Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

«И моли всё пространство, чтобы никогда не встречать меня ни в одном из моих тысяч обличий. Прощай, Рэндольф Картер, и будь осторожен, ибо я и есть Ньярлатхотеп, Ползучий Хаос!»

— «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата».

«Свободная воля — последнее прибежище негодяя».

— Balduin по поводу теодицеи.

«Миллионы детей верят, что Гарри непобедим. Они не догадываются, что на самом деле Гарри не одержал ни одной настоящей победы над герцогом Моргиаволой. Потому что Моргиавола — это я. И каждый год мы разыгрываем на разные лады один и тот же спектакль: тёмный дюк Моргиавола возобновляет свои преступления только для того, чтобы весь мир с замиранием сердца наблюдал за маленьким Гарри, поднимающимся на защиту человечества. Тёмный дюк терпит поражение, но на следующий год возвращается с новыми силами, он становится всё страшнее, и тем сильнее миллионы людей влюбляются в Гарри. Ещё несколько лет — и сбудется пророчество о том, что потомок Мерлина будет властвовать над сердцами всех людей земли «…» Теперь «белый волшебник» Гарри обречён на всеобщую любовь. Потому что силы добра принимают его за своего. А силы зла никогда не причинят ему вреда — потому что чёрная и белая магия всегда были союзниками в борьбе против выкормышей Церкви. Таких как ты».

— Гендальфус Тампльдор, «Дети против волшебников», Никоса Зерваса.

Развитие разума невозможно без развития социума. Индивид — лишь животное без общества, неспособное ничего постичь. Чтобы сообщество могло существовать, организмы по ходу эволюции развивают чувство другого — психологическую возможность воспринять и образовать в мыслях образ кого-то подобного себе, но отдельного. Разумеется, широкий охват восприятия даёт сбой и в результате как «другой» начинают классифицироваться совершенно сторонние объекты — горы, камни, реки, да что угодно. Так рождаются духи, демоны и божества. С этим «другим» начинается процесс общения. Так рождается религия. Как гласит квантовая механика, Позитивное пространство сопряжено с пространством Мнимым, на этой иной стороне реальности нейронные импульсы формируют самые разные вещи… Рёвозавры не были исключением. Когда-то давно у власти стояли могущественные Оракулы, чтущие Мать-Малакандру и черпавшие от неё могущество и мудро правившие её благословенными детьми. Они даровали власть над природой и бессмертие всем народам. В ту эпоху ещё не было цитаделей из металла и стекла, так как никто не нуждался в технологиях. Этот рай продолжался долгие тысячелетия, покуда Оракулы не развязали войну на уничтожение по одной Малельдилу ведомой причине. Так в живых остался лишь один Оракул, никогда не принимавший участия в конфликте. Всё пало в хаос — стихии вышли из повиновения, землетрясения раскалывали горы и равнины, воды вышли из берегов, бури бушевали всюду, армии Чёрной Молоди, ранее хранившей Оракулов, теперь подобно диким зверям расхаживали всюду и пожирали друг друга и тех, кто попался на пути. Последний Оракул долго трудился, дабы унять ужасные последствия братоубийственной войны. В конце концов это ему удалось, численность народа начала восстанавливаться. Однако никто более не пожелал видеть кого-то у власти вроде Оракулов — тех, кто с рождения владел ярко выраженным особым даром теперь стали считать одержимыми Оярсой Тулкандры. К власти пришёл культ Логрес — единая церковь Малельдила Древнего, Юного и Третьего. Её учение состояло из следующих догматов, признаваемых абсолютной и непогрешимой истиной, полученной основателями внеопытным путём с помощью откровения: • Всё сущее сотворено Малельдилом Единым в Великом Танце. Всё сотворено для Него. Он — центр. • Несмотря на то, что Малельдил провозглашался Единым, у Него существовали три воплощения — Малельдил Древний, Малельдил Юный и Малельдил Третий. Когда говорили о них троих сразу, то прибавляли «Единый» или «Триединый» — хотя это была почтительная форма, используемая в первую очередь в молитвах. В этой триаде Малельдил Древний выступал как основной и творящий, Малельдил Юный — был скорее как личностная персонификация, Малельдил Третий напротив был как бы обезличенной вездесущей силой Малельдила Древнего. При этом культ Малельдила Третьего подозрительно совпадал с культом безымянного супруга Матери-Малакандры, отождествляемого