Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Огонь падал с адских небес на обречённую землю. Он сжигал всё вокруг — небоскрёбы и бегущие люди исчезали в вездесущем пламени. Даже пики гор обрушились, казалось, не выдерживая такой температуры. Из-за кого это началось? Кто в этом виноват? Она знала — это они виноваты! Это они отдали ужасный приказ, якобы чтобы спасти человечество?! И что теперь? Теперь — это конец! Все их надежды рухнули. Всё теперь разрушено — прежде всего, их надежды! Она бежала по расходящемуся трещинами асфальту, пытаясь убежать от вездесущего пламенного смерча. Навстречу ей с криком неслись уже обгоревшие до костей скелеты, объятые огнём — казалось, люди не могли найти свою смерть в этом пламени, хотя уже почти полночью сгорели. Они не разваливались на кости, не замолкали, хотя у них уже сгорели лёгкие, сгорели все нервы — но они продолжали истошно кричать и чувствовать боль. Неужели они никогда не умрут? Неужели она и они все обречены страдать вечность под нескончаемым дождём огня? Неужели это Ад?! Она попала в него! Ад оказался прямо таким, каким его описывали в католической школе! «Забудь надежду, всяк сюда попавший» — это написано на вратах, ведущих сюда. Рука потянула к крестику. Она никак не могла найти его. Потом она схватилась за что-то… — Ах! — Мисато резко раскрыла глаза и увидела склонившегося над ней Кадзи. — Ты чего? — он взял её за руку. — Я? — Мисато огляделась — это был её дом. Она лежала на футоне в своей спальной комнате. Где-то на кухне кричал Пен-Пен, требуя еды. — Как ты вошёл сюда? — спросила она. — Ты дала мне ключи, чтобы я кормил Пен-Пена. — Тебе? Наверно я была пьяна… Не помню этого, — Мисато потерла лоб. Голова болела из-за перенапряжения. Она чувствовала себя ужасно. — Ты кричала — прямо как раньше — во сне, — сказал Кадзи. — Тебе приснился кошмар? — Да — всё горело, как в сраном аду. Я думала, я туда попала за свои грехи. — У нас пока ничего не горит, — сказал Кадзи. — Это оно там, на Востоке — Ирак и Иран превращены в филиал ада на Земле. — И так… — Мисато протёрла лицо рукой. — И так мы будем каждый раз получать свою пиррову победу! А когда они придут? — Скорее всего, нам придётся капитулировать, — предположил Кадзи. — Если план поразить их армаду провалится. Мисато поднялась на ноги и поглядела в окно. На улице уже вечерело. Небоскрёбы и горы возвышались на своём месте, частично затянутое снежными облаками небо выглядело нормально. Нигде в Токио-3 и окрестностях не было никакого адского огня — это всё ей точно приснилось. — Сколько я спала? — спросила она, ища взглядом часы. — Часа два — столько прошло, после того как я пришёл. Может ты раньше уснула, — ответил Кадзи. — Я вся выжата как лимон… Да, дела плохи, — Кацураги сняла кофту. — Сходи в душ, — посоветовал Рёдзи. — Я пойду, напьюсь. Всё равно меня заменят — если нападут пришельцы… — Тогда кто остановит командующего, если он выдаст очередной дикий приказ? — спросил Кадзи. — Ты так говоришь, как будто я могу его остановить?! — вспылила Кацураги. — Ладно-ладно, остынь! — сказал Кадзи. Мисато остановилась возле выхода из комнаты. Она понимала, если напьётся, сорвётся, потом будет тягостное похмелье и всё выйдет только хуже. — Но командующий не сумасшедший… — подумав, произнесла Мисато. — По-твоему это было слишком? Пен-Пен, устав звать хозяйку, сам притопал в комнату. — Я так думаю, это было необходимо, — высказал своё мнение Кадзи. — Просто тут очень легко сорваться. Сегодня бомбим там, завтра — здесь, а после завтра… Так недалеко и до уничтожения нами собственного мира. Мисато согласно кивнула. — Нет, самое ужасно в том, что они, похоже, этого хотят — эти пришельцы. То есть, я хочу сказать, эти гады бьют нас нашими же дубинами! — У нас есть только один шанс уничтожить их, — напомним Кадзи. — Надо попробовать. Не раскисай, можно проиграть битву, но выиграть войну. Решающая битва ещё впереди. — Да, но что если у нас не получиться?! — Мисато вся вздрогнула от напряжения. Она на миг на представила их поражение. Всё уничтожено — всё в огне, Евы утеряны, на месте Токио-3 — одни руины, кругом трупы её коллег и друзей. Она берёт свой пистолет, прижимает его к виску и давит на спусковой крючок. Это лучший выход из такой ситуации — лучше умереть, чем созерцать собственное поражение дальше — лучше стереть себя из ужасной реальности, нежели дальше чувствовать на себе ответственность за провал. — Уарк! — громко позвал Пен-Пен, прервав размышления Кацураги. — Да заткнись ты! — рявкнула на него Мисато со всей накопившейся злобы. Пингвин оступился, в его птичьих глазах блеснул страх. Он понял, его хозяйка раздражена. Обычно она плакала в подушку, или что-то встревожено бормотало по ночам. Сейчас дела хуже. Поняв это, Пен-Пен удалился, поникнув головой. При виде его расстроенного выражения, Мисато взяла себя в руки. Она нервно схватилась за плечи, словно пытаясь закрыться от натиска враждебной реальности. — Мисато, — Кадзи с взволнованным видом, подошёл к своей женщине и обнял её. — Я не могу! — на глазах Мисато появились слёзы. — Мне страшно! Мы так все погибнем! — Все мы когда-нибудь умрём, умирать тоже надо уметь, — проговорил Кадзи. — Чёрт возьми, меня это очень обнадёживает! — сардонически улыбнулась Мисато. Она утёрла слёзы и отстранилась от Кадзи. — Извини, что-то меня пробило! — Все мы живые люди. — Я знаю, но чёрт, за что я так на Пен-Пена?! Кадзи взял Мисато за руку, собравшуюся было пойти покормить птицу. — Погоди, он не откинет ласты! — требовал он внимания. Мисато посмотрела ему в лицо. — Любишь меня? — спросила она, понимая, что хочет сказать Кадзи. Прошло относительно не так много времени — тяжёлого и мрачного времени — с тех пор, как они снова стали любовниками. — А ты как думаешь? — Кадзи приблизил своё лицо с ясными намерениями. — Боже, ты как сраный школьник! — просмеялась Мисато и поцеловала любовника. Потом они начали обмениваться поцелуями, прижимая друг друга. — Так, — прекратила это дело Мисато, — я пойду покормлю Пен-Пена. А потом мы трахнемся! — Хорошо, — отпустил её мужчина. — Только смотри не сходили налево… — С Пен-Пеном? — Ну… Неспешно, они вдвоём направились на кухню. — Боже, какая у тебя мерзкая фантазия! — возмутилась Мисато. — Постыдился бы, он же всё слышит! Пен-Пен высунулся из-за своего холодильника. — Каким бы он не был умным, он не понимает нашу речь, — возразил Кадзи. — Да всё он понимает! Он даже новости со смартфона читает! — хихикнула Мисато, доставая рыбку и кидая её обрадовавшемуся пингвину. Тот сразу проглотил её. — А, ну раз так, то извини друг, — Кадзи шутливо поклонился Пен-Пену. — Он как ребёнок — наш ребёнок. Кадзи взял Мисато за плечо. Та скрестила руки на груди. — Господи! Какая у тебя мерзкая фантазия! И вообще — если бы у нас были бы дети, то ты был бы самым хреновым отцом! — Нет, хреновей чем командующий я бы не стал, поверь. — Ну, может после него! Кадзи привлёк Мисато к себе. — Дала ему рыбу? Помнишь, что обещала полминуты назад? — Да, — кивнула Мисато и сама прильнула к Кадзи. — Пошли, я не против перевести дух… — Уарк! — А, погоди, я дам ему ещё рыбы! Кадзи выпустил Мисато и сложил руки на груди. Он с улыбкой поглядел на то, как его любимая женщина кормит своего питомца, бывшего её семьёй — в некотором роде. Он жалел, что в своё время не стал частью её семьи, сейчас уже понимая — несмотря на зыбкую надежду — которая есть у человека всегда, они, скорее всего, никогда не будут счастливы. *** Шахта, земляные стены, в неё спускается европеец в плотном скафандре. Проглядываются каштановые борода и усы. — Почти на месте, — доложил мягким тоном этот человек. Он был очень уверен в себе. — Картинка всё ещё есть? — Так точно, — звучало по линии связи, встроенной в скафандр. — Всё ещё надеюсь, что вы передумаете. — Дима, ты опять за старое? Доверься мне — я знаю, что делаю. Мужчина идёт сквозь шахту, она теперь тянется горизонтально. — Я включаю фонарь на шлеме. Вам достаточно освещения, чтобы увидеть то, что вижу я? — Не так чётко, как во время тестов… Мужчина об что-то чуть не споткнулся. — Есть какие-нибудь ещё признаки присутствия наших парней? — звучал вопрос по линии связи. Мужчина наклонился, подобрал предмет. — Ох! Это же шлем! — грязный, серый и в какой-то гадкой, засохшей слизи. — Вы это видите?! Как только он сделал шаги, то взгляду предстал следующий круглый проход, покрытый зелёной, тошнотворной слизью и органикой. Многочисленные человеческие лица и останки людских тел, их очертания — всё это проступало со всех сторон. Казалось, что человек пятнадцать растеклось в пластилин, из которого сформировалось это кольцо. По линии связи послышался мат. — Дима, что случилось? — человек в скафандре держался бодрячком. — Неужели ты рассчитывал на весёлую и лёгкую операцию? С момента нашего прибытия я ощущаю… чьё-то присутствие. Но не это… Эти люди мертвы. Человек в скафандре шагал дальше. Он неё с собой амулеты и защитные письмена под одеждой. Он знал нужные жесты и слова. Подготовленный экстрасенс мог дать отпор CCD. И сейчас он видел грибы, которые растут среди этого нагромождения тел. — Мы не были готовы к этому, — нервозно прозвучал человек на обратном конце. — На самом деле, Дима, именно к этому я и готовился. Со времён последнего царя, во всей матушке России не было никого, более подготовленного к подобному… Мужчина в скафандре продолжал ступать в недра земли… Небольшой захолустный городок. Виктор сидел в армейском автомобиле, через наушники слушал песню: Я смотрю в темноту. Я вижу огни — Это где-то