Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

В один момент донёсся крик — Рёдзи, Макс и Джессика с оружием на перевес бросились в комнату сына разведённой пары. Трое увидели мальчика, которого теневым щупальцами схватил уже знакомый тип. — Привет, — мексиканский Гангстер-демон играл со своим ритуальным ножом. Он стоял у стены и отбрасывал на неё тень, от его силуэта выходили двумерные теневые щупальца, каким-то образом подходя к кричащему ребёнку, а не перетекали в три измерения, так они могли его оплетать. — Я здесь только для того, чтобы напомнить вам — не стоит вмешиваться и бороться. Вам стоит ждать и дожидаться конца. На таких словах демон вдруг выпустил мальчика. Он в ужасе бросился на ручки к матери. — Почему ты его не убил? — этот вопрос всё-таки вырвался изо рта Рёдзи, держащего демона на мушке. Он сейчас уже стал тенью, буквально слился своим объёмным телом со своим силуэтом, который он бросал на стену. — Потому что если вас убивать, то вы можете начать бороться отчаянно и до конца. А вот если оставить вам кого-то, за кого вы боитесь, то так будет лучше, — когда покровитель человеческих жертвоприношений говорил это, то его глаза загорелись дьявольской зелёнкой, — лучше, чтобы лишить вас всякой воли к борьбе… Макс и Джессика сейчас ничего не сказали, их обоих трясло от злобы и от страха, но страха не за свою жизнь, а за жизни тех, кого они любили — и всем осталась молча признать, что демон прав. — Разве это не ясно? — на том Агент CCD переместился прочь уже знакомым образом — распался на щупальца, которые метнулись в окружающей тени — там исчезли… Макс проводил Рёдзи в аэропорт, как только они дошли, то первому позвонили — Джессика сообщила, что их дом обстрелял неизвестный из автомобиля. Сейчас его преследуют полицейские. Оба мужчины достали ноутбук, подключились к полицейской связи, они увидели, как самолёт преследует автомобиль. Киллер несётся так, что сбивает людей чуть ли не десятками — стрелять в него запрещает инструкция, так как район густонаселённый. Фигура злоумышленника выбегает, когда автомобиль врезался в дом. Полицейские оцепили место — это какой-то бандитский район, здесь находится гетто для мексиканцев, начинается переполох, в результате которого нападавший упущен. — Этот Гангстер-тень был прав, — очень мрачно и вперемешку ругательствами изрекает Макс. Рёдзи уже опаздывает на самолёт. — Знаю, прозвучит банально, но береги себя и родных. На том Рёдзи возвращается в Японию. Мастер Аркхем и Сисификс сидят в какой-то занюханной забегаловке, медленно потребляют тутошнее пойло. К ним прибегает мужчина в рассвете лет — мало примечательной внешности, разве что стройный, весь запыхавшийся, тёмноволосый и небритый. — Я пытался!.. Я пытался!.. Мастер Аркхем величественным жестом приказывает Конрону смолкнуть. Сейчас он не может временно говорить, потому как занят медленным выпиванием пойла. — Не нужно, Конрон, я тебя понимаю. Можешь возвращаться на базу… В этот момент Мастер Аркхем замечает, что Конрон неестественно держит руку. Ничего не говоря, аватар Ньярлатхотепа поднимается, касается плеча своего подручного. На лице того сразу появляется облегчение. Конрон готов пасть в ноги и благодарить своего бога за исцеление. — Не нужно, мальчик, ступай, куда велено, — на таких словах Ньярлатхотеп возвращается допивать свою бутылку. Когда Конрон уходит, то он случайно спотыкается о какого-то увальня, падает, сносит часть выпивки каким-то агрессивного вида чернокожим. Эти представители бандитского гетто сразу же начинают яростно возмущаться, они намерены пустить в ход силу несмотря на все попытки Конрона извиниться. Тогда Мистер Аркхем поднимается и кладёт свою руку на плечо одного из чернокожих громил. Тот оборачивается к нему. — Тебе, ебать, чего, белая мразь?! — Я не белый, хочешь я покажу вам, как выгляжу на самом деле? — предлагает Мистер Аркхем. Конрон понимает, что сейчас лучше закрыть глаза. Он это делает и ожидает услышать громкий вопль ужаса, но вместо этого напротив — замолкают все разговоры вокруг. Сисификс разрешает Конрону раскрыть глаза. Когда он открывает, то видит, что все люди вокруг замерли, их глаза широко раскрытые, но при этом буквально пусты — они обращены к Мистеру Аркхему. Он, довольный собой, бросает монетку на столик. Все трое уходят, за ними люди с загипнотизированным видом начинают разливать горючее вещество, поджигают его — так они все в нём стоят, пока их поглощает пламя… даже не кричат. Падают, когда угарный газ лишает дыхания. Горящее здание отбрасывает уникальную тень. Сюда спешат пожарные машины. Трое в сторонке наблюдают за этой деятельностью. В этот момент из тени появляется Гангстер, вежливо снимает шляпу. — Ксипе-Тотек, — обращается Убийца-Тень к своему повелителю под таким именем. — Тень, у меня если ещё работа — ты её сделаешь перед тем, как я обратно отправлю тебя в землю, — немного надменно глядит на него Ползучий Хаос со своего нынешнего пожилого лица, покрытого седеющей щетиной. Из своего рукава, словно фокусник, Ньярлатхотеп передаёт в руки приспешника фотографию. Взяв тут, Гангстер-Тень получает возможность считать информацию. — Кацураги Мисато… «Дверь Агатодемона», — Убийца-Тень видит Мисато обнажённой, верхом на своей машине, показывающей свои гениталии к камере — и, с очень развратным выражением лица, глядящей себе за спину, то есть в объектив. Выражение на лице с лиловыми губами и бледной кожей становится чрезвычайно садистическим и похотливым одновременно. — Слушаюсь и повинуюсь, Ксипе-Тотек! Убийца кидает фотографию себе под шляпу, после чего погружается очень быстро в свою собственную тень, и в таком виде проносится с очень большой скоростью сквозь всю улицу. *** Четверо, кто пробудились после того, как