Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Огни казино, яркие цвета игровых аппаратов возбуждали Аску Сорью Ленгли. Она шла на них словно мотылёк на свет лампы. Она давно приобщилась ко всяческим играм — в том числе и к азартным. Ещё с детства она уяснила две вещи: ей нужно во всём быть первой и во всём быть первой — сложно. Именно поэтому она отдавала все силы, дабы достичь цели — будь то победа в школьной олимпиаде или сданные на отлично нормативы по стрельбе из арбалета. К любому поражению девушка относилась со злобой и винила, в первую очередь, своих соперников — если таковые были и себя, а потом учителей, плохо написанные учебники… Но когда же Аска получала желанный результат — её все хвалили, про неё никто не забывал. Подумать только — красавица, спортсменка, вундеркинд, пилот Евангелиона — она воплощала собой ходячий идеал. Она была гордостью родителей, воспитателей, нации, всей прекрасной половины человечества, да — чём черт не шутит — и всего мира, учитывая её-то роль! Она была уверена, появись она на свет в Древней Греции или Риме, о ней слагали бы легенды как о Геракле, приписали бы зачатие от Зевса, обожествили и причислили к пантеону полубогов. Аска гордилась собой и своими достижениями, вот только они не давались легко. Упорный труд сильно истощал её. Аски было просто необходимо время от времени отводить душу. За свою жизнь она познала много способов сделать это. Одним из них послужило казино. Когда Аска приходила в игральные заведения, её проблемы сразу оставались за порогом. Мигающие лампы, звенящие звуки и двигающиеся красочные калейдоскопы — всё это увлекало её и погружало головой в сказочный мир, словно оставшейся от далёкого детства, которое в своё время ей пришлось принести в жертву. Аска пребывал в этом безоблачном раю до тех пор, покуда у неё не кончались деньги или ей не звонили родители или люди из NERV и напоминали, что она задерживается и очередное дело не ждёт. После этого она покидала это место для того, что через некоторое время вернуться снова. Деньги не были для неё проблемой — в доме её богатых родителей их можно было использовать заместо туалетной бумаги и салфеток — в NERV не жалели ничего на будущую героиню-защитницу человечества. Окинув взором всё помещение с разнообразными красочными и мигающими игровыми автоматами, Аска уж было приготовилась провести тут не меньше трёх часов, пока не кончатся деньги… И только тут ей стукнуло в голову, что она забыла их дома, зато вместо них у неё ещё есть специальная карточка, дающая возможность совершать некоторые покупки за счёт NERV на ограниченные, но немалые суммы. — Нет, мы это не принимаем, — покачал головой сотрудник заведения, осмотрев протянутую Аской карточку в ответ на вопрос, как применить её для ставки. Подобное, разумеется, девушку нисколько не устраивало. Всё свое недовольство она поспешила обрушить на сотрудника. — Что?! Почему?! В ответ на этого сотрудник равнодушно объяснил: — Таковы правила, прошу прошение, не я их устанавливаю. — А кто устанавливает? — Городской совет… — Свяжите меня с ними! — потребовала Ленгли. — Извините, но это не в моей компетенции, — сказал сотрудник. — Что значит вне компетенции? — возмутилась Аска. — На какой хер вы тут стоите тогда?! — Я выполняю иные задачи и… прошу быть повежливей, — сделал замечание сотрудник. — Да вот чёрт! Позовите тех, кто может меня с ними связать! Или дайте мне их телефон, я сама с ними поговорю! — потребовала девушка. — Я прошу прощения, а вы кто? — спросил сотрудник. — Они знают кто! Давайте их телефон! Служащий казино нахмурил брови. Его уже стала раздражать упёртая девка. — Если ваши родители столь важны, они должны знать их телефон. Вот с ними этот вопрос обсуждайте, а сейчас уходите, — повелел он. — Я вот терпеть не могу наглых мажоров. — Мажор, блядь?! Да ни черта! Я важный сотрудник NERV! Если б не мы — миллионы людей бы погибли! — не сдержалась Ленгли. Собеседник не поверил и насмешливо уточнил: — Уж не Евы пилот? — Да! — ответила Ленгли, замахнувшись кулаком. — Эй! — тут же ухватил её за руку агент. — Вы что себе позволяете?! — Проблемы? — подошёл крепкий охранник в чёрном костюме. — Чёрт бы вас побрал… — процедила сквозь зубы Аска и направилась к выходу. — Кто это? — спросил охранник. — Мажорка какая-то, родители, небось, в NERV служат и карточку на неё оформили… — пожаловался сотрудник охраннику. — Везде кумовство цветёт и пахнет… — А ну повтори?! — развернулась Сорью. Её переполнила злоба. — Я жизнью рискую, пока бесполезное дерьмо вроде тебя сидит по уютным убежищам! Агент и охранник переглянулись. — Ну, всё, ты так просто не отделаешься, — процедил сотрудник… *** Звонок в дверь заставил Синдзи вытащить наушники и подняться с дивана. За дверью ожидаемо появился стройный Каору Нагиса, незамедлительно одаривший хозяина квартиры улыбкой. — Привет, Синдзи. — Привет, Каору… кун, рад тебя видеть, — заулыбался в ответ юноша. — Проходи. — Спасибо, — ещё раз тепло улыбнувшись, Нагиса вошёл в квартиру. Выглянув и убедившись, что никого нет, Икари закрыл дверь. — Где Аска? — поинтересовался гость. — Она ушла в магазин… я остался дома, — ответил Синдзи. — Разувайся, раздевайся. Может, я чай поставлю, или тебе поесть чего? — Если не затруднит — я не откажусь поесть или попить чаю — что делается у Лилим первым? *** Дверь камеры раскрылась. — Вставай, — сказал появившейся Рёдзи Кадзи. Аска Сорью Ленгли, украшенная пластырем на лбу и опухшей нижней губой, что-то проворчала. Она встала и пригладила растрёпанные волосы. — За мной пришли? — А за кем ещё? — чуть улыбнулся Кадзи. Аска последовала за ним. Вдвоём они вышли из полицейского участка. Здесь инспектор посадил девушку на заднее сидение своего автомобиля. — Ты всегда была трудным ребёнком, — сказал Рёдзи, располагаясь за рулём. — То пьянство, то аборты, то драки в клубах — вот что за фигня, Аска