мотылёк

      Когда Эрик узнает, что у Чарльза и Мойры «отношения», он шипит сквозь зубы, сплевывает и матерится. И не только потому, что он безумно ревнует телепата к этой девушке, а потому что знает, чем это кончится. Потому что всяческие привязанности Ксавье всегда так кончаются. Его собственным желанием сдохнуть. А ещё желанием Эрика свернуть шею тому, кто посмел разбить сердце его Чарльза. В такие секунды Леншерру наплевать, что сам он столько раз причинял телепату боль. Разница в том, что в Мойру Ксавьер влюблен. В том, что её он любит. А Эрика — нет.       Он называет свою МакТаггерт мотыльком, говоря о том, как она легка, изящна, хрупка, женственна… В общем, перечислять все то, что никогда не было и не будет в Магнето. Тот только иронически ухмыляется, глядя на по-детски восторженные голубые глаза. Боже, сколько бы отдал Леншерр, чтобы этот полный нежности взгляд был направлен на него. Но все, что достается — возможность хмыкнуть. Он то как никто другой понимает, что мотылёк Чарльза окажется самой обычной тварью, которая повелась на авторитет, мутацию и недюжинное обаяние. А сам Эрик чем лучше? Без памяти влюбился в наивное и совершенно беззлобное существо, которое — хах! — оказалось слишком гетеросексуальным, лишило непобедимого мастера магнетизма возможности дышать, чем сполна отомстило тому, кто лишил его возможности ходить.       И, наверное, осознавая свою вину перед Ксавьером, Леншерр не пытается помешать Мойре. Хотя и ненавидит её до боли в сжатых кулаках. За лицемерие, за фанатизм в широко раскрытых глазах, за тонкие и слишком любимые телепатом черты лица. И, о да, за то, что Чарльз любит её, а не одержимого им Магнето.       Эрик понимает, что случилось, стоит ему войти в кабинет и учуять стойкий запах дорогого алкоголя. Когда шатен выходит к нему на своих двоих, он чертыхается, понимая, что недооценил масштаб трагедии. Когда Ксавьер, сверкая мокрыми глазами и горькой ухмылкой, буквально впечатывает мужчину в стену поцелуем, тот пытается оттолкнуть от себя телепата, потому что прекрасно осознаёт, что потом будет больнее, но тот посылает такие картины в изможденный желанием мозг Магнето, что тот, будто обезумев, отвечает на поцелуй, легко поднимая гибкое тело на руки и усаживая его на рабочий стол.       Чарльз стонет, выгибается под умелыми широкими ладонями, которые будто касаются нежной кожи одновременно везде. Леншерр прикусывает кожу у основания шеи, заслужив в награду томный вздох, от этого окончательно теряя разум.       Дрожащие руки с длинными и тонкими пальцами пианиста стягивают с мастера магнетизма водолазку. Невольно залюбовавшись выступающими острыми ключицами и напряжёнными мышцами живота, телепат притягивает к себе Эрика для очередного страстного поцелуя. Все те же руки исследуют напряженное и покрытое испариной тело, касаются пряжки ремня, заставляют мужчину податься бедрами вперёд, толкаясь в раскрытую ладонь, срывают тихий полустон-полувздох с тонких губ.       Чарльз по-детски наивно улыбается, вновь сжимая эрекцию друга, вновь срывая сладострастные вздохи. Леншерр теряет остатки разума, расстегивая железную молнию и вытягивая ремень из брюк телепата, ладонями все ещё продолжая оглаживать такую желанную пахнущую ванилью и кофе кожу. Магнето сжимает ткань боксеров, ехидно стреляя зелеными глазами на извивающегося в его сильных руках профессора. — Господи, Эрик… — бессвязно бормочет шатен, откидываясь назад. Эрик же с удовольствием отмечает, что рубашка Чарльза расстегнута. Не прерывая зрительного контакта, он скользит губами по шее и ключицам, оставляя влажный след. Магнето хочется рассмеяться