они втроём вернулись, ушли и не возвратились. Не мало восходов и заходов солнца прошли с их исчезновения. Обрывки их мыслей образами донеслись до них. Ушедшие четверо погибли в бою с богами двуногих. И так было с другими. Теперь они остались втроём. Им было невыносимо сидеть буквально на дне и бездействовать. Они уже и так много бездействовали, покуда длился их сон. Их истинные Враги тоже вынужденно бездействовали, но звёзды, что они могли наблюдать, когда ночью поднимались со дна, сулили их возвращение. Скоро они снова смогут пересекать бездны меж мирами и звёздами. Тела их Врагов не плоть, они не целиком состоят из плоти и крови. У них есть форма, но форма их не воплощена в материи. Их оружие — их разум, способный повелевать потоками энергий, проходящих через миры, как кровь проходит по организму. Но они не слабее — их чешуя как алмаз, их шкура крепче стали, их кости крепче титана. Нет оружия острее, чем их зубы и когти. Они не живые существа, они живое оружие, созданное теми, кто встал на пути у Врагов, дабы сокрушить их. Сегодня томительное бездействие закончилось. Они узнали, что из древней тюрьмы сбежал опасный космический пришелец, коего их создатели когда-то захватили прямо с кораблём-оболочкой. Они должны найти его, ведь он конкурент. С другой стороны им было уже всё равно — они просто жаждали действий! Их создатели давно мёртвы, но они живы, они последние солдаты легиона, что погиб в бою много миллионов лет назад. Они не обязаны воевать, ибо воевать им не за что. Для чего им эта планета? На ней властвовали новые повелители и их слуги — маленькие двуногие гады, что возводили огромные города. Но раз они есть — они тоже враги, ибо живут там, где им не место. Скоро явиться настоящие Враги, те, кто нанесли им поражение миллионы лет назад, и тогда эта планета станет полем боя. Жалких двуногих затопчут и никто не вспомнить об их участи. Что ж — это справедливо! Слабые должны исчезнуть без памяти, сильные исчезнут и оставят после себя память, которая ещё отзовётся в грядущих эонах… Однако не это толкнуло их: не их убеждения в том, что слабые должны пасть перед сильными; не ненависть пред богами суши их ничтожными слугами-двуногими; не стремление уничтожить сбежавшего пришельца. Просто-напросто от своих сверхпрочных костей до своего могучего мозга они были оружием. Они слишком долго простаивали, даже если снова явятся предатели, даже если против них выйдут все боги двуногих, они бросят им вызов и лучше погибнут, чем будут снова обрастать илом целую вечность! Итак, они решительно двинулись в свой крестовый поход… *** Сегодня поутру им было точно также хорошо, как и вчера вечером. Снова тепло, что дают друг другу два обнажённых тела, поцелуи и проглаживания на мягкой кровати. Облизав возбуждённые соски, спустившись дорожкой из поцелуев к волосатому лобку, он проник языком через половые губы. Минута этой работы не прошла даром. — Тодзи… я всё…- сорвалось с губ девушки. Она протянула руки к спинке кровати. Уже второй оргазм за утро нахлынул великолепной волной. — Раз всё… — Судзухара сверкнул бодрой улыбкой, просовывая руки под ягодицы Хикари. — Ты не возражаешь, если я… — Да, давай! Тодзи с вожделением поставил тело Хикари в любимую позу — так, чтобы её голова, шея и плечи упирались в кровать, а туловище было ногами приподнято.Так он смог сразу лицезреть и красное лицо, и соски, и животик, и раскрытое влагалище, куда юноша незамедлительно ввёл свой твёрдый член, что обильно сочился соком после минета и продолжительного разогрева Хикари. Движение за движением член появляйся и исчезла. Потом в мозг Тодзи ударило наслаждения — он выстрелил семенем. Спустя несколько секунд, светлая сперма потекла из влагалища вслед за покинувшим его членом. После секса, Тодзи бережно опустил ноги Хикари, и устало протянулся рядом. Они снова страстно слились в поцелуе. Через окно в их комнату проникал свет утреннего солнца. Снежные хлопья медленно спускались на город. Парень и девушка лежали, держась за руки. — Какое сегодня хорошее утро, Тодзи! — сказала Хикари. — Это потому, что я проснулся с тобой. — Судзухара защекотал девушку, бесстыдно пользуясь её наготой. — Ай-яй! Прекрати, Тодзи! — захохотал Хораки, замахав руками и ногами и перекатившись на живот. — Боже! Ты такая сладенькая, Хикари! — Тодзи с восхищением взял руку девушки и облазал её пальчик за пальчиком. — Приготовь мне себя. — Ум, а я не знала, что сплю с каннибалом! — Ага — ещё как, я вот возьму и… съем тебя всю! — Ох, а что скажет папа? — Папа? Эм… А я его тоже съем! Я всех съем! — заявил Тодзи. — О, какой ужас-то! Даже Сакуру-чан, сестру свою, ты тоже съешь?! — Её в первую очередь, чтоб вот больше не надоедала! Сказав это, Тодзи задумался. Радости ни на его лице уменьшилось — самую капельку, правда, но уменьшилось. — Шучу, конечно. Я вас в обиду не дам, Хикари, — тепло молвил Тодзи. — Ни тебя, ни твоих сестёр, ни уж тем более Сакуру. Её я должен оберегать особенно. Я дал слово маме. — Рада, что ты такой у меня попался, такой заботливый и добрый. — Хораки снова поцеловала избранника. — За это я тебя до безумия люблю. — Хикари, не приукрашай меня, — Тодзи указал на шрамы. — Я тот ещё парень… — Ой, да ладно! — отмахнулась Хораки. — Не все ж праведники! Тодзи повернул голову к часам. — Кстати, спасибо что напомнила… Встав на пол, Тодзи принялся искать трусы среди ещё вчера покиданных на пол брюк, носков и прочей одежды. — Я ещё успею заехать к Сакуре. Она же сегодня… — Я помню — уезжает, — сказала Хикари. — Ты всю неделю об этом говорил. — Да — прости, что надоедаю, — натянул трусы Тодзи. — Ничего-нечего, я тоже беспокоюсь за Сакуру — как она с такой ногой куда-то поедет. — Может тебе лучше стоило дождаться её выздоровления? Тодзи