Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Командующему позвонили. Гендо, не откладывая трубку, набрал номер: — Фуюцуки, мне нужен инспектор Кадзи. Кадзи появился перед командующим. — У меня есть свежая информация по части инцидента с Седьмой — я хочу, чтобы вы встретились с информатором. — Где именно? — В Нью-Йорке. Желательно прямо завтра или послезавтра. — Хорошо — а то друзья советовали мне пока временно прекратить дела, способные бросить тень на спецслужбы и правительство Японии, — Рёдзи ничего не имел против. — Не грусти, — обнял он сегодня вечером Мисато, — да, завтра утром меня тут уже не будет, но я же не насовсем? Он обнял её. Мисато впилась ему в губы. В этот вечер Рёдзи жёстко драл свою женщину — и раз, и два, и три… Мужчина очень грубо напряг лицо в тот момент, когда она наиболее громко стонала перед ним раком, а груди её тряслись. Рёдзи вынул малого после того, как сам сбросил боезаряд. Утром Мисато лежала уже одна — перед тем, как пойти на работу. Домашний пингвин забавно хлопал ластами по полу. Женщина встала, сунула ноги в тапки, пошла перед зеркалом приводить себя в порядок… ** Оставив за спиной Святилище Звёздной Истины, Харли Уоррен снова вышел в коридор. Здесь он снова увидел пирамиду, по чьим ступеням стекала кровь во славу Слепой Обезьяны Истины. Она была ненасытна. В Древнем Египте Чёрный Фараон Нефрен-Ка, его жрецы и зверолюди — заливали этой жидкостью ступени своих пирамид. Потом века спустя изувер Моисей повёл свой народ на истребление прочих народов, о чём красочно повествует Библия. Повествует она и о том, как Иисус Навин, царь Давид и иные библейские пророки и цари продолжили его дело, убивая людей самыми кровавыми и безжалостными способами. Ещё здесь на Стенах Отражения Истины были изображены и ацтекские зиккураты и алтари, на которых жрецы распинали людей и вырезали их сердца. Похоже, Тескатлипока, Кетцалькоатль, Уицилопочтли, Ксайп Тотек и иные ацтекские божества на деле являлись воплощениями Языкоголового или его слугами. На фоне изображённых дворцов китайских императоров, Опухшая Дева, приподняв одеяния, тянула щупальца к залитым кровью алтарям. Даже императоры, даже эти самопровозглашённые «дети неба» склоняли головы пред этой кровавой владычицей. Следом Харли разглядел Чёрного Человека, облачённого в робу и наделённого копытами. Он стоял над костром, где женщины с длинными волосами варили в котлах младенцев. Уоррен узнал где и когда это происходило — это было в средних веках — в Салеме и иных местах мрачной и грязной Европы того времени. Именно деятельность ведьмовских культов Чёрного Человека, почитаемого как дьявол и сатана, послужила причиной массовой истерии и охоты на ведьм. Ещё Уоррен увидел чёрную церковь. Над ней раскрывал перепончатые крылья Обитатель Тьмы, напоминавший хищную летучую мышь и обладавший тройным огненным глазом — в котором как бы три расположенных в линию ока соединялись глазницами. Вот теперь он вспомнил! В его время — двадцатом веке — в цивилизованном Провиденсе действовал орден Звёздной Мудрости. Тогда, боясь обнаружения после стольких зверств, адепты бежали — видимо, кто-то создал культ здесь, в Японии В двадцать первом веке он — Харли Уоррен — принёс ещё одну кровавую жертву. Ему стоило обернуться назад и увидеть её. Его волновал только один вопрос: зачем?! Ради чего бессмертное и почти всемогущее существо требует такую дань?! Неужели исключительно из садизма? Поистине — это нечеловеческий разум — абсолютное зло! Харли мог ещё долго изучать Стены Отражения Истины, но он устал от созерцания разных форм Языкоголового и жертвоприношений. На сегодня он сам пролил достаточно крови. Его уже тошнило от этой нечисти. — «Я отправлю вас в ад! Сколько смогу!» — он сжал рукоять жезла Моисея. — «Вашим же оружием! Вы оттуда вовек не выберитесь — а дальше мне не надо!» Харли направился дальше. *** Рёдзи уже сошёл с трапа самолёта на другом континенте. Вскоре таксист домчал до обусловленного места, и наш бравый разведчик пил сок в баре, под названием «Джо-эскимос». Ещё никогда нога его не ступала в это место, но ему показалось, что раньше он уже сидел в похожем заведении. Рёдзи во время свободного ожидания изучал взглядом ту полярную тематику, в которой отделали это место. В голову пришла мысль, что летом тут особенно сильно работают кондиционеры — так, что наводят на мысль об арктических просторах. — «Интересно, что бы сделал Пен-Пен, увидев это?» — подумал Кадзи, посмотрев на ближайшего игрушечного пингвина. Инспектор никогда не оставлял из внимания вход — даже будучи занят чем-то другим, разведчик всегда бросал периодически взгляды на то, кто, куда и что. Потому Рёдзи сходу выделил из числа группы вышедших посетителей именно того, кто ему нужен. Вошёл человек, которого ждал — среднего возраста, хорошо одетый, с короткими чёрными волосами и серыми глазами, в них мелькала тревога. — Мистер Кадзи? — этот человек с портфелем быстро добежал до него. — Он самый, Билл Харкер? — Да… Кадзи встал — они быстро вышли за угол здесь, где встали у не самой чистой стены. Инспектор закурил. — Как