произнёс Волдеморт. — Или глупец. — Все маги — народ довольно глупый, — парировал Гарри, — и мы с тобой не исключение. Хотя мы всё же выделяемся. Оба продумываем свои действия наперёд, пытаемся закрыть все слабые места в своих планах. И знаешь, что самое интересное? Я научился этому, живя с маглами, спасибо твоим стараниям. Вот у меня и возникает вопрос: а не жил ли и ты, случаем, с маглами в детстве? Гарри так увлёкся своей теорией, что не заметил, как Квирелл оказался всего в двух с половиной метрах от него. Когда же он озвучил свой вопрос, то Волдеморт пришёл в ярость. — Убей его! — закричал он. «Да ладно, неужто в точку попал?» — подумал Гарри, пытаясь убежать, но не успел. Квирелл поймал его и, повалив, стал душить. «Вот и конец, но сдаваться пока рано» — подумал Гарри, схватившись руками за запястья преподавателя ЗоТИ, в тщетной попытке разомкнуть его руки. Внезапно из-под рук Гарри пошёл дым, а спустя несколько секунд руки Квирелла стали осыпаться в пепел. — Что это за магия?! Мои руки! — завопил Квиринус. Гарри ошарашенными глазами смотрел на свои руки. Он ведь не применил ни одного заклинания, даже не пожелал сжечь руки, как тогда, когда пожелал почувствовать свою палочку в руках и призывал её. Недолго думая, Гарри подбежал к Квиреллу и, схватившись за его голову, стал сдавливать её обеими руками. Крики боли вырывались из горла Квирелла до тех пор, пока он не превратился в пепел, и от него не осталась лишь его одежда. Гарри стоял неподвижно, глядя на эту кучу из одежды и пепла. Он только что убил человека голыми руками. Причём в буквальном смысле. Но… он ведь правильно сделал? Если бы он так не поступил, то весь мир мог бы пострадать, не так ли? На разве это оправдание для убийства?.. — Мама, папа, я… я ведь спас их… всех? — задал Гарри вопрос в пустоту, а после, упав на колени, впал в истерику. Из-за слёз и собственных рыданий Гарри не заметил, как за ним пристально наблюдала пара голубых глаз, которые сочувствующе и с сожалением смотрели на него. Так же он не заметил, как из одежды Квирелла поднялся чёрный дым. Но когда он услышал жуткий крик, то не на шутку перепугался и хотел убежать, но ноги не слушались. Чёрное облако успело пролететь сквозь него до того, как сам Гарри или человек, который за ним наблюдал, успели среагировать, и покинуло стены помещения. Наблюдавший за Гарри директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс — а это был именно он — быстро, для своего возраста, подскочил к Поттеру и стал выводить над телом ребёнка странные узоры волшебной палочкой. Наконец, спокойно выдохнув, он поднял его с помощью чар левитации, забрал две валяющиеся палочки с мантией и направился навстречу спасательной экспедиции из учителей, обязанных защищать Философский Камень. — Что случилось, Альбус?! — подбежавшая первой МакГонагалл не сразу заметила ношу директора. — Что здесь делает мистер Поттер? И что, Моргана упаси, с ним приключилось?! — ещё до того, как она задала последние два вопроса, появились профессора Спраут, Флитвик и Снейп. — Похоже, Минерва, юный Гарри вновь спас нас всех от угрозы Тёмного Лорда. Этому мальчику пришлось сегодня очень нелегко. Отнять жизнь у одного человека, пытающегося тебя убить, чтобы защитить себя и близких… для одиннадцатилетнего мальчика это слишком тяжёлая ноша. Сейчас с ним всё в порядке, он просто потратил слишком много сил и получил психологическое расстройство из-за совершенного им поступка. Северус, пожалуйста, не мог бы ты передать юного героя в заботливые руки мадам Помфри? — закончив свою исповедь, попросил Дамблдор зельевара. Тот лишь кивнул, не став возражать — у него нет на это право после рассказанного директором, аккуратно взял тело мальчика, удивившись его лёгкости, и отправился на выход из этого проклятого коридора. Сын Лили вновь спас их. А он вновь не смог защитить его и вернуть ей долг.***