в степи полыхает пожар. Я вижу огни, вижу пламя костров. Это значит, что здесь скрывается зверь. Я гнался за ним столько лет, столько зим. Я нашел его здесь — в этой степи. Слышу вой под собой, вижу слезы в глазах. Это значит, что зверь почувствовал страх. — Никогда не любил особо группу «Наутилус Помпилиус», но сейчас мне кажется, она будет в тему. Рядом с ним — штатный оккультист, в руках — изящная, ритуальная коробочка с рисунками бабочки. — Мы чувствуем присутствие врага, — прозвучали маленькие феи, которых он призвал. Коробочка сама открылась, эти маленькие женщины сидели внутри. — Где?! Я смотрю в темноту. Я вижу огни — Это значит, где-то здесь скрывается зверь. Он, я знаю, не спит. Слишком сильная боль, Всё горит, все кипит, пылает огонь… Автомобиль ехал по старой улице, трёх-пятиэтажные дома советской и даже царской постройки. По тротуару шли двое — женщина средних лет и мужчина с усами, он выглядел бледным и больным. — Глянь на себя! Просила же остаться дома! Так нет же! — бранила жена. — Клянусь, Олег, если заразишь меня перед приездом мамы, я тебя уничтожу!.. Я даже знаю, как болит у зверя в груди. Он идёт, он хрипит. Мне знаком этот крик. Я кружу в темноте — там, где слышится смех, Это значит, что теперь зверю конец… Неожиданно Олег начал падать. Раз — одежда бедняги разорвалась под напором растущей плоти… — Граааа! — рык монстра и женский крик. — Матвей, вам надо съехать с дороги! Вы меня поняли?! — закричал штатный оккультист. — А?! — Виктор вынул наушники. Прямо на автомобиль налетел кошмарный мутант. — Блядь! Ебать! В чудовище точно угадывались черты человека, но в остальном он весь распух, превратился в нагромождение зеленоватой плоти. Глаза — две чёрные дыры, зубы потонули по краям глубокой пасти. Большая часть одежды страшно разорвана и свисает лишь клоками. Водитель Матвей совсем не испугался: — Беспокоиться не о чем — мы огнеупорные. Он только остановил автомобиль. — А! — Виктор опознал модель огнемёта. Тут всюду стояли бойцы с огнемётами. Естественно, они сразу же подбежали и обрушили струю пламени на это создание, некогда бывший человеком. Оно слетело, пало, его продолжали сжигать на асфальте. Случайные свидетели громко кричали, особенно — та женщина. Машина поехала дальше. — Не будем останавливаться на этой ерунде, — решил ещё один из присутствующих в автомобиле — важный человек в штатском. — Ну и дерьмо! — Виктор ещё посмотрел назад, потом снова вставил наушники, но уже более нервно. — Чёрт-чёрт-чёрт-чёрт!.. Оцепленный аэропорт, группа бойцов в камуфляжной униформе и в зелёных беретах. На поводках — собаки. Внезапно из числа окружающих гражданских, ожидающих за ограждением, появился невзрачный тип в сером пальто. Одна из собак проявила к нему крайнюю агрессию. Вояка едва смог её удержать. Человек в сером с совершенно унылым видом взглянул на неё. Это — мужчина с мало примечательным лицом, немного выступающим носом, покрытый щетиной. Глаза — песочные. — Йа-йа, Шуб-Ниггурат, йа, Йиг!.. Внезапно, как только он взглянул на собаку с такими словами, она начала изменяться — шерсть встала дыбом, глаза выпучились, по всему телу пошли какие-то линии. Раз — это чудовище моментально сорвалось, его когти буквально поползи по всему телу. Оно вытянулось, ставь теперь напоминать змею, вытянулось на расстояние в несколько метров и теперь выглядела как плотная и мясистая анаконда. Серые линии по всему телу раскрылись, оказавшись пастями с серым нутром — теперь это нечто мало напоминало собаку. Оно вонзило свои зубы в одного из несчастных гражданских. Военные сыпят пули… — Уббо-Сатла! Ещё одна собака точно так мутировала, только она просто выросла до габаритов медведя, чтобы напоминать собой его, только с ещё большими лапами, когтями и зубами. Глаза — жёлтые. Челюсть перекусила голову одного из бойцов. Выстрелы, крики, огромное количество людей разбегается в панике. Среди насмерть перепуганных гражданских и военных — с совершенно каменным лицом вышел мужчина в сером пальто. *** Тодзи сходил в магазин и купил продукты. Вернулся в квартиру — звонить не пришлось, Синдзи разрешил открыть дверь себе в квартиру OR-кодом. Тодзи счёл это знаком особого доверия. Парень снял обувь — Тодзи по-прежнему не носил носки. Запах с кухни подсказал, что Синдзи готовил. — Я всё принёс, — Тодзи зашёл на кухню, держа пакет за плечом. — Хорошо, Тодзи-кун! — Синдзи сейчас стоял перед плитой полностью нагой, если не считать кухонного фартука и домашних тапочек. Взгляд Тодзи пал на голые ягодицы. Он опустил пакет с долей промедления. Синдзи улыбнулся с воодушевлением. — «Если это не пропаганда гомосексуализма», — иронично подумал Тодзи, — «то я не знаю, что такое пропаганда гомосексуализма!» Домохозяин раньше собирал волосы в один хвостик, сейчас он собрал волосы в два хвостика, чтобы имитировать Хикари. Тодзи это смутило, а ещё он почувствовал тесноту в штанах. Признаться, в Синдзи было то, чего ему не хватало в Хикари — раскрепощённости и готовности услаждать мужчину. — Синдзи-кун, если смотреть на тебя и думать, что ты — девочка, то ты — очень даже сексуальна, — Тодзи не стал этого скрывать. — Да, Тодзи?! — Синдзи очень звонко рассмеялся. Мальчик крутанулся, как энергичная девочка, посмотрел на любовника сияющими глазами. — Вообще — я небинарная персона! Так что — ты можешь считать меня девочкой! Тодзи и Синдзи на том рассмеялись. — Если накормишь меня, реального пацана, я так и быть — накормлю тебя в ответ, — Тодзи указал на свой пах. Синдзи громко рассмеялся: — Как скажешь, Тодзи-кун! Как скажешь, хе-хе! Синдзи приготовил — они оба сидели и обедали. Покой постоянно нарушали то звонки, то СМС. Мисато пока отошла от контроля за ними, потому им писали СМС кто-то из операторов — Макото и Майя. Они сообщали, к какому времени им прибыть в штаб-квартиру и что им там делать. После еды Синдзи отправился в постель, скинул тапки и прямо занял там очень пошлую позу. Как тот, кто намеревался учиться на врача, Тодзи спросил: — Син-тян, ты сделала клизму? Ты всё там растянула? — они договорились по инициативе Синдзи, что сейчас пилот Евы-01 будет считаться женщиной. Из уважения к свободному выбору гендерной самоидентичности, в повествовании Синдзи в такие моменты будет именоваться в женском роде. — Да, Тодзи-кун, — Синдзи игриво перевернулась на постели, — всё сделано. Тодзи снимал брюки. — Может ебать тебя в очко так часто не стоит? — обеспокоился он. — У тебя не болит? — Нет, — Синдзи соврала — у неё, конечно, в попе болело, было больно ходить в туалет, но отказываться от пассивной роли в анальном сексе наша «девочка» не собиралась. Уж очень всё прочее нравилось Синдзи. Тодзи разделся догола и забрался на постель, взглянул Синдзи в глаза. Голубоглазая, обладательница каштановых волос лежала под ним, можно было реально подумать, что это девочка с маленькой грудью. Тодзи начал с поцелуев, накрыл ладонью ладонь, потом он дал Синдзи сосать себе член. — Приведи в боевое положение моё достоинство, — Тодзи положил руку на голову Синдзи, давал ей сосать, потом начал сам работать бёдрами, трахал в рот. В это же время Тодзи захотел растянуть сам эту жопу. Смуглый обладатель жёстких тёмных волос и спортивной фигуры смазал пальцы и сунул их в дырку между ягодицами. Синдзи очень это понравилось. Она сжимала пальцы Тодзи своей кишкой. Член её активно торчал под фартуком. взялся дрочить Синдзи — Тодзи через некоторое время пожелал перевернуть свою любовницу на спину. Он поднял рукой этот фартук, опустил голову и какое-то время сам сосал этот член. — Тодзи-кун, тебе нормально брать в рот мой клитор? — задала вопрос наша небинарная персона. Любовник рассмеялся: — Я же беру в рот клитор Хикари-чан, когда сплю с ней? Обоюдный смех снова наполнил квартиру. Тодзи продолжил сосать клитор — более того, он на один момент полностью вобрал его в себя и постарался запихнуть как можно глубже. Через некоторое время, когда член и клитор торчали до предела, Синдзи накрыла эти два органа рукой и дрочила их. В это время любовники смотрели друг другу в глаза. — Думаю, Тодзи-кун, ты можешь в меня войти, — Синдзи перевернулась лицом к подушке, захватила её руками. Сверкающая попа выставлена. — Угу, — Тодзи с колен направил туда свой член, протолкнул его. — Вот так. Синдзи тихо закряхтела, когда приняла в себя этот предмет. — Нормально? — Тодзи замер, как только член прошёл сквозь сфинктер и клапан сжался на протяжении ствола. Тодзи в этот момент заметил, что ему нравится, как растягивается и стягивается кожа вокруг очка Синдзи. Его сильно возбудил один только этот момент. — Нормально, — через долю промедления ответила любовница, — можешь через восемь секунд начинать. — Вас понял, — Тодзи выждал эти секунды и по их истечению начал двигаться — поначалу очень аккуратно и медленно, но потом набрал скорость — в итоге двигался достаточно быстро, как с настоящей девочкой. Благо там всё было очень хорошо растянуто и смазано. — Синдзи, я всё же как человек, что-то в этом понимающий, не хочу подвергать опасности твой задний проход!.. На таких словах Тодзи наклонился и лёг грудью на спину любовницы. Он поцеловал за ушком, положил руки на руки Синдзи — двигал бёдрами и задом теперь вот в такой позиции. Его обнажённое смуглое тело лежало на другом обнажённом теле стандартного цвета. Тодзи трахал вот так, лицо его было за плечом Синдзи. Смуглый спортсмен говорил на ухо: — Потому, Синдзи, я лучше потом у тебя отсосу, а сейчас постараюсь кончить как можно быстрее. О’кей? — в глазах Тодзи дало о себе знать очень живое