я рад, что моя, жена настояла на отпуске, — бросил во время их разговора мистер Харкер. — Иначе я бы кормил сейчас собой ёбаного Азатота в эфирном вакууме. Мужчины припали спинами к стенке. Кадзи — осторожно и просто, Харкер — с долей промедления, опасаясь, что его славная одежда может испачкаться. Во время разговора инспектор испытывал чувство дежавю. Обговорив первые вещи, Кадзи попросил таксиста отвести их в отель. Что рассказал Харкер? В первую очередь он хотел поведать об одном инциденте, который случился за два года до катастрофы с Евой-08. Этот инцидент наглядно показывал, насколько опасна технология «вечных двигателей». В тот день Харкер шёл на пару с командующим Айронсом, последний что-то напортачил с техникой — за ним водился такой грешок (потому Гендо выдал ему секретаршу из гарема Рёдзи). Харкер же воспользовался моментом, чтобы высказать всё, что ему не нравится в докторе Чварзенвальде. — Если отбросить все его мумбо-юмбо, то его версия двигателя просто не может работать. Нет, он может работать, если его сунуть в центр звезды — да, может там он сможет… В этот момент коридор базы потрясло — база устояла. Благо крупные филиалы NERV, где собирались, обслуживались, ремонтировались и базировались Евы, конструировались для того, чтобы не развалиться сразу после входа Юнита в Берсерк или прямого нападения Кайдзю. Свет мигал, поднялась тревога, все забегали. Харкер и Айронс вместе с товарищами быстро выяснили, что кто-то включил опасное оборудование. Харкер запросил у MAGI экстренное отключение, на что получил ответ о том, что у него нет полномочий: — Ваш уровень допуска понижен с грифа «Серафим» до грифа «Ангел-хранитель». — Ебать, что? О, Боже-Боже всемогущий!.. — Это док Чварзенвальде! Это он сделал! Когда это быстро выяснилось, все побежали, чтобы остановить запуск экспериментального двигателя вручную. Когда группа техников во главе со всеми командирами ворвалась в большое помещение, то все застыли в изумлении — чудо-варп-двигатель изменился физически! Сейчас перед ними зияла громадная сфера, чья поверхность отображала на себе полотно неземного космоса. Тёмное, немного с налётом кирпично-красного, плотно, где фиолетовые, изумрудные и ярко-рубиновые галактики и туманности зримо движутся! Прямо с разных сторон в этот двигатель входят разнообразные трубы и провода — части оборудования. Всё сотрясается с той или иной степенью интенсивности. Пол трещит. Пульсации от сферы заставляют идти трещинами наиболее хрупкий материал, электроника работает с перебоями. И прямо рядом с дырой в Иную Вселенную установлен пьедестал для книги, за ним сам доктор Чварзенвальде. Заурядной внешности мужчина разукрасил себе лицо некими татуировками и облачился в наряд фиолетовых, красных и жёлтых цветов, которые включал в себя ритуальную мантию, жилетку, расписанную астрологическими символами, и ряд прочих аксессуаров из репертуара тёмного мага. Вокруг него лежали трупы некоторых сотрудников и сотрудниц, их кровью начертаны символы на пьедестале. Кажется, злодей погубил своих бывших коллег внезапной стрельбой из пистолета-пулемёта в спину. — Ха-ха-ха! — Чварзенвальде с безумной гримасой на лице совершал ритуальные жесты над раскрытой книгой — кажется, Некрономиконом. — Вы опоздали! Я уже готов пустить в этот мир Тёмного Пожирателя! Великий Иалдагорт готов войти и пожрать всю известную нам Вселенную! Му-ха-ха-ха! Чварзенвальде повернулся спиной к пришедшим, после чего уже по памяти выкрикивал заклинания из Некрономикона в портал. Кто-то попытался побежать к нему, но нечто незримое не только оттолкнуло храбреца, но и ударило, подобно электрическому разряду. Когда сотрудники базы воспользовались табельным, то пули отразило — они звякнули где-то в стороне. — Му-ха-ха-ха-ха! — Чварзенвальде повернулся к Некрономикону, взял гримуар в руки, перевернул в безумной мании страницы, положил обратно и принялся дальше совершать ритуальные взмахи, складывать пальцы и т.д. — Великий Иалдагорт, родич Азатота, дитя Йог-Сотота и Шуб-Ниггурат, брат Нага и Йеба, единых в Ксаксаклуте! Услышь меня! Именами Ньярлатхотепа, Йог-Сотота и Шуб-Ниггурат я заклинаю тебя явиться в мир, поглотить мир и взамен наделить меня Безграничной Силой Неделимого Хаоса! Му-ха-ха-ха-ха! Громыхнуло на этот раз сильнее, прямо среди потустороннего космоса развергся настоящий водоворот черноты, серости, чего-то такого, похожего на рассерженное грозовое облако, исполненной зловещий силой. В этот момент сюда выбежал тип по имени Свами Чандрапутра. Харкер знал о нём только то, что это важный научный сотрудник, поставленный напрямую Комитетом, который даже внешность свою скрывает. Этот вроде как уроженец Индии всегда появлялся либо в какой-то нелепой накладной бороде, в чёрных очках, в медицинской маске, либо даже в женской мусульманской парандже; носил исключительно закрытую одежду. Сейчас Свами издавал воистину нечеловеческие звуки, вся его фигура также свернулась до боли в глазах, и вот так он запустил из какого-то своего ритуального жезла ослепительный луч. Он угодил в портал, после чего случилось