застегнул брюки. — Нет — мне будет спокойно, когда её здесь не будет. — Да, но Кайдзю могут появиться в любом месте, как тот позавчерашний. Или ты не смотрел телевизор? Где-то в Фукуока ещё тварь напала… — Я знаю, но в Токио-3 они точно завалятся. Это я знаю. Поэтому, — Тодзи скрыл свой крепкий торс футболкой, — я не хочу держать Сакуру под обстрелом. Поняла? — Да. Поняла, Тодзи… — Вот и отличненько! Не бойся, сегодня вечером ты получишь ещё больше удовольствия! Четыре — нет, шесть! Я не кончу, Хикари, пока ты не испытаешь все шесть оргазмов! — пообещал Тодзи. — Я буду молить об этом Небо! — встала с кровати Хикари. Подойдя к уже одетому парню, она поцеловала его. — Иди, — хлопнула она его по плечу. — Всё будет хорошо, Тодзи, просто верь в лучшее. — Да, Хикари. Когда это говоришь ты, я верю! — одарил её тёплой улыбкой юноша. *** Мисато Кацураги едет на автомобиле через улицу Токио-3 — к аэропорту. — Сегодня пребывания инспектор Кадзи, — вдруг встретилась она по утру с Фуюцуки. — Да… — Он вам не безразличен, — этот стареющий человек сам вспоминает, как был влюблён, потому он ценит чувства влюблённых. — Да, если хотите знать, Фуюцуки-сан. Это слышит Макото, который работает здесь же. — Хорошо, тогда позволю вам его встретить, — разрешает заместитель командующего. Мисато, оценив такую доброту начальника, согласно кивает и даже позитивно улыбается. Вот сейчас она останавливает машину перед аэропортом. Рядом колесо в колесо останавливается другая машина. Мисато обращает на неё внимание — потому как она выглядит примечательно: это лимузин украшенный маленькими статуэтками дельфинов впереди. Из него выходят трое — высокий и очень важный мужчина с косматой бородой и гривой, одна его рука скрыта перчаткой, второй рукой он опирается на трость. С ним трое агентов — в чёрных очках, они кажутся Мисато поразительно безликими, ещё более безликими чем обычные сотрудники этого отдела, коих она повидала не мало. Мисато бегло бросает на них взгляд, после чего прибавляет шагу. Она входит в аэропорт, бросает взгляд на часы… По обширному залу идёт много людей. Кадзи движется ей навстречу, взглядом он улавливает Мисато… И — видит, как от его собственной тени пробегает тёмный круг, он оказывается за спиной Мисато — из этого круга появляется уже знакомый ему Гангстер-убийца. В голове звучит его голос: — А вот теперь мой повелитель Ксипе-Тотек послал меня совершить убийство, а не просто угрожать. Я совершу его так, чтобы ты видел, как ты беспомощен меня остановить! Это доставит мне огромную радость — для теней преисподней вроде меня, нет ничего приятнее угнетения живущих на Земле! Ритуальный нож, окутанный демонической зелёнкой, возносится над Мисато. Всё сейчас словно в замедленной съёмке. Кадзи видит радость на её лице и одновременно он видит то, как скоро её жизнь оборвётся… душа агонизирует от полной беспомощности! Но ничего не происходит — видение прекращается. Мисато добегает до него. Взгляд Кадзи вдруг падает на четверых позади майора, он видит их из-за её плеча — косматый витязь и трое штатных агентов в чёрных очках… — Ваааа-ааа! — Убийца-тень кричит в агонии позади астрального мира. Его грудь пронзает искрящееся серебряное копьё. — Такого как ты я мог бы уничтожить просто касанием пальца, — звучит позади Ноденс, облачённый в доспехи и серебряной рукой. Рядом с ним стоят трое его крылатых безликих рогатых и тёмных очень худых ночных призраков или мверзей. — Но из благодарности той, кто привёл в мир моего внука, я покажу свою Силу… Нодес вынимает копьё и ровно становится с ним, после чего разворачивается. В агонии Гангстер-убийца распадается в быстро исчезающие клочья тьмы. Если бы Рёдзи и Мисато, сейчас слишком занятые поцелуем и крепкими объятиями, присмотрелись к теням на полу аэропорта, то заметили бы тень этого гангстера — со щупальцами — каковая дрожит в агонии, разрывается и пропадает без следа. Это всё видно с экрана монитора. Множество мониторов окружают ковёр, на котором стоят диваны. Здесь сидят Сисификс и Конрон, напротив них — уже другая Маска: не «Мистер Аркхем», а «Человек Тик-так». Он выглядит как робот, как андроид, одетый в дорогой красный костюм, половина его лица — металлическая маска; другая половина открыта — за ней тикает циферблат, видны прочие механизмы, которые крутятся и вращаются там внутри, заполняя голову. — Верный был уничтожен, — звучит электронный голос. — Ничего, это не первая потеря и не последняя, — говорит Сисификс. — Великий, у тебя ещё много таких теней-духов в недрах земли! — говорит Конрон. Ум Ньярлатхотепа, кажется, на долю мгновения задержала мысль, высказанная Сисификс. Все многочисленные мониторы вокруг отобразили сцены уничтожения злых духов и демонов. На одной из них сам Ноденс пронзает какую-то тварь, от чего она испаряется; на другой множество последователей этого божества пронзают своими копьями с серебряными наконечниками ещё какого-то монстра, похожего на стереотипного чёрта, от чего он рассыпается в прах. Ноденс заставляет небо над ледяными горами вспыхнуть, во время этого салюта распадаются в пепел многочисленные Охотящиеся ужасы. Монитор показывает то, как взрывают капище Чёрного Ламы какие-то бойцы арабского вида. Соседний экран показывает то, как в Индии неизвестные расстреливают сатанистов-душителей в тайном убежище. Здесь мелькает то, как Гиганты Света разносят крепость тхо-тхо в Бриме. Каору и Зкауба сорвали планы Чварзенвальде. Синдзи уничтожил Первосвященника Лэнга. Несколько людей в белых одеждах, читая коранические тексты, заставили упасть замертво четвероногого монстра, сшитого из безкожей плоти. В Мире Снов группа ледяных великанов зарубила столь же крупную умертвию с хаоситскими символами. Харли Уоррен, уничтоживший логово в