Проснувшись, Гарри не сразу открыл глаза. Но терпкий запах трав и лекарств в воздухе сразу же дал понять, где он находится. Больничное крыло, в котором в этом году, несмотря на его нормальное состояние здоровья, ему пришлось провести времени больше, чем хотелось бы, забыть было невозможно. После выпитого им экспериментального зелья, которое он сам же и сварил, его долго держали здесь, пытаясь найти хоть какие-нибудь признаки отравления или же другие неизвестные побочные эффекты. Нехотя, Гарри открыл глаза. Вокруг него уже суетилась школьная медсестра. Гарри медленно повернул голову на бок и увидел, что Гермиона спит, положив голову на его кровать, сидя на табурете. На соседней койке спал Рон, свесив ногу с кровати. — Уже проснулись, мистер Поттер, — строго констатировала мадам Помфри. Гарри хотел ответить, но в горле всё пересохло, поэтому с его губ сорвалось только хриплое дыхание. — Выпейте, после магического истощения и стресса всегда пересыхает в горле. Это нормально, — медсестра протянула Гарри стакан с водой и посмотрела на него сочувствующим взглядом. — Ох, и напугали же вы нас, мистер Поттер. Я уже сообщила директору, что вы пришли в себя. Он скоро будет здесь. — На минуту женщина осеклась, поймав пустой взгляд Гарри. — Ваши друзья очень переживали за вас, Гарри. Они первыми обнаружили, что вас нет в комнате первокурсников, и побежали к вашему декану. Рассказ медсестры прервала открывшаяся дверь, впустившая в лазарет Альбуса Дамблдора. Директор медленно прошёл к кровати Гарри, и взглядом попросил мадам Помфри сделать свою работу и оставить их на некоторое время. После он сотворил себе мягкое кресло из воздуха. «Позёрство» — подумал Гарри, но молча наблюдал за разворачивающейся сценой. Мадам Помфри дала ему пару горьких зелий и ушла к себе в кабинет. На минуту повисла тишина, никто из присутствующих и бодрствующих не хотел прерывать её первым. — Здравствуй, Гарри. — Наконец, сдался Дамблдор. — Рад видеть, что с тобой уже более-менее всё в порядке. Поттер молчал, отчаянно избегая смотреть директору в глаза. Ему было стыдно за то, что он недавно убил человека, а директор обращается к нему так, словно он не сделал ничего плохого. — Я понимаю, что тебя сейчас разъедают сомнения, Гарри. Но ты должен знать, что сделал всё правильно. К сожалению, я успел только к тому моменту, когда у тебя уже не оставалось выбора. На кону была либо твоя жизнь и жизнь тысяч людей, или же жизнь человека, который совершал ужасные дела, — директор замолчал, извиняющимся взглядом глядя на Гарри. — И за это я прошу у тебя прощения. Если бы я раньше понял, что кто-то из профессоров может попытаться украсть Философский Камень, то даже не предлагал бы своему другу Николасу школу в качестве укрытия столь ценного и многими желанного артефакта. — Честно говоря, когда профессор МакГонагалл вызвала меня из Министерства Магии и сообщила, что твои друзья в два голоса утверждали о том, что ты отправился в запретный коридор на третьем этаже, то я был очень озадачен. Когда же мисс Грейджер с мистером Уизли сказали, что вы втроём ещё после Хэллоуина узнали, что охраняет пёс Хагрида, то я был очень… удивлён и напуган. Никто не должен был узнать, что же хранится в том подземелье. В итоге, всё оказалось зря. Дух Волдеморта сбежал, ты оказался здесь, получив очень серьёзную моральную травму, а Философский Камень загадочно пропал, — Гарри украдкой посмотрел на директора, взгляд которого не был сфокусирован на чём-то конкретном. Сейчас он был похож на старца с длинной белой бородой, который смотрел «в никуда» и размышлял об ошибках прошлого, которых за свою жизнь совершил немало. Гарри даже стало жаль старика. — Вы не виноваты, директор. Мне надо было послушаться Гермиону и рассказать всё вам или профессору МакГонагалл, — Гарри ласково провёл по волосам спящей подруги. — Знаете, я ведь знал, что профессор Квирелл заражён, если позволите так сказать, ещё с Рождественских каникул. Это ведь вы подарили мне мантию отца? — спросил Гарри, на что получил кивок от старика, который округлил глаза, узнав новые факты. — Тогда я застал профессора Снейпа и Квирелла в одном из тайных коридоров, когда профессор угрожал ему. После того, как Снейп ушёл, он размотал тюрбан и разговаривал с Волдемортом. Я думаю, мы как-то с ним связаны. Потому что в его присутствии у меня начинает болеть шрам. Именно так я узнал, когда Квирелл попытается украсть Камень. — Боюсь, я кое-что недопонял, Гарри, — подал голос директор после минутной тишины. — Ответишь на пару вопросов старика? — Гарри только кивнул. — Профессор Квирелл угрожал профессору Снейпу, я правильно тебя понял? — глаза Гарри округлились, а потом он как-то истерично засмеялся, разбудив при этом Гермиону. Девушка нервно за озиралась, пытаясь понять, что и где происходит. Гарри ей мягко и виновато улыбнулся, когда поймал её озадаченный и полный волнения взгляд, и ещё раз погладил её по голове, отчего на её щеках проступил румянец. Гарри тоже слегка покраснел, когда понял, что он делает. — Нет, Квирелл не мог угрожать профессору Снейпу. Да и как вы себе это представляете? Заика-Квирелл ловит ночью в коридоре Летучую-мышь-Снейпа и пытается ему угрожать? — Гарри снова рассмеялся, но на этот раз задорно и заливисто. Директор тоже позволил себе улыбнуться в свою старческую бороду, представив описанную Гарри сцену у себя в голове. — Нет, профессор Снейп сказал Квиреллу, чтобы он прекратил попытки выкрасть Камень. Гермиона, которая только проснулась и узнала очень многие доселе неизвестные ей факты и события, присоединилась к директору в кругу « людей с округлившимися глазами». — На самом деле, я никогда не подозревал профессора Снейпа в том, что он хочет мне навредить или же украсть Философский Камень, но и исключать его из списка подозреваемых раньше времени не мог. Нет, это нелогично. Зачем ему, работающему здесь почти десять лет, так долго ждать, чтобы убить меня или же помочь Волдеморту возродиться? Либо это очень многоходовой и продуманный план кого-то выше и умнее, чем мелочный профессор Снейп, во что я очень слабо верю, потому что волшебники очень редко способны на такие планы; либо это был просто совпадение. Да, профессор недолюбливает меня, но и только. Когда Гермиона сказала, что он пытался заколдовать мою метлу во время первого матча по квиддичу, то я начал сомневаться в его непричастности, да и рана на ноге в ночь на Хэллоуин добавляла сомнений. Однако, когда я понял, что он, возможно, пытался снять проклятие с моей метлы, то наступили уже Рождественские каникулы, а через неделю я полностью убедился в своей правоте. Гарри глубоко вздохнул после долгого монолога. Его слушатели помолчали ещё несколько минут, после чего директор задал ещё один вопрос: — Гарри, это ведь ты посоветовал Хагриду отдать мне яйцо дракона, которое он якобы случайно выиграл у неизвестного парня, и решил вернуть его в хорошие и правильные руки? — даже сквозь густую бороду была видна улыбка Дамблдора. — Честно говоря, да, но я надеюсь, что это не узнает больше никто, кроме уже знающих лиц. Иначе Хагриду придётся делить со мной награду, а я этого не хочу, мне этой награды не надо, а Хагриду она полезней будет, — ответил Гарри. — Да и яйцо это… Его Квирелл ведь проиграл Хагриду нарочно. — Что?! — в один голос спросили директор с Грейнджер так громко, что Гарри даже чуть поморщился. — Да. Когда Хагрид сказал, что тот спрашивал о Пушке, то я всё понял. Квирелл не знал, как пройти мимо цербера, а потом ему нужен был совет. А кто может дать совет лучше, чем хозяин этого самого цербера? — Гарри снова замолчал, ожидая следующего вопроса. — К слову, о наградах, — словно опомнился директор, и, взмахнув волшебной палочкой, принялся извлекать из своего кармана кучу коробок с конфетами и прочими сладостями. — То, что произошло в подземелье между тобой и Квиреллом, — большой секрет. — Улыбнулся Дамблдор. — Но, естественно, весь замок уже знает. И я должен передать тебе подарки от поклонников, иначе я зарекомендую себя перед твоими однокурсниками как старый Вор-сладкоежка. Гарри с директором улыбнулись, а Гермиона прыснула в кулачок. — Но, позволь мне, Гарри, взять у тебя вот эту маленькую конфетку, — Гарри кивнул, и директор вытащил из коробочки маленькую переливающуюся конфетку, — Берти Боттс — сладости с любым вкусом. В детстве мне не повезло: мне попалось драже со вкусом рвоты, и с тех пор я так и не прикасался к ним. Столько лет уже прошло, может, в этот раз повезёт… — старик разговаривал словно сам с собой. — Увы, ушная сера, — констатировал он, и улыбнувшись на прощание, вышел из лазарета. Ему нужно показать пару интересных воспоминаний одному из его подчинённых. Гермиона же, напротив, была немного опечалена уходом директора. Ей было неловко находиться с Гарри наедине. — Прости, Гарри, — пробормотала девочка, но Гарри её прекрасно услышал. — Тебе не за что извиняться. И вообще, это ведь я должен просить у вас с Роном прощения. — На недоумённый взгляд подруги, Гарри добавил: — За то, что заставил вас волноваться, и обманул, сказав, что мы не должны и не будем подходить к Камню, а сам поступил с точностью, да наоборот. Гермиона выглядела ошарашенной. Её друг, которому она весь год не верила, оказался прав, подвергся опасности и вышел из неё с минимальными потерями, а теперь просит у неё прощения. Это… это неправильно! Несправедливо! Но… — Давай будем считать, что мы все немного виноваты, и что мы все и всё друг другу простили, — улыбнувшись, добавила она. Гарри кивнул и снова начал играть с волосами Гермионы. — Гарри, что ты делаешь? — смущенно поинтересовалась девочка. Поттера словно ужалили. Он одёрнул руку словно обжёгся и сконфуженно кинул взгляд исподлобья на подругу. Та тоже чуть покрылась румянцем. — Извини, просто твои волосы такие… м-мягкие, — чуть запнувшись произнёс Гарри. Гермиона покраснела ещё сильнее. Она так же зыркнула на него, а потом быстро коснулась своими губами его, и, покраснев, побежала в сторону выхода. Уже у самой двери она остановилась и, чуть повернув голову, посмотрела на смущённого и озадаченного Поттера. — Выздоравливай, о Герой, победивший Тёмного волшебника, — процитировала она какую-то магловскую книжку и скрылась за дверью, оставляя Гарри решать столь сложную задачу с главным вопросом «Что это сейчас было?». Но его размышления прервала спустившаяся к нему на спинку койки аляповатого окраса сова, в которой он быстро признал перекрашенную любимицу. — Хедвиг, — Гарри аккуратно взял письмо и протянул сове один из крекеров, что принёс директор. Птица с клёкотом принялась за угощение, а сам Гарри стал распечатывать конверт. «Уважаемый мистер П. Признаться, я был очень удивлён, когда увидел вашу сову, стучащуюся в окно моей кухни и держащую свёрток с моей вещью. Нет, удивлён — это мягко сказано! Я был ошарашен и испуган! Но, прочтя вашу записку, я вздохнул с облегчением и посмеялся так, как не смеялся очень и очень давно. Моя жена Перенель даже подумала, что я сошёл с ума на седьмом веку жизни! Так обвести Великого Альбуса Дамблдора! Я очень благодарен вам за защиту и возвращение мне моего артефакта. Многие на вашем месте попытались бы использовать его в своих целях, но вы же выбрали другой путь. Молодой человек, за свои 672 года жизни я ни разу не встречал таких людей, как вы. И потому, я буду очень рад увидеть вас в своём замке. Из разговоров с директором школы, в которой Вы обучаетесь, я узнал, что вы проживаете с родственниками своей матери, которые являются обычными людьми. Не беспокойтесь, я помогу Вам получить разрешение для того, чтобы погостить у меня. И будет лучше, если никто об этом не узнает. Шестого июня я буду ждать Вас на вокзале Кинг-Кросс. Не переживайте, у вас есть время, чтобы подумать над моим предложением. Так что я хочу получить согласие или не согласие именно в тот день. Я сам найду Вас. У Вас ещё почти неделя на раздумья, так что не торопитесь и взвесьте все „за“ и „против“, как следует. С пожеланием всего наилучшего, Н. Ф.» Закончив читать письмо, Гарри задумчиво уставился в окно. Его пригласил к себе в гости великий алхимик, который был известен даже в магловском мире. О нём и его творении ходили легенды. Всё хотели встретиться с ним лично и поговорить хотя бы минут пять, но круг друзей его был очень узок, а с остальными он крайне редко общался. И уж тем более не принимал гостей! Провести хотя бы часть лета с ним или с Дурслями? Конечно же, он примет это приглашение! Тем более, Николас Фламель лично пообещал, что уладит этот вопрос с его тётушкой и дядюшкой.***
Поезд уносил Гарри Поттера в Лондон, на вокзал Кинг-Кросс, где его ждал шестисотлетний маг-алхимик. Расставание и прощание с Хогвартсом и друзьями были новым и не самым приятным чувством для юного волшебника. Он никогда раньше не думал, что будет по кому-то или чему-то скучать. Жизнь с Дурслями его такому не научила. Но, сидя в купе со своими лучшими друзьями, Гарри не мог не задаваться вопросом: будет ли так больно в следующем году, когда он будет вновь покидать Хогвартс? И будет ли вообще этот следующий год? Он не знал. Два вопроса вопрос и всего один ответ — поживём увидим. :)И это ещё не конец…