нечто, из-за чего сам Свами оказался сбит с ног. Харкеру даже показалось, как «маска лица» спадает, обнажая нечто чудовищное, с несколькими нечеловеческими глазами. — Ва-ха-ха-ха-ха! Это бесполезно! Я долго думал, к какому Тёмному Богу мне возвать! — пафосно провозгласил тут Чварзенвальде. — Я выбрал одного из сильнейших — Тёмный Пожиратель Иалдагорт — настоящая живая иномерная вселенная, которая движется через пространство более высокоразмерного Иного космоса! Его Энергия Пустоты не сравнится ни с чем, что есть в этом мире!.. Было видно, как Тёмный Пожиратель Иалдагорт грозовым водоворотом движется сквозь разноцветные спирали и космические облака, по своим размерам он выглядит значимым на их фоне — возможно, это все видят только дыру, саму по себе дыру, за которой колыхается тот самый, невероятный по своим астрономическим размерам живой организм! — Зкауба-сан, давайте, пожалуй, я, — внезапно ему помог встать Каору Нагиса — Пятое Дитя появился тут в домашней одежде, так быстро, что никто не смог среагировать на движения альбиноса в футболке и в трусиках. Параллельно с тем сюда ворвался отряд морпехов армии США, они заняли позиции в дальней части помещения, их возглавил начальник охраны базы — последний, на фоне происходящего, начал обращаться с Господу: — Господь, пошли к этой святой обители своего святого Ангела, аминь! Как сторожа, стража и охранника!.. Сопротивляться злым тварям!.. [1] *** У выхода из коридора Харли прикончил магией жезла троих монахов с винтовками. Он просто взорвал им головы, прежде чем они успели выстрелить. Они погибли быстро, даже не успев испугаться. Покинув коридор со Стенами Отражения Истины, он оставил тяжёлый портфель и стал обыскивать зал с картинами. Помимо двери, открывающей винтовую лестницу, здесь было несколько иных выходов. Открыв ближайшую, Уоррен обнаружил жилые комнаты для монахов. Не найдя ничего интересного, Харли вернулся в зал с картинами и заглянул в другую. Его взору открылось помещение с клетками. Эта была тюрьма — в них, как животные, томились раздетые дети — мальчики и девочки. Они подняли остекленевшие глаза на вошедшего и испуганно дрогнули словно загнанные звери. Уоррен первые секунды не сообразил, откуда здесь маленькие узники от пяти до четырнадцати лет. Но потом он вспомнил о той маленькой ручке, поджаренной на жаровне. Он сам вздрогнул — как эти дети. — Ёбаный в рот! — в отчаянье выругался Харли. Он направился к ближайшей клетке. Её закрывал тяжёлый замок. Мальчик и две девочки с животным ужасом — но безмолвно, без криков — отпрянули и сжались. — Не бойтесь! Я не причиню вам вреда! — попробовал успокоить их Харли, но дети ему не поверили, они по-прежнему дрожали. — Вы обманываете… — выговорила девочка, найдя в себе силы связать слова. — В-вы… один из них… Вы едите тех, кто плачет… — Нет-нет! Я не такой! Я убил их! Эта одежда — да — это их одежда, но я взял её! Я убил их, поверьте мне! Я вас спасу, только подождите, пожалуйста! Уоррен пробежал по тюрьме в поисках ключа. Ничего такого он не нашёл — зато увидел стол с пятнами крови. Рядом на стене висели топоры и тесками. В стену были встроены морозильные камеры. Заглядывать в них Харли не собиралась — он уже и так понял, что там. Жертвенных агнцев, последователи Звёздной Мудрости забивали прямо здесь, где держали… Махнув рукой на поиски ключей, Харли пустил в ход магию. Ему приходилось действовать осторожно, дабы не навредить маленьким пленникам. Он запинался, его руки дрожали от усталости, стресса и волнения. Пока он срывал замки, его прервали. Бритоголовые монахи ворвались в тюрьму. Перепуганные от того что они видели раньше, мужчины сразу открыли пальбу ничего не разбирая. Они успели убить нескольких детей, прежде чем Харли сорвал с их лиц кожу. Лишившись её, они истошно закричали. — Ублюдки! Блядские выродки! — выкрикнул он. Им особенно не повезло. Харли возжелал убить их особо жестоко. Даже если Языкоголовый есть Бог и Истина — эти верующие должны сдохнуть за такие зверства в адских мучениях! Харли отбросил изуродованных монахов взмахом жезла. От удара их тела расплющились о стены, пошедшие трещинами. Удостоверившись, что он убил всех и в зале более никто не появился, Харли вернулся к освобождению детей. Некоторых ранили пулями. — Чёрт! Несите их! — приказал он детям. Те, перепуганные, выбирались из клеток. Некоторые оставались там. Кто-то плакал, кто-то просто сидел, уткнувшись взглядом в никуда. В целом, идти за Харли могли не многие. Тогда, скрепя зубами, он направился к выходу. — Ждите здесь! Я вызову помощь! Только никуда не уходите! Он взял у порога три винтовки и положил их поближе к клеткам. Наиболее вменяемый мальчик лет двенадцати поднял одну из них. — Стреляй, если эти монахи появятся! — повелел Харли. — Или вообще кто-то появится, кроме меня! Я крикну, что это я, перед тем как войти! Меня зовут Харли Уоррен! — Да… — выговорил мальчик. Ещё одна девочка подняла винтовку… Оставив детей, Харли со зверской яростью расправился с подвернувшимся монахом — тем самым, похожим на жабу, кто привёл к нему Преподобного Учителя Звёздной Истины. Он оторвал ему конечности и вырвал нижнюю челюсть — пусть дохнут в луже крови с хриплым воплем. Оставляя кровавые следы, он схватил рюкзак. Больше монахов он не встретил. То ли они закончились, то ли остававшиеся наверху поняли, что раз столько их товарищей не вернулось, то не стоит и им туда соваться. Но ничего! Он до них сейчас доберётся и, чёрт возьми, он разовьёт их в клочья! Сперва Харли вошёл на склад. Здесь стояли ящики и гробы. Раскрыв несколько гробов, Харли обнаружил, что они пусты. В паре вскрытых ящиках он обнаружил предметы быта, а также оружие. Последнее в основном было представлено охотничьим карабинами. Проверять все ящики не оставалось времени, и Харли двинулся дальше. Следом его занесло в крыло, отведённое под лабораторию. Здесь на полках и шкафах стояли пакеты с порошками, разного рода препараты, книги и свитки. На глаза также попались анатомические схемы строения каких-то нечеловеческих существ, лежащих на столе. Рядом стояла банка, где в жидкости плавал полупрозрачный червяк. Как только он взял банку, червяк возбудился и испустил тускло-зеленоватое свечение. Точно такой же сидел в черепе Преподобного. Немного подумав, Уоррен всунул ёмкость в рюкзак. Живой образец никогда не помешает. Следом он поднял со стола журнал. Открыв его, он просмотрел записи о каких-то экспериментах. «После имплантации ихора при произнесении Учителем формулы Йаг`лхае с тридцатой страницы „Текста Р’льеха“ от 23 февраля 2010 в людей: № 23 вырвало, появились припадки, долгий летальный исход. № 24 исказило, он трансмутировал в нежизнеспособную форму. № 25, 26, 35, 36 не дали никакой значимой реакции — быстрый летальный исход…» Харли всунул журнал в рюкзак. Следом он сунул ещё несколько документов, смяв некоторые, чтобы влезли. Выходя, он обратил внимание на истлевшие в веках папирусы. На них изображались египетские боги — крокодилоголовый Себек, птицеглавые Гор и Тот, кошкоглавые Баст и Бубастис, шакалоголовый Анубис, Сехмет с лицом львицы и иные. Пробежав взглядам по папирусам, Уоррен пошёл дальше, надеясь, что взятые записи помогут ему пролить свет на то, какого дьявола тут творили адепты Звёздной Мудрости… Затем, пройдя по богато украшенному мраморными фресками и белыми колоннами коридору, Харли оказался в комнате, похожей на операционную. Хирургические лампы, жутковатого вида старое инвалидное кресло, стол со свисающими ремнями — чем здесь-то занимались эти безумцы? Ответ на этот вопрос он узнал за дверью, ведущей из «операционной» в расходящийся коридор. В нём находились столики на колёсах с медицинским оборудованием, валялись носилки и стояли каталки. Харли дошёл до конца, где оказался перед двумя резными дверьми. Над ними висели белые фарфоровые лица античных богов — кажется, Гипноса и Танатоса — владык сна и смерти, соответственно. — Ублюдки… — прошептал Харли, повернув изящную ручку из слоновой кости. Его взору открылась прямоугольная комнаты с белыми стенами и потолком, ядовито-синей плиткой и встроенными в стены дверцами. Это место напоминало морг. Пройдя по гадкой плитке, Харли раскрыл одну ячейку. Он не ошибся — там хранился гроб. Вытащив его, он сбросил крышку. В гробу покоилась высушенная мумия какого-то существа, не то человека, не то зверя. Тело напоминало людское, голова же обладала короткими рогами. Бросив мёртвого минотавра, Харли проверил соседние ячейки. В них тоже хранились какие-то почившие уроды. Что это? Заготовляемые аватары для Языкоголового и ему подобных? Слуги? Новые бессмертные тела для хорошо отличившихся смертных прислужников? Уоррен обратил внимания на дыры в головах мёртвых зверолюдей. — Чёрти-что… — не понимая к чему здесь нужны эти монстры, он покинул морг. Машинально захлопнув дверь, он двинулся прямо к следующей двери в конце этого коридора. Там ему пришлось ещё пройти по давно не чищенному отрезку коридора. В воздухе витал смрад, за двери в конце слышались какие-то животные звуки… Через несколько шагов Харли оказался в ещё одной тюрьме, только здесь в клетках томились не несчастные дети, а живые, удачные образцы… Как только Уоррен раскрыл створки обшарпанных дверей, поднялся вой. Из-за прутьев на него уставились животные морды. Сшитые из разных частей тел, покрытых шрамами, полузвери-полулюди возбудились, видимо, решив, что их будет кормить. Разинувших пасти крокодилоголовых себеков, загавкавших полушакалов-анубисов, вытянувших шеи тотов, зашипевших кошколюдей бастов, сехметов и бубастисов, замычавших рогатых минотавров и иных химер-лжебогов здесь томилось не меньше дюжины. Одни скреблись когтями, рычали и выли, иные ни пискнули; в глазах одних была лишь звериная злоба, у других читалось обречённое безразличие… Только одно мог сказать на это много повидавший на своём злосчастном веку оккультист Харли Уоррен. — Ёбана мать! Адепты культа Звёздной Мудрости вдоволь надругались над порядком вещей в природе, объединив животное и человеческое — для чего? Зачем? Как бы там ни было, Харли силой жезла прикончил несколько наиболее уродливых и перекошенных химер, положив конец их мукам. Их взорванные головы забрызгали остальные клетки и томящихся в них пленников. Те сразу начали хищно лакать и слизывать кровь и мозг. Уоррен хотел убить всех химер — но пощадил оставшихся, сам не ведая зачем. Вряд ли эти творения безумных изуверов когда-нибудь станут нормальными членами общества… *** Свами Чандрапутра поднялся, первые секунды его тело выглядело совершенно неестественно перекошенным, после чего оно приняло нормальный вид — Зкауба, кажется, понял, что на него смотрят люди. Каору же всмотрелся в портал. — Я, на минуточку… Каору чуть оторвал свою белую босую пятку от пола, исчез — вероятно, переместился на такой скорости, что его движение было неразличимо до человеческого глаза — появился буквально через пять секунд в наспех накинутом домашнем халате и со скрипкой и смычком. Каору начал играть. Он никак не обращал внимание на злобный смех Чварзенвальде. И так Каору под свою же музыку вошёл в портал, от этого сфера резко ужалась, аномалия стала уменьшаться до тех пор, пока, диаметр не сделался таким маленьким, что Каору уже был не в силах там помещаться. При этом изображение Иалдагорта с поверхности никуда не делось — напротив, оно полностью вытеснило собой все прочие галактики и туманности. Чварзенвальде рядом совершенно негодовал от происходящего — Как?! Невозможно! Откуда в этом мире сила, чтобы противостоять Живой иномерной вселенной?! — Зкауба-сан, пожалуйста, держите, — Каору, пока ещё частично погружённый в сферу, передал в руки Чандрапутры свои музыкальные инструменты (тот пристроил их секунду спустя куда-то в сторону), — я должен успокоить ребёнка, — Каору после этого буквально голыми ладонями вдавился в поверхность сферы, вышел из неё целиком сам, и она уменьшилась до футбольного мяча. Остался только зловещий след в полу, обставленный торчащими трубами и оборванными проводами. Чварзенвальде от шока потерял дар речи. Когда она к нему вернулось, маньяк-оккультист закричал следующее: — Ты исполнил музыку Эриха Цанна! [2] Ты!.. Ты!.. Каору и Зкауба же сейчас не обращали на него никакого внимания. — Не надо кричать, — Каору строго сказал только это, — крики вам не помогут, а ребёнка напугать могут. Двоих больше занимал Иалдагорт. Сейчас «Тёмный Пожиратель» выглядел как сжатая грозовая туча — вперемешку с высокотемпературной плазмой, что-то двигалось у него внутри. Каору спокойно держал «Внешнего Бога» в своих голых, белых ладонях. Он прижал Иалдагорта к своей голове, закрыл глаза, какое-то время прямо чуть ли не вдавил его себе в мозги. — Что?! Что ты такое?! Как ты можешь вот так взять в руки Внешнего Бога?! — Чварзенвальде издал следующую порцию тому подобных слов. — Мой друг из числа звёзд, появившийся на нашем небе в 1901 году в созвездии Персея [3], он научил меня Музыке Сфер, — Каору обратился теперь к Чварзенвальде, отстраняя от лица Иалдагорта, теперь просто держа существо в руках на уровне таза. — Я научился понимать космических существ, — Каору взглянул на Чандрапутру, потом на Чварзенвальде, потом на Иалдагорта. В это время все остальные свидетели стояли рядом почти без слов, никто не решался ничего сделать, пока эти двое не завершат дело. Только начальник охраны что-то там позади прочих цитировал из Библии. — Они не такие, как вы все — Лилим, «носители Плода Познания из плоти и крови», — Каору ещё раз помотал лицом между Чандрапутрой и Чварзенвальде. — Этот ваш Иалдагорт, «Тёмный Пожиратель», — Каору наконец сообщил это маньяку-оккультисту, — всего-навсего потерявшейся ребёнок. Он, насколько я понял, ниспал в низшие слои бытия, и не смог больше ласкаться среди нежных, любящих щупалец своих родителями. Иалдагорт-чан плакал и искал их. Он звал маму и папу, — когда Каору держал Иалдагорта на руках, было видно, что у божества внутри что-то судорожно пульсирует, — вы, похоже, называли имена его родителей или что-то похожее, дали ему ложную надежду, что вы найдёте их для него. Ваш «Внешний Бог» — всего лишь несчастный, потерявшийся ребёнок из высшего измерения. Это самое забавное, не так ли? — Что?! — Чварзенвальде, кажется, такой поворот изумил не меньше всего прочего. — Он-н… он должен был сожрать эту вселенную, как велят Тёмные Боги! Тёмные Боги, которым я поклялся служить!.. — Я не думаю, что эти «Тёмные Боги» даже обращают на ваше существование большее внимание, чем на писк комара, — высказал Чандрапутра, попутно поправляя очередной сползающий накладной элемент физиономии. — Да, но если бы нашу привычную вселенную задавил ребёнок, которого вы по своей дурости угораздили заставить на неё упасть, то это была бы, с точки зрения Лилим, настоящая трагедия — вам нет прощения, — старого высказал Каору в лицо совершенно растерянного Чварзенвальде. После чего взглянул на Чандрапутру. Чварзенвальде в этот момент вынул скрытый среди ритуальных своих одеяний пистолет и быстрым движением вышиб себе мозги. Тогда Чандрапутра взял Некрономикон, полистал страницы, показал что-то Каору, Каору кивнул, взглядом заставил кровь Чварзенвальде начертить пентаграмму. Чандрапутра совершил несколько ритуальных действий, тогда улыбчивый Каору со словами «Прощай, малыш! Береги себя, Иал-чан! Удачи тебе в поисках родителей!» — засунул Иалдагорта в этот символ. Затем взял снова скрипку и смычком. Дальнейший ритуал заставил иномерное божество сжаться до крохотной точки и просто исчезнуть. Уже после этого командир Айронсон, быстро поговорив с Каору и с Чандрапутрой, повелел всем разойтись — остаться должны были только некоторые техники, уборщики, рабочие и врачи. На вопрос про Иалдагорта, Харкеру ответили, «Тёмный Пожиратель» отправлен туда, откуда его призвал Чварзенвальде. — Далеко не у всех Лилим, — заключил Каору, — к сожалению, есть силы, чтобы победить тьму в собственном сердце. Этот человек соблазнился могуществом и вообразил себе, что «Внешние Боги хотят уничтожить вселенную», и готовы отблагодарить частью своего всемогущества того, кто им в этом поможет. Вероятно, этот человек был шокирован бесконечной разностью между человеком и Богом, эта разность, конечность человека и бесконечность божества, заставила его забыть все человеческие ценности. Можно подумать, бесконечность испуганного ребёнка может умолять хоть одну! — Каору иронично ухмыльнулся. Рёдзи выслушал всё это с большим изумлением. Он уже слышал о чём-то таком, о том, что с экспериментальными двигателями случались неполадки, но подробностей он не знал — знал только слухи, самые противоречивые, самые невероятные. Комитет тогда тщательно допросил всех людей, связанных с Чварзенвальде. Кого-то уволили, кого-то перевели на другую должность, теперь было ясно, что лежало в основе этих репрессий. — Сейчас, — вздохнул Харкер, — когда Пятое Дитя на Табха-базе, то у нас нет защиты от подобных ситуаций. Мы слабо защищены от тех сил, которые не понимаем. Рёдзи кивнул: — Вот уже точно! — Сейчас, когда я чуть не погиб из-за Седьмой, я передал это вам, — говорил Харкер. — Для меня общественная безопасность важнее собственной жизни. — Угу, хорошо, так точно. Рёдзи больше всего взволновало то, что среди их рядов могут попасться люди вроде Чварзенвальде. *** Спешно шагая по кафельному полу, Харли оставил химер и возвратился в операционную — и носу к носу столкнулся с каким-то мужчиной восточной внешности. Он был одет в повседневную одежду и выглядел очень испуганно. — Стой! Прощу! Я не виноват, они заставили меня! — тут же взвыл он. — Не убивай! — Кто ты?! — спросил Харли, решив пока помедлить с умерщвлением очередного изувера. Он заметил раскрытый пустой шкаф, на который он не сразу обратил внимания. Вот сейчас он бы прошёл мимо — жаль, этому мерзавцу не хватила ума посидеть там ещё немного. — Я Ибрагим Асад Габир… — затараторил тот, будучи, по национальности, видимо, арабом. — Срал я на твоё имя! — оборвал его Уоррен, зная сколь длинны арабские фамилии. Он указал на вход в «вивариум». — Те уроды твоих рук дело? — Меня заставили! — Кто заставил? — спросил Уоррен. — Кто тут главный? — Всемогущий Посланник! У Него много имён! — затрепетал Ибрагим. Страх в его глазах блеснул куда сильнее. — Он Слепая Обезьяна Истины? — уточнил Харли. — Да! Это одна из Его форм! — Ясно — кто ещё, кроме Обезьяны? Он… она тут сама главная одна или есть ещё из этих… Потусторонних тварей? — спросил Харли. — Всемогущий Посланник самый главный… — проговорил Ибрагим. Его надкусанные губы дрожали. Он, казалось, находился на гране нервного срыва. И причиной тому послужил не только Харли. Возможно — зря он так с ним? Может ученого, и вправду держали силой? — Если Языкоголовый — он же Обезьяна — только чей-то Посланник, то кто его послал? — задал логичный вопрос Уоррен. — Н-незнаю! Их нельзя упоминать! — ещё сильнее испугался Ибрагим. — Прошу! Не заставляй меня говорить всё это! — Я убью тебя, если откажешься говорить. Я собираюсь остановить всё это! — заявил Харли. В этот раз его светлые глаза выражали уверенность. Он сам сильно боялся, но не позволял ужасу взять верх. Может, Потусторонние сильны, но Их силу можно обуздать, её можно обратить против Них, как сейчас, это сделал он сам. Этой силой наверняка можно уничтожить и Ключ, чтобы Врата Йог-Сотота не распахнулись для всей этой неземной нечисти… Ибрагим молчал, опустив слезящиеся глаза. Потом он всхлипнул. — Их ничто не остановит! — Остановит! Говори, NERV работает на них? — Не знаю… — Ваш культ прятался от NERV? Сотрудничал? — Нет… NERV — угроза для нас… Ещё они создали то, ради чего я создавал их, — как-то пространно проговорил Ибрагим, указав тупым взглядом на вход в помещение с химерами. — Но я больше ничего не знаю… знаю… они… Речь Ибрагима стала терять чёткость, он начал заикаться. — Говори, кто работает на Потусторонних на Земле, кого ты знаешь?! — На Них с-служат… многие — много слуг, некоторые в обличьях людей ходят, некоторые… — Конкретно говори! Имена и места! — потребовал Уоррен. — Я всего не знаю! Знаю, их много! — закричал Ибрагим.