Японии, за компанию кратко фигурирует тут на одном из мониторов. Падение Бх’Илун тоже находит тут своё место. В России ФСБ арестовала двух сатанистов, которые убивали бомжей. Гамера и Мотра уничтожили воплощение Кровавого Языка в Кении. В Нью-Йорке Эш и морпехи США в технологических очках из специального футуристического вооружения расстреляли человека в одежде священника, из чьего тела вышел некто — сперва в облике стереотипного Иисуса Христа, но потом демон сразу обернулся драконоподобным монстром со множеством гениталий и глаз, и он сдох там же. Айони уничтожила Мемнана Саа и его приспешников. На ближайшем экране — логово якудза. Поражение Чхаугнар Фаугна. Каору распылил своим АТ-полем кого-то монстра, похожего на Зверя из Книги Откровения, состоящего из вопящих людских лиц. В Мексике последователи Ноденса вместе с ночными мверзиями растащили на косточки Санта Муэрту — живой скелет девы в праздничной одежде. На Гаити христианский священник во главе крестьян сжигает заживо колдуна Вуду — когда он горит, из его груды вырывается миниатюрный Плавающий Ужас, монстр со щупальцами и головой многоглазой миноги хаотично меняет цвет перед тем, как сдохнуть. Где-то в Англии рубят на куски картину с аморальным содержанием, где в центре сюжета — Алая Королева. Гигантская ангельская ипостась Айони заставляет исчезнуть в огне бесчисленное множество футуристических башен и кварталов, мир высоких технологий исчезает из мировой истории, вместе с ним пропадает «Искусственный интеллект, который не должен быть создан». Далёкий космос — штурм космического флагмана, по итогу которого на воздух, точнее на вакуум взлетает очередная версия «Искусственного интеллекта, которая не должна быть создана». В России школьники разбили зеркало, в котором являлась Пиковая Дама. На Северном Кавказе группа бородатых чеченцев убила ведьму, которая копалась на кладбище, облили бензином её дом. Когда дом горел, из него вырвался громадный младенец, состоящий из эпителия и костей — «Скелетный ужас», ещё один аватар Ньярлатхотепа. К нему вышел мулла, читал тексты из Корана, пока монстр не замер, тогда этого «младенца» облили бензином и тоже сожгли. Провиденс — XX век, по причине коррумпированности полиции, местные жители заставили драпать орден Звёздной Мудрости, бросив всё в своей церкви, в том числе Сияющий Трапецоэдрон. Те, кто не успел сбежать, нашли свой покой в садах и огородах. Новая Англия — трое человек своими ритуалами призывают молнию, которая распыляет кошмарного гротескного монстра-альбиноса, похожего на смесь яйца осьминога, паука и человеческого лица, которая перемещается на множестве ног слона. Тихий океан — отважный моряк таранит своим кораблём гигантского Ктулху. ФБР накрыли логово в Инсмуте и торпедировали Риф Дьявола. В начале века ядерные взрывы опустошили десятки городов глубоководных… Некий джентльмен читает заклинание, из которого пациент психиатрической клинике начинает рассыпаться в порошок синего оттенка. Молодой человек с нервным измождённым лицом с помощью крестика на верёвочке удушает старуху-ведьму перед сатанинским алтарём… Кто-то обливает святой водой Чёрного Человека, от чего он испаряется в серный дым… Эш и Эйджи внутри его «внутреннего Р’льеха», о чём-то эмоционально разговаривают с Ньярлатхотепом в двух его формах — в облике Джонни Каркозы, распространителя наркотиков, и Чёрной шлюхой — женщиной, очень похожей на Эша, это его биологическая матерь. Эти две аватары Ньярлатхотепа целуются на глазах у Эша и Эйджи, тем самым изображая нечто вроде полового акта — когда они расходятся, то между ними появляется монстр — выныривает из вод «внутреннего Р’льеха» Эша — это отвратительное адское существо, нарака, как говорят буддисты — то, чем стал после смерти отец Эша — Джим Калленриз, а также с ним его мачеха Эша — Дженнифер. «Внутренний Р’льех» Эша — затопленный циклопический город, возникший в Мире Снов, когда Эш спал после того, как его изнасиловали культисты Дагона. Все стоят на уступе, вокруг много воды и крутых циклопических руины, где высятся идолы Ктулху. В их тени — Дженнифер нежная, милая и добрая — мачеха старалась быть матерью для Эша… Однако она была слишком пассивна и снисходительна к жестокому обращению, совершаемому Джимом. Отец до сих пор называет Эша шлюхой — как называл, когда тот последние нескольких лет не был на связи с ним. Иронично, но после того, как Эша изнасиловал его тренер по бейсбол, Джим сам сказал сыну «получить за это деньги», а не «уходить с пустыми руками». Эшу восемь лет. По мере разговора, Дженнифер молчит, а Джимм говорит, что Эша сам виноват в своих бедах, и переходит в атаку, встречая со стороны сына громкий крик и выражение гнева и ужаса. Два покойника, призванные Джонни Каркозой и Чёрной шлюхой, как две гуманоидные фигуры, мужская и женская, ужасающе слитые вместе и связанные набором бандажного снаряжения и ремней. Мужская сторона — это сторона, которая воплощает волю к насилию, его мускулистые руки деформированы в огромные дубинообразные придатки. Джимм-адское существо, как кажется, носит какую-то нагрудную броню и ржавые ботинки. Самка срастается со спиной самца, её руки связаны над головой, а значит, её ноги свободно свисают сзади. На её ногах — очень высокие, невозможные для ходьбы туфли на шпильках. Черты их тел образуют «пасть», очень напоминающий крота-звездоноса. Огромные руки самца не позволяют монстру ходить на двух ногах, что делает его четвероногим, он ходит на четвереньках, как животное. Эш напрягает волю — стреляет, стреляет с удовольствием. Эйджи в ужасе, но находит в себе силы поддержать Эша. Несколько перекатов, стрельба по лицам — Дженнифер и Джимм, ставшие монстром, умирают и тонут в водах «внутреннего Р’льеха». Покончив с папочкой