Часть 1
2 октября 2016 г. в 16:16
«Как я вообще согласился на такую резкую смену обстановки?» — твердил себе блондин, сидя в общественном транспорте. И тут же нашелся, что ответить: это все отдельная ванная и чистая раковина в квартирке, но никак не Шмидт. Ни в коем случае не он.
Он думал, что еще может вернуться в кампус до позднего вечера и присвоить бывшую половину комнаты обратно себе, а после все так же вскакивать от трезвона соседского будильника по утрам, находить у себя на кровати чужие носки и спорить, душно в комнате или холодно. Да и живя отдельно проще прятать своих собственных скелетов в шкафу и продолжать оставаться таким, каким его бы хотел видеть Майк: с тату-переводками на запястьях, с сияющей улыбкой и без очков в светло-зеленой оправе. И особенно — с «чужими» сигаретами под подушкой.
Блондин сдавленно выдохнул и, покачиваясь на носочках, нерешительно оглянулся. Автобус скрылся за поворотом. Хотя ноябрь в этом году выдался на редкость холодным, парень не спешил подниматься по ступенькам ко входной двери. Продрогшими ладонями он сжимал тряпичные ручки спортивной сумки с невеликими пожитками, за плечами болтался рюкзак с парой библиотечных учебников и несколькими толстыми общими тетрадями в пестрых обложках. Джереми заправил светлую прядь за ухо и, отступив на пару шагов, облокотился на металлическую трубу парковочного знака.
Он вздрогнул, когда мансардное окно на четвертом этаже с грохотом захлопнулось, и нахмурился. Спустя полминуты на улицу выскочил счастливый брюнет в джинсовых шортах, какой-то легкой куртке и в шлепках. Фицджеральд сглотнул и напрягся, когда парень приобнял его за плечи и забрал из рук сумку, попутно рассказывая о свежих новостях.
В коридоре пахло вишневым сиропом и типографской краской, на подоконнике лестничного пролета стоял зачахший фикус и стеклянная пепельница, совершенно черная от копоти, но пустая. Из квартиры доносилась музыка. Майк ухмыльнулся, сдвигая руку на талию и ускоряя шаг. Плетеный коврик у порога гласил «Добро пожаловать», на что блондин лишь хмыкнул.
У входа стоял небольшой шкаф с вешалкой, на которой висел плащ без капюшона и лиловый зонт. Полумрак, трепетный и привлекательный, встретил нового гостя своими объятиями. Справа за углом мерцали рождественские гирлянды, которыми была увешана вся кухня, создавая впечатление домашних вечеров. На стене висела пробковая дощечка с кучей бумажек-напоминалок, испещрённых цветными маркерами, парой квитанций и компактным отрывным календарем. Майк махнул в сторону гостиной, подмахивая бедрами в такт песне.
Шмидт бросил сумку парня возле дивана и потянулся правой рукой, выкручивая громкость на максимум. Брюнет вскочил на ноги и, стараясь попасть в ноты, запел вместе с вокалистом. Голос, совсем неузнаваемый, звучал почти в унисон. Майк закрыл глаза в удовольствии. Джереми замялся и, недоуменно оглядев парня, встрепенулся от его резкого и внезапного движения. Блондина дернули на себя и тот, на секунду потеряв равновесие, едва не свалился на мягкий палас. Майк прижал Фицджеральда, ощущая каждой частью тела его напряжение и увлекая того в танец, в самом центре единственной комнаты скромной квартирки, продолжая петь.
Secrets I have held in my heart
Are harder to hide than I thought
Джереми затаил дыхание и, полностью отдаваясь ощущениям, расслабился. Внутри что-то обрывалось с каждым движением, растекаясь мягким теплом в груди. Ладонь брюнета скользнула по его талии на спину, задирая легкий свитер, проводя ледяными пальцами по пояснице и обратно, заставляя паренька терять контроль над своими чувствами, полностью захлестываясь волной доверия и сладости.
Maybe I just wanna be yours.
Майк наклонился к уху, переходя едва ли не на шепот, низкий и завораживающий. От томного дыхания, опаляющего ухо, Фицджеральда передернуло и он смял тонкими фалангами красную футболку. Дрожь казалась одновременно холодной и умопомрачительно горячей, будто расплескавшийся кипяток. Она сводила с ума.
I wanna be yours, I wanna be yours…
Легко коснувшись носом шеи парня, пройдясь вдоль выпирающего кадыка, Шмидт выпрямился. Приостановившись на мгновение, он подался вперед, накрывая чужие потрескавшиеся от мороза губы своими, сливаясь в страстном поцелуе. Едва ощутимый привкус металла от мелких ссадин горчинкой оттенял приторность. У Джереми подкосились ноги от всей невероятности ситуации и тот почти повис, крепко сжимая плечи брюнета. Ладони потянули вязанную верхнюю одежду вверх и, на секунду разорвав контакт, Майк откинул ее к сумке, желая продолжения шоу.
Увлеченные, двое свалились на диван, запнувшись о собственные ноги и попутно скидывая пару подушек с подлокотника в бежевой обивке. Джереми крепко сдавил пальцы, впившись в кожу сквозь ткань на плечах до побелевших костяшек, так сильно, насколько это было возможно. По спине пробежались мурашки, а мысли, скомканные и неразборчивые, не хотели собираться в единую картину.
Шмидт в очередной раз смазано чмокнул парня в уголок рта и отстранился. Джереми, находясь в некой прострации, удивленно смотрел зелено-голубыми глазами в сторону. Щеки пылали огнем, хотелось сдавить вырывающееся сердце, восстановить дыхание и повторить все по новой. Майк нежно прошелся тыльной стороной ладони по синей бабочке на запястье блондина, ощущая на нежной коже незатянувшиеся рубцы. Фицджеральд рвано выдохнул и, испуганно одернув кисть, хотел было слезть на пол.
— Ну, куда ты рванул? — брюнет закинул ногу на парнишку, притягивая ближе, — полежи еще минутку со мной.
Воспользовавшись секундным замешательством, Майк тотчас же затянул его в очередной поцелуй, растягивая мгновения. Прикусил бледную губу, углубляясь, провел по зубам, едва коснувшись кончиком языка нёба, ощутил послевкусие освежающей мятной жвачки и терпкость табачного дыма. Блондин обмяк, трепетно отвечая и забываясь в очередной раз. Оторвавшись от него, Шмидт проехался губами по скуле и оставил легкий засос за ухом, перебирая светлые прядки.
— Ты, — голос Джереми осип и он смутился, — ты еще ни разу так не целовал меня и…
Майк засмеялся и щелкнул синюю кнопку выключения на динамике. В квартире воцарилась невероятно громкая звенящая тишина, словно она могла бы перекричать внутренний голос. Воздух казался спертым и давящим, будто помещение было совсем небольшой подсобкой. Фицджеральд уткнулся носом в солнечное сплетение брюнета, отчетливо слыша биение крови висках и чувствуя пульс внизу живота.
Вставать не хотелось, тепло, исходящее от Майка, было таким мягким и успокаивающим. В гудящем и суетливом общежитии или переполненных кафетериях с неоновыми вывесками никогда не получалось просто находиться в чужих объятиях, страшась осуждений окружающих и раскрытия небольшой, но столь сокровенной тайны отношений.
Диван, узкий, с упирающимися сквозь обивку пружинами, казался невообразимо громадным, но блондин не собирался усаживаться на нем поудобнее — ему и так комфортно.
— Я рад, что ты оценил мой крохотный сюрприз, — Шмидт запрокинул голову, — а еще тебе не стоит покупать такие противные сигареты, — Джереми ошарашено подскочил, — они чувствуются даже сквозь твой «даблминт».
Майк перехватил руку Фицджеральда и, приподнявшись на локте, уселся, все так же излучая счастье своей полуулыбкой. Цветные огни украшений отбрасывли блики на темно-коричневую радужку, создавая предрождественскую атмосферу. Парень задорно подмигнул. После встал и, направившись на кухню, похлопал ладонью по дверце шкафа с парой пластиковых фигурок ангелов, приклеенных на скотч.
— Твоя часть тут, — он притормозил и оглянулся, — кофе будешь?
Джереми лишь кивнул, хлопая ресницами. За окном раздался пронзительный гудок машины. Майк скрылся за косяком, напевая под нос незамысловатую мелодию.
— Кстати, увижу, что куришь — по губам получишь, лапочка.
Блондин вздохнул и прикрыл веки, разглядывая темноту с яркими вспышками не то от восторга, не то от уличного света. Эйфория, сравнимая с поездкой на аттракционах, тихо отступала, разливаясь теплом в груди. Возвращаться в студенческий городок, пропахший дезодорантом и фаст-фудом во всех закоулках, больше не хочется. Тут однозначно уютнее, чем в любом общежитии или даже комнате отдыха ботанического сада в центре.
Тут есть Майк и плевать он хотел на скелетов в шкафу Джереми.
Примечания:
Хотите страдашек?