беспокойство. — Хорошо, Тодзи-кун! — Синдзи наслаждалась творимой прочисткой. — Только не «отсосать», а «сделать куни». Тодзи рассмеялся: — Хорошо. И он работал дальше тазом и бёдрами, вытягиваясь животом и грудью на спине Синдзи. Тодзи прерывался на аппетитное целование шеи и плеч, бегло облизывал те. Эти действия достаточно сильно возбудили его, чтобы Тодзи смог без лишних усилий извергнуть свою сперму в горячее место. Он озвучил стоны, предал силы своему дыханию в момент, когда у него пошло. Сперма вылетала в горячее нутро Синдзи, там она оставалась. Тодзи сжал пальцами руки Синдзи в этот момент. Когда он кончил, то выпрямился, восстал своим тонированным спортивным торсом над стройной спиной трансгендера. Синдзи всё это время руками обхватывала подушку, сейчас она подняла лицо и счастливо улыбнулась. Тодзи вынул член — перевёл дыхание. — Не хочешь сходить в душ? — спросил любовник. — Нет, — Синдзи перекатилась на спину и растянула руки. — Тебя не раздражает эта сперма? — подумал Тодзи. — Не особо, — бегло прислушалась к своим ощущениям наша девочка. — Хорошо, — и Тодзи перешёл к минету. То есть к куни. Он сосал у Синдзи клитор. Синдзи позволяла себе трахать Тодзи, держа пиздолиза за голову. — У-ф, — озвучили женские губки, — я сейчас кончу! — Угу! — Тодзи был не против. Он уже устал. Сейчас принял в глотку извержение спермы. Горькая жидкость вышла на язык. Синдзи напрягла лицо, озвучила стон. — Как хорошо! — прокомментировала она. Тодзи выпустил член, сплюнул сперму прямо рядом. В смысле вагинальную жидкость. Вытер рот. — Мда, — Тодзи переводил дух вместе с Синдзи, — у Хикари, конечно, тоже выделяется, но не так… Синдзи заржала. Она вскочила на ноги и указала на свою грудь, закрытую фартуком: — Я — бигендер! У меня два клитора — спереди и внутри, в жопе! Я — каббалистический Адам Кадмон, единство духовных начал мужского и женского! Я — совершенный человек! Я стою выше вас — цисгендерные хуе- и пиздомрази! Тодзи заражал в ответ на это столь же дико — и чуть не свалился аж с кровати. *** Виктор в составе группы офицеров и учёных вошёл в широкое и хорошо освещённое помещение, где в центре фиксировался бледный мужчина — лёгкая одежда, каштановые волосы, каштановые усы, вид как у страдающего дебила. Взгляд — невнятный и закисший. Вокруг — многочисленные оккультные символы, очевидно, призванные сдержать нечто не из этого мира. К нему тянутся какие-то провода, руки и ноги зафиксированы, несчастный сидит на цепи. — Дягилев был могущественным медиумом, но несколько дней назад сделался одержимым, — пояснил офицер. — Бедняга, — Виктор держал руки на груди. — Попробуй, — офицер жестом пригласил подойти поближе штатного оккультиста. Он приблизился символ Мотры. Как только это случилось, Дягилев открыл рот. В это время феи выглядывали из ларца. Дальше визуализации подверглось нечто вроде эктоплазмы — все увидели туманный образ этого человека, окутанного… щупальца прорвали его, все на миг увидели чудовищный лик с шестью глазами, Великий Ктулху или кто-то подобный ему прорвал несчастного своими когтями! — Похоже, его душу уже сожрали Спящие в Р’льехе, — прокомментировал штатный оккультист. — Может быть ему поможет свечка в церкви. Кто-то иронично ухмыльнулся, кто-то выругался. — Это уже оболочка, — прозвучали двое из ларца, — от человека там больше ничего не осталось. — Как там доктор Лазарь? — спросил один из тех, кто прибыл вместе с Виктором. Офицер повернул к выходу: — Пройдёте. — Это — доктор Лазарь, — все увидели запись с камеры видеонаблюдения, где тип в сером пальто прошёл мимо собак, которые превратились в кровавых и мускулистых монстров, устроили бойню.— Этот предатель сливал данные в NOD. Теперь он получил некоторые образцы из ряда аномальных мест — и сбежал. Показали другую запись. Там муж и жена, ещё какой-то мужик. Они о чём-то разговаривают с военными, которые наставили на них оружие. Вдруг они начинают стрелять. — Бля, да что это за зверства гэбни! — в голос комментирует Виктор. — Смотри дальше, — говорит ему ближайший человек. Один из тех, кто стрелял, вдруг выливает в рану какую-то жидкость из флакона. Тот, кого они поразили пулями, начинает вырастать в мутанта. Тот, кто все это показывал, пояснил: — Это — коллеги доктора Лазаря. Они все были заражены CCD. Все они избегали контактов со Старшими Знаками и камнями Мнар. Это начальная стадия заражения — её можно выявить с помощью особой «святой воды». Виктор не хотел думать, кто ещё может быть «заражён». — Очевидно, этот Лазарь обладает суперсилой, так что он — по моей части, — указал на себя Северов. — Сперва нужно поразить источник заражения. Дальше все увидели под стеклом небольшой металлический шип. — Это было обнаружено в телах каждого из заражённых — это вещество CCD. Группа подростков пыталась забраться на территории объекта, окружённую очень старым военным забором. Руины на территории близ Зоны отчуждения. Шутки и прибаутки молодёжи вдруг оборвались, когда они вдруг увидели… серого мертвеца, гнилой труп с сухими глазами и без нижней челюсти, в лохмотьях. Он двигался через мелкий снег и катил перед собой ржавую тачку с кирпичами. Надо ли говорить, в каком ужасе побежали те, кто нарушил территорию? — Аномалии, я напомню, заключались в том, что из могил поднимались мертвецы и крали строительные материалы, — Виктор и ещё множество народу находились на брифинге. Им показывать запись с камеры видеонаблюдения, где покойник — буквально с видными костями, желтоватый, в лохмотьях, шёл по улице и пугал прохожих. Мертвец зашёл в строительный магазин схватил мешок цемента и поволок. — Что они строят? — Виктор хотел как-нибудь пошутить, но не придумал сразу. — Новый «Скверный поток»? Группа военных автомобилей въехала на территорию довольно убогих руин советской поры, большая часть зданий более десятка лет оставалась заброшенной. Группа мертвецов, оттенка кала, в лохмотьях, с лопатами, с прочими рабочим инструментами прошла мимо. — Господи, они настоящие! — повернулся в их сторону один из солдат. — Нам надо просто их сбить! — Тогда грузовик моешь ты, — отозвался тот, кто находился за рулём. Виктор шёл впереди в обычной военной униформе, за ними — вояки в тёмных, плотных костюмах, с мистическими оберегами. Они остановились возле стен, покрытых останками — зелёными, изувеченными телами. Те, кого Лазарь и его коллеги отдали на растерзание CCD. — Они давно мертвы, — прозвучал один из медиумов. — Даже их души давно испарились. Группа двинулась сквозь останки. Раз — мутные желтоватые глаза одного из них вдруг двинулись, коричневая челюсть щёлкнула. Два — вся эта живая желчная грязь, похожая на сопли с пластилином, вдруг резко обрушилась — часть с потолка, часть восстала из земли. Виктор и бойцы принялись отбиваться-то от мерзости — человеческие лица, словно набухшие гнойники, омерзительно перемещались в этой текущей субстанции с останками рук и внутренностей. Виктор легко сокрушал эту биомассу простыми движениями — ему осталось только ругаться и жалеть о том, что он не закован в скафандр. Как это воняло! Обычные выстрелы из огнестрельного оружия никак не вредили этому веществу, однако у части бойцов на вооружении значилась кислота — струи едкой жидкости моментально начали растворять биомассу. Специальные костюмы защищали самих военных от этого вещества, так что вскоре с этой гадостью было покончено. Среди останков появилось много металлических шипов. Они выпали из областей лиц этой биомассы. — Бля, вот тебе — романтика Зоны! — прокомментировал Северов. Все пришли дальше, покуда не очутились перед… громадной живой штукой, она состояла из желатина и очертаниями напоминала типичную меху NOD. Только в этот раз она все превратилась в нечто полностью органическое, похожее на отвратительный гибрид паука, осьминога и кокон ксеноморфа. У этой шутки сочились слизью глаза рыбы. И, нет, всё же металлический оттенок угадывался в её поверхности. Что-то в этой оболочке осталось от механизма. Конечно не хватало света, чтобы полностью показать это отвратительное нечто. — Кто вы такие и что вам надо? — вдруг прямо спросил Виктор у этой нечты. — П’хуегли нгл’лф н’гл ф’хл!.. — и дальше там пошла такая же тарабарщина, она звучала из того места, где, как кажется, возник рот. — Похоже, не понимает по-русски, — сделал вывод Виктор. Перед тем, как он успел что-то сделать, кокон раскрылся как бутоны цветка. Содержимое — по форме похоже на пулю, целиком покрыты многочисленными стальными шипами разного размера. — Глааки! Или кто-то из его родственников! — понял штатный оккультист. — Похоже, для CCD — эти «машины» просто инкубатор! Сквозь воздух прошла дрожь. Обереги одного из бойцов раскололись. Он задержал, изнутри разорвалась экипировка, из ствола повалил пули. Мышцы мутанта и гротескная физиономия с бледными глазами, черты тонут в омерзительной массе. Из вершины Глааки раскинулись стебельки, на концах раскрылись лучезарные глазные яблоки. CCD устремился к своду и преодолел его, пока Виктор рукой пробивал насквозь мутанта и вырывал позвоночник. — Прости, Кирилл! — Виктор испытал глубокое отвращение из-за того, что враг заставил его убить соратника. — Сукин сын! Глааки выбрался на поверхность, буквально просочился сквозь землю и асфальт. Он появился над старыми советскими зданиями. Солдаты вокруг открыли по нему огонь из мобильной артиллерии — их попадания звенели металлом среди многочисленных шипов. Грохот — куртка и трусы-шорты полетели в стороны, Женя увеличился до Кайдзю-формы. Он как раз оказался по размеру сопоставим с Глааки. Если