Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Уютная атмосфера, столик накрыт, алкоголь. Мисато разговаривала с Рёдзи — сейчас они курили, пили, ели вели разговоры. И вот сейчас речь пошла о ней — о политике. — Как меня бесит, что люди не могут объединиться перед лицом общего врага! — сетовала Мисато. — Не хочу тебя огорчать, милая, но, возможно, этот «общий враг» — тоже дело рук людей, — Рёдзи не сдержался. Алкоголь даже ему немного развязал язык. — В каком смысле? Мисато уже видела и слышала многочисленные конспирологические рассуждения на тему того, что во время Чёрного понедельника выжили все политики «правого», националистического крыла, в то время как многие их противники пали жертвой атак Кайдзю, либо заработали себе лучевую болезнь. На это выходили многочисленные опровержения, которые указывали на то, что соотношение погибших далеко не такое. — Инспектор Чалмерз передал мне сведения о том, что почти десять лет назад он принял участие в расследовании касательно инцидент с судном «Академик Владислав Волков». Мисато попыталась на пьяную голову вспомнить о чём вообще речь. — Это исследовательское судно российско-китайских NERV. Оно занималась поиском Кайдзю, изучало их биологический материал… — В том числе доисторических гигантских морских вшей, которыми болеют Кайдзю — да, помню. Мисато кивнула. — В задачах исследования была теоретическая возможность наладить контакт с Кайдзю. — Ну как, поговорили? — Мисато саркастически рассмеялась. — Годзилла уничтожил их корабль — да. Это я помню. — Нет, поначалу не Годзилла. Годзилла не проявил агрессии в самом начале. Он позволял даже следовать кораблю за собой. Электромагнитное оборудование на корабле вызвало удар молнии. Из-за этого пострадали системы. Вышла из строя связь, сбилась навигация. Неизвестно, что случилось потом, но на судне оставался в живых всего один русский, который не числился среди членов экипажа и, похоже, был не в своём уме. Однако, добрая часть членов экипажа была кем-то расстреляна. Кайдзю пуль не используют, как ты понимаешь. Мисато попробовала пьяным мозгом уловить нить его мысли: — Что ты хочешь сказать? — Что существуют средства, позволяющие приманивать Кайдзю, и сфера исследования этого вопроса встречает нас такими загадочными инцидентами, — импозантный мужчина с косичкой отпил горячительного. — Почему Кайдзю напали именно сейчас? Когда все Евангелионы будут построены в течении года? Ватиканская конвенция запрещает одной стране владеть более чем тремя Евангелионами, но она допускает одно исключение — массированное нападение Кайдзю. Мисато моргнула. — Возможно, конечно, здесь нет злого умысла, но я всё же должен исследования такие вопросы. Кроме того, я совсем не верю людям, — Рёдзи подумал. — Кроме тебя, Кацураги… Мисато. Видя, в каком она состоянии, импозантный мужчина не стал сдерживаться — схватил на руки и отправил в постель, расстегнул свою молнию… Уже почти голой Мисато пришлось вставить в рот противозачаточные. — Натяни резину! Ты со столькими сношался! Ты меня заразишь, козёл похотливый! Мисато дралась руками и ногами, когда с неё стаскивали остатки одежды. Любовнику, похоже, такое нравилось — он приговаривал самые разные пошлости и высказывал самые острые мысли по этому поводу. — Кадзи! Ка-а-адзи! Кадзи! — румяная от выпитого алкоголя, голая Мисато пребывала под ним. — Класс, — Рёдзи простёр свой торс зрелого мужчины над сексуальными формами давней знакомый, — как вчера помню, мы целыми днями валялись голышом!.. Рёдзи пустился целовать её, сосать рот, душить поцелуями и страстью. По ходу всего этого, разумеется, Мисато начала отвечать. И вот — ноги раздвинуты, пальцы любовника касаются пристанища — сок выступил там вовсю: — О, ты как обычно, похотливая шлюшка! Тебя только тронь за пизду! Пальцы мужчины в этот момент сплетаются с пальцами женщины. Член ворвался, толчки поражают цель. Рёдзи весь исполнен желания, потный зрелый мужчина пыхтит над такой же зрелой, сексуальной женщиной. Мисато под ним вся стонет, её титьки торчат, мячики приподняты: — Кадзи! Кадзи! Она всё называет его по фамилии, как все. Руки Рёдзи покидают её ладони — мужчина теперь страстно хватает груди. Продолжает до тех пор, пока не чувствует её оргазм — внутри всё сокращается, обильно выделяется влага. Мисато громогласно стонет на всю комнату. Рёдзи тогда сам особенно наглядно стискивает зубы, совершает ряд ещё более резких и сильных толчков, потом в блаженстве раскрывает рот и оглашает свой стон экстаза. Его сперма заливает вагину Мисато! Всё. Женщина валяется на кровати, грудь — к потолку, голова немного на боку, взгляд — отходящий от встряски. Мужчина сидит на кровати, спиной к ней. Тихий звук встающего тела — руки Мисато заключают торс Рёдзи в романтические объятия… *** Харли Уоррен следовал за Томоми Гото по улице небольшого городка. Вечером они встретили мало людей на своём пути. Многие после тяжёлого рабочего дня заперлись в своих домах и отдыхали. Уоррену тоже хотелось куда-нибудь спрятаться. Небо заволокло серыми тучами. Стояла холодная погода, но снег не шёл. — Правительство больше не финансирует здесь ничего. Нормальных продуктов почти не осталось — только дешёвый полуфабрикат, — пожаловался Гото. Харли удивился, что тот заговорил на постороннюю тему. Сейчас он выглядел спокойней и сосредоточенней, чем сегодня утром. — Позвольте узнать, с чего вы всем этим заинтересовались? — спросил профессор. — Я? — удивился вопросу Харли. — Это долгая история… — Ладно — уверен, у вас случилось что-то плохое… — Вы правы. — Понимаю. Я потерял семью… Нам вон до того холма, — Гото указал вдаль к горному склону. Прищурившись, Уоррен рассмотрел в сумерках небольшой холмик, видневшийся за лесополосой. — Вы не думайте, что я сумасшедший фанатик… — на лице Томоми сверкнула грустная улыбка. — Я был бы рад, чтобы вот так всё оказалось — что я сошёл с ума и всё. Я хотел вот так проснуться и понять вот, что всё это сон: нет никаких Кайдзю, Токио стоит, как стоял… — Я долго занимался этим, — поделился Уоррен. — То есть, копался в древних текстах и так далее… Я нарвался, я получил своё… — Он запнулся. Эмоции не позволили ему закончить свою мысль. Харли плотно сжал губы. Он приложил всё силы, чтобы удержать себя в руках. — Не бойтесь. Есть шанс уцелеть в конце света, — заверил Гото, поглядев на спутника. В его глазах снова зажёгся огонёк безумия. — Это наш последний шанс! — Угу… — Уоррену хотелось верить его словам, но он сильно сомневался, что какой-то там Учитель Звёздной Мудрости знает, как им спастись. Скорее всего — он очередной хитрый или просто сумасшедший тип с харизматическим талантом. Таковые во все времена объявляли себя пророками, мессиями, создавали культы и вели овец господних на убой во имя своих целей. Моисей, Заратустра, Иисус, Магомед — вот только самые известные имена. Были ещё Шабтай Цви, Яков Франк, Давид Реувени, Сёко Асахара — и несчётное множество иных. Некоторые создавали свои религии, некоторые гибли и забывались — но толку в спасении человечества не было ни от кого. Вряд ли он будет и от Учителя Звёздной Мудрости. Единственное, он мог помочь Уоррену вспомнить то, что он уже знал или поделиться знаниями из оккультных книг. Может быть, он даже и есть человек за солнцем? Уоррену хотелось на это надеяться. По ходу пути Гото продолжал рассказывать что-то из своей жизни, о своей верности учению Звёздной Мудрости (данное словосочетание Уоррен где-то уже слышал — и оно не вызывало положительных ассоциаций). Они вышли к буддийскому храму. В его окнах горел свет. По просёлочной дороге, ведущей с другой стороны, к культовому месту стекались люди. Мужчины, женщины, молодые и пожилые, с детьми — они уверенно шли сюда. Похоже, Уоррен подоспел к самому началу их собрания. Трёхэтажный храм окружал невысокий забор. Через его крышу выходила большая труба из красного кирпича. Через неё выходил дым. Она почему-то производила впечатление необычной, лишней детали. У входа возвышались два столба с натянутой между ними верёвкой. На ней висели свитки со священными текстами. Уоррен обратил на них внимание. В свете украшенных лам, закреплённых на столбах, он смог прочесть текст. Среди банальных мантр, написанных обычными японскими иероглифами, Уоррен смог обнаружить символы из иного языка. Его названия Харли не помнил. — Погодите, — Уоррен остановился и вчитался в свитки. Всего их висело десять. Вверху каждого значился едва заметный знак того самого языка. Словосочетание из десяти символов гласило: «Имеющий знания — да вразумит». — Что вы? — спросил Гото, взглянув на мантры. — Те буквы, написанные вверху на каждом свитке… — указал Уоррен. — Вы их понимаете? Гото прищурился. — Не вижу — у меня плохое зрение, а очки я забыл… Но вы не удивляйтесь, в нашем храме много знаков пока непонятным первым сюда зашедшим, — сказал Гото. Харли пошёл дальше. Вместе с остальными прихожанами он поднялся по ступенькам. У входа Уоррен обратил внимания на слова того же языка, раскиданные среди мантр и изящных украшений. «Мудрость Звёзд — внутри. Внемли, знающий» — сообщил текст. — «Значит, знающий — это я», — понял Харли и вошёл в храм. Внутри приятно пахло благовониями. На первый взгляд здесь не было ничего необычного. Обычный храм, обычные прихожане. Сняв обувь и встав на колени, все стали слушать бритоголовых монахов в оранжевых одеяниях. Они не говорили ничего необычного — втирали про карму, колесо Сансары и прочие тому подобные вещи из своего учения, основанного на бездоказательной вере в истинность очередных древних текстов. Уоррена это не интересовало. Он уже понял, что истинное учение, проповедуемое в этих стенах, скрыто от посторонних. Возможно, Гото что-то знал. Харли взглянул на него. Судя по тому, как он бормотал мантры, он верил в их силу и, видимо, был мало посвящён в мистерии Звёздной Мудрости. Да и судя по тому, как охотно он начал выкладывать информацию ему — первому встречному — хранитель таинств скрытого общества из него вышел никудышный. Обычно в подобные организации принимают по знакомству. В юности Уоррен увлекался масонством и даже побывал в одной из лож, действовавших в Новой Англии. Потом он с разочарованием выбыл из неё, поняв, что масоны ничем не лучше обычных христиан и также маются откровенной дурью. Никакой высшей истины в их учении нет и в помине, а тайных знаний — кот наплакал. Уоррен стал изучать окружение. Стены храма могли похвастаться яркой богатой росписью и украшениями. Среди текстов с мантрами ему сходу удалось отыскать ещё несколько скрытых посланий: «Знание — есть Ключ». «Узнай — о Внимающий». «Мы храним Ключ от Врат». «Сферы претворяют Путь». «Не умрёт то, что в Вечности прибудет — со смертью Времени и Смерть умрёт». Последние строки авторы загадочного послания явно позаимствовали из «Некрономикона». Уоррен в очередной раз убедился, что на верном пути. Он уже видел, где копать. После чтения мантр и речей монахов на мало интересные темы, часть прихожан отправилась к гуманитарной помощи, которую бесплатно раздавали в монастыре. Уоррен встал с колен, взял обувь и в носках прошёл по устланному ковром полу к одному из монахов. Надо было спросить напрямую. — Извините, — обратился Уоррен. Немолодой пухлолицый монах с выпирающим лбом заулыбался, как-то по-хищному прищурив узкие глаза. — Вы… вы можете прочитать вот то, что написано там, — указал Харли на настенное полотно, где среди мантр было написано: «Узнай — о Внимающий». — О, это доступно лишь просвещённым, — пояснил монах. — Эти послания оставил основатель храма. Он взял их из текстов Гималайских проповедников — никто по сей день не ведает, что они значат… — Тогда я просвященный, — заявил Харли. — Узнай — о Внимающий. Сферы претворяют Путь. Мы храним Ключ от Врат… Монах от удивления шире раскрыл узкие глаза. Он стал напоминать лягушку. После снова сузил их, уподобившись змее. — Вы молодой человек, вижу, знаете наакаль, — монах завертел головой. Тут к ним подошёл Томоми Гото. Он преклонился перед священнослужителем. — Это Харли Уоррен, святейший, он ведающий истину, — представил Гото. Монах взглянул в лицо Уоррену. — Вижу, — тепло улыбнулся он. — Раз вы знаете наакаль, мы посвятим вас в Мудрость Звёзд. Вы ведь для сего пришли к нам, я полагаю? — Да, — сказал Харли. — Я ищу знания из-за пределов… нашего мира. Он не соврал. Он действительно всё жизнь искал сокровенное. И он нашёл его — и жестоко поплатился за это. — О, уверяю нас, мы ведаем всё об этом Мироздании, — заверил монах. — Мы знаем, откуда всё пришло и куда бежит. Постойте здесь, я поговорю с Преподобным Учителем. — Хорошо… — согласился Уоррен. Монах удалился. — Поразительно! Вы знаете наакаль! — опешил Гото. — Я нашёл так мало сведений о нём… Вы так молоды, откуда вы… — Я старше, чем выгляжу, — поделился Харли. — Вы вовлечены в их мистерии? — У меня лишь первая ступень Меркурия, — ответил Гото. — Не знаю, какую они присвоят вам… Увидев, что Гото обут, Уоррен наклонился и стал обуваться. — Поживём — увидим. Они ожидали минут десять. Монах вернулся в сопровождении какого-то высокого человека непонятной национальности. Он носил белую одежду, больше похожую на одеяние католического пастора. Его сморщенная кожа на вытянутом лице выделялась зеленоватым оттенком. Глаза были мутными и выпученными как у рыбы. — «Инсмутская внешность», — сразу узнал эти внешние особенности Харли. — Преподобный! — поразился Гото и пал на колени. Харли тоже хотел согнуть колени, но пришедший покачал головой. — Коль вам открыт язык наших великих учителей, вы стоите на равных со мною, — молвил Преподобный. Он явился, опираясь не жезл с медным набалдашником в виде головы кобры. После Преподобный спросил на наатале — говорил он очень чётко на этом всеми забытом наречии гималайских жрецов. — Ни`тах салах`ма. Лит`аах, пронас ла`ахт… — «Не умрёт то, что в Вечности прибудет, ибо…» — мысленно перевёл его слова Уоррен и закончил предложение. — Ла`ахт Гито`мурано. Ни`тах — де ков`слаах. «Ибо со смертью Времени и Смерть умрёт». — Чудно, — улыбнулся Преподобный. Затем он задал несколько вопросов на наатале. Харли также ответил на них. — Что желаете вы? — Знать, как спастись, — немного подумав, дал ответ Харли. — Верно, грядёт конец мира. Вы знаете из-за чего? — Не знаю… Эти силы за гранью моего понимания. — Вы хотите спасаться от них? — Да. — Есть только один способ. Ступайте за мной. — Да. Уходя за Преподобным, Уоррен обернулся к Гото и монаху, стоящих со смиренно опущенными головами. Как бы внешне не был мерзковат этот Учитель Звёздной Мудрости — его уважали и боялись. — Великие придут на эту Землю. Это неизбежно. Есть только один способ уцелеть, — говорил по пути Преподобный. Следуя за ним, Харли вошёл через богато украшенную дверь. Рядом с ней стоял крепкий монах — явно охраняя её. Они вышли к винтовой лестнице, спускавшейся вниз. Освещением здесь служили электрические лампы. — Какой? — спросил Харли. — Это стать их ногами, их руками, их глазами там, где пока им трудно ступать, где им трудно брать, где им трудно видеть, — ответил Преподобный. Уоррен напрягся. Он понял, что имеет дело с пособниками своих мучителей. И люди и нелюди боготворили Потусторонних — владык Иной Вселенной во все времена. Они склонялись пред их непостижимой силой, пред их умением пребывать во многих местах одновременно, пред их бессмертием. — Вы знаете, как они войдут в наш мир? — спросил Уоррен. — Слепая Обезьяна Истины открыла нам многое, — поведал Преподобный. — Уверен, она и вам откроет немало сокровенного. Слепая Обезьяна Истины? Это словосочетание показалось ему знакомым. — Где-то я это уже слышал… — Конечно. Вы не могли не слышать легенду о Нефрен-Ка, да? — Я может многое слышал… Просто я потерял память, — поделился своей бедой Уоррен. — Я сейчас многое вспоминаю, но немного смутно… — Имя своё вы-то помните? — Да. Меня зовут… — Неважно! У нас нет имён, — поднёс палец к своим толстым губам Преподобный. — Имена нужны людям, а мы готовимся стать большим. Некоторые из нас уже удостоились этой чести. Изложенная серым кирпичом, лестница привела Преподобного и его спутника к большим дубовым дверям. Её украшала серебряная табличка с символом в виде объятого огнём раскрытого глаза без зрачка — что видимо, указывало на слепоту. От глаза во все стороны исходили лучи. Уоррену этот символ напомнил лучезарную дельту масонов — сей пресловутый знак красовался на долларах США и многих старых зданиях. Он обозначал Бога — Великого Архитектора Мироздания. А что значил этот символ? И почему глаз не имел зрачка? Как Бог мог быть слепым? Преподобный отворил дверь и взору Уоррена открылся просторный каменный зал, освещённый электрическими лампами. Похоже, под явным буддийским храмом скрывалась тайная обитель совсем иной веры. — Прошу, — пригласил Преподобный. Харли шагнул первым. Тяжёлая дверь с грохотом захлопнулась за спиной. Здесь пахло сыростью. Всё выглядело угнетающим и серым. Под потолком на стенах висели картины. На них красовались неземные пейзажи. Золотой дворец стоящий на берегу туманного озера в свете двух алых солнц, под четырьмя белыми лунами и почему-то чёрными звёздами, рассыпанными по багровому небу. — «Затерянная Каркоза!» — узнал дворец Уоррен. Потом он обратил внимание на соседнюю картину. Она изображала пять зелёных звёзд. — «Йаддит», — узнал Уоррен. Следом он узнал холодный и мрачный мир Юггот за орбитой Плутона. Это были иные миры, где Харли удалось побывать, когда он находился в плену Потусторонних. Эти миры находились в их власти или во власти их слуг. Юггот располагался к Земле очень близко по меркам космоса. Наверняка, опасность могла прийти с него. — Прошу, пойдёмте, вы потом всё тут рассмотрите, — поторопил Преподобный. — Мы скоро начнём. — Что начнём? — обернулся к нему Харли, ускорив шаг по каменному полу. — Наше вечернее празднество и ваше посвящение. Вы ведь этого хотите? — Да, хочу… — Уоррен понял, откажись он — его бы точно не выпустят отсюда живым. Может быть, его будет ждать смерть в конце пути. Что ж — пусть так — он сделал всё, что мог; главное, чтобы только не вечные муки в руках повелителя Потусторонних — безжалостного Языкоголового! Любая смерть — благостное избавление по сравнению с ними! — Вот сейчас по пути в Святилище Звёздной Истины, у вас будет на что посмотреть, — довольно пообещал Преподобный и в конце помещения раскрыл ещё одну дубовую дверь. За ней отрылся коридор с низким потолком. Его стены, отделанные глиной, украшали росписи. В свете тусклой лампы, Уоррен рассмотрел сцены сражений, пирамиды, жертвоприношения, храмы… — Это Стены Отражения Истины, как из гробницы Нефрен-Ка, — поведал Преподобный. — Здесь изображена наша история. Вот её начало. Учитель указал на нарисованную пирамиду. Харли, пригибая голову, остановился, дабы рассмотреть всё. Преподобный не стал его в этот раз торопить. Позади пирамиды восходило солнце со слепым глазом. Оно во все стороны простирало волнистые лучи-усики. На вершине стояла чёрная фигура в немесе. По обе стороны от неё сидели аморфные существа со щупальцами, дувшие в трубы. Внизу на ступенях происходили убийства. Жрецы в рогатых шлемах пронзали груди обнажённых мужчин и женщин. По ступеням буквально стекали реки крови и падали трупы и их фрагменты. В убийствах участвовали не только люди, но и антропоморфные существа со звериными головами, походившие на традиционных египетских богов. — Во времена Чёрного Фараона Нефрен-Ка — основателя нашего Учения, кровь неверных лилась рекой. Их души питали слуг Слепой Обезьян Истины. Она радовалась и даровала знания и великие силы нашему первому Преподобному Учителю Звёздной Мудрости. Уоррен содрогнулся. Он окончательно убедился, в руки каких изуверов он попал. А ведь они раздавали гуманитарную помощь, говорили о карме, призывали унять страсти — а сами вот какие! Впрочем, иного от служителей богов зла из Иной Вселенной Уоррен и не ждал. — Но подданные Нефрен-Ка, нечестивые ублюдки, свергли его. Продолжая рассказ, Преподобный указал на следующий ряд изображений. На нём группа людей сражалась со зверочеловеками и адептами культа в рогатых шлемах. Бой происходил у подножья странной башни. На её вершине стоял сам Нефрен-Ка, вознося руки к уже знакомому «слепому» солнцу. Рядом было показано, как Нефрен-Ка в сопровождении людей-последователей бежит к какой-то пещере. Его преследует конница. Потом он убивает своих последователей, стоит в их крови и возносит чашу с их вырванными сердцами прямо перед своим жестокосердным божеством — огромной обезьяной без глаз. — Но он бежал. В своей гробнице он принёс в жертву своих жрецов, и Слепая Обезьяна Истины явила ему грядущее до самого конца мира — то есть, до наших дней. Рядом на Стене Отражения Истины было изображено, как Нефрен-Ка что-то рисует. — Чёрный Фараон изобразил грядущее на стенах гробницы, впоследствии ставшей известной, как Стена Истины. Он представил на ней все значимые события нашего мира — все войны, все катаклизмы. Там же он написал Чёрное Пророчество. Оно гласит, что в конце времён жрецы, верные Нефрен-Ка, восстанут в новом облике и будут подобны богам. Сам же Нефрен-Ка тоже восстанет из своего саркофага, став сосудом для духа Слепой Обезьяны Истины. И вместе с ними мы наследуем новый, перерождённый Космос! Харли стало не по себе от услышанного. Похоже, планы Языкоголового действительно грандиозны… *** Синдзи снилось, что он — принц или король Атлантиды. Ему предстояло идти за одним советом к зловещей ведьме по имени Сисификс, служившей Ньярлатхотепу. Она выглядела как серая, зубастая, жирная и мерзкая тётка — такая серая, зубастая, жирная и мерзкая, что явно не могла быть человеком. На поводке перед собой Сисификс водила уродливых маленьких монстров. Две жрицы-близняшки, служившие в храме Золотой бабочки, предупреждали о том, что не следует связываться с этой нечестивой ведьмой, которую прозвали Бичом Атлантиды. Не следует слушать её и использовать Гяосов — отвратительное биологическое оружие, младших Кайдзю, которых Сисификс намерена вывести своим колдовством. Синдзи снилось то, как Годзилла, Король Гидора, Морта, Гамера и все прочие яростно сражаются, как огромные волны погребают плодородные земли… Синдзи видел замороженный край, где во льдах скован старинный корабль. Люди в современных одеждах достали с него ящик. Синдзи видит, как кричит красивая блондинка европейской внешности. Из ящика выбирается отвратительное существо, похожее на череп, покрытый глазками паука, хвост этого «черепа» избавляет жертву от головы, заменяет собой спинной мозг. Отвратительный монстр глядит на лицо жертвы и сам изменяется под него. Синдзи открыл глаза, посмотрел на Аску — она спала. Он осторожно встал, чтобы пойти отлить. Спать ему не дал настойчивый шёпот Аски во сне. Синдзи не смог его разобрать, это какие-то отрывки на немецком. — «Наверное, ей ничего хорошего не снится…» Синдзи не спал. Он думал про Мир Снов, про свой опыт погружения… Наконец эти мысли теперь собрались вокруг Рэндольфа Картера. Синдзи надумал обратиться к Кенске. — Послушай, Кенске-кун, — Синдзи улучил момент между всевозможных подготовительных программ NERV. — Да, Син-тян! — Есть дело… Они отошли. — Ты хорошо умеешь искать информацию. — Да. — Ты мог бы мне найти информацию про Картера Рэндольфа? Или Рэндольфа Картера. Если не ошибаюсь, «Рэндольф» — имя, «Картер» — фамилия, но он европеец, потому у них фамилии звучат после имён. Я знаю только это имя и знаю, что оно как-то связано с оккультизмом. Это всё, что я знаю об этом субъекте. Не спрашивай только зачем мне информация о нём. Кенске выслушал, подумал, потом улыбнулся: — Мне уже начинает нравиться — если мне чего-то не говорят, то я точно хочу узнать — почему! Синдзи чувствовал себя не очень удобно, прося о таком, ведь он не желал вводить друга всего целиком это дело. Уже было встречно достаточно предостережений — так просто не стоит вникать в эту тему. Но Кенске согласился, сказав, что ему очень интересен сам Синдзи. Кенске посмотрел на него так, что в этом взгляде читалось что-то от Каору. Те же нотки. Синдзи поспешил с долей интимного смущения отвести взгляд — он всегда тщательно соблюдал эту традиционную культурную норму — не смотреть в глаза собеседнику. Кенске поправил очки. Синдзи не думал, что его друг и товарищ сможет что-то найти так скоро, потому как, по своему мнению, он назвал ничего не говорящие признаки, и тем более, у Кенске должно быть своих дел по горло. Но Кенске справился за два часа. Ещё не успели закончиться все занятия в NERV, как Кенске выложил всю информацию. — Разумеется, я смотрел в свободных источниках. По правде говоря, Синдзи, ты сам мог бы это сделать, — Кенске раскрыл свой ноутбук, мальчики сели в сторонке. — А, извини. — Было несколько Рэндольфов Картеров, связанных с оккультизмом, вплоть до того, что один из них был рыцарем-крестоносцем, и они даже были родственниками. Синдзи подумал, что тот Рэндольф Картер, которого он знал, не был похож на Средневекового человека, скорее он из начала XX века. — Кого-нибудь более современного мне бы… пожалуй. — Более современного? Вот — есть известный Картер-оккультист, родившейся во второй половине XIX века, родом из Новой Англии. Синдзи быстро вчитался в текст — да, действительно, писатель, оккультист, эзотерик, оказал влияние на Нью Эйдж, эстетику декаданса… — «Подозрение в убийстве», — взгляд Синдзи зацепился за эту полоску статьи в Википедии. — «Был допрошен полицией по подозрению в убийстве своего близкого друга и со-исследователя Харли Уоррена! Да, это точно он!» Синдзи поспешил поблагодарить: — Спасибо, Кенске! Ты нашёл, кого мне надо! — Пожалуйста — обращайся ещё! Кенске, конечно, хотел подробно расспросить своего друга, зачем всё это ему надо, но к счастью, его отвлекли. Кенске скрылся из виду, Синдзи углубился в чтение: — «Родился 20 августа 1874 года. Вырос в штате Массачусетс. Окончил Мискатоникский университет. Служил во Французском иностранном легионе во время Первой мировой войны…» Синдзи обратил внимание на конец общедоступной биографии: — «Пропал без вести в 1928 году. В 1932 году в Новом Орлеане началось дело о выяснении имущественного вопроса. Эсквайр из Чикаго Эрнест Эспиноуолл — кузен Картера — добивался права владеть домом, который до того принадлежал душеприказчику пропавшего — Этьен-Лорану де Мариньи. В дело вмешались известный мистик из Провиденса Уорд Филлипс, близкий друг Картера, и некто, представившийся индийским йогом-брахманом по имени Свами Чандрапутра. Во время решения имущественного вопроса Эспиноуолл скончался от сердечного приступа при странных обстоятельствах». Синдзи подробнее исследовал эту часть текста: «Свами Чандрапутра утверждал, что Рэндольф Картер жив, но оказался душой заперт в теле инопланетного существа, потому не может публично решить имущественный вопрос. На вопрос о том, как так получилось, Чандрапутра рассказал, что Картер с помощью Серебряного Ключа — некого древнего артефакта — открыл Ворота в пространстве и во времени. Там он встретился с божеством по имени Йог-Сотот и с его помощью смог путешествовать во времени в пространстве, в том числе проецировать своё сознание в умы других существ по всей Вселенной. Во время этого что-то пошло не так и Рэндольф мало того, что выпал из земного времени на четыре года, так ещё и оказался заперт в теле инопланетного мага по имени Зкауба. По словам де Мариньи и Уорда Филлипса этот самый Чандрапутра — был самим Картером, который сокрыл себя в мешок, скрыл лицо восковой маской и повесил накладную бороду и запутался в индийские ткани. Бедный Эспиноуолл, к своему несчастью заметил обман, сорвал маску и скончался от шока при виде физиономии инопланетного существа». Синдзи воспринял эту историю как правдивую. Рэндольф вошёл в список известных американских оккультистов, не таких известных, как Алистер Кроули или Михей Коул [1], но всё же. Синдзи ознакомился со спектром высказанных Рэндольфом идей. Оказалось, при известной жизни у него не было каких-то конкретных соображений, кроме тех, что мечты, грёзы и фантазии стоят выше, чем реальная жизнь. Когда Синдзи уснул, то доехал на поезде снов до Пещеры Огня, где расспросил про Рэндольф Картера у двух жрецов. Те ответили, что он был одним из тех, кто искал Закатный город — воплощение своих собственных грёз и желаний, по итогам чего едва не свалился в пустоту за пределами Мира Снов, где нет ничего хорошего. Жрецы ещё раз подчеркнули, что так делать не надо. — «Этот человек отчасти похож на меня… Только, я так понял, ему абстрактные грёзы и эстетические чувства важнее человеческих отношений». *** Голос собеседника вырвал Уоррена из нахлынувших мыслей: — Прошу, пойдёмте, без меня служение не начнётся. Вы потом всё посмотрите, — поторопил Преподобный. — Да, — Харли двинулся за ним. Попутно он оглядывал Стены Отражения Истины. Он видел как чёрные змеи-драконы с непропорционально огромными крыльями и конечностями разрывали на куски людей. Он видел, как человек с жезлом в виде змея открывает проход сквозь море перед армией людей. — Это случаем не Моисей? — спросил Харли. — Он самый, — улыбнулся Преподобный. — В моих руках как раз его жезл. — Он тоже был одним из вас? — Конечно. Он был первым, кто проник в гробницу Нефрен-Ка спустя много веков. Он увидел Стены Истины, понял какова его судьба и взялся за дело. Этим жезлом он обрушил казни египетские и вывел свой народ. Потом он истребил миллионы людей — все народы, которые встретил. Они послужили жертвой во имя Слепой Обезьяны Истины. — То есть… выходит, Бог, в которого верят иудеи, христиане и мусульмане, это на самом деле Слепая Обезьяна Истины? — уточнил Харли. — Само собой, — хитро улыбнулся Преподобный. — Не могу поверить, — опешил Харли. — Но… ваше учение во многом отличается от христианства… — Вовсе нет, — покачал головой Преподобный. — Просто есть разные ступени посвящения. Есть рабы, ничего не знающие, пригодные лишь в жертву — как вот те буддисты. Кто такие простые иудеи, христиане и мусульмане? Они рабы нашего Бога — причём добровольные. А разве рабам положено ведать тайны Господина своего? Они рабы — агнцы, которые должны быть нашими жертвами и не более того. В этом вся их функция. — Угу, — кивнул Харли. — Ваши слова до ужаса логичны… Но разве не вы были теми самыми адептами Чёрного Человека в Средних веках? Вы славили Сатану и… — Многие из жрецов первой ступени пали во время охоты на ведьм, — начал рассказывать Преподобный. Коридор же всё не заканчивался. Он уходил куда-то в бок и Харли не видел его конца. Свет тусклых ламп же открывал всё новые изображения. Битвы, жертвоприношения, убийства — менялись одежды участников — набедренные повязки, хитоны сменились рыцарскими доспехами — потом военной униформой; копья и луки сменились вначале арбалетами и мушкетами — а потом и автоматами и винтовками; колесницы поменялись на пушки, а потом на танки и вертолёты. Но суть оставалась прежней — кровь во имя Слепой Обезьяны Истины лилась во все века.  —«Сатана» и «Бог» это просто разные имена Слепой Обезьяны Истины, — продолжал раскрывать мистерии Преподобный Учитель Звёздной Мудрости. — У неё много имён, но как я уже говорил, мы не уважаем имена. Имена нужны рабам, дабы знать, какому господину служить. Мы же посвящённые — мы не рабы, мы зрячие, мы ведаем Звёздную Мудрость, наши глаза открыты. Имеющий глаза — да увидит, имеющий уши — да услышит. Библия была нужна жрецам первой ступени и их рабам — но в ней есть намёк на Истину. Мы скрывали его, дабы достойные смогли прийти к нам — как вот вы, нашли наши знаки среди этих бредовых мантр. — И это критерий отбора? — уточнил Харли. — Вы даже моего имени не спросили? Что если я… — Слепая Обезьяна Истины лишена глаз, ибо ведает Истину, ей не нужно что-то чувствовать, она всё и так уже знает, — уверенно сказал Преподобный Учитель. — Посему, всякий, кто замышляет ложное — тот своё получит. Тут коридор закончился. Преподобный толкнул дверь. За ней открылся вид на просторное Святилище Звёздной Истины. Здесь вокруг костра танцевали обнажённые адепты. Играли флейты и барабаны. Людей здесь находилось около двух-трёх десятков. — Прошу, заходите, — приветливо пригласил он. Уоррен помедлил. Слова Преподобного насторожили его. Обернувшись назад, он набрался духу и всё же переступил порог…