и мачехой, Эш бросает вызов мамочке. Тогда Чёрная шлюха захватывает ногами Джонни Каркозу… оба сливаются и, что самое главное, свободно, очень свободно вытягиваются в монстра, состоящего из людей, которые когда-либо насиловали Эша или были его клиентами, либо среди них те, кому ему приходилось соблазнять ради своих целей — нет среди них Рёдзи Кадзи. Этот монстр выглядит как обнажённые человеческие тела, где рот припадает к анусу, все они выстроены в том порядке, в котором Эш встречался с этими людьми, первый среди них — тот тренер по бейсболу, кто его изнасиловал в малолетнем возрасте — и его гипертрофированный половой член заканчивается головой биологического отца Эша. Вот никак дух его не может найти покоя — Чёрная шлюха успела зубастым влагалищем откусить голову отца Эша перед тем, как он пошёл на дно. Да — заканчивается эта в буквальном смысле человеческая многоножка мамой героя — Черной шлюхой, которая раздвигает ноги и как бы из своего влагалище даёт выходить предпоследнему звену. При этом на затылке Эбигел Декстер находится лицо Джонни Каркозы, оно обрамлено её золотыми волосами, в этот раз с обнажённым оральным отверстием, каковое, напомним, включает в себя как анальные, так и вагинальные черты. К слову, в состоянии возбуждения находятся члены всех составных элементов — все они такие, каких их запомнил секс. Ньярлатхотеп в такой форме говорит голосами всех этих людей хором, он говорит Эшу о том, что это он тут главная шлюха и что он и его любовник должны встать перед ними всеми раком… Эш бесстрашно закрывает собой Эйджи, что-то кричит, после чего, пока Эйджи обнимает его сзади, стреляет в этого монстра — поражает в первую очередь голову своего отца. Всё это приводит к тому, что пространство ночного кошмара идёт трещинами и обрушается, вся Человеческая многоножка разбивается на осколки так, словно она стеклянная. После этого Эйджи и Эш просыпаются обнажёнными в своей постели и счастливо обнимаются. Кажется, это произошло только сейчас. — Наши поражения следует воспринимать исключительно как прелюдию нашей грядущей Победы — чем больше они будут верить в свои Победы, тем больше они будут верить в свою Силу — и вот тогда их Сила обернётся нашей Силой, — говорит Тик-так, после чего все экраны транслируют одну картину — Марк-06 без головы лежит на Земле и поднимает в небо обессиленную руку. В небе девять отвратительных белых Серийных Евангелионов распинают Евангелион-01 — все экраны показывают лицо Синдзи Икари, кричащего от отчаяния. Небеса стали идти трещинами… Конрон сейчас резко закрывает глаза. — Сигнал из Китая. Все экраны теперь показывают некого важного китайца. По этому поводу Ньярлатхотеп сменил маску — он уподобился электронной голограмме, каковая на несколько секунд заглючила, после чего начала показывать совсем другое изображение — сейчас вместо андроида своё место занимала прекрасная сексуальная китаянка, в традиционных пышных одеждах, в руке — веер. Когда это произошло, несколько мониторов поднялись вверх, пропустив в комнату какого-то мужчину, полуобнажённого, с взглядом, который вообще не отдаёт отчёт о происходящем. Пуская слюни, этот низший раб культа медленно поплёлся к Опухшей Деве. Просто в этом облике Ньярлатхотеп предпочитал (а) делать следующее. — О, госпожа Ньярла, богиня богов! — пал перед ней раб. — Вы — цель и смысл моей жизни! Прошу, вкусите моего мозга! Ньярла бросает на него надменный взгляд, потом этот взгляд делается снисходительным. Ньярла убирает веер, до того скрывавший её груди, вместо них шевелятся клубки щупалец. Они вскрывают черепную коробку и пожирают часть мозга. Пока это происходит, Ньярлатхотеп бросает взгляд на китайца, который обращается к ней через экран. — Можешь говорить, Хо Фонг! — Спасибо за благосклонность, о, богиня богов! Хо Фонг — глава культа Опухшей Девы, отсчитывается о том, как идут дела в Поднебесной. Выглядел он как респектабельный и состоявшейся по жизни человек в возрасте. — Значит, наш кандидат не смог подняться в Партию? — Я уже распорядился наказать его за провал. — Не нужно таких… — Нет, госпожа Ньярла, нет! Не может идти речь сейчас снисхождение Когда ваша красота позорить провалами! Хо Фонг настолько предан своему божеству, что смеет даже перебивать его самого / её саму, когда речь идёт об общей преданности. Ньярла машет веером и глядит на всё это со снисхождением, одновременно с тем её щупальца продолжают опустошать черепную коробку раба. — Начинай искупление! — Хо Фонг указывает адепту культа, который провинился — не смог пробиться на должную политическую должность в Поднебесной — этот человек средних лет берёт в руки ритуальный нож. Китаец средних лет весь исполнен дрожи, но в то же время в его глазах читается истовый фанатизм. Безумие, полная потеря самого себя. Сатанист с узкими глазами начинает медленно вспарывать себе живот. Хо Фонг стоит и смотрит на всё это с видом строгого, но как бы даже любящего отца, который делает то, что должно. Внутренности все падают на специальную подстилку. Это отвратительный обряд продолжается до тех пор, пока наконец не умирает провинившийся. Он где-то минут восемь резал себя и выбрасывал свои внутренности на подстилку. После всего остальные адепты Ньярлатхотепа привычными движениями свернули всё это дело и унесли из дорогого помещения, где обитал их начальник. — Это было не так уж и обязательно, но я очень благосклонна к твоей преданности, Хо Фонг, — говорят Ньярла, сейчас отбрасывая от себя труп раба. Его уносят Конрон и Сисификс. — Госпожа Ньярла, богиня богов, моё сердце исполнено любви и преданности лишь по отношению к одному существу вам — к Вам! Хо Фонг не кривит душой. Он — внешне честный и респектабельный бизнесмен из Шанхая, руководил постоянными ужасными