от осознания плачевности своего положения. Хотя бы оттого, что завтра Чарльз не захочет вспоминать об этом, покраснеет, умильно вперив свои невероятные глаза в пол, извинится и назовет это недоразумением. Леншерр знает, что Ксавье чертовски стесняется своей инвалидности, думая, что он никому не нужен. — Какой же ты идиот, Чарльз, — тихо шепчет, почти выдыхает Магнето, прикусывая левый сосок и оглаживая языком тонкий белесый шрам прямо под ним. Телепат силится что-то сказать, но только вновь заходится стонами, когда мозолистые руки металлокинетика скользят по внутренней стороне бедер. Эрик довольно усмехается, выцеловывая каждый сантиметр влажной солоноватой кожи, от которой пахнет так упоительно-сладко, но в то же время чертовски желанно. Эрик скользит языком по кубикам пресса, довольно наблюдая, как порозовели бледные щеки Чарльза, и думая что профессор настолько прекрасен в этот момент, что будь у Леншерра такое право, он бы целовал его постоянно. Хотя, боже, он и до этого хотел его поцеловать, каков смысл врать?       Тонкие пальцы забираются под ткань боксеров, заставляя Ксавье выгнуться струной, пока язык проходится по выступающим тазовым косточкам. Эрик приподнимает левую бровь — он и не знал, что его заклятый друг такой отзывчивый. «Мотылек» — невольно думает мастер магнетизма, оставляя на мраморно-белой коже алый засос. Черт с ним, что Чарльзу будет стыдно, но он должен был это сделать.       Когда член телепата оказывается во рту Магнето, с Чарльзом по истине творится что-то невообразимое. Прекрасное, поправляет сам себя Эрик, проводя кончиком языка по напряженной плоти. Чарльз стонет, матерится, извивается на столе, сбрасывая с него какие-то дурацкие, наверняка чертовски важные, бумаги. Кому вообще сейчас есть дело до бумаг?       У Леншерра в брюках тесно, а сам он удивляется, что чьи-то стоны могут настолько его возбудить. Он слегка ускоряет темп, то с причмокиванием выпуская головку изо рта, то упирая ее прямо в свое горло, отчего Ксавье на столе просто с ума сходит, запускает аккуратные пальцы в жесткие волосы любовника, заставляя того ускориться. — Эрик, пожалуйста, — сказать это у профессора получается только с третьего раза, слова все никак не желают собираться во что-то осмысленное. Он легонько тянет мужчину за волосы, заставляя того поднять взгляд, и одними губами просит войти в него. Сказать, что Леншерр удивлен — не сказать ничего. Он выпрямляется, врываясь в алые губы Ксавье страстным поцелуем, мешая вкус алкоголя на губах со вкусом Чарльза. Это все настолько ужасно неправильно, что у них обоих срывает крышу. Эрик входит в умопомрачительно узкого и горячего телепата, который пытается зашипеть от дискомфорта прямо в поцелуй, но, блять, Магнето знает, что делает, поэтому спустя пару мгновений, профессор выгибается, как заправская стриптизерша, да так, что Эрику едва удается удержать его в своих сильных руках.       Чарльз кончает одновременно с Эриком. Долго и шумно, упираясь лбом во влажное плечо любовника и пачкая его плоский живот вязким семенем. Эрик кончает в Чарльза, крепко прижимая его к себе и жадно вдыхая запах темных волос. — Эрик, — как только у мужчин появляются силы, чтобы хоть что-то сказать, говорит Ксавье, обжигая кожу Магнето своим дыханием. — Мм? — лениво спрашивает Леншерр, перебирая пряди каштановых волос. — Кажется, я тебя люблю, — шепотом произносит телепат, но тут же осекается, будто бы испугавшись собственных слов, и глядит на мужчину широко распахнутыми голубыми глазами. — Какой же ты идиот, — ласково усмехается Эрик, увлекая шатена в поцелуй.       Теперь никаких мотыльков.