это, конечно, был именно Глааки. — Женя! — Виктор выбежал из шахты. Некоторые здания снесены, свирепый Кайдзю сходится с CCD. АТ-поля встали стенами. Виктор думает, прыгнуть ли ему в атаку на Глааки? У него в руке знак Старших Богов. Но что-то не хочется касаться шипов Глааки. Уж больше неприятно они выглядят. Некоторые из них уже воткнулись в Кайдзю-мальчика. Но, кажется, не прошли сквозь каменистую шкуру. Женя бил кулаками, он попадал по пуле — Глааки казался каким-то желатином, прямые физические атаки мало ему вредили. Глааки сотрясался, получал кулаками и когтями. Женя подпрыгнул, после чего обрушился — очень сильно грохнуло, синева раскалилась параллельно с тем, как раскалились алые глаза — разноцветная вспышка, грохот, много пыли. От Глааки ничего не осталось. Он просто растаял… — Значит, — Виктор шагал, когда позади на фоне поднимались клубы пыли. Женя был сейчас уже в куртке и в трусах-шортах. Мертвецы всюду пали без движений, зачастую с инструментами в руках. — Эти сволочи могут сливаться с этим древними роботами, чтобы становиться «этим». — Похоже на то, — говорил ему ближайший штатный сотрудник. — CCD могут сделать такое с Евангелионами? — Без понятия. Сотрудник указал на мертвеца. — Они пытались возвести какое-то оккультное сооружение. Вероятно, чтобы транслировать неизвестные энергии для выращивания этих тварей. На нашей планете есть энергетические вены земли, своего рода каналы, по которым циркулирует бессознательно выплескивающаяся наружу духовная сила живых существ и внутренняя энергия самого небесного тела. Опытные маги способны использовать такие линии в своих целях, ритуальным образом извлекая из них своего рода ману или создавая особые места силы, в пределах которых пользователь получает возможность свободнее манипулировать венами земли для подпитки своих способностей. *** — Синдзи — пидрила! — выругалась Аска по поводу того, чем занимается сейчас Синдзи. Она сидела под одной крышей с Рей. Подруга с синими волосами вышла из транса, во время которого её душа странствовала по миру. Открыла красные глаза и сразу же взялась за смартфон, посмотрела там много чего, написала несколько СМС Кенске. — Аска, если хочешь мужского внимания, мы можем сходить в одно место, — сообщила ей Рей. Аска подумала. — Ну давай. Они пришли в место, где находились роботы с торчащими членами. — Фу, какая мерзость! — Мари сразу же прониклась с глубоким чувством отвращения к огромному количеству предметов, которые практически в точности имитировали мужские половые органы. — Не, я дропаю! Глубоко убеждённая лесбиянка моментально отсюда исчезла. Рей и Аска обменялись взглядами, после чего даже рассмеялись. Рей первой подошла к одному такому органу, испытала возбуждения, после чего коснулась его языком — и резко взялась снимать одежду. Аска немного поглядела на это и тоже взялась раздеваться. Рей осталась в одних тёмных чулках, после этого как следует вогнала в себя этот инструмент. — Ух ты! Ничего себе! — Аска засмеялась рядом. — Ну как, Рей? — Это просто… восхитительно… Рей сразу приспособилась удовлетворять себя с помощью этого предмета. Аска разделась, также оставив только чулки. Рей в этот момент поспешила захватить Аску рукой, прижать к себе, чтобы следом же впиться ротом в рот. Дальше Рей посадила Аску на такой же член перед собой, опустила голову и начала сосать ей титьки. Аска Рей сразу приспособилась удовлетворять себя с помощью этого предмета. Аска разделась, также оставив только чулки. Аянами, уже насаженная на механизм, в этот момент поспешила захватить свою подругу рукой, прижать к себе, чтобы следом же впиться ей ротом в рот. Влажный и долгий — вот каким вышел поцелуй между девушками. Дальше Рей посадила Аску на такой же член перед собой, опустила голову и начала обрабатывать ей титьки. Что-то бормоча, Аска в ответ обхватила свою любовницу руками за голову. Рей же руками работала ниже пояса рыжей, лапала подруге ягодицы и бёдра. Привычный, даже светлый цвет кожи и резко бледный создавали контраст с чернотой чулков. Естественно, пальцы Рей, можно сказать, впились в клитор Аске. — Ну ты шлюха, Рей! Ну ты блядь! — Да, я хочу тебя, — дальше Рей откинула Аску, она пала на спину перед любовницей. Большой клитор Рей распухал. Рей ещё раз схватила грудь подруги, дососала любовнице сосок. Потом опустилась ниже, целовала той пупок. Аска говорила всякие пошлости. Рей почти всё время цеплялась пальцами за мячики своей любовницы. Они явно пробуждали похоть. Только после этого обе слезли с механизмов и просто взяли одну большую штуку. Она соединила девушек через влагалища. Теперь Аска решила взять шефство. Одна легла на другую, грудь к груди, рот ко рту. Аске было приятно касаться сосками сосков Рей, соединять язык с языком, чувствовать жар губ своими губами. Когда они перешли к главному действию, Рей высоко задрала ноги и очутилась снизу. Аска работала теперь, покрываясь потом, трахал любовницу и стонала. Рыжая вакханка часто ругалась, кричала и смеялась. Белокожая же содомитка с синими волосами больше молчала, иногда что-то бормотала и дрожала веками. Они были почти что обнажены, только чёрные чулки на ногах создавали нужный и сексуальный образ. Вибратор работал очень хорошо. Все мысли любовниц теперь были только о жарких волнах наслаждения, расходящихся из низа живота по всему телу. Аска в один момент прямо закричала от похоти и напряжения, извергла много грубых слов. Вот так обе пережили первый оргазм. Разумеется, перед походом в это место они поняли дозу наркотиков и сейчас та кипела в крови, толкала на новые удовольствия. Аска испытала оргазм после Рей. Она посмотрела на окружение, подняла голову. Рей, чьи ноги всё время были очень высоко задраны, в это время губами ласкала ей торчащий сосок. Девушки сели снова на эти машины, лицом друг к другу, каждая взяла свою любовницу одной рукой за грудь, вторую руку опустила к чужому клитору, бедром захватила бедро любовницы. И начали: эти механические штуки их трахали, пальцы вели массаж груди, другие — женского бугорка. Рей и Аска на один момент прерывали стимуляцию руками для того, чтобы прижаться голым бюстом к голому бюсту, передом к переду. Тепло, приятная кожа, жаркое дыхание, запах пота и слюны — вот что дарило бисексуалкам удовольствие дополнительно и просто сводило с ума. Обе пережили вот так вторые оргазмы, телесная жидкость омыла механические члены, особенно много её появилось у Рей. Наконец они убрали усталые пальцы от клитора друг друга. Дальше вступили два смазливых брюнета. Всё также добавили много смазки. Поначалу Аска лежала на спине и задирала ноги — мужчина держал её за бёдра и трахал. Рей рядом отдавалась на коленях, спиной к любовнику. Синевласка красноглазая с боку накрыла рыжую-голубоглазую, захватила её парой своих бледных рук. Аска в ответ одной своей рукой обхватила Рей за плечо, второй рукой дрочила себе клитор. Рей и Аска страстно сосались в этом моменте, когда их обоих прочищали. Потом они всё-таки рассоединились: Аска села спиной к секс-работнику на член, он одной рукой мастурбировал ей клитор, другой рукой захватывал ей грудь. Аска в ответ поворачивала к нему голову, рукой захватывала его затылок, прижимала к себе и сливалась с ним поцелуем. Второй секс-работник сидел лицом к Рей, она лежала на нём, обнимала и сплеталась языками. Аска видела, как член этого мужчины входит в Рей, как она двигает своей бледной задницей, чтобы насаживать себя на этот орган. Аска почувствовала приближение третьего оргазма и потребовала от секс-работника приставить себя поближе к своей любовнице. В результате он принёс Аску, не снимая с члена, трахал её дальше, когда положил жаркое, потное, голое женское тело на такое же жаркое, потное, голое женское тело. Рей для этого изменила своё положение, чтобы затылком сесть теперь к секс-работнику и находиться лицом к Аске. Вот так парни сидели и трахали, обхватывали шлюх руками. Рей протянула руки к Аске, последняя хотела обнять в ответ, но сейчас начался оргазм, и рыжая красавица буквально задрожала всем телом, потеряла контроль над руками. Она только кричала, заливалась краской. Рей закричала тоже. Влага хлынула у обоих. Секс-работники громко смеялись и дивились, какие перед ними чувственные шлюхи! *** Мана Киришима без предварительного звонка пришла в гости. Рей и Аска к тому времени ушли из дому развлекаться в казино (Сорью пообещала научить Аянами играть в азартные игры). Синдзи оставил Тодзи одного и пригласил Ману на кухню. — Хоть чаю спокойно выпьем, — Синдзи откинулся на стуле. Мана поглядела на рыб, плавающих в заполненной водой раковине. — Собралась ужин из них готовить? — поинтересовалась Киришима. — Ну да… — ответил Синдзи. — Я могу помочь, — предложила Мана. — Спасибо, но я завтра буду из них… э… что-нибудь делать. — Ты живых купил? Не жалко тебе их? — поинтересовалась Мана. — Да ладно, они же просто рыбы, — развёл руками Синдзи. — Но всё равно же они живые существа, — заметила Мана. — Ты вегетарианка? — подумал парень. — Нет, — девушка отвела взгляд от рыб. — Просто не люблю никого убивать. Ну кроме Кайдзю, само собой. Они монстры. — Они тоже живые существа, — заметил Синдзи. — Вовсе нет, они как Евы, созданные монстры, — возразила Мана. — Они живое оружие. Это мы люди вот можем слушать музыку и радоваться жизни. Кайдзю могут только убивать и разрушать. Они машины для убийств. Их не жалко уничтожать. Убивать их это как ломать танки и самолёты, они только уродские пародии на животных. — Угу, верно рассуждаешь, — согласился Синдзи. Вспомнив про Тодзи, он