Восемнадцать

Тебе сегодня восемнадцать. Ты необычайно праздничная в этот день, хотя, по сути, что такого важно сегодня? Ты всего лишь на год ближе к смерти. Но это так не важно, ведь с самого утра ты настроилась на то, что этот день будет особенным. День твоего совершеннолетия, и твоих красных губ не покидает предвкушающая улыбка. Но вопреки всему день идет по пизде: на тебя никто не обращает внимания, даже любимые «друзья» и то ограничились поздравлениями в вконтакте, а ты и этому рада, потому что понимаешь, что большего не заслужила, а если и заслужила — то не получишь. Но ты не отчаиваешься! Ты собираешь волосы в высокий тугой хвост, а тело закрываешь в кожаное платье-футляр и идешь в свой любимый клуб, куда тебя раньше пускали только со взрослыми парнями. А теперь ты сама можешь туда пройти, ведь тебе восемнадцать. На своем пути ты встречаешь компанию. Незначительные люди прошлого, с которыми тебя ничего не связывает, но они, от чего-то, знают о твоем дне рождения и зовут тебя с собой. Ты соглашаешься. А почему бы и нет? Хуже ночь уже не станет. А там ты видишь его: все как ты любишь — высокий, скулатый, голубоглазый. Породистый. Ты влюбляешься с первого взгляда, если такое чувство тебе еще присуще. И ты пытаешься наладить контакт. Пытаешься настроиться на его волну, но тебе все никак это не удается: он отворачивается, слушает вполуха. Ты злишься, ведь тебя впервые так открыто игнорят, а потом до тебя вдруг доходит простая истина: — У тебя девушка, что ли, есть? — Когда он неуверенно кивает, твои красные губы раздвигает нахальная улыбка, и резкое «Похуй» стучит по его ушам, когда твои красные губы прижимаются к его, оставляя за собой коралловый след. Твои рамки морали слегка размыты, а наличие девушки не останавливало никогда. Ведь тебе все равно на ее маленькое сердечко, которое бьется в унисон с сердцем парня, стонущего над тобой. Да и его рамки морали дали трещину. А с другой стороны, если бы любил так крепко, — не стал бы так крепко зажимать другую в кабинке туалета. Но, он зажимает. А ты и рада. Ведь хороший трах — залог красивой кожи и хорошего настроения. Именно это ты скажешь его девушке, когда вас познакомят на следующий день. Все твои друзья знают, какая ты «безморальная», поэтому девушки стараются не оставлять с тобой своих парней надолго. Неровен час, а ты запрыгнешь на него сверху. Друзья всегда стоят на ступень ниже хорошего секса. Что такое дружба, когда можно почувствовать крепкий член в себе? А тебе уже восемнадцать, теперь ты полностью отвечаешь за свои поступки, какими бы они ни были. Наверное, именно поэтому от тебя отвернулись все друзья. Забавно вышло, неправда ли? Но на все упреки твои вечно красные губы неизменно раздвигает злобная и насмехающаяся улыбка. Тебе ведь похуй, правда? Ты ведь любительница построить из себя жертву. Тебя легко раскусить, главное — присмотреться получше, а остальное там как на ладони. Вся ты как на ладони. Ты вываливаешься из душной кабинки, натягивая на бедра кожаную тугую юбку, оставляя за своей спиной будущий футляр для сожалений. Ты знаешь, что он будет мучиться, винить и тебя, и себя. Ты знала, что он проблемный. Но ведь проблемные парни — твой конек. Ты и сама до ужаса проблемная. Но тебе уже восемнадцать, и твои проблемы теперь только твои и ничьи больше. Никто не захочет взваливать на свои плечи такой чемодан проблем, пропитанный алкоголем, кальянным дымом и легкими наркотиками. Никому такая радость не нужна. Ты никому не нужна. Но тебя это, от чего-то, не заботит. Ты продолжаешь раздвигать свои красные губы в наглой ухмылке. — Ты спала с ним! — Визгливый тон режет по твоим ушам, и ты непроизвольно зажмуриваешься, откладывая отчеты прибыли за квартал в сторону и поправляешь очки. Тебе уже двадцать пять. Твои все еще красные губы по прежнему всегда раздвинуты в нахальной ухмылке, и у тебя по прежнему нет друзей. — С кем? — устало спрашиваешь ты, — Точнее, с которым из? — Спрашиваешь спокойно, безразлично. Ты на своей территории, в своей зоне комфорта. — Прекрати строить из себя дуру! Я вычислила тебя. — Браво, Холмс, — издевательски хлопаешь ты, а потом звонишь секретарше: — Вик, позови охрану, тут баба с предъявами. — Сейчас, Босс. — Да как ты смеешь! — Смею! — на твоих красных губах бессмертно нагла улыбка, и ты рада сложившемуся положению дел. Ее уводят, а ты остаешься одна среди четырех молочных стен, смотря на свои длинные ногти. Тебе двадцать пять, а у тебя по прежнему нет моральных рамок, друзей и смысла жизни. У тебя есть работа, машина, квартира, но нет озорного огонька в глазах. Хотя, кому я вру? Озорной проблеск всегда плескается на дне твоих льдисто голубых глаз. Тебе двадцать пять, а ты по прежнему та же. Это радует. Стабильность — всегда хорошо.