- Я слышал про Дагона и Гидру, они слуги Спящего, а им служат Глубоководные — они как рыбы и… люди! Не убивай меня! — снова завизжал он. — Если я расскажу тебе слишком много, Спящий убьёт меня! — Кто? — не понял Харли. — Его ихор есть во мне! Он всё слышит сквозь сон! — Чего?! Ихор?! Тут Ибрагим вздрогнул как ударенный током. Его глаза стали закатываться. По смуглому лицу пробежала дрожь, словно под кожей кто-то зашевелился. Уоррен почувствовал излучение неземной энергии. — Им… надо… — прохрипел из последних сил араб, видимо, поняв свою участь и решив перед смертью открыть тайные планы демонов Иной Вселенной. — Что надо?! — придержал Ибрагима Харли, когда тот стал падать. — Говори-говори, прошу тебя! — Они хотят пробудить Спящего! Он действует через сны! — выкрикнул Ибрагим. Из его рта полетели капли крови. Он покрылся потом, дрожь охватила его, болезненная судорога свела всё тело. — Оно в спинном мозге! Боже! Голова! — Говори, как они будут его пробуждать?! — Он хочет… хочет… им нужен бог… истинный, заклинание Р… леско. Текст-т… мы… не… за… нас-с… он… уже взя-ял… нашёл-л. со… суд… Ли… лит… Ах! После этих нечётких слов Ибрагим забился в сильных конвульсиях. Он уже ничего не смог произнести. Тогда Харли отпустил его и стал наблюдать. Побившись в конвульсиях на кафельном полу, Ибрагим испустил дух. Его мертвый взгляд уткнулся в потолок. Потом его голова дрогнула, кожа на виске порвалась. Вместе с кровью, вырвавшейся почему-то под высоким давлением, на кафельную плитку вывалился уже знакомый тускло-зелёный червяк. — Блядь! — выругался Харли и применил жезл. Покончив с гадиной, он вышел в зал с картинами. Кажется, он осмотрел всё на этом уровне. После он подбежал к двери, ведущей в тюрьму. — Это я, Уоррен! Не стреляйте! — предупредил он детей. Заглянув за дверь, он увидел, как мальчик опустил винтовку. Вокруг него сбились остальные дети. Серьёзно раненые монахами лежали мёртвыми или потерпевшими сознание от потери крови и болевого шока — спасти их не представлялось возможным. — Нам идти?! — спросил парнишка. — Да — прямо за мной! — позвал Уоррен и направился к винтовой лестнице. Он открыл дверь и поднимался уже по знакомой винтовой лестнице. Прямо за дверью должен стоять крепкий монах — если Харли уже не положил его во всё этой кровавой мясорубке. Дети шли за ним. Они были жутко истощены, но шли быстро, подгоняемые желанием поскорее убраться из этого ада. — Погодите! — крикнул им Харли, дойдя до двери. За ней могла скрываться засада. Направив на дверь жезл, он снёс преграду импульсом энергии. Деревянные куски пролетели по коридору храма, поражая прихожан в повседневной одежде. С криком раненные мужчины, женщины и дети попадали на пол. Вместе с ними упали и сумки с гуманитарной помощью. Похоже, по этому пути они возвращались к выходу. Стоящий в костюме Преподобного и с его жезлом, Харли выступил в коридор. Кричащие и истекавшие кровью прихожане его сейчас не волновали. Он стремился убить потенциальных противников, а они только попали под руку. Что ж — карма видать дурная — насмешливо пронеслось в голове у Харли — много грешили, мало слушали последователей Будды, много хотели и желали от этой жизни… Или — истинней будет сказать — им просто не повезло… Уоррен выискивал взглядом монахов. Прежде всего, он обращал внимание на бритые головы. Заметив одного лысого мужчину в обычной одежде, он сразу снёс ему голову. Потом он убил ещё нескольких подозрительных людей. Может он погубил невиновных — тех, кто не знал, чем здесь занимались просвещенные Звёздной Мудростью. Сами виноваты — испортили себе карму желаниями материального — гуманитарной помощи им захотелось! Питайтесь святым духом, коль такие праведные! Харли не шибко жалел их, ибо грань меж добром и злом давно стёрлась пред его глазами. На время её смогли обозначить лишь идущие за его спиной замученные дети — но это мелочь! Оставив за собой ещё несколько трупов, Харли прошёл в зал для молитв. За ним стали выходить дети. Кто-то из них, у кого было оружие, стал стрелять в спины по убегавшим людям. — Погодите! — всё-таки крикнул им Харли. — Здесь не все служат тварям! Дети прекратили огонь. Они успели застрелить нескольких человек, в том числе явно не повинную в зверствах культа девчонку. Она нашла свою смерть прямо рядом с телом своей матери, погибшей ранее от куска двери, вонзившегося ей в глаз… Она рыдала над её трупом и потому не сразу поняла, что надо бежать… С криком все прихожане покинули храм. Здесь под его богато украшенными сводами среди крови и трупов валялись брошенные сумки. Из них выпали продукты, медикаменты и даже детские игрушки. Кто-то из спасённых Уорреном детей, равнодушно пройдя мимо девочки с пробитой головой, увидел выпавшего плюшевого мишку и заплакал… Детские слёзы, детские трупы, трупы взрослых — относительно целые и изувеченные, брошенные игрушки и вездесущая кровь — и всё это в святом месте… Обрызганные ошмётками плоти и крови Будды остались безмолвны. Интересно, если страдания следствие желаний — то сколько нажелали эти несчастные дети, дабы так испортить себе карму, чтобы вытерпеть пережитое? Как бы там ни было бездушные идолы не намереваясь дать ответ. Дети стояли нагими, и выводить их из храма на холод было не лучшим решением. — Скорее всего, эти ублюдки все сбежали! — обратился к детям Харли. — Я убил почти всех, остальные — если остались — сбежали! Скоро придёт полиция, она о вас позаботится! Только после этих слов дети стали приходить в себя. Кто-то стал радоваться, кто-то плакать. — Послушайте! — закричал Харли. — Вот что я скажу вас! Мне надо уходить! Сейчас прибудет полиция, вы не должны им говорить моё имя! Забудьте мою внешность! Если вас будут спрашивать что-либо, говорите, что всё забыли! Это будет ваша благодарность мне. Обещайте? Дети взахлёб закричали «да». — Тогда прощайте! — крикнул им Харли и кинулся бежать. Уже у выхода он столкнулся с Томоми Гото. Он был напуган, но почему-то не убежал. — Что случилось?! — спросил он, в шоке глядя на Харли, перепачканного кровью. — Почему на вас одеяния Преподобного?! Что случилось?! — Я… это долго объяснять… — Боже! Так это вы убийца! Мне сказали, Преподобный стал убивать! — ещё сильнее испугался Гото. — Там-там в подвале такое творилось… — начал было объяснять Харли. — Там учили Истине, нас хотели спасти, а вы — убийца! — закричал в истерике Гото и замахнулся кулаком. Он ударил Харли по лицу, тот усталый не успел отреагировать. В ответ Уоррен ударил Томоми ниже пояса коленкой. Тот скривился от боли. — Я всё расскажу про вас полиции! — пригрозил бывший друг. — Нет уж! — изрёк Харли и пустил в ход жезл. Гото знал его имя, он сам привёл его сюда, он мог всё рассказать полиции. Да — он не знал о злодеяниях культа, он тоже жертва. Немного подумав как быть, принял решение — он не мог отпустить его — по его наводке за ним могло начать преследование. Поэтому он убил Томоми Гото — быстро, так, чтобы тот ничего не успел осознать. Пробитый импульсом, растерзанный труп отлетел ко входу. Мертвец пролетел по ступенькам, пачкая их кровью, и распластался внизу. Его смерть оказалась молниеносной — теперь он отправился в небытие следом за своей семьёй. Он не встретит их там, ибо некого встречать и никому встречать — ведь за чертой смерти нет ничего, ибо смерть не так коварна и ужасна, как жизнь. Харли спешно сбежал по ступенькам и оказался на улице. К сожалению, одеяния Преподобного плохо защищали от холода. Требовалось отыскать среди гуманитарной помощи чистую одежду! А чёрт с ней — решил он — сейчас он сильно вспотел из-за бега — он не замёрзнет. Харли сбежал по ступенькам с холма. Прихожане неслись прочь к городу. Вдалеке слышалось звучание полицейских сирен. — «Отлично, пусть власти разберутся!» — подумал Харли. Он побежал со всех оставшихся сил. За спиной был нагруженный портфель, он сильно напрягся за время боя, но надо было бежать. Он не должен попасться полицейским, против Потусторонних нужно бороться одному — ведь никому нельзя верить! Харли несся, не разбирая толком дороги через лесополосу. Его хлестали по рукам и лицу проклятые ветки оголённых деревьев. Вскоре он добежал до городка. В темноте, он забежал куда-то за небольшой дом, и свалился отдохнуть прямо на землю. Полицейские машины пронеслись мимо. Они направлялись к храму. Харли с трудом заставил себя встать. Он выдохся от бега на такой скорости с поклажей. Ему хотелось пить. Ноги как будто налились чугуном. Но Харли не позволил усталости побороть себя. Быстрым шагом, он побрёл по улице, стараясь идти у стен домов. Людей на глаза почти не попадалось. Похоже — ему повезло. Больше всего он боялся, что кто-то запомнит его приметы, и полиция направится по его следу! А там Потусторонние, снова тайные культы! Озираясь по сторонам, смотря на указатели, Харли обнаружил нужный путь. Добравшись до припаркованной машины, он раскрыл дверь, сбросил портфель, положил рядом жезл, хлопнул дверью и вставил ключ зажигания. Он не мог находиться рядом с этим местом. Он сбежал — уже хорошо. Теперь нужно уехать куда-нибудь подальше, неважно куда! Преследователи! Он в очередной раз огляделся — нет, его не преследуют. Его только насторожил гул вертолёта. Одна из этих летучих машин двадцать первого века показалась в поле зрения. Но, похоже, вертолёт направлялся к храму. Харли быстро выехал за пределы городка. Он ехал на полной скорости. Только потом, сообразив, он сбавил газу. Как раз вовремя — мимо пронеслись ещё полицейские машины. За ними ехали кареты скорой помощи. Харли ехал около часа по открывшейся впереди трассе в окружении просёлочной местности. Он уморился до предела, глаза слипались…. Свернув с дороги и остановив автомобиль где-то в небольшом лесу, он наконец позволил себе передохнуть. Тут он вспомнил про червя. Достав банку, он проверил мерзкую тварь. Она по-прежнему плавала в прозрачной жидкости. Поставив банку на видное место, Харли откинулся в кресле. Он принял успокоительный препарат. Поначалу ему хотелось заглотать капсулу, но он всё же удержал себя. Сейчас ему нельзя было полностью отключаться. Во-первых, могли появиться преследователи (Харли уже начал жалеть, что помог детям — ведь кто-то мог его выдать!); во-вторых, мерзкий червь в банке мог что-нибудь выкинуть. По этим причинам Харли требовалось хотя бы частично остаться в рассудке. Увы, в нём он пробыл недолго — по ошибке он схватил не тот препарат. Выпитой таблеткой оказалось сильнодействующее снотворное, поэтому вскоре он отрубился…