Сорью Ленгли? Насупившись, Аска скрестила руки на груди, и потупила взгляд в спинку автомобиля. Она понимала, что повела себя глупо и нарушила военную тайну. Но что она могла сказать в свое оправдание? Ничего толкового — она уподобилась провинившейся школьнице. — Я… прошу прощения, инспектор Рёдзи. — Ясно, что тебе всё прощено. Тот укушенный дылда из казино тебе не поверил. Слухи пойдут, но среди таких потоков информации им никто особо не поверит, я думаю, — рассудил Кадзи. — Тебя отвести домой? — Нет, я сама дойду! — отказалась Аска. — Тогда прежде послушай меня, — Рёдзи повернулся к ней. — Мы очень много вкладывали в тебя. Ты хороший пилот, но у всех есть свои недостатки. Ты должна бороться с ними, понимаешь? — Понимаю, сер… — Ты помнишь, во сколько закончила колледж? — В двенадцать. — А во сколько лет ты сделала первый аборт? Аска тихо процедила. — В пятнадцать… — Да-да, тебе едва пятнадцать исполнилось, — напомнил Рёдзи. — Ты должна уже была взяться за ум после этого. — Я же извинилась, — сказала Сорью. — И я… да, я не сдержалась, но… — Аска, я понимаю, ты на нервах — мы все на нервах. Я очень рад, я поздравляю тебя, что после шестнадцати лет ты взялась за ум: ты уже год сторонишься пьянок, освоила арабский и французский… Я рад, ты можешь понимать всю ответственность. Я только прошу, пусть твой разум будет выше эмоций, — сказал Кадзи. — Я поняла вас, я обещаю, если начну сердиться на пидоров, буду давать себе пощёчину, — пообещала Аска. — Хорошо. Командующий пока ничего не знает — и я надеюсь, не узнает. А то он очень трепетно относится ко всем вопросам, — предупредил Кадзи. — Он словами не обойдётся… *** Вспотевший Синдзи Икари скинул фартук на стул. Он суетился на кухне как заботливая жена-хозяйка, готовившая ужин пришедшему суженному. — Вот, — Синдзи поставил бульон с овощами и мясом перед Каору. — Попробуй, учителю это нравилось. — Спасибо, Синдзи. — Тебе надо больше есть мяса, — посоветовал Икари, садясь рядом. — А то ты худ как скелет. — Я не усваиваю человеческой пищи. Мне вообще не нужна еда, только немного LCL, чтобы в организме была жидкость, — сказал Каору, пробуя угощение. Суп шёл паром, Нагиса набрал горячую ложку и сходу проглотил её. — Осторожно, горячее же!.. Каору распробовал, проглотил и облизнулся. — Это приятно… — Ты прямо кипяток хлебаешь. Неужели ты не чувствуешь? — Моё АТ-поле не пропускает тепло, способное обжечь, — пояснил гость. — Ох, всё у тебя как не у человека… А ну — да, — Икари улыбнулся, отведя взгляд на окно. — Ты не человек. — Я Ангел, Синдзи, — Каору попробовал кусок мяса. Он хрустнул хрящами. — Тебя это, надеюсь, не смущает? — Да нет, я уже привык ко всему странному. — Ты что-нибудь говорил Ленгли? — вдруг спросил Нагиса. — По поводу чего? — уточнил Синдзи, хотя сразу понял, что имеет ввиду его «просто очень хороший друг» — как он сказал Аске. — О нашей любви, — уверенно пояснил Каору. — Ну… — Синдзи запнулся. — Нет… ещё. — А ты планируешь? — Я подумаю… — Боишься, она тебя отвергнет? — угадал Каору. — Может быть… Я если честно, ушёл бы от неё, в смысле, мы стали бы с ней только друзьями. Но ты тогда вчера сказал и я… — Так ты её не любишь? — Я… не знаю, Каору… кун. Она мне нравится, да, я хотел бы остаться с ней и… с тобой, конечно же, но я не знаю… как она на это отреагирует, — сказал Синдзи. — Может, я поговорю с ней? — предложил Нагиса. — Нет, — отказался Синдзи, — она тебя мало знает. Да и как ты это скажешь? Подойдёшь с лыбой, скажешь: «я сплю с твоим парнем»? Нет-нет, Каору… кун, это исключено. — Хорошо Синдзи, поступай, как считаешь нужным. Однако мне хотелось, чтобы у нас с тобой и с ней было как можно меньше барьеров. Если они есть, мы должны преодолеть их. — «Преодолеть барьеры? Ты говорил это, когда мы занимались сексом», — вспомнил Синдзи и представил, как они все втроём с Аской стонут и вовсю придаются плотским утехам. Он со стоном имеет Аску — прямо в «собачьей позе», поставив её перед собой раком — а им позади во всю владеет Каору. Столь откровенный образ не слабо возбудил Синдзи. — «Боже, насколько я испорчен!» — тут же стыдливо отогнал эти образы Синдзи. Ему в очередной раз стало гадко на душе от самого себя. — Ты чем-то смущён? — заметил выражения лица собеседник. — Да, — Синдзи поднял нерешительный взгляд, казалась бы, столь невинных голубых глаз. — Знаешь, Нагиса, у тебя были когда-нибудь… эээ… такие моменты, такие действия, мысли, за которые ты… ээ… мог ненавидеть себя? — Однажды я совершил действие, которое я посчитал… неверным. Гнев это эмоция, Синдзи. Ненависть к себе это удел людей, я ни разу не испытывал к чему-либо ненависть, — признался Нагиса. — И надеюсь, не испытаю. Ненависть несёт только разрушение. Если человек ненавидит себя, то он разрушает себя, вместо того, чтобы заняться устранением причины или причин для возникновения этой ненависти. — Просто я… знаешь, я не достоин твоей любви, — признался Синдзи. — Почему? — удивился Каору. — Я трус и полное ничтожество, вот почему. Я извращенец и онанист. Я не понимаю, как можно любить такого как я, — покачал головой Икари. — Все люди слабы, Синдзи. — Не все, есть люди храбрее меня и… Каору рассмеялся. — Глупости. Все люди слабы, — Каору отвлёкся от супа и пристально посмотрел в глаза Синдзи. Сейчас кроваво-красные глаза не выражали теплоты и любви — в них искрились уверенность и самодовольный разум, словно его другу нравилось разрушать привычные воззрения на мир. — «Существуют» три Икари Синдзи, — уверенно показал три пальца Каору. — Один — первый — существует внутри сознания других людей. Это их представление о тебе, сформированное мировоззрением этих людей. Этот первый «Икари Синдзи» включает в себя множество иных «Икари Синдзи», каждый из которых сидит в голове конкретного человека. Один в голове Аски, один в голове майора Кацураги, один в голове твоего отца и так далее. Каору показал