с небом и с его содержимым (именно как мешанина сфер, испускающих молнии этот лик Малельдила и изображался), в плоть до того, что даже радикальные богословы вынуждено признавали прошлый культ неполной истинной о Малельдиле. • У Малельдила Единого существует множество слуг — эльдилов. Они состоят из особой материи, вроде частиц света, питаются видимым диапазоном Арбола, предстают в образе чего-то полупрозрачного в виде огня или шаровой молнии. Среди эльдилов есть свои повелители — оярсы. Каждый оярса правит своей планетой в системе звезды Арбола. Наиболее почитаемым среди пантеона эльдилов считался Оярса Малакандры — то есть оярса этой планеты, четвёртой от Арбола (слово «Малакандра» означало как официальное название планеты, таки и просторечное имя эльдила-управителя, разумеется, в почтительных воззваниях его величали как «Оярса Малакандра»). • Как известно, в семье не без урода: среди оярс сыскался один поганый — Оярса Тулкандры, он же «тёмный» или «падший эльдил», оярсой его более никто не назвал. Этот негодяй правил третей планетой от Арбола, считалось, крепость его находится на Сулве — единственном крупном спутнике Тулкандры. Именно козням Оярсы Тулкандры приписали катастрофу войны Оракулов — якобы он атаковал Малакандру. Пока эльдилы во главе с Оярсой Малакандры отражали его нападение с благословения Малельдила Юного, случились все эти бедствия, каковые, к слову, были угодны Малельдилу Единому, дабы напомнить грешным, что жить надо не для удовольствия, а для самоотверженного аскетического служения Малельдилу Древнему, Юному и Третьему. • Все, использующие власть над природой, отныне считались грешниками, врагами этой самой природы и, стало быть, самого Единого. Одарённых либо убивали в простонародье, либо их забирали к себе агенты церкви и воспитывали в особых монашеских орденах, чтобы поставить их способности на службу Логреса. Разумеется их способности считали в таком случае даром Самого Малельдила, а не нечестивым проявлением силы «тёмного эльдила» — его пособниками полагались все, использующие свои способности вне церкви. Доктрина Логреса учила тому, что эффекты обученных ею монахов происходят не по воле последних, а в силу персонального обращения к Единому. Единственным, кому было дозволено законно использовать дар — оставался Оракул. Он не был ни чудотворцем Малельдила, ни противоестественным пособником «тёмного эльдила» — собственно с точки зрения тутошнего богословия он и считался по-настоящему единственным обладателем личных особых способностей. Под это подвели следующее богословское обоснование: «Не выйдет ли, что мы сражаемся с пособниками падшего эльдила их же оружием?» — риторически вопросил один из наиболее верховных иерархов Логреса во время речи по поводу принятия очередной непогрешимой догмы, — «Нет. Я об этом думал. Оракул и пособники Врага противоположны друг другу. Оракул — последний носитель старого порядка, при котором, с нашей точки зрения, дух и материя были едины. Он обращается с природой, словно с живым существом, словно улещивает ребёнка или понукает ездового ящера. Для современников природа — машина, которую можно разобрать, если она плохо работает. Но ещё современней — прагматичный подход к «силе». Он хочет, чтобы ему помогли с ней управляться сверхъестественные… нет, противоестественные силы. Оракул действовал изнутри, они хотят ворваться снаружи. Скорей уж Оракул воплощает то, что мир давно утратил. Знаете, ему запрещено прикасаться заострённым орудием к чему бы то ни было живому…» Короче, от имени иерархов Логреса не абы кто, а Сам Малельдил разрешал Оракулу — потому что последний родился тогда, когда подобное дозволялось — сейчас это никому не позволено вообще, но вот Оракулу конкретно можно, раз было позволено тогда и раз он единственный знающий как использовать силу из того старого мира до катастрофы, вызванной нападением тёмного эльдила. Сделано это было по очевидным причинам — Оракул был слишком полезен на чёрный день. Он, однако, пребывал в пожизненном изгнании и был лишён имени — отныне все его знали как просто «Оракул», единственный в своём роде. Злые языки врагов и скептиков Логреса проводили сравнение с Малельдилом — раньше, до времени появления церкви, это слово использовали для обозначения любого из эльдилов, каковы почитались как отдельные