встал из-за стола. — Пойду, предложу Тодзи чаю. — Хорошо. Как только Синдзи удалился, Мана достал из кармана маленькое устройство прослушки, и сразу же метнулась к заранее примеченному месту… Немногим позже вернулись Рей и Аска. Первая несла в руках плюшевого медведя, которого удалось выиграть рыжей красавице. Сорью сходу заметив лишнюю пару обуви, знакомку куртку, да принюхалась. — Духи Маны! Scheiße stinkt! — возмутилась она. Синдзи услышал Аску с кухни. — Ох, чёрт, Мана! — Я знаю! — Киришима вскочила с места. — Я эвакуируюсь! — В другой раз приходи ко мне! — спохватился парень. — Я звонила, но тебя не было! — Ах, да! Аска и Рей вошли на кухню, застав троицу за пустыми чашками чая. — Привет, Тодзи! — поздоровалась Аска и уставилась на Ману. — Привет… — отозвалась та. — Синдзи, какого шайтана она тут забыла? Я попросила тебя не пускать эту шпионку в мой дом! — Прости, Аска! Она звонила ко мне, а я был с Тодзи здесь! Извини! — И почему его надо было приводить ко мне?! Ладно, я не против Тодзи, но тебя видеть тут не желаю! — заявила Аска. — Я уже ухожу! — махнула рукой Мана. — Да, она уже уходит, — Синдзи проводил Ману в прихожую. Аска села на её место. — Вы поссорились? — чуть хмуро поинтересовался Тодзи. — Мана как-то уж очень интересуется Синдзи, я думаю, она шпионка! — Угу, — кивнул Тодзи, даже не поинтересовавшись, в пользу кого Мана может шпионить. Распрощавшись с Маной, Синдзи вернулась на кухню. — Так, — серьёзно начал он, — теперь нам надо обсудить завтрашний день. — Я в этом не участвую, — вдруг сразу отказалась Аска. — Прости, Тодзи, но твоя сестра меня никаким боком не касается. — Ты — подруга Хикари. Хикари очень любила Сакуру. — Знаю — но я не хочу попасть в немилость к командованию NERV. — Думаю, нас с Тодзи двоих на эту операцию хватит, — решил Синдзи. — Если что — позовём Кенске. Верно, Тодзи? — Да… — задумчиво согласился парень. — Сейчас, — Синдзи взглянул на время, — вот сейчас надо сходить на кладбище, где захоронена Сакура и посмотреть, что там да как. Потом — то есть завтра днём — мы купим, чем рыть землю. И может чего ещё, что в голову придёт… Если всё получиться, следующей ночью пойдём откапывать. — Хорошо, а воскрешать ты её там собираешься? — спросил Тодзи. — Э… — Синдзи задумался. — Думаю, придётся там. Просто заклинание убирает всё опасное для жизни, а тело Сакуры радиоактивно из-за крови Кайдзю. Сам понимаешь, волочить его опасно. Поэтому надо купить счётчик Гейгера — на всякий случай. — Я захвачу одежду для Сакуры, — напомнил себе Тодзи. — Как вы собираетесь объяснять её внезапное появление? — посмотрела на них Рей критическим взглядом. — Командующий и, что самое опасное, те, кто стоят за ним — узнают правду. — Хрен с ним. Скажем, так пришла — нашли. Ведь тело было изуродовано, как мне известно. Так, Тодзи? — Да, — мрачно кивнул парень. — Её было не узнать. Но сделали экспертизу ДНК. — Экспертиза может ошибаться, — придумал Синдзи. — В любом случае, об этом мы потом подумаем, когда она будет живой с нами. Если что, ты, Рей, не дашь меня в обиду. — Доктор Акаги будет недовольна, если вы её не сообщите, — подумала Рей. — И чёрт с ней, — отмахнулся Синдзи. — Я ей обещал помочь — помогу, когда попросит. А так, что она мне? Я скажу, что запомнил заклинание — её мы перед моим отцом не подставим. — Мы ещё не проводили испытаний на людях, — заметила Рей. — На рыбах хватит! — отрезал Синдзи. — Мы и на крысах пробовали, люди тоже животные — гоминиды. Не вижу причин, почему может не сработать. Повисло молчание. — Думаю, нам надо перекусить, — предложил Синдзи. — А потом мы с Тодзи сходим на кладбище. — Не плохая идея, — потянулась Аска, — я жрать хочу. Шла, думаю, поем — а тут эта псина всё испортила своими ебучими духами! Синдзи сердито поглядел на Аску. — Слушай, я понимаю твои подозрения. Я осторожен с Маной, но не надо доводить всё до крайности. Тебе вообще никто походу не нравиться! — Мне нравлюсь я, — усмехнулась Аска, — этого мне достаточно. А остальные — главное чтобы не раздражали! Мана меня конкретно бесит! — О`кей — поехали! — закатил глаза Синдзи. — Тодзи, поешь с нами? — Давай, — кивнул Судзухара, кажется, чуть улыбнувшись. Впервые за всё время у него появился хоть какой-то просвет. *** Какие-то старинные руины, окружённые частоколом. Рядом стоит рабочий экскаватор, достаточно убого вида люди молодого и среднего возраста в типичной гражданской одежды возводят укрепления. — Святой Лазарь! Святой Лазарь! — сектанты приветствуют мрачного типа в сером пальто. Он уделяет им лишь самое минимальное внимание, только наказывает им дальше трудиться во благо NOD. Доктор Лазарь укрывается в одном из мрачных помещений, где он раскрывает свою книгу. Перед ним — крест, вокруг — следы свечей, некая начертанная пентаграмма. Лазарь разжигает костёр, обнажается по пояс. Сейчас он уже плотно порос бородой и усами, волосы сальные, взгляд — совершенно застывший. Одержимый не издаёт ни звука боли, когда вырезает на своём теле некие знаки, только иногда озвучивает заклинания и воззвания к Древним Богам — особенно часто в его словах звучат «Йа-йа, Шуб-Ниггурат» и «Уббо-Сатла». Отряд спецназ движется навстречу моросящему дождю. Сектанты построили себе деревянные смотровые вышки. У них забор, у них окопы. Офицер поясняет составу: — Вся эта ячейка NOD — обычные гражданские с дробовиками и охотничьими ружьями. Они поклоняются «святому Лазарю» — очевидно нашему человеку. Двое сектантов — молодая пара из мужа и жены устала копать. Они пали прямо на мокрую землю, чтобы отдохнуть. Внезапно мужчина кричит — откуда-то выползла змея. Женщина хватает лопату. — Нет! — Лазарь вдруг появляется прямо из воздуха и останавливает своей рукой лопату. — Отец Лазарь! — женщина с благоговением содрогается перед ним. Лазарь завёрнут в белую ткань, всё его тело покрыто письменами. Тёмные волосы отросли и он даже собрал их в короткий хвостик. — Не убивай, — звучит этот человек с благоговейным видом. Ближайшие сектанты с почтением склоняются перед ним. Моросит дождь. — Шуб-Ниггурат, Уббо-Сатла! Святой Лазарь протягивает руку к змее, она трансформируется, резко вытягивается, у неё появляется очень длинное и толстое тело со множеством ног, похожих на таковые от козла. Шкура становится фиолетовой, глаза — красными. Она становится втрое больше как минимум. Откуда она только взяла органику? Это чудовище моментально оборачивается вокруг мужчины. Лазарь раскрывают руки и стоит под дождём как пророк. — Скоро сюда нагрянут враги — будьте готовы. Вот так он уходит обратно в свою крепость. Военные оперативно преодолевают поле. Из сумрака навстречу пехоте устремляются всевозможные чудовища, преимущественно красного цвета. В облике угадываются черты животных — собак и тому подобных. Они выглядят так, словно целиком состоят из онкологической опухоли. У кого-то вертикальная челюсть со множеством глаз, у кого-то раскрывается не так рот, глаза у всех желтоватые, у некоторых раздвоенные глазницы, очень много где вырастают короткие трубки из мяса. Все эти химеры из адской плоти бегут на рой из пуль. Крупный калибр пробивает их насквозь, лучи лазеров и мазеров распыляют, огнемёты испепеляют, крионические струи оледеняют, кислота растворяет. Внезапно ещё с воздуха налетает одна крупная бестия, она представляет собой один сплошной орган, покрытый щупальцами и хоботами с жёлтой начинкой. У неё огромные крылья птицы, обёрнутые кровоточащим эпителием. Как только они держат такую штуку в воздухе? Виктор пробивает её из противотанкового дула, она падает, в глаза бросаются раздутые лапы птицы. Вокруг теперь куча трупов таких бестий. Гадкая жёлчь вытекает из ран — Женя! — Виктор видит, как Мальчик-Кайдзю, в куртке и в трусах-шортах, пробивает рукой чудовище, которое раньше, похоже, было медведем. Его кровь похожа на кал по цвету и тону. По запаху в общем-то тоже. Оно замирает — если это был медведь, то он стал раза в три больше после трансформации. — Жрецы Шуб-Ниггурат и Уббо-Сатлы способны менять живую плоть — будьте осторожны! — обращаются феи к Виктору и Жене. Выстрелы затихают, пехотинцы переводят дух в окружении кучи уродливых трупов. Да, десятки монстры воняют столь же страшно, как выглядят. Святой Лазарь пребывает в кругу из свечей. Все ранее нанесённые порезы на нём уже зажили, у него чистый нагой торс, при этом мускулистый. Черты лица его изменились, стали более выразительными и брутальными, волосы существенно отросли. Глаза раздуты, внутри них — чёрная нефть, от которой исходят дым и дрожь воздуха. Лазарь прибывает в медитации, бормочет заклинания и воззвания. Его фамильяр сидит рядом и зорко следит, чтобы никто не отвлекал Верховного жреца. Испуганные сектанты с дрожью глядят на него. Кровь жертв из числа неверных сочится к нему с креста. Наконец голос Лазаря звучит под сводами: — Вам пора переродиться, чтобы быть полезными Господу нашему и Ангелам Его!.. Милостью Шуб-Ниггурат и Уббо-Сатлы!.. Ближайшие сектанты начинают краснеть и расти в размерах, их одежда рвётся… Здание разнесли с помощью атаки с воздуха, оно превратилось в слой мелких обломков почти полностью. — АТ-поле! — закричал оператор. Из-под обломков вырвались гиганты — ну, по сравнению с Евами и Кайдзю, пигмеи, но ростом до пяти метров. Все — гуманоиды, красные, состоящее как из раковой ткани, зачастую деформированные относительно нормальных человеческих пропорций. В них бьёт канонада мобильной артиллерии. Летят куски мяса, у кого-то сразу же срывает головы. — Ага! — Виктор глядит в бинокль. — Значит, ещё не всё! Пошли, Женя! Наш