убийствами и расчленениями в рамках своего культа, ибо полагал, что только регулярные убийства неверных смогут закалить души рядовых сектантов в вере. Хо Фонг требовал ритуального самопотрошения от любого из своих подчинённых, кто потерпел неудачу, чтобы они боялись его самого больше своих врагов. Сам он говорил, что это — «священный страх божий, и что божество должно внушать не только любовь, но и страх». Когда-то ещё в молодости Хо Фонг пытался обратить в свою веру жену. Для того чтобы процедура прошла успешно, благоверный муж систематически разрушал её жизнь, пытался сделать женщину зависимой от себя, чтобы она под его контролем целиком посвятила свою жизнь «госпоже Ньярле, богине богов, женской инкарнации Иисуса Христа». Когда жена продолжила сопротивляться, то Хо Фонг принес её в жертву на глазах у их маленькой дочери. Когда фанатик выяснил, что девочка в результате полностью утратила рассудок, он сказал, что она бесполезна для «Святой Девы», а раз так, то он запер её в комнате, где она была вынуждена есть живущих там жуков до конца жизни. На вопрос, почему он просто не убил её или не выбросил, Хо Фонг ответил, что так жестоко он поступил со своим ребёнком, чтобы не было ни тени того, что его можно было заподозрить в привязанности к этому куску мяса. — Пусть эта тварь страдает в доказательство, что в моём сердце есть любовь к одной лишь Богине! Хо Фонг превратил сад своей покойной жены в место для производства наркотических токсинов. С помощью чёрной магии этот человек растил демонические растения, чьи плоды извращали сознание жертв, делая их манкуртами секты и Тёмных Богов, а также вообще служили для самых разных ритуалов и заклинаний. Именно это был ключевой ингредиент «банановой рыбы» или «вина Шабаша» — человеческие страдания. Чтобы растить такой урожай, верховный сатанист погрёб в землю сада тела десятков мусульман из ближайшего китайского концлагеря, их души были привязаны к плоти, чтобы жертвы постоянно страдали там, и их муки наполняли силой дьявольский сад. Эти растения росли прямо из тел жертв подобной чёрной магии. Хо Фонг всегда с радостью говорил, что посвятил этот сад своей прекрасной Госпоже Ньярле. К слову, этот человек действительно питал глубокую сексуальную и романтическую любовь к Ньярлатхотепу в этом женском обличии, именно поэтому Ползучий Хаос всегда принимал перед его глазами облик большегрудой брюнетки. Хо Фонг в своей любви к «женской инкарнации Иисуса Христа» доходил до того, что однажды приказал одному из культистов выпотрошить себя только за то, что он смел упоминать Ньярлатхотепа в мужском гендере. Хо Фонг постоянно тратил силы на то, что сектанты Ньярлатхотеп (а) смогли распространить своё влияние на политику, спецслужбы и бизнес — и плоды этой деятельности уже поспели. Сам Хо Фонг твёрдо верил, что сможет стать диктатором, объединить всю Восточную Азию в одно государство — Остазию — и сделать идеологию «стирания личности» общегосударственной — «стирания личности» в том смысле, что человек должен стать пустым сосудом, в чьём сознании есть лишь одно чувство — обожание Богини. Как у него самого. Хо Фонг в грёзах воображал великое государство, в котором везде маршируют бесчисленные легионы тел с узкими глазами, где растут бесчисленные плантации, взращиваемые душами и телами неверных, где самых ранних лет человеку дают принимать сатанинский наркотики полностью подавляющие в его душе всё, кроме любви к Богине. В этом обществе провинившиеся прилюдно потрошат себя в качестве искупления перед лицом Богини. На каждой улице будут стоять обнажённые статуи богини, с ними будут совокупляться и мужчины, и женщины, свою очередь всякая иная сексуальная связь будет допускаться лишь для деторождения. Потому что все людей должен быть лишь один предмет любви и обожания — Богиня. Все интеллектуальные усилия и военная машина будет пущена на завоевание планеты А после того как планета будет завоёвана, то миллиарды космических кораблей должны будут взлететь в космос, чтобы бомбить неверных на всех планетах и устанавливать веру в Богиню. Вот такие идеалы и мечты наполняли с собой сердце и душу Хо Фонга. — Вся вселенная, повторял он, — должна любить лишь одну Госпожу — Прекрасную Богиню Ньярлатхотеп! Разумеется, сам Хо Фонг не раз вставлял своего малого во влагалище своей госпожи, где многочисленные пиявки сосали его сперму, и всегда желал в первую очередь этого… *** В три часа шестеро пилотов сидели в виртуальных капсулах. Аска недовольно поглядывала на довольного вида Мари. Та мало с кем общалась, и у неё на лице весьма часто можно было наблюдать улыбку. Что у неё на уме? Чего замышляет «четырёхглазая извращенка»? Рей сидела с сосредоточенным лицом в ожидании предстоящего виртуального боя. Синдзи и Кенске посматривали на Рей. Первый с задумчивостью, второй с тяготеющим волнением. Икари раздумывал над тем, как они поведут предстоящую ночь. Рей стала его девушкой — судьба добро посмеялась, в конце концов, подложив в постель к скромному мальчишке аж двух прекрасных девушке и одного великолепного парня. Айда же хотел высказать свои чувства. Он ведь позавчера едва не лишался возможности просто лицезреть синивласую красавицу. Но он понимал — это глупо — столь же глупо, как признаваться в любви к микроволновке. О какой-то взаимности и речи идти не может. Тодзи же хандрил. Он все опасался, вдруг перед отъездом его сестры что-то стрясётся по закону подлости? С такими мыслями пилоты начали тренировку. — Не лажайте как последний раз! — крикнула Мисато. Перед глазами пилотов возникла пустыня. Это хорошо — местность открытая, Кайдзю будет видно издалека, и негде будет укрыться. Впрочем — им тоже. — Не врите! В прошлый раз было не так плохо, Мисато-сан! — возмутилась Аска. — В этот раз будет тяжелее, — пообещала Мисато. — Давай, Макото! — Да, — оператор набрал команду. Перед группой из шести Ев возникли четверо Кайдзю — Король Гидора, Годзилла, Хэдора и Орга в образе Евы. Первые трое всегда вызывали затруднения (слава Гамере, «грязевой монстр» был уже мёртв), новенький тоже обещал вызвать много проблем. Графическое оформление модели Орги оставило пока желать лучшего. — Ого! Ваши разрабы уже сварганили модельку Орги? — пригляделся Кенске. — Сделали. Ради вас они ночь не спали, — с гордостью сообщила Мисато. — Да уж, спасибо им большое за отягощение нашей жизни! — Не жалуйся, Кенске! Это ради вашего же блага! Ладно — начали, ребята! Орга выступила вперёд первой. Она подняла руку в угрожающем жесте. Пока что её текстуры были нечётки, угловаты и резали глаз. — «Какая мерзость», — подумал Синдзи. — «Он гаже чем был!» Щупальца Орги вырвались из поднятой руки и устремились к Еве-01. — Берегись, Икари! — прокричала Рей, открывая огонь по конечности. Орга сперва заслонилась АТ-полем, но потом щит угас, и очередь оставила монстра без трёхпалой руки. Остальные Евангелионы открыли огонь следом, Кайдзю выпустили разрушительные потоки энергии… Бой обернулся поражением пилотов. Им удалось уничтожить Оргу и Хэдору, довести Годзиллу до середины жизней, но они проиграли. Главную проблему составил Гидора — он мог восполнять жизни за счёт уничтожения врагов. — Плохо! — осталась недовольна Мисато. — Да ладно! — возразил Кенске. — Мы не плохо продержались! — Да, Мисато-сан, прошлый раз нас вырубило быстрее с Гидорай и ёбаным Годзиллой! — напомнила Аска. — Да-да, мы ещё неплохо продержались, — поддержал Синдзи. — Неплохо?! Простите, но неплохо для первого, для третьего, для десятого раза — да! Но вы, сколько тренируетесь?! — обосновала своё возмущением Мисато. — А ну живо сначала! — Да, мальчики-девочки, — улыбнулась Мари, — давайте сделаем этих болванок. — Ладно! — приготовилась Аска. — Я головы им поотрываю! Бой начался снова. Как прежде пилоты из дальнобойного оружия изничтожили Оргу. Они сделали это почти с ходу, однако, потеряли почти все боеприпасы. Это их и сгубило. Во время расстрела Орги, Хэдора, Гидора и Годзилла подпалили Евы своей энергией. Следом, они перешли в ближний бой. Из-за малого количества снарядов Хэдору не удалось уничтожить на подходе. В ближнем бою «грязевой монстр» напал на Еву-01. Гидора взялся за Евы-00, 04, 08; Годзилла — набросился на Еву-02 и 03. «Грязевой монстр» вывел из игры Синдзи и напал на Аску. С ругательствами она вышла из боя следом, получив луч Годзиллы. От него Хэдора получил много урона и гада добил Тодзи. Но после с ним сразу расправился Годзилла. После он помог Гидоре добить оставшиеся три Евы. — Почти также, — сказала Мисато. — Не лучше. Пилоты разозлились. — Ещё раз! — потребовала Аска. — Главной чтоб Синдзи не тупил! — Я туплю?! — возмутился Синдзи. — Да… — Разговорчики! — оборвала перепалку Мисато. — А то ещё кого добавлю! К сожалению, следующий бой прошёл по аналогичной схеме. В четвёртый раз пилоты сменили тактику — они палили по Хэдоре. «Грязевой монстр» откинулся сразу. После чего битва почти сразу завершилась поражением. Умение Орги высасывать энергию не оставило Евам ни шанса. — Да твою блядскую мать! — стукнула кулаком Аска. — Опять тупость какая! — Мисато-сан, давайте уберём Оргу? Рей её уже победила, — попросил усталый Тодзи. — А если она появиться? Откуда ты знаешь, что она не единственное в своём роде существо? Ты попросишь Кайдзю убирать её, пожалуйста? — отказала Мисато. — И вообще, я облегчила вам задачу: не ввела её корабль в игру. Потому давайте последний раз. Может Сусаноо с Буддой накастуют вам удачу. — Тьфу! Господи Иисусе, блин! Ладно — давайте! — согласилась Аска. В этот раз победы никто не ждал. Но пилоты старались, они боролись как загнанные звери. Они порвали Оргу и Хэдору, после чего все навалились на Годзиллу и Короля Гидору. Они яростно атаковали их, не думая об укрытии. Очки жизней терялись, но пилоты не обращали на это внимания. Первым вышел из боя Кенске, за ним — Рей и Мари. Аска, Тодзи и Синдзи бились до финала. И удалось завалить Годзиллу, но… Гидора их победил. Он остался с малым числом жизней, от поражения его спасло умение высасывать жизни врагов. Из-за того, что победа была так близка, пилоты впали в особую ярость. Синдзи стукнул кулаками, Тодзи тихо ругался, Аска ругалась не тихо. — Ладно, на сегодня с вас всё! — объявила Мисато. — Охренеть, эта срань нас заебала! — подвела печальный итог Аска, скидывая шлем. — Осторожней с оборудованием, оно сделано на деньги налогоплательщиков! — напомнила Мисато. — Ой, да вантуз я их ёб… соношала! Пилоты выбрались из тренировочных комнат-симуляторов в помещение с терминалом, где виртуальным миром заправляли Мисато и Макото. — Не ругайся, Аска. Вы неплохо себя в конце показали, — похватала Мисато. — Я видела гнев в ваших глазах, вот с такими лицами надо убивать Кайдзю. Этот гнев прекрасен. Ей действительно это понравилось. Большинство пилотов не придали тому значения. Ненавидеть врагов логично, тем более тех, кто убивает людей миллионами. Но Синдзи же решил спросить: — Мисато-сан, вы Кайдзю ненавидите по-особенному? — Да, Синдзи, я до глубины души ненавижу Кайдзю и вообще всё наследие Предтечей, — призналась Кацураги. — Это личное? — спросил Синдзи. — Да, ребята, личное, — немного помолчав, ответила Мисато. — Из-за этих монстров погиб мой отец — давно, ещё девятнадцать лет назад, когда напали шогготы. Он был физиком, проводил исследования города в Антарктиде. Я там была. Я одна уцелела. Я не смогла помочь отцу и никому тогда вот. Жаль, у меня не было нужных генов, чтобы стать пилотом. Но я хоть через вас смогу отомстить этой нечисти. — Понятно, — Синдзи мог представить каково беспомощным оказаться посреди бойни. Он помнил того шоггота из Мира Снов — просто отвратительная тварь, гаже чем даже Кайдзю. А Мисато, наверное, стояла без пушки Йит, без оружия и глядела как эти монстры пастями рвут и жрут людей… Да, ей определённо досталось не меньше, чем ему. — Вам станет понятно, если вы сами кого-то потеряйте на войне. Я очень, очень надеюсь, чтобы этого не случилось, — так считала Мисато. — Я этого не хочу. Вот почему я не успокоюсь, пока Кайдзю ходят по земле. — Они ваш «белый кит», — сравнил Синдзи. — Кто? — не понял Тодзи. — Вы «Моби Дик» не читали? Это про одного моряка, которому кит откусил ногу. Он потом свихнулся на мести и погиб — кит уволок его на дно, — пересказал Синдзи. — Я помню, не читала, но кино, кажись, видела, — сказала Мисато. — Но я вот лучше съеду с катушек, чем позволю Кайдзю дальше убивать людей. Я не против Гамеры и Мотры и таких Кайдзю, как Барагон. Если с ними удастся договориться, я — не против, чтобы они проживали в какой-нибудь не населённой Антарктиде. Я хочу спасти человечество, как бы это затасканно не звучало. Я нормальный человек и военный, Синдзи. *** После тренировок Тодзи быстрым шагом направился по своим делам. До тренировок он уже посещал сестру. Всё было оговорено. Теперь он добрался на такси к больнице. Отец и двое его знакомых уже стояли здесь. — Ты так быстро прибежал, — заметил отец — давно немолодой и лысеющий лаборант научного отдела NERV. — Да! — Я думал у тебя ещё тренировки… — Мы уже закончили! — Тодзи встал подле отца и поглядел на больницу. — Её везут? — Да, — отец указал на выход. В дверях появились медбратья. Тодзи сразу подбежал к ним. Он помог им с коляской. — Привет, — улыбнулась Сакура. Тодзи поцеловал её в лоб. — Моя золотая! — брат обнял тепло одетую девчонку. — Я так буду скучать! — Я тоже! Чёрт! — Сакура возмутилась. — Зачем нам расставаться?! Я не понимаю: ты будешь рисковать, а я… — Я — воин, Сакура, а ты — нет. Хороший воин защищает детей. Я просто хочу спасти тебя и весь мир, — разъяснил Тодзи, подводя коляску к машине. — Тодзи прав, Сакура, нечего тебе здесь ошиваться, — поддержал отец. — Эх, на моё мнение вам плевать! — выдохнула девочка. — Потому, что ты ещё ребёнок, — поправил ей шапку Тодзи. — Давай, я помогу… Тодзи, отец и знакомые усадили Сакуру в машину. Кресло сложили в багажник. Один знакомый сел за руль, второй на заднее сидение. Тодзи хотел сесть рядом с ним. — Ты куда? Тебе нельзя из города, — напомнил отец. — Ладно, — Тодзи подошёл к окну. Он улыбнулся Сакуре. — Я буду ужасно скучать по тебе, — сказала сестрёнка. — Я тоже. — И по Хикари, и по Кодаме, и по Мики, — перечислила Сакура. — Но ладно, не буду киснуть! Главное — удачи тебе, братик. Надавай… пизды этим Кайдзю, — тихо сказала она, чтобы взрослые не услышали и не обвинили Тодзи в том, что он учит сестру плохим словам — как это частенько бывало. На самом деле Сакура вполне не плохо сама осваивала словарь японского мата. — С большим удовольствием! Всех убью! — пообещал Тодзи. — Сакуру, вот клянусь, клянусь всеми богами, небом — мы ещё увидимся и всё у нас будет хорошо! — Само собой, сэр-герой Тодзи! — весело отдала честь Сакура. — Пока, мой генерал! — проделал такой же жест Судзухара. Машина двинулась с места. Брать и сестра помахали друг другу. Падавший с неба снег проводил отъехавшую машину. — Эх, теперь, будем верить, что всё будет хорошо… Мда… А ты знаешь, у Сакуры черты как у твоей матери, — вспомнил отец. Тодзи немного грустно поник лицом. — Надеюсь, она смотри на нас с неба, — утёр маленькую слезу юноша. — Если смотрит, верю, она меня простила… я хорошо выполняю обещание? Жаль, при жизни я ей его не дал. *** Впереди пролегала земля. Там заканчивался океан, служивший им надёжным прикрытием, и начиналась суша, заселённая двуногими, где возвышались их города и где правили их боги. У них был план. Они намеревались действовать схожим образом, как действовали два раз раньше. Только они приняли решение разделиться. Он — самый сильный, пойдёт напролом к цели, сметая все преграды; он — самый быстрый и способный к полёту, и он — способный к передвижению под землёй — двинуться каждый в своём направлении к двум ячейкам. Они располагались внутри царства двуногих и их богов. В ячейках спали их сородичи. Пробудив их, они смогут усилить свою мощь. После этого впятером они попытаются уничтожить как можно больше врагов — будь то боги двуногих или космический пришелец — это для начала. А потом… Впрочем, стоит до этого дожить. Они приступили к своему плану… *** В штабе NERV прозвучала тревога. — В десяти километра к югу от Миура засечён неопознанный объект! — огласил Макото. — Скорость 150 метров в секунду! Она растёт! — Запустить сканирование «Оком Метатрона»! — распорядился Фуюцуки. Процесс пошёл. Сотрудники прибыли в командный центр. — Что там у нас? — спросила Мисато. — Это… Кайдзю! — ответил Макото. На голографическом экране появились три точки — две в океане, одна на суше. — Так, явились, значит, — процедила Мисато. — Восьмая не готова, Вторая ещё не проверена. Выходит — трое на трое. И кроме Второй никаких резервов. Хм… Рицуко прибыла по сигналу тревоги. — Слушай, а как Девятая? — спросила Мисато. — Ещё в разработке, — сказала та, смотря на карту. — Экспериментальный образец в боевой не переделаешь за одни сутки. *** В это же время, почуяв, как ноги их больших братьев ступили на землю, множество солдат активно устремились на поверхность. Некоторые из них уже переменились и стремились взлететь в небо. Канализационные люки приподнялись… Полицейские, закончив разгонять очередной сброд сектантов, обернулись на стрекот и шум крыльев — подобных шуму крыльев стрекозы… — Ёбаный в рот! — выругался Кото.