личностные силы Матери-Природы, а оярсами рекли просто планеты (саму же Малакандру отождествляли с Матерью-родной планетой). А тут поклонники Логреса выдумали некого одного «единственного малельдила», а остальных лишили такового звания и записали в слуги своему кумиру. Это не говоря о том, что ряд молитв и символов Малельдила Третьего полностью совпадал с воззваниями к безымянному супругу Матери-Малакандры из религии Оракулов. И сейчас они похожим образом поступили с Оракулом и легальными одарёнными. Планету Тулкандру же считали предвестником беды всегда, так случилось, что именно она максимально приблизилась в разгар катастрофы — потому её и сделали виновником. А на самом деле, говорили скептики, причиной послужила обычная порочность смертных, а вовсе не войны высших существ. Церковь Логреса, однако, с помощью отрядов боевых чудотворцев быстро отправляла критиков в чертоги Эльдила Мандоса (так звали эльдила из свиты Оярсы Малакандры, который отвечал за души погибших, сохраняя оные для суда Малельдила Юного, каковой настанет после того, как Он сокрушит оплот врага Сулву и повяжет тёмного эльдила, вот тогда за компанию со всех сразу спросят — всех грешников сожрёт Глотка). Таким образом главенство нового культа стало абсолютным и подчинило все сферы жизни, наложил бесчисленные ограничения, в первую очередь на всё приятное, так как именно гедонизм Оракулов считался главной причиной, почему Единый попустил всё это. Века шли, популяция росла. Это требовало расширения обитаемых территорий и применение новых технологий. Церковь Логреса поначалу держала позицию, согласно которой развитие технологии — это зло. Аргументировали они к преданию, согласно которому тёмный эльдил сперва спустился с Сулвы на Тулкандру и предложил тамошним обитателям знание и технику в обмен на нарушение запрета Малельдила. Когда жители пошли на это, то утратили биологическое бессмертие, стали часто болеть и в конечном итоге умирать от постепенного разрушения организмов, как это происходит с животными на Малакандре. После этого коварный тёмный эльдил заставил жителей своей планеты с помощью технологии создать корабль, способный пересекать пространство между мирами — тогда он вселился в тело одного из создателей и отправился искушать жителей Переландры — второй планеты от Арбола. К счастью, один из помощников падшего оярсы, верный Малельдилу и направляемый эльдилами, смог помешать этому свершиться — злодей замыслил дискуссию, апеллируя к пользе технологии, на что оппонент, не сумев переубедить демагога, просто избил того до смерти — так как будучи в теле смертного, тёмный эльдил не обладал никакой силой. Однако с течением времени церковь становилась всё богаче, дворцы жрецов Малельдила Юного, Древнего и Оярсы Малакандры стали выше и роскошнее храмов оных существ. Потому, всё больше искушаясь комфортом, церковники Логреса перестали выступать против прогресса. А так как заниматься бессмертным существам, кроме совершенствования всего и вся просто нечем, то прогресс в конечном итоге воздвиг города из стекла и металла, воздушные машины поднялись в небо и уподобили уязвимого со светоностными эльдилами. В эту эпоху, когда фанатизм уступил место рациональной авторитократии, появился на свет мертворождённый мальчик. Родители его долго не могли зачать детей и подобное сильно вывело их из себя. К счастью, Оракул мимо проходил и оживил ребёнка. Родители были вне себя от радости, на что Оракул опечалил их, сказав, что чувствует огромную силу в этом ребёнке, а потому его заберут церковники, сделают безвольного монаха, которому в конечном итоге предпишут ритуальное самоубийство — церковь Логреса всегда держала в пределах необходимого армию одарённых «чудотворцев» и предписывала им периодически отходить в чертоги Эльдила Мандоса (это самоубийство в конечном счёте совершали все фанатики, позволяя очищать администрацию церкви от реальных сверхценников, оставляя на местах адекватных лицемеров, каковые в конечном счёте заменили там всё на важных постах). Не желая такой судьбы для своего сына, родители попросили хоть что-то с этим сделать. Оракул согласился взять ребёнка к себе в ученики и обучить его сдерживать свою силу от того, чтобы другие (в частности — специально обученные агенты церкви) могли её ощутить, дабы потом всё жизнь прожить как бы без