ход! Солдат и мальчик очутились среди руин. Женя прыжком пробивает насквозь одного такого монстра, вылетает с крупным куском позвоночника. Виктор высоко прыгает и бросает гранату, он прячется за ещё одного монстра, чтобы уберечь себя от попадания кусков и дождя крови. Всё это страшно воняет. Виктор и Женя подходят к останкам частокола. За ними — ещё эти гиганты, а с ними — некоторые уцелевшие сектанты NOD, они сохранили человеческий облик и пережили артиллерию. Эти хаоситы разукрасили лица боевой краской и целятся из луков. Виктор высокого прыгает, кидает целую связку гранат. Женя прыжком ломает колено ближайшему великану. Виктор приземляется и закрывает уши. Всё теперь разносит на куски, летят фрагменты тел, куски дерева. Виктор видит, как нижнюю часть тела великана оторвало, но он всё ещё жив. Виктор вырывает из земли ближайшую заточенную деревяшку и вонзает ему в голову, противник успокаивается. — Тьфу! Покойся с миром!.. В окружающей пыли появились какие-то надписи — мистические письмена. Виктор и Женя в следующий момент увидели… — Блядь! Отродье Иблиса! Область под крышей здания, которая совершенно не пострадала после того, как сюда полетело прямое попадание. Возвышается крест, к которому прибиты многочисленные тела. Мужские, женские, взрослые, даже детские, у всех замерли открытые рты в беззвучном вопле. Вокруг креста — пентаграмма, ещё дальше стоят свечи. И вот здесь в позе лотоса Лазарь — живой, невредимый. Наг по пояс, его охватывает дьявольская тварь, похожая на смесь змеи, сороконожки и козла. Глаза — полностью белые, от него испаряются клубы серого дыма, внутри которых мелькают чёрные письмена. Вид — предельно мужественный и сконцентрированный. Он глядит в сторону артиллерии, наводит туда руку — там происходит взрыв, снаряды разорвало от какой-то реакции — Твою мать, сука! — Виктор выпускает в него очередь, пули с металлическим звоном отлетают от едва заметного ореола вокруг этого человека. Колдун поднимет руки, из ближайшего дыма возникают очертания человеческих силуэтов, множество призраков окружают его, дым и змееподобный монстр сливаются в нечто больше. В словах заклинания звучат имена — «Йиг» и «Йидра». Оба глаза Жени становится красными, мальчик рассержен и одним движением запускает себя. Он сталкивается в воздухе с эфирной змеёй и его отбрасывает. — Сукин сын! — теперь Виктор прыгает уже сам. От торса и лица Лазаря проливается золотистый свет, Виктор врезается в них, как в материальную преграду — его также отбрасывает. — Блядь! Виктор пробивает собой остаток кирпичной стены. Голос колдуна звучит как раскат грома. Крест с кучей трупов сотрясается. — Он силён, как некоторые Кайдзю! Женя выбирается из обломков. Бледные босые ноги отталкиваются — мальчик снова в полёте. Раз — он оказывается между верхней и нижней челюстью гигантского змея. Лицо напрягается — создание пытается его раздавить, не выходит. Бледное пламя горит в глазах этого чудовища и светит из его утробы. Виктор ещё раз пытается добраться до Лазаря. Он бросил ещё гранату — в этот раз вышел просто бесполезный хлопок, который даже ничего не разрушил. Неизвестно — осталось у бывшего доктора ВНБ внутри что-то человеческое или это лишь человеческое тело, захваченное духом внеземного чудовища? — Сука! — Виктор вынимает из ножен заговорённый меч. Он ломается, разлетается на металлические обломки об голову Лазаря. Старший Знак тут не помогает! Тогда Виктор хватает врага за руки. Последний особенно громко взывает к Шуб-Ниггурат и Уббо-Сатле. Военная униформа с треском рвётся. Виктор превращается в деформированного гуманоида, состоящего из светло-синей плоти, среди которой тонут маленькие глаза. Ростом больше трёх метров теперь, бледно-серый позвоночник обнажается и выступает наружу, голова вытягивается и как бы спадает на бок. Он что-то там озвучивает. — Я был нужен Древним как раз, чтобы превратить тебя в их слугу! — заявил тут Лазарь. — Как видишь, Виктор Северов, Великий Ктулху наделил меня достаточно силой и достаточными знаниями, чтобы я победил тебя! Ты хочешь жить. Они дадут тебе жить. Дадут жить под стягом своей воли! *** Вечером похолодало, пошёл лёгкий снег, в небе над городом появилась блекла луна. Как договаривались, Тодзи и Синдзи отправились на кладбище. Они сидели у окна в конце почти пустого автобуса. Синдзи смотрел на холмистые пейзажи за окном. Когда автобус свернул, то он опознал этот маршрут. — «Это же то кладбище, где похоронена моя мама! Как давно я там не был?» — спросил себя юноша. Он припомнил, как лет шесть назад в последний раз появлялся здесь с дядей. Тогда стояло жаркое лето — прямо как в день смерти Юй. Собственно они и явились туда по случаю годовщины. Как обычно на могиле лежали свежие цветы. Видимо их всегда в это день с утра приносил Гендо, живший и работавший в Токио-3 всё это время. Тогда Синдзи положил свои цветы рядом с могилой. С тех пор он более там не появлялся. На следующий год дядя забыл про годовщину, Синдзи всё помнил, но не стал напоминать — какой смысл ездить и класть цветы у могилы? Это не вернёт его мать — она мертва, её больше нет, она стала прахом, вернувшись в небытие из которого пришла. Когда-нибудь и он вернётся в пустоту, что его породила — тогда ему никто не принесёт цветы на могилу. Да и не будут они ему тогда нужны. Автобус остановился. — Всё, приехали, — встал с места Тодзи. Покинув транспорт и выйдя на остановку, парни накинули на головы капюшоны от снега. Синдзи отключил музыку и вынул наушники. Кладбище виднелось за холмом. Поднявшись по ступенькам и минув синтоиский храм, парни подошли к воротам кладбища. Людей вечером им на глаза не попалось, только охранник сидел в своей будке и мирно пил кофе. Обменявшись взглядами, юноши двинулись дальше. Кладбище встретило их соответствующей тишиной. Снег падал бесшумно. Зимние закатное солнце холодно освещало бесконечно тянувшиеся по обе стороны дороги надгробья. — В день похорон Сакуры всё было также, — тихо проговорил Тодзи с заслезившимися глазами. — Веди куда, — сказал Синдзи. — Прямо — и на последней развилке — налево. Парни двинулись по дороге. Синдзи бегло осматривал надгробья. В большинстве своём они представляли собой каменные прямоугольные монументы, кое-где виднелись кресты, попадалась даже экзотика — пару раз Синдзи видел шестиконечные звёзды Давида. — «Мисато говорила, многие учёные из Израиля проектировали город, лаборатории и Евы», — вспомнил парень. — «Видимо, кто-то не вернулся домой». — Знаешь, а если вот получиться вернуть Сакуру, то может, ты вернёшь других мёртвых? — спросил Тодзи. — Наших матерей, да просто хороших людей. — Я не знаю. Как получиться. Я не против вернуть многих мёртвых к жизни, — не стал возражать Синдзи. — Смерть — ужасная штука. Она делает жизнь бессмысленной. В идеале, можно было набрать одарённых людей, отправить команды по воскрешению во все страны, а с технологией пришельцев — я уверен — можно было бы изобрести способ отменить старение. — Хорошо бы, — согласился Тодзи. — Но это в идеале. Я не уверен, что мы сможем победить в войне со всеми этим Кайдзю и пришельцами, — сказал Синдзи. — Ну да… — мрачно согласился Тодзи. Парни дошли до последней развилке. — Вон туда, — указал Тодзи. — Угу! Парни свернули и вскоре дошли до ничем не примечательного постамента. Место, где покоилась Сакура, ничем не отличалась от всех прочих захоронений. Парни остановились перед ним. Тодзи подошёл ближе и стряхнул с постамента сухую ветку, принесённую ветром. На его глазах появились слёзы. — Я осмотрюсь здесь, — сказал Синдзи. — Нам нужно прикинуть местность, всё просчитать. Заплаканный Тодзи посмотрел на него, шмыгнул носом и утёр слёзы. — Прости. — Да ничего. Лучше скажи, как глубоко закопан гроб? — Два метра. Около того. — Мда… — Синдзи задумчиво потёр подбородок. — Это придётся долго копать и закапывать обратно. Надо много о чём ещё подумать… — Прости, у меня башка не варит, — сказал Тодзи, продолжая утирать слёзы и сопли. — Ладно, интеллектуальную сторону я беру на себя. Ты будешь копать. Чувствую надо посвятить во всё это Кенске. Вдвоём долго будем возить с мёрзлой землёй, — заключил Икари. — Хорошо… — И ещё нам нужна складная лестница, чтобы перелезть через забор. Или можно подкупить охранника — но это может не сработать, — стал перебирать варианты Синдзи. — В случае чего. Сторожа можно даже замочить. Ну и потом воскресить — он подумает, ему всё приснилось. Но то рискованно, если кто найдёт труп, пока мы на кладбище то вызовет полицию… Да я не готов никого убивать. Ладно — перелазим через забор, к счастью, Сакура похоронена далеко от его будки. — Я понял, — кивнул Тодзи. — Подумай, что ещё… — Ещё? Ещё можно захватить успокоительно — чтобы успокоить Сакуру, когда она воскреснет. Чтобы шуму не подняла, — предложил парень, имея в виду свои наркотики. Он ещё раз огляделся. — Так сколько сейчас? — Синдзи поглядел на смартфон. — Два часа до закрытия кладбища — как мы смотрели. — Слушай, может просто прийти на кладбище и затаиться? Чтобы два раза не переться через этот сраный забор, — подсказал Тодзи. — Не плохая идея, — одобрил Синдзи. — Главное чтобы тут не было много камер. Но я что-то ни одной не вижу. Ладно, пошли, обойдём кладбище, посмотри, что тут как. — Хорошо, пошли. — Тодзи поглядел на могилу. — Слушай, может, за раз вернёшь мне мою и мать? — А она похоронена где? — Здесь же — рядом, — указал Тодзи. Синдзи ещё раз посмотрел на изваяния. Он не обратил внимания, на то, что это семейное захоронение. — Её гроб лежит рядом, на той же глубине. Копать дольше, но втроём мы справимся — я уверен. — Ладно, тогда надо будет захватить больше одежды, — согласился Синдзи. Потом он ещё подумал над этим предположением и сказал по-другому, когда через час парни уходили с кладбища: — знаешь, Тодзи твою мать не обязательно воскрешать на месте. Мы просто положим её кости в пакет и заберём с собой. Хорошо? А то я буду нервничать и всё такое. Чем меньше людям бежать с кладбища — тем же лучше, так? — Ну, хорошо, — согласился Тодзи. Ему от идеи вскрывать гроб, перекладывать кости матери пробежал холодок по телу. Всё же то, что они делали, было жутко кощунственным. Но с другой стороны, они делали это ради благой цели, ведь если у них получиться, то смерть впервые с начала времён проиграет человечеству. Их цель оправдывала всё. *** Кенске покупал цветы в магазине, когда ему позвонили. — Извините, — попросил прощения он у продавца и достал телефон, попутно выложив деньги. Когда он поглядел на номер, то не слабо удивился: — Ало, Тодзи?! — ответил парень. — Да, это я. Привет! — поздоровался старый друг. — У меня к тебе дело. Важно. Очень важно. — Прямо очень важное? — Да. — Из какой хоть области? — Узнаешь. Приходи к Аске. Я у неё. — У Аски? Хорошо, уже иду. Буду через полчаса, — пообещал Кенске. — Угу! Спасибо, жду тебя! Кенске взглянул на купленный букет с некоторым сожалением. Можно было вернуть — но он лучше сделает приятней другому человеку. Он набрал номер телефона. — Ало? Маюми? Прости, я не смогу к тебе сейчас прийти — Тодзи срочно нужна моя помощь… Ладно, тогда завтра созвонимся. Извини — да, до завтра! *** Поздним вечером голые Кадзи и Мисато сидели на футоне, облокотившись на стену. Рядом стояла пара банок пива, которые они попивали, ведя беседу и перебирая старые снимки. Сытый Пен-Пен игрался с маленькой рыбёшкой в другом конце комнаты. — Это мы в период учёбы, да? — предположил Кадзи, показав Мисато фотографию. На ней в центре стоял он — юный и совсем без щетины, по правую сторону — светловолосая Рицуко, по левую — Мисато. — Кажется, эта наше первое знакомство, — припомнила Мисато. — Мы тогда нажрались. — Кадзи усмехнулся. — Даже Рицуко пробовала. — Если я правильно помню, это был единственный раз, когда она напивалась, — сказала Мисато. — Чёрт, тогда не было Кайдзю! Стоял прекрасный город Токио, Мацумото перестраивался в Токио-2, страна выходила из кризиса, строился Токио-3. Максимум что мне грозило — это нагоняй от преподов! — Ты права это было золотое время. — Кадзи с немного грустным выражением поглядел на потолок. — Но если пораскинуть мозгами, нам никогда не жилось легко. Я даже не знаю — кому из нас хуже пришлось до того, как мы встретились. — По-моему мериться несчастьями — плохая идея, — вздохнула Мисато, чуть пригладив растрёпанные после страстного секса волосы. — Из-за того дерьма, что с нами стряслось — мы оказались здесь. Если бы моя семья не погибла из-за этого кризиса, если бы твой отец не взял тебя в Антарктиду — всё сложилось бы по-другому, — рассудил Кадзи. — Как думаешь, человек может выбирать свою судьбу? — задала философский вопрос Мисато. — Помню, кто-то сказал, мол, мы живём в лучшем из миров, что если что-то поменять — то было бы только хуже. — Не думаю. Лучший из миров? Этот? Не знаю, меня никто не спрашивал, хочу ли я родиться в такое время и в таком месте, — сказал Кадзи. — Хотя если подумать, что было раньше? Вторая Мировая? Русско-японская? В какой век не родись — всё одно. Сейчас война с Кайдзю. Возможно, мы видим закат эпохи человечества. Вот развивалось оно родимое, тысячи, десятки тысяч лет от плуга до атомных реакторов — и вот, конец ему! — Знаешь, я бы раньше тебе по губам за такое бы надавала! А теперь… — Мисато обхватила ноги, немного переменив позу. — После появления этой армады, всё пошло наперекосяк. Я в самом начале была уверена, мы сможем победить. В первой битве всё казалась безнадёжным. Но случилось чудо. Потом мы потеряли Пятую и целый филиал. Не исключено, что тогда упущенный Гидора вызвал подкрепление в виде этой армады. Потом остальных четверых Кайдзю мы уделали без проблем — если не считать проблем с Синдзи и Первой. Потом мы потеряли Нулевую — слава Богу Рей выжила, это была потеря, но не страшная. Затем всё пошло наперекосяк из-за Космозиллы. И вот теперь мы в жопе. — Я всё понимаю, ситуация близка к критической. Мы должны быть готовы к капитуляции, — сказал Кадзи. — Я обещала пилотам… — Ты не в силах повлиять на решение Совета Безопасности. После следующего теракта они выдадут им Евы — я больше, чем уверен. — Думаешь, они даже не дадут нам шанса уничтожить армаду? — грустно спросила Мисато. — Даже если армада будет уничтожена, думаю там, откуда они явились их ещё предостаточно, — рассудил Кадзи. — Наш последний шанс — если вмешается сила, о который мы не знаем. — Ты о чём? — Ты говорила мне, вы странным образом выжили в Токио-3? Ракеты, пущенные в Космозилу просто исчезли. Потом оказалось, если бы мы его взорвали, то его энергия сожгла бы всю страну. А появившийся следом CCD тоже вскоре исчез. У меня закралось такое чувство, что кто-то управляет событиями — кто-то очень могущественный, пока за гранью нашего понимания. Вот я хочу знать, кто это, я хочу знать правду, — сказал Кадзи. — CCD — я почти уверена, что эти монстры за всё в ответе. Синдзи говорил, они за гранью добра и зла, за гранью нашей логики. Я поклялась им отомстить, но я не знаю, как воевать с таким врагом, — отчаялась Мисато. Кадзи крепче обнял её. — Ситуация ещё может перемениться, — сказал он и поцеловал любимую в губы, — ещё не стоит отчаиваться раньше времени. Надежда умирает последней. — Нет, — возразила Мисато, прильнув к Кадзи, — последними умрём мы сами. *** Женя с омерзительным треском рвущийся плоти оторвал верхнюю часть челюсти монстра-полузмеи. Голова почти наполовину слетела, дьявольский взор угас. Частично это создание обратилось в дым, частично в слизь, что-то пало брызгами, рой призраков вокруг пропал. — Ва-а-а-а-а! Глаза Виктора утонули в собственной плоти… Что он видит теперь? Он видит перед собой окно в ад. Иначе это никак не описать. По краям синяя и красная органика, с неё стекают капли алой крови. Дальше много полыхающего пламени, и среди всего этого нагромождения зелёных щупалец. Нечто вроде куста. Угадываются огромные светлые глазные яблоки, там ползут змеи и открывают пасти, там двигаются зеленеющие водоросли. Всё это покрывает собой белеющую пасть. И среди всей этой массы в безумной оргии копошатся человеческие тела. Мужчины, женщины, у кого-то сорвана кожа лица, у кто-то вырывается сердце, многие совокупляются. Цельные человеческие тела находятся в самом нагромождении глаз и водорослей, щупалец и змей. У подножия этого куста всё покрывают окровавленные кости, пережёванные останки, выплюнутые этим монстром. — Со мной разум Великого Ктулху! — звучал Лазарь. — Пусть Его мысли и мечты обратят тебя в покорного раба! Перед Великими Ктулху склонится вся Вселенная и все узрят его прекрасные грёзы! — Нееет! Виктора затягивает туда. Он видит перед собой далёкий тоннель, состоящий из многочисленных плотно сжатых серых деревьев. Откуда-то сверху свисают вспоротые человеческие тела, останки животных падают, гигантские насекомые падают, кричащие младенцы, человеческие останки… Внизу — многочисленные крокодилы, куски рыб, скелеты рыб с конечностями насекомых, гусеницы, стрекозы с выпученными человеческими глазами, множество оторванных детских голов, множество костей, фрагменты зубастой челюсти… Легион ужасов сливается в экстазе изорванных останков различных живых существ, всё это заполняет подножие прохода в этот густой лес из серых деревьев. — Узри мечты Великого Ктулху! — кричал за всем этим ужасом Верховный жрец. — Узри, во что обратится этот мир, когда Великий Ктулху прибудет с нами! Пади же в пучины сознания Ктулху! Виктор падает теперь в какую-то зелёную трясину, вокруг раскрываются многочисленные рты и глаза. Это кто-то вроде шоггота, только зелёный и с человеческими глазами. На фоне этого взрываются многочисленные вулканы, в горящем небе устраивают смертельную схватку зелёные птеродактили. Дальше пейзаж меняется — Виктор вываливается из зелёного шоггота с людскими глазами и оказывается в озере из крови и мочи, из него всплывают останки людей, которых он когда-либо знал, выключая родителей. Сам Ктулху вырывается рядом, он хватает щупальцами каких-то химер, рвёт на куски рогатого дьявола, смешиваясь с хаотичным пейзажем. У него очень много щупалец, мерзкие крылья летучие мыши где-то на фоне. Но это — лишь часть пейзажа. С другой стороны — оранжевые облака вдруг разверзаются гигантским глазом, он проглядывается сквозь водород и хаос, метает молнии. Трупы, трупы, трупы, многочисленные человеческие трупы покрывают каменную равнину под этим взором. — Узри власть Древних! Узри!.. — Я ЭТОГО НЕ ДОПУЩУ! Голос Виктора разрывает кошмар. Деформированный мутант снова стягивается в человека. Виктор снова такой, каким он выглядел до трансформации. Только без одежды, его голое тело покрывают лишь мелкие лохмотья. И он очень злой. — Ты разрушил кошмар Ктулху! — поразился Лазарь. — И преодолел проклятие Шуб-Ниггурат и Уббо-Сатлы!.. Ты — душа невероятной силы! Так будь же с нами! Служи нам добровольно! Такой душе не предстало стоять в одном ряду с… — Да, спасибо, ты показал мне то, что вы и ваш ëбаный Ктулху намерены сделать! — Виктор схватил колдуна за горло, тем самым не дав ему более озвучить ни слова. Полностью белые глаза одержимого, кажется, выразили шок. Руки Лазаря схватили руку Виктора. Колдун пытался разжать его пальцы. — Ты даже представить себе не можешь!..— давил Северов. — Как ты вдохновил меня не допустить этого!.. Не допустить! Виктор теперь двумя руками схватил глотку этого колдуна, пытаясь сломать шею. На лице — ненависть, дошедшая до предела. Лазарь в ответ напряг свои ментальные силы, мысленно взывая к своим Богам-демонам. Виктор аж оторвал его ноги от пола, дрожал мускулами, пытался сломать одну только шею. — Ты не можешь меня убить! — голос колдуна звучал откуда-то ещё, кроме его рта. — Сила моих Богов и Ангелов со мной! Виктор хорошо почувствовал босыми подошвами рост температуры пола и какую-то дрожь, словно землетрясение. — Это что ещё?! Вспышка огненного золота — Кайдзю-Мальчик рядом — грохот из-под земли. — Стражи передают энергию через место силы планеты! — прозвучал голос фей. Мощный взрыв, Виктор немного отброшен и видит как среди потока племени из недр Лазарь обращается в скелет… — Древние сделали меня бессмертным за верную службу! Обнажённый Виктор падает рядом с крестом, на котором распята куча трупов. Кто это говорит? Трупы — дюжина ртов мертвецов начинает звучать голосом этого колдуна. Перед Виктором и Женей делает шаги пылающий скелет, чьи глаза — две ночные фары. — Я — Святой Лазарь, новый вождь NOD! Я не умру! Я наследую благословенную вечность!.. Его скелет увеличился в размерах, приобрёл разнообразные закорючки и острые штуки, прямо когти, шипы, клыки… Виктор бегло подумал, как бы он выглядел, если сохранил плоть. Ближайший дым густо полнится мистическими символами. Виктор видит ещё этот крест. — «Ну всё, мне точно оно будет в кошмарах сниться. Уж лучше яой с Каору и Тодзи!» Лазарь выдыхает концентрированную струю плазмы. Виктор и Женя выставляют против неё руки, в воздухе появляется мистический щит в виде знака Мотры. Атака отражается, враг дрожит. Две пары босых ног отрываются в прыжке от крови и гари. Крест с кучей кричащих тел падает и разваливается. Виктор и Женя пролетают сквозь скелет, разрушая его на мелкие косточки. Обломки падают среди всех этих развалин, где мерзко пахнет горелой плотью. Две световые точки в глазах дьявольского скелета угасают, мистические символы вокруг исчезают, дым становится обычным… Виктор и Женя стоят с обратной стороны глубокой расщелины в земле. Феи охватили всю эту область своим мистическими восприятием: — Враг уничтожен, это место силы Древних разгромлено. Теперь только Стражи Земли будут получать из него энергию. Оно больше не будет каналом для воли Древних. Женя погашает один глаз, он теперь снова синий, больше не красный. Мальчик-Кайдзю стоит в куртке и в трусах-шортах. — Фу-ф! — Виктор оторвал босую подошву от крови гиганта. — А я опять голый! — Северов чувствовал температуру своей кожей, но она не вызывала у него проблем. Зато запах! — Какой пиздец! Мне нужен неразрушимый костюм, как у Супермена! *** Синдзи встретил Кенске у порога квартиры. Тот появился с букетом цветов. — Привет, — улыбнулся гость. — Привет, ты это кому? — поинтересовался Синдзи, пропуская гостя в квартиру. — Это? Вообще, — Кенске шепнул на ухо, — хотел бы Аянами, но думаю, она не поймёт, потому… Следом за Синдзи в коридор вышла Аска. — Привет, Аска! Это тебе! — протянул Кенске. — Ух, ты! — девушка немного обрадовалась, приняв цветы. Потом с каким-то подозрением их понюхала. — С чего это бы это? Маюми кинула? Хочешь стать моим очередным любовником? — Нет, это просто подарок! — пояснил Кенске и начал раздеваться. Синдзи закрыл дверь. Кенске оставил куртку, ботинки и шапку в прихожей, пригладил свои волосы и прошёл на кухню, где сидели Рей и Тодзи. Синдзи в это время достал из холодильника последнюю купленную рыбу и положил на столик. — Кенске, я сейчас кое-что покажу, — начал наш юный маг. — Потом мы обсудим наше дело. Думаю, если у нас получиться, то мы поможем Тодзи-куну — как минимум. Как максимум — изменим жизнь всего человечества. После демонстрации воскрешения на глазах у изумлённого Кенске, Синдзи отправил рыбу к остальным и начал объяснять план. — Ты же поможешь нам? — Тодзи поглядел на своего друга — Хорошо! Конечно, помогу! — уверенно согласился Кенске. — У меня даже кое-что дома есть! — Нам нужны маленькие лопаты и переносная лестница, — перечислил Синдзи. — У меня есть пара маленьких лопаток — на случай войны. И я ещё покопаюсь в своём барахле, может что найду! — пообещал Кенске. — Отлично. Завтра в девять позвони нам. Мы ещё подумаем с Тодзи, — Синдзи перевёл взгляд на него. — Надо будет купить лестницу — ну чтобы лезть через забор. — Мы ночью пойдём, да? — уточнил Кенске. — Само собой. — У меня есть очки ночного видения! Фонари могут кого-нибудь привлечь, так будет незаметней! — хлопнул в ладошки Кенске. — Хорошо, принесёшь завтра их, — дал задание Синдзи. — Что ещё? Надо ещё думать, наверняка нам понадобиться чего-то ещё… — Слушай, а этом твоим заклинанием точно можно вернуть человека? — Кенске, понятно дело, сомневался. — Я уже не один раз говорил — должно сработать. На животных всегда работало — почему на людях не сработает? — А откуда ты его узнал? — спросил Кенске. — Это долгая история. Если вкратце, то эти заклинание Богов круга Ктулху — я тебе о них говорил тогда? — Каких-то богов… — Тодзи, правда, плохо соображал во всей этой мало знакомой для него терминологии. — Так чувство, что я пытаюсь запомнить лор Вахи или «Древних свитков». — Да, тебе Кенске не говорил про случай с Маюми, да? — Как ты просил, я молчал, — честно посмотрел на него Кенске. — Я умею хранить секреты, мне не нужны лишние проблемы. — Синдзи, — решил сейчас спросить Тодзи, — а ты не надумал вернуть к жизни кого-нибудь ещё? Например, наших с Кенске матерей? — Тодзи, давай не будем загадывать на будущее. Я не уверен в своих силах. Я только недавно освоил это умение, — предупредил Синдзи. — Я уже говорил, если всё получиться, мы сможем вернуть всех наших умерших близких. — Ну ладно, я понял что ты хочешь, — кивнул Кенске. — Перспективы у нас большие, но мы не понимаем эту силу. Поэтому это опасно. Мой отец и учёные NERV знают о моих способностях, но они опасаются, — ещё предупредил Синдзи. — Сейчас я рискую. — Мы будем молчать, — пообещал Кенске. — Да, пока всё должно быть сделано по-тихому, — кивнул Синдзи. После ребята ещё немного поговорили о предстоящем деле. Порешив завтра встретиться в девять, Тодзи и Кенске ушли домой. — Охота тебе так рисковать? — вдруг спросила Аска, когда Синдзи закрыл дверь за друзьями. — Нет, но я должен помочь им, — Синдзи ответил очень уверенным взглядом. — Зачем? Тебе какая-то выгода будет от того, что его сестра и мать будут живыми? — напрямую спросила Аска. — Что значит выгода? — возмутился Синдзи. — Мне жалко его, я хочу помочь ему! При том, если у меня получиться, я смогу вернуть много кого к жизни! Я твою мать тоже верну к жизни! — Её, пожалуйста, оставь в земле, — отказалась Аска. — Почему это? — удивился Синдзи. — Моя мать покончила с собой потому, что у неё поехала крыша и ей осточертела её жизнь, — негативно выдала Аска. — Зачем её ещё воскрешать, раз она сама так решила? — А… Извини. — Не извиняйся, блин! Вообще никогда не извиняйся ни перед кем и никогда! — посоветовала Аска. — Зря ты это всё затеял! Помяни моё слово! Только подставишь доктора Акаги и позлишь своего отца. Или ещё нарвёшься на что. Картер сказал — это опасно! Ты смотрел фильмы? — Какие фильмы? При чём тут фильмы? — Ну блин, ты не знаешь этой басню: «Мёртвые должны лежать в могилах?» Всегда когда кто-то пытается кого-то воскресить, выходит пиздец: зомби, вампиры, уроды, гомункулы, монстры всякие… Не рисковал бы ты! — Аска не путай вымысел и реальность, — спорил с ней Синдзи. — В кино всё по другому… — С чего ты взял что мы реальные люди? — усмехнулась Аска. — Может мы герои выдуманной истории? Я уже этому не удивлюсь! А если серьёзно, то по-моему есть жанровые законы — которые реальны в нашей жизни! Типа закона подлости, когда хочешь как лучше, а на выходе получиться полная жопа! — Ага! А ещё вся Вселенная — мой сон. И мы в «матрице». Не смеши, Аска, — вскинул руками Синдзи, направившись мимо неё в комнату. — Зря мы Тодзи не предложили остаться с нами. — Тодзи мне тут ещё вонючего и не мытого не хватало! — рассмеялась Аска. — И ты не сходи с темы. — Она последовала за своим парнем в комнату, где Рей серьёзно и сосредоточенно играла в видеоигру Аски. — Какой смысл что-то ещё обсуждать, когда я уже обо всём договорился? Мне жалко Тодзи, я ему помогу! Это тебе, я вижу, никогда никого не бывает жалко! — Ты прав, мне никогда никого не бывает жалко. Я никого не жалею. И нечего людей жалеть — все когда-нибудь заболеем и сдохним. Не жалеть людей — это самое первое, чему надо научиться в нашей сложной жизни, — сказала Аска. — Ну не жалей! А я жалею! Я — человек! Я помогу Тодзи и всем, кому смогу! Мне их жалко, Аска! Я понимаю, что такое смерть! Когда погибла моя мать, я лишился всего! Я хочу помочь другим избежать этого! Синдзи понимал, мать он не вернёт этим заклинанием (потому, что её тело растворилось внутри Евы). — И у нас появилась надежда всё изменить! Я верю в эту надежду, Аска! — Твоё право, — развела руками Аска, — но моё мнение ты знаешь. Надеюсь, жизнь тебя научит тому, чему она научила меня: не жалеть других людей никогда! От этого только у тебя будет больше проблем! На том они, оба раздражённые, замолкли и сели по обе стороны от Рей. — Мы высказали своё мнение, но я решил как решил, — ещё раз подчеркнул Синдзи. — Валяй! — махнула рукой Аска. — Посмотрим, какой из тебя выйдет Иисус!