на второй палец и свободной рукой коснулся лба Синдзи. — Второй «Икари Синдзи» сидит вот здесь, в этой голове. Он состоит из твоего представления о самом себе. — А третий «я» этот тот, кто я есть на самом деле? — закончил юноша. — Верно, — кивнул Каору, убрав палец. — Я люблю «третьего» Икари Синдзи. Понимаешь, смелым или трусливым можно назвать только «первых двух» Икари Синдзи. Тебя могут считать трусом, ты сам можешь считать себя трусом — но это всё оценочные понятия людей, которые не могут быть наклеены на третьего Икари Синдзи. Третий Икари Синдзи объективен. В природе нет трусости, храбрости, добра, зла — это всё людские выдумки чистой воды. Я не уделяю им значения, они только запутывают, не дают понять суть вещей. Смотря на третьего Икари Синдзи, я могу сказать, что, да — он слаб. Я могу легко уничтожить его. И все люди объективно таковы — я могу щёлкнуть пальцами, и они распадутся в мокрое место. И не только я так могу. Это могут сделать Кайдзю, Евангелионы, это могут сделать природные бедствия. Падение астероида, извержение супер-вулкана, вспышки солнца… Да мало ли что или кто, — обосновал свои рассуждения Каору. — Ну да, ты прав, — согласился Синдзи. — Я и забыл, что ты Ангел… Мы, правда, ничтожны. — Но вы боретесь за жизнь. Вы создали Евы, вы сопротивляйтесь разрушению. Это стремление проявляется как трусость или храбрость — просто трус отдаляет себя от разрушения, а храбрец пытается оказать ему отпор. Но суть одна — между храбростью и трусостью нет значимой разницы, — Каору жестикулировал. — Странная у тебя философия, — Синдзи размышлял. — Но догадываюсь, ты не человек, наверное, только ты можешь правильно судить о человечестве. — Может быть. Если ты хочешь приукрасить себя храбростью в глазах других людей или собственных, то — пожалуйста, мне всё равно. Моё отношение к тебе не изменится, — высказал своё мнение Каору и вернулся к супу. Синдзи задумался, прижав ладонь к щеке и оперевшись на локоть… — Синдзи-кун, — заговорил Каору после того, как употребил половину поставленного ему кушанья, — ты какой-то печальный. — Мне как-то нечего радоваться… Миллионы людей погибли. — Ты говорил, люди тебе безразличны, — припомнил Каору, жуя за щекой. — Уже нет? — Да нет — безразличны, — Синдзи не помнит, говорил ли он Каору нечто такое или нет, но скрывать не стал — да, эти люди погибли, но они более не страдают, никого близкого он не потерял, а страдания тех, кто страдает — существуют вне его, а раз так, то что брать их во внимание? Хаос новостей и мировых волнений после сотрясшегося в Токио его и правда не очень трогал. Юный хихикомори всегда был отстранён от жизни человейника. — Я боюсь скорее за себя, — признался Синдзи. — У тебя есть я, Синдзи-кун, — уверенно заговорил Каору, продолжая есть суп. — А, кроме того, высшая сила, именуемая Провидением, хранит тебя. Бог дал нам шанс. — Провидение? Бог? — Синдзи опять вспомнил своё чудесное выживание в Токио. — Возможно… Но я как-то не хочу об этом думать… Странно, что если Бог есть, то Ему под силу спасти всех, но Он зачем-то спас такую бездарность… — Ты не бездарность. Ты недооцениваешь себя. Синдзи-кун, я был рождён, чтобы встретиться с тобой! — Каору совершенно серьёзно стало невмоготу быть разделённым столом, он изначально сел напротив; собеседник встал, подошёл и обнял Синдзи, поцеловал сперва в щёку — потом в губы. — Ты так меня любишь? — спросил Синдзи в объятьях, сам думая, как ему это нравится. Пусть даже Каору мужчина. Уж лучше так, чем никто. Что вообще в любви между парнями такого ужасного, чтобы по этому поводу негодовать? Это западное варварство, презирать подобное лишь за то, что такая любовь не приносит потомство, уж набившее оскомину Природе, — что с того? В этом мире и так много людей, а он не намерен заводить детей. — Да, Синдзи-кун, я очень-очень люблю тебя! — Каору с крайней лаской и заботой глядел ему в глаза. — Ну ладно, — Синдзи и в этот раз не стал уходить от любви и ласки — и поцеловал влюблённого в него юноши в губы, они слились в предельно искренних ласках, что чувствовалось. — Каору-кун, могут прийти… — Синдзи сказал это на то, когда любовник взялся за его одежду. — Для меня это не имеет значения, — Нагиса перед ним быстро прошёлся пальцами по пуговицам. — Ты так любишь мужчин? — Синдзи немного смутился, думая о том, что геи настолько же похотливы, как о них говорят. — Я люблю тебя, Синдзи-кун, — Каору оказался в футболке, каковую следом и скинул, обнажив светлый торс, — остальные мужчины для меня ничего особенно не значат. Затем Синдзи встал и начал снимать домашнюю футболку — кроме неё, на домохозяине оставались только трусы, штаны да тапочки. Каору скинул с себя брюки, трусы и носки куда быстрее, Синдзи только вынимал ногу из тапка, чтобы избавить себя от штатов, и Каору не стал ждать — голый юноша-альбинос резко встал на колени, спокойно уткнувшись нагими коленями в твёрдую плитку пола, схватился стоящему перед собой парню за пояс, сам спустил трусы и впился губами в достоинство. Сам Синдзи увидел, что член Каору яро и мощно стоит. — «Как же этот красавец меня хочет! Как возбудился, сукин сын!» — подумал Синдзи, наслаждаясь ласками языка Каору, мокротой и теплотой его рта, всё-таки этот гей отлично делал минет. — «И какой он красивый! Как мне нравится! Я буду этим наслаждаться!» Каору сосал смачно, одновременно прошёлся позади ладонями по ягодицам Синдзи, очень приятно. — У-ум, — наконец после продолжительного сосания спереди и ласкания сзади, влюбившейся красавец отпрянул, — как хорошо у тебя стоит, — продолжил разминать он штучку Синдзи уже пальцам, тонкими, мягкими и превосходно для этого подходящими, — я люблю члены, Синдзи-кун, и могу сказать, что твой идеален! — По-моему — обычный, — услаждаемый Синдзи был как всегда скромен. — Вот у Тодзи-куна член был бы, наверное, получше… Синдзи вообразил, как Каору делает отсос Тодзи и испытал, как ни странно, приятное возбуждение от этой мысли. — «Ну и ну, нет предела моей порочности…» Нагиса стянул окончательно штаны и Икари не составило труда вытащить ноги, и вот — он стоит полностью оголённый. — Может перейдём в комнату? — Нет, зачем? — с озорством улыбнулся Каору. — Всегда надо заниматься этим там, где страсть нахлынула и никогда нельзя медлить… Так Каору заметил подсолнечное масло: — Оп-па! — он вытянул к нему руку и раскрыл ладонь, желанный предмет сам переместился туда. — Телекинез? — Синдзи моргнул. — Да. — Каору излил немного на член своего любовника и стал растирать. — Синдзи-кун, я хочу, чтобы ты меня взял. — Что? — от приятного волнения Синдзи слегка сжимал и разжимал правую руку. Синдзи нарочно или полунарочно заладил диалог вот так. — А тебе не будет больно? — Синдзи-кун, все мои мужчины делали это со мной и я не знаю ничего приятнее. — Каору двигался очень элегантно, нежно и манерно, не удивительно, что он предпочитал в отношениях именно женскую роль [1]. — Вот, — Каору, похоже, опираясь на телекинез, развернулся к Синдзи, нагнулся и очам любовника предстал очаровательный светлый зад, очень соблазнительный. — Просто вставь в меня, Синдзи-кун, не бойся. Ты же уже… — Ладно, — Икари немного нервничал, так как мог причинить боль тому, кто его любит, потому осторожно и нерешительно надавил концом члена на очко. К счастью, член стоял крепко, но даже так вошёл не сразу. — Дави посильнее, Синдзи-кун, не бойся. — Мне страшно тебе навредить, — как раз сейчас Синдзи смог войти, почувствовал крайнюю узость, но потом больший простор, хотя и не такой, как у Аски, понятное дело. — Синдзи — я Ангел, мне ничего не будет, даже если ты там царь-бомбу подорвёшь! — предупредил Каору. — Давай, имей меня. Я давно об этом мечтал. — Хорошо, — Синдзи задвигался. — «Подумать только, такое существо находится на конце моего члена!» Поначалу Синдзи двигался как обычно, ощущения нарастали постепенно, они очень приятно пробегали по головке и немного по стволу, когда он совершал движение вперёд. Постепенно они наросли и вместе с тем желание удовольствия разожгло в Синдзи темп, и он, напрягая силы, ритмично совершал акт, всë энергичнее становясь — подумать только, но активная содомия оказалась тоже очень приятной, и голый красавиц, вытянутый перед ним спиной, в высшей степени возбудил и заставил по итогу со стоном извергнуться — сперма порциями выбрызнулась в прямую кишку и эти ощущения вышли чрезвычайно приятными! Синдзи точно понял, они лучше, чем с Аской. Потому что тут тупо уже. — Кончил — не вынимай, — Каору в это время сосредоточенно дрочил себе и одновременно балдел от ощущений между наполненным анусом и фаллосом. — Ох, Синдзи-кун! Синдзи-кун внутри меня! Как долго я этого хотел! На месте всех моих мужчин я представлял себе это! Ах! Ох! — Каору не потребовалось много времени после Синдзи, чтобы разрядиться — сперма его, надроченная рукою, спала светлыми липкими каплями прямо на пал. Они выпрямились и Каору в благодарность расцеловал рот Синдзи и полюбовался румянцем на щеках любовника. У самого Каору он, к слову, тоже дал о себе знать лёгкой краснотой, впрочем, хорошо заметной на фоне общей белизны альбиноса. — Так, мне надо в душ, — Синдзи сделал шаг и босой стопой прямо подскользнулся на сперме. — А-й! — Держу, — Каору учтиво остановил падение Синдзи, захватив своими на удивление крепкими руками. — Сперва покорми меня из ложечки. — Каору указал на суп. — А потом мы оба вымоемся. А то ты, того глядишь, в душе подскользнëшся… — Никогда, я обычно не такой неловкий, — Синдзи пришлось сесть, оба голых парня сидели вместе и очень прижато, постоянно чувствуя тёплой кожей тёплую кожу друг друга, и один романтически кормил другого. Потом друзья помылись — Каору намылил Синдзи, а Синдзи — Каору. — Знаешь, Синдзи-кун, — за этим делом промолвил знакомый, особенно усердно намыливая задницу любовника. — Да? — Мне так нравится это место, — Каору плотно надавил ладонями на ягодицы, — я хочу тебя взять, можно? — А ты, думаешь, можешь кончить? — Синдзи немного удивился, тщедушный юноша, он не мог кончать через такие короткие промежутки времени и на самом деле плохо годился на роль героя-любовника. Каору хоть и тоже очень худой, но выглядит поджарым, рельефным, то есть откровенной покрепче. — «Это, наверное, потому что он Ангел». — Да, могу. — Каору огляделся. — Давай прямо тут, я только сбегаю за маслом, согласен? — Ладно, хорошо, — Синдзи в этот раз не был уверен, насколько это будет ему приятно, но решил согласится — он просто не мог отказать Каору, который был столь любезен и внимателен к нему. — «Я завёл роман сразу с красивой девушкой и прекрасным парнем. Звёзды как заплатили мне за крест пилота этой Евы и защитника человечества. Они даже учли, что на самом деле я — бисексуал и мне всегда нравились мальчики тоже. Наверное поэтому я даже себя сам девочкой ощущаю иногда». Каору прибежал. — Давай, вот… Сюда. Каору бросил одежду и полотенца на пол, чтобы Синдзи, только что из душа, смог на четвереньках со смущением занять позу пса, припасть к полу и поднять голый зад к Каору, один вид которого в такой готовности возбудил пилота Евы-04 не на шутку. — Вот так, — Каору с большим воодушевлением согнул колени и сперва смазанными пальцами растянул проход. Только после этого он обильно маслом смазал член и медленно ввёл, очень твёрдый детородный орган довольно легко проскользнул в узкий проход, Синдзи смог хорошо расслабиться, на удивление — Каору его успокаивал. — «Почему с этим парнем мне так легко на душе и тепло на сердце?» — подумал Синдзи, ощущая сильное сердцебиение, почти уткнутый лицом в пол и принимающий начавшиеся толчки. Каору во время процесса говорил ласковые слова, поглаживал, подбадривал и интересовался как ему. Одновременно Ангел секса положил руки на светлую кожу Синдзи и ритмично совершал содомию. Через минут пять-шесть непрерывного процесса Каору издал звук, стон, ознаменовавший начавшейся через несколько секунд процесс извержения — Синдзи снова принял в свой срачной ход его жаркое семя. Это показалось очень приятным — в этот раз Синдзи смог как следует его распробовать и ощутить даже гордость за то, что послужил предметом удовольствия для такого красивого и заботливого человека, как Каору. — У-ум, молодец, Синдзи-кун, ты большой молодец! — хвалил его Каору за отыгранную роль. — Мне очень понравилось! Я отлично кончил! Трахать тебя — одно наслаждение! После заключительных водных процедур любовники вышли. Синдзи выдал любовнику халат и тапочки, а сам остался сохнуть просто голым. Но всё же Синдзи не мог не признать — со всей честностью — ему это всё очень нравится. Пусть и Каору очень мутный и странный тип. *** Выйдя из дома вместе с Хикари и Сакурой, Тодзи позвонил по телефону. — Не отвечает… — спрятал мобильник Судзухара. — Может Кенске забыл его и пошёл в палатку играть в войнушку? — предположила Хораки. — Может, но лучше бы ему по скорей вернуться… К тому же, он никогда не забывал телефон, он всегда проверяет снаряжение… Хм… Ладно, я потом ему ещё позвоню, — решил Тодзи, взяв за руку Хикари. — Ты братец веселись с Хикари, а я пойду, — побежала Сакура. — Только осторожней! Никуда не залезайте там! — крикнул Тодзи. — Да! Хикари и Тодзи остались почти наедине. За «почти» стоило посчитать многочисленных прохожих, не обращавших на них внимания, что вечно куда-то спешили по своим делам. Молодые любовники тоже не обращали на них внимания. Хикари не сколько хотелось пройти в магазин, сколько просто пройтись, держа за руку Тодзи. Дома у Судзухары в своей комнате допоздна отсыпался его немолодой отец, вечно устававший от напряжённой работы младшего сотрудника научного отдела NERV. Дома у Хораки её отец, приёмная мать, младшая и старшая сёстры проводили выходной в кругу семьи. Хикари была бы рада побыть с ними, но побыть с Тодзи ей тоже очень хотелось. Теперь, когда энергичная младшая сестрёнка её любимого исчезла, она могла получить всё его внимание. Кончено же, задней мыслью надеясь, что Сакура со своей подругой не отыщет себе на голову приключений. — Уже осень, — указал на желтеющие листья Тодзи. — Только сентябрь, рановато что-то, — сказала Хикари. — Да уж, холодрыга началась… Тодзи правильно заметил. В этом году настали ранние холода. Они пришли с океана в тот же чёрный день, когда появились Кайдзю. Погода всю неделю стояла ветреной, но притом не всегда была облачной. Солнце, впрочем, не грело, его тепло мало чувствовалось, словно оно остывало. Что-то изменилось в атмосфере из-за влияния Габары или, может, во всём мире. Казалось, что-то надвигается, и Тодзи с Хикари догадывались что. — Я всё боюсь, — снова начала старый разговор Хикари. — Вдруг это последняя осень. — Прощу, не начинай, — проговорил Тодзи. — От твоих переживаний лучше не станет. Я солдат, я буду драться с Кайдзю до последнего — пока все они не сдохнут. Это неизменно. Я спасу мир. Я защитник. Хикари хотела что-то сказать, но замолчала. Что она могла сделать? Верить, что всё будет хорошо? Она не могла, она знала, что всё может кончиться очень плохо. Может погибнуть Тодзи, может погибнуть её семья, могут погибнуть её друзья, может погибнуть она сама, может погибнуть весь мир. Ей оставалось лишь волноваться, периодически мучить себя тревожными мыслями. — Хикари… — Тодзи погладил девушку по волосам и прижал к себе. Они в очередной раз соединили свои тёплые губы, тем самым хоть немного согрев друг друга в эту холодную погоду. Когда они их рассоединили, Хикари чуть поправила косичку и заметила знакомую рыжую шевелюру среди прохожих. Её обладательница без шапки быстро шла по улице к ним. — Привет, Аска! — крикнула Хикари. — Привет, — хмуро взглянула на неё Сорью. — Привет, с тобой чё стряслось? — сразу заметил неладное Тодзи. — Я подралась с одними ублюдками! — ответила Аска. После она поведала историю о неравном противостоянии с оскорбившими и напавшими на неё сотрудниками казино. Которые потом ещё вызывали полицию, обвинив Аску во всём случившемся. А во время неравной схватки с двумя «здоровыми лбами» шапка Аски оказалась утеряна. — Беспредел, — на словах согласился Тодзи, держа в уме, что Аска вполне могла преподнести ситуацию не так, как она произошла на самом деле. — Держи, — сняла шапку Хикари и накинула капюшон куртки. — А то простудишься. Тодзи бы дал свою, но он не носил шапки, ограничившись капюшоном. — Спасибо, — более ли мене приведя волосы в порядок, Аска натянула шапку. — Мы в магазин одежды собирались, может, мы купим тебе шапку? — предложила Хикари. — Или хочешь, возьми эту, я её тебе дарю. — Спасибо, Хикари. Я тоже туда собиралась, — призналась Аска. — Может, вместе сходим? — предложила Хикари. — Ты не против, Тодзи? Судзухара естественно хотел провести время со своей девушкой без компании, однако отказать он не мог. Аска была и его напарницей, и он хотел поддержать с ней хорошие отношения, и в ситуацию он её вошёл. Но надо же как-то поддержать человека. — Нет, не против, — согласился Судзухара. — Пошли, втроём будет веселее. *** — «Сбылась мечта дурака», — подумал Кенске, поправляя головной интерфейс. Облачённый в жёлто-оранжевый контактный комбинезон, он стоял на выдвижном мосту. Впервые юноша воочию с близкого расстояния узрел Евангелион. Это был Четвёртый — только что возвращённый из заморозки. В душе Кенске смешались и восторг, от того, что он теперь не бесполезен друзьям, стране и миру; и волнение и разумное понимание того, что всё это далеко не игра и в случае удачного запуска ему предстоит рисковать своей жизнью. — Господи, как мне это не нравится, — сказала Мисато, следя за Кенске, идущим к Еве. — Капсулу заменили. Утром она на Каору работала нормально, — напомнил Макото. — Каору — Ангел, они с Евой из одного теста вылеплены. Что ему нормально — то человека может наизнанку вывернуть, — рьяно возразила Кацураги. — Еву нужно было бы ещё лучше проверить, как Вторую, а не вот так сразу выводить из заморозки — Я пробовала переубедить командующего, — добавила стоящая рядом Рицуко, — он очень торопится. Кенске занял кресло пилота, управляющие пробным запуском погрузили капсулу внутрь киборга. LCL стала заполнять кабину. —«Опять эта дрянь! Бедные ребята, как же они её выносят?» — подумал Кенске и тут же упрекнул себя. — «Чёрт! Кажется, я разнежился! Это ж как воды набрать!» Кенске начал сам глотать LCL. Вскоре жидкость полностью заполнила капсулу. Начался процесс синхронизации. Кенске стал всматриваться в рой психоделических изображения. Он ощутил тревогу, внутренний дискомфорт. Тодзи и в это раз оказался прав — синхронизация давила на разум. Айда сжал губы и нахмурился, он собрался вынести это до конца как солдат. Ведь это сущая мелочь по сравнению с Кайдзю. Наконец, психоделические изображения пропали, явив взору Кенске ангар. — У тебя 40%, — сообщил Макото, — синхронизация прошла успешно. — Я принят? — Да, парень. Отныне ты Восьмое Дитя. — Ясно, — сказал Кенске. Он это долго желал, но почему-то теперь это его вовсе не радовало. — «Но ничего!» — тут же настроил себя парень. — «Зато я отомщу за всех в Токио этим гигантским ублюдкам!» *** Выйдя из магазина, приободренная Аска созвонилась с Синдзи. Узнав, что тот приготовил суп и угощает гостившего Каору, она предложила поделиться с Тодзи и Хикари, которых она по такому случаю решила пригласить к себе в гости. По настоянию Каору Синдзи согласился. — У меня не хватит на всех, — сказал Икари, когда они сидели в комнате после душа и пили чай. — Я помогу по быстрому приготовить, — вызвался Каору. — А ты умеешь? — Научусь. — Ну, смотри… — утёр пот с лица Синдзи. И он посмотрел. Невзирая на то, что его друг смог при помощи АТ-поля вскипятить воду за пару секунд, он оказался дурным поваром. — Если соль неприятна, зачем её есть? — вопросил Ангел. — Её кладётся немного, совсем чуть. — Угу… — Порежь пока лук. — Как? — Полукругом. — Э… Немного подумав, Каору принялся исполнять сказанное, нарезая не очищенный лук. — Каору, спасибо, — достал другую луковичку Синдзи, — но давай ты отдохнëшь? — Я не устал… — В противном случае, ты сваришь такую кашу, что её не съест даже Тиамат, — с улыбкой предупредил Икари. — Как скажешь… — поцеловав парня, облачëнный в элегантный халат Каору вернулся за стол и стал любоваться тем, как Синдзи возится с продуктами… Он, к слову, по просьбе любовника, делал это только в фартуке и тапочках, полностью в остальном голый. И так как Синдзи просил не отвлекать, Каору обхватил рукой себе член и просто активно надрочил, мощно и со стоном кончил на этот эротический вид. — «Какая же у него мужская сила!» — предмету этой страсти осталось только завидовать. За накрытым столом ели все, кроме усталого Синдзи, который поел раньше и просто хотел отдохнуть. Сейчас он и Каору переоделись в обычную одежду и первый убедительно попросил в присутствии других обойтись без намёков на отношения между ними. — Вкусно, ты сам готовил? — спросила Хикари. — Да… — Синдзи недовольно посмотрел на Каору. — Простите, я только немного переварил. Кое-кто прибавил огонь, не спросив меня. — Я помочь хотел, — извинился Каору. — Как говорят в России: «хотели как лучше, а получилось как всегда», — припомнила Аска. У Тодзи зазвонил телефон. — Минутку, — парень встал из-за стола и вышел из комнаты. — Хоть бы Сакура куда не влезла… Звонившим оказался Кенске. — Что? Почему ты не сказал, что тебя вызвали? — взволнованно спросил Тодзи. — Ладно, не хотел ты беспокоить… Ты же понимаешь, это … Прошёл? А… я понял. Тодзи Судзухара не мог назвать данную новость хорошей — ещё один его друг оказался в зоне повышенного риска. Но с другой стороны их стало больше — защитников этого мира. — «Может быть мы разные, но мы в одной лодке», — вздыхая, подумал Судзухара и отправился обратно в гостиную, сообщить новость. *** Токио. Наиболее пострадавший регион близко от воды. Совершенно точно — многие выжившие умрут от последствий лучевой болезни или от токсинов Хэдоры. Сейчас выбрались ещё трое Кайдзю, которые, похоже, запоздали. Один — покрытый чешуёй рептилоид, чья голова и чьи плечи полностью оплетены чем-то вроде многочисленных змей, да и настолько плотно, что за ним ничего не видно — кажется, что это кто-то вывалил лапшу на него сверху. В нём преобладают зеленоватые, коричневые, землянистые цвета и тона. Второй — огромный серый, свинцовый и металлический клещ-трилобит — с несколькими острыми конечностями, похожими на увеличенные мандибулы. Третий — свирепого вида, гуманоид, покрытый серым экзоскелетом. Из-за плеч у него выходят две огромные конечности, похожие на таковые от краба, только они заканчиваются чем-то вроде очень длинных и узких плавников. Физиономия — пугающе похожа на человеческую, у него даже присутствуют жёсткие волосы. Вместо рук — раструбы, из которых выходят органические, слизистые придатки. Ноги — с парой острых пальцев. Ходит он одновременно на нижних конечностях и на тех двух самых больших, которые берут своё начало из лопаток на спине. Прилетает небольшой самолёт — Каору в контактном комбинезоне спрыгивает с него сам, Евы у него нет. Первый Кайздю светил одном глазом сквозь множество шевелящихся змей. Каору зависает в воздухе. Выражение — беспощадное, веки закрываются. От него исходит бело-янтарно-багряное марево. В следующий момент вокруг каждого из Кайздю возникает аура, шар АТ-поля ловит в себя каждого из троицы и отрывает от земли, поднимает в воздух. Каору довольно открывает глаза, блеск — все троих гигантских Кайздю в один момент сжимает в крохотные точки, они сразу же становятся просто состоящими из угасающего света. Все эффекты пропадают. Каору без лишнего свечения просто в одиночестве парит надо пострадавшим городом. Операторы NERV в глубоком изумлении, только Гендо хранит полное внешнее спокойствие. — Такова сила любви. Похоже, — делает вывод Каору, — встреча с Икари Синдзи-куном предала мне решительности и укрепила мою волю — я могу теперь полностью стирать из реальности даже объекты такого размера. Интересно, насколько ещё мои способности вырастут? Вот уж правда — любовь спасёт мир. — Икари-кун, я могу устроить тебе сюрприз? — Сюрприз? Ну, да. А какой? — когда Каору так обратился к нему, то Синдзи вдруг стало очень любовно и тепло на душе. Они встретились сейчас в столовой NERV. — Увидишь, — улыбался Каору. Синдзи заканчивал обед. — Я всего лишь прошу из вежливости разрешение сделать тебе неожиданность. Синдзи, немного краснея, подумал. — Хорошо. Только я буду думать об этом. Стало быть… — Стало быть, Икари-кун, ты боишься, что сюрприза не получается? Каору глядел на него настолько любовно, что, казалось, у него сейчас из глаз вырвется поток розовых сердечек. — Ну, — Синдзи тут засмеялся — и Каору подхватил его смех. — Да, разве нет? — О, Синдзи-кун! — Каору тут схватил за руку Синдзи — последний сразу бросил взгляд на окружение. — Мне так нравится твой смех! Рядом присутствовали люди. Кто-то посмотрел в сторону. — Каору-кун, — Синдзи резко выхватил у него руку, — я, кажется, просил тебя не излучать в голубом спектре при посторонних? Кто-то из наблюдателей даже посмеялся над этим. — Извини, Икари-кун, — Каору поместил руки себя на колени. Он сидел за столом перед ним. — Ну, мы договорились, Синдзи-кун, будь готов к моему сюрпризу. — «Что это будет за сюрприз?» Синдзи покинул штаб-квартиру NERV и вернулся к себе в квартиру. Внезапно услышал стук изнутри квартиры. — А? Что? — Синдзи прошёл в комнату, стук доносился из шкафа. — Мне показалось? Стукнуло достаточно сильно, чтобы Синдзи понял — не показалось. Его слова, сказанные под нос, похоже, были хорошо слышно для обитателя шкафа. — Что там? — Синдзи, конечно, подумал про сюрприз. И понял, что прав, когда открыл дверь. — Каору-кун! Каору Нагиса, Пятое Дитя, пилот Евангелиона-04 лежал в шкафу. На руках застёгнуты наручники — не пластмассовые, настоящие. Ноги связаны аж в нескольких местах — посредине бёдер и посередине голеней, верёвками — при этом довольно жёсткими. Чёрные изоленты ещё обездвиживают ноги выше щиколоток. Во рту — эротический кляп, чёрный, с красным шариком. Но это ещё не всё — по всему телу, на голенях, на бёдрах, на ягодицах, на икрах, на торсе, на руках, на плечах, на ключицах — всюду видны следы хорошей такой порки. Кто-то явно не одну минуту непрерывно прохаживался ремешком буквально по всему телу Каору. — Каору-кун! — Синдзи аж отшатнулся в изумлении. — Ты проник в мою квартиру! Вот сюрприз, о котором ты говорил! Каору задвигал ногой в подтверждение этим словам. Правая руки Синдзи аж дёргалась в характерном нервном тике. — О… и что мне делать? Синдзи озадачился. Он подумал, что надо вот так вытащить Каору из шкафа, разместить так, чтобы им овладеть. Самому ещё там всё смазать… Нет, Синдзи так не хочет. — Каору-кун, мне кажется, ты лишил себя слишком многой свободы. Я хочу, чтобы ты хоть что-то делал. Синдзи взялся за верёвки. — Нужно тебя немного развязать. Синдзи размотал ноги, убрал все верёвки, вынул изо рта кляп. — Синдзи-кун, я думал, ты будешь… вести себя больше по-мужски? — как только рот Каору освободился, выпоротый Ангел озвучил в первую очередь это. — Хм, я не хочу иметь дело с полностью связанным человеком. Синдзи был сейчас светлой рубашке, в коричневых брюках и в белых носках — в том, в чём вернулся с улицы в свою квартиру. Сидел на коленях возле голого, лежащего прямо посреди пола любовника. — Ум, в таком случае… Каору сразу же прильнул к ширинке Синдзи — вжик! — молнию альбинос расстегнул. — Если ты хочешь моих действий, то ты их получишь, Синдзи-кун!.. Синдзи раздвинул сейчас ноги, сидел на полу. Голый Каору свободно лёг на животе, взялся руками за член Синдзи. Ягодицы пошло выставлены к потолку, Синдзи хорошо их видит. Половой орган к этому моменту, разумеется, уже вовсю стоял, потому гею осталось только пальчиками обнажить головку из-под крайней плоти. Языком Каору очень умело и с чувством большой любви проходился по этому стволу, особенно тщательно уделяя внимание уздечки и уретре. Пальцы стимулировали мошонку. Синдзи смотрел в лицо Каору, на лоб и глаза, частично скрытые павшей чёлкой, и чувствовал, как проникается глубоким романтическим теплом. Чем-то внутренним и очень чутким. — Синдзи-кун… Когда у Синдзи всё там оказалось готово, то Каору сразу же очень легко воспрянул бледным поджарым торсом. Он легко закинул руки назад, всё ещё в наручниках, они теперь очутились вот так вот за спиной. Каору сгибал колени в стороны. Он руками со стороны тыла направил член Синдзи головкой себе в задний проход. — Каору, а как же смазка? — озаботился вдруг Синдзи. — Не бойся, Синдзи-кун. Я заблаговременно себя растянул и выдавил туда смазку, — Каору насадил себя, член прошёл в дырку, ра-а-аз — конец Синдзи целиком оказался захвачен задним проходом наездника. Синдзи почувствовал, что там влажно, даже слишком. Что-то тёплое, подобное сперме, стекает на головку Синдзи. Каору несколько секунд пребывал без движения, потом начал подниматься и опускаться. Он делал это только с помощью ног, руки находились за спиной, скованные наручниками. Член самого Каору, разумеется, с самого начала находился на пределе возбуждения. Синдзи понял, что в Каору кто-то уже кончил. Сейчас, благодаря регенерации Ангелов, следы от порки уже пропали. Кожа — снова идеально целая, чистая и белая. Синдзи в следующий же момент плюнул в ладонь, схватился пальцами за торчащий, прямой, бледный член Каору, с розовой головкой, и принялся дрочить его. — О, да, Синдзи-кун, ты знаешь, как меня порадовать! — естественно, одобрил всё это Каору. — Ха-ха! — он и Синдзи за этим сразу же посмеялись. Вот так полностью голый Каору поднимался и опускался на члене одетого Синдзи — и Синдзи в ответ дрочил Каору торчащий фаллос. Так продолжалось до тех пор, пока, вне всякого сомнения — из-за очень сильного возбуждения, из уретры Каору не изверглась светлая сперма. Прямо на руку Синдзи. Каору при этом издал тихий, но очень выразительный, любовный звук — своими аккуратными, тонкими губками на невероятно смазливом лице. Тонкий эротический румянец к тому моменту отчётливо проступил на щеках бледного гея-альбина — с красными глазами и пепельными волосами. — Вот, посмотри что ты наделал, Синдзи-кун, — экстаз в выражении Каору сменился образом очень тонкой и свободной изнеженности. Они оба следом посмеялись над этим. — Я ещё не кончил, Каору-кун. Не думал, что ты так возбудился. — Конечно я возбудился, Синдзи-кун. Это же твоя рука мне всё это время дрочила и на твоём члене я в ответ постоянно скакал? — Ты так меня любишь, Каору-кун? — Синдзи даже немного напугала такая острая реакция по отношению к своей персоне. Каору наклонился, приблизил лицо к лицу, чмокнул в губы, поцеловал Синдзи, прямо засосал его. Синдзи засосал следом в ответ. — Конечно, Синдзи-кун — ты же сам видишь, — Каору слегка дрогнул коленями, — как легко ты выбивашь из меня оргазм. Каору выпрямился, встал, член Синдзи выпал из него. — Синдзи-кун, — Каору развернулся, повернулся спиной к Синдзи, после чего очень легко, почти без промедления или смягчения, звучно рухнул на пол. Если бы Синдзи не знал, что Каору — Ангел, то с беспокойством спросил бы: «ты не ушибся?» Но сейчас Каору пал вот так легко на живот — и на коленях держал попу кверху. Руки по-прежнему скованы наручниками за спиной, взгляд ловит их блеск. — Ты ещё не кончил, Синдзи-кун — так войди, войди же в меня. Пронзи. — Каору-кун, — нервно, но очень приятно дышал сейчас Синдзи, чей член до предела торчал из раскрытой ширинки, — а тебе не будет больно? Ты же только что кончил? — Моё АТ-поле закрывает меня везде, в том числе внутри — так что можешь не волноваться, Синдзи-кун, — Каору озвучил это всё с шутливым тоном. — Как скажешь, — Синдзи ткнул член в анус Каору, надавил, инструмент провалился теперь уже по его инициативе, оказался захвачен этой белой жопой. Синдзи схватился за булки руками, пребывая сам на коленях, он заработал очень быстро теперь сам. — Каору-кун, ты такой сексуальный — я… я просто не могу остановиться! Синдзи оказался полностью захвачен этой жопой. Ему жарко, пот выступает под одеждой, но у Синдзи нет времени даже раздеться. Они всё же решают изменить позицию после того, как Синдзи чувствует, что устал сгибать колени. Каору резко встаёт, после чего легко перекидывает руки — они теперь перед лицом. Гей просто подходит к столу, наклоняется, опирается локтями на край. Голова наклонена и лбом касается поднятых кистей, прямо там, где их захватывают стальные браслеты наручников. Синдзи успевает только добавить смазку, он снимет рубашку и в майке продолжает ход. Хлюпает сперма, ранее скинутая в прямую кишку Каору. Синдзи держит его за бока. Чувствует, что близок. Теперь хорошо чувствует, что вот-вот. — Каору-кун, я сейчас кончу! — красное лицо Синдзи выражает напряжение до оскала зубов. — Кончай! — Каору этого очень хочет. — Залей меня своей спермой! Я буду в ответ сжимать тебя! Жопка Каору ритмично стимулирует член Синдзи. Но не только это, не только нагота Каору, не только его покорный вид, не только отданный в полное распоряжение зад, не только руки в наручники, не только невероятная красота и удивительная белая кожа без родинки и волоска — сперма, чья-то иная сперма, которая постоянно хлюпает, постоянно соприкасается с членом — она сильно возбуждает Синдзи. В таком угаре мальчик напряжёнными пальцами впивается теперь в таз Каору, актив очень быстр. Да — раз-два, раз-два, вот сейчас, сейчас… — А-ааа-ах! — Синдзи шире раскрывает веки, дышит всё время через рот, сейчас достигает пика. Уретра даёт выход сперме, она добавляется к той чужой сперме, сливается с ней сквозь стенки горячей плоти, которых постоянно устремлены в движении плотнее и сильнее сжимать ствол и головку Синдзи. Бисексуал в экстазе, заполняет собой это седалище. Гей хвалит его, ободряет и до самой последний капли спермы ритмично сжимает жопой чувствительный конец своего любимого. Немногим позже. Расстёгнутые наручники лежат на столе. Полностью нагой Каору, только что из ванной, лежит на полотенце, вытягивает ноги на этом столе и хрустит красным спелым яблоком. Синдзи вышел к любовнику из душа, вытирается на ходу. — Каору-кун, — естественно, приходит на ум спросить у него, кто его выпорол и связал, закрыл в шкафу. — Синдзи-кун, — любовник с яблоком сейчас очень вальяжно и в то же время самодостаточно взглянул на него в ответ, — ты ведь не хочешь, чтобы другие знали о том, что мы с тобой больше, чем друзья? Я не буду раскрывать личность этого человека без его на то разрешения. У Синдзи появились вопросы, но он решил отложить их. Ведь этот человек тоже имел доступ к его квартире. Теперь Синдзи стало ясно, почему Каору спрашивал разрешение сделать сюрприз — он включал в себя проникновение в квартиру без прямого разрешения. — Хорошо, Каору-кун, ты прав. Синдзи не стал более развивать тему. Он вытер себя далее, сел рядом на диван, откуда Каору столь свободно выкладывал на стол свои ноги, и приблизил лицо к лицу — два полностью голых парня поцеловались. Рёдзи Кадзи сидел у себя дома и смотрел сквозь камеру наблюдения на то, как Каору и Синдзи сейчас сливаются в поцелуях. Конечно, Каору попросил его потом убрать всё то, что этот шпион туда наставил. Рёдзи промотал запись. Он теперь видел то, как сам связал Каору, хорошо выпорол и трахнул прямо на полу перед тем, как ещё выдавить в него смазки, пинком под зад закинуть в шкаф и закрыть там.