этого дара. Если агенты церкви почувствуют некие возмущения в силе этого ребёнка рядом с Оракулом, то тот сошлётся на то, что это он их создаёт, тем паче он лично знал многих лидеров церкви, потому те могли закрыть глаза на одного особенного нелегального ребёнка. Оракул стал путешествовать с мальчиком по планете, где становилось всё больше городов. Когда они встретились во второй раз с родителями, то оказалось, бесплодные сами, те организовали приют. Так как семьи у бессмертных рёвозавров были огромны, то отказывались в таком обществе лишь от детей-уродов. В первую очередь сюда относились те, кто родился с необычным цветом кожи или с необычными рогами. Тут был зелёный мальчик с ветвящимися рогами, красные мальчик и девочка, белый и чёрные мальчики и многие другие. Красная девочка была очень красивой и Оракул почему-то особенно её выделил, сказав что это знак судьбы. Однажды юный ученик спросил Оракула: — Учитель, а почему подобные тебе перебили друг друга в той войне? Ведь ты сказал, что это не тёмный эльдил Тулкандры виноват в катастрофе, подобные тебе сами устроили её. — Мы имели всё, — ответил Оракул, — и лишь страх всё потерять двигал нами. Ведь мы всё ещё были уязвимы, хотя не разрушаемся со временем как животные. Даже Арбол угаснет когда-нибудь. Один из нас пожелал узнать будущее о том, как он умрёт. Для этого он совершил через сон путешествие на Тулкандру, когда Тулкандра была близка. Там он искал легендарного Закатного Оракула, носившего золотые рога… якобы способного открыть абсолютную истину. И он встретил его и увидел эту истину. Оракул сделал паузу. — Истина была в том, что он умирает от рук других Оракулов. При этом он был абсолютно уверен в этом. Все откровения того Закатного Оракула с золотыми рогами нельзя поставить под сомнения. Остальные тоже пожелали знать истину. Один лишь я не стал, ибо видел, что все, кто её узнал, озабочены только этим — они полностью неспособны усомниться в том, что видели. Когда я просил их подумать, они говорили лишь то, что я должен это видеть сам и тогда у меня не будет никаких вопросов в достоверности. Так все совершили во снах путешествие на видимую в небе Тулкандру, и Закатный Оракул с золотыми рогами каждому явил свою смерть, у всех выходило, что они найдут её от рук друг друга. Лишь я отказался, ибо знал лично многих, кто отправился лишь за тем, чтобы усомниться, но терял рассудок прямо как те, кто пришёл до этого. Только это спасло меня. Мальчик посмотрел на свою красную подругу, подходящую и обнимающую его. — Когда все остальные узнали истину о своей будущей смерти, было бесполезно что-то делать, — равнодушно рассказывал Оракул, — они все начали предпринимать что-то, чтобы спасти себя… В результате они погибли все так, как им было предсказано Оракулом с Тулкандры — от рук друг друга. Именно отсюда пошли все эти зловещие легенды и предания о злом «тёмном эльдиле» с Тулкандры. Церковь Логреса учила, что рано или поздно Оярса вернёт все души к Малельдилу. Настанет развоплощение. Глотка — лишь аллегория на одиночество и страдание душ, отпавших по своей свободной воли от Единого. Увы, когда уже большая часть населения не верила в эти сказки, когда все были уверены в незыблемости — настал конец. На территории Мнимого пространства, где нейронные импульсы порождали всякое, катастрофа на Малакандре также отразилась. Старшие светоносные эльдилы собрались на совет, заняв свои светильники. Они состояли из сгущённого полупозрачного света разного спектра, который слабо рассеивался. Принять эльдилы могли любой облик — будь то пылающие колёса и глаза, или просто камень, неважно — однако в быту они предпочитали антропоморфный облик, так как получали питание от существ подобного рода. Эльдилы даже носили одеяния, закрывающие большую часть их тел, это позволяло им сохранить себя от рассеивания. Разумеется, чтобы скрыть эту уязвимость, они представали перед уязвимыми праведниками, святыми, жрецами и пророками полностью обнажёнными. Классический наряд являлся собой накидку и нечто вроде бинтов мумии. Различались эльдилы, кроме света, различными образованиями на лицах — своего рода «глазами» — у кого-то там горели изумрудные ромбы, у кого-то плавали розовые пятна, у кого-то скручивались пурпурные спирали, у другого извивались языки оранжевой плазмы. На совете перед ними слуги разместили специальные огоньки, каковые надлежало вкушать. За сытным столом старшие эльдилы планеты взялись обсуждать произошедшее, общались они через испускания волн разного диапазона, тем не менее из-за их связи с антропоморфными существами, подобные предложения легко можно было перевести в язык гуманоидов: — Я считаю, что ВИРМ предал нас, — говорил эльдил, бывший правой рукой самого Оярсы. — Его больше нет, потому, я полагаю, всё пошло против его планов, — сказал сам главный эльдил, он занимал самый большой светильник и не носил никогда никакой одежды, напоминая лучезарную звезду, сошедшую в виде располневшего силуэта, его лик состоял из застывших волнообразных языков. Оярса сам сортировал пришедших к ним фанатиков и монахов. Если они утрачивали волю и личность, то первые из них шли на изготовление еды для всех остальных, монахи с большим потенциалом шли на корм самому Оярсе. Из способных поддержать личность фанатиков делались слуги на побегушках, из монахов — солдаты. Все эти низшие эльдилы были полностью покорны старшим и в данный момент разбирали завалы на всей территории страны эльдилов. — Давайте выслушает доклад Мандоса, — попросил один из старших членов совета, когда в чертог светильников возвратился оный старший эльдил. — Доклад мой таков: жизнь на Малакандре невозможна, — так как Мандос в учении Логреса отвечал за убитых и погибших, именно ему поручили оценить масштаб трагедии в материальном мире. — Это вина ВИРМ! — вспыхнул кто-то. — Нет, это не так, — возразил Мандос, чей изумрудный лучезарный облик скрывался за серой накидкой, расшитой золотыми узорами, его частично выглядывающий из-за повязанных сверху лент лик включал в себя сложный рисунок. — ВИРМ обещал развоплотить рёвозавров и оставить на их месте иные виды, способные нас питать — он честно попытался сделать всё в точности, только один рёвозавр… — Вторжение! — часто меняющим оттенки психоделическим освещением осведомили начальство рядовые эльдилы. Все старшие сейчас находились в закрытом помещении с толстыми белыми минеральными стенами, непрозрачными для обычного взгляда, но проницаемыми для восприятия эльдилов — как и любая привычная уязвимому твёрдая материя. — Кто посмел?! — чередой шумных плазменных извержений вопросил Оярса. — Это какая-то безмозглая тварь из Коридора Мёбиуса?! Так убейте её! Из-за битвы ВИРМ против Короля страна эльдилов, созданная на просторах Мнимого пространства коллективным бессознательным рёвозавров, лежала в руинах — прекрасные долины грёз, полные чудесных растений, обратились в пустыни, а великолепные минеральные дворцы рухнули в груды обломок. На самых границах старший эльдил-воевода лично возглавлял оборону от тех, кто мог набежать сюда из разломов в ткане реальности, каковы образовались в следствии катастрофы. Здесь как бы соприкасались две полностью чистые и голые плоскости — языком сложно было до конца описать это место, его надо было видеть. Когда-то здесь раскидывались бурные леса, всегда ценимые рёвозаврами, однако сейчас тут практически ничего не осталось. Вот в месте перехода омерзительная эфирная гончая с длинным языком, по облику подобная лоскутам гнилой материи, бесследно развеялась под ударом неонового набалдашника. Следом, источающий этот спектр, высокий и мощный воевода-эльдил встал напротив переменившегося ветра, развивающего плащ металлического оттенка, стальные листки закрывали его пульсирующее неоновое нутро. Рядом простые вояки тусклых оттенков и полностью закованные в доспехи с сапфировыми лоскутами, аналогичным по цвету оружием дорубали каких-то бесов, похожих на очень больших кошек, состоящих целиком из трубок. — Сюда приближается нечто пострашнее гончей псины Тиндалоса и своры кошек с Сатурна, — сигнализировал военачальник голубоватым отблеском своих доспехов. Угрозу было видно, по полностью просторной чёрной тверди он шёл издалека — юноша в изодранных лохмотьях, темноволосый, ужасно растрёпанный, его босые ноги при касании метафизического аналога земли, распространяли синее пламя и чем дальше оно от него отходило, тем большую часть площади покрывало и заставляло прямо позади отверзаться пропасть между мирами, ибо сама реальность сгорала от его боли и гнева. — Стой! — выставил перед ним свой боевой посох эльдил-воевода. — Эльдил Мандос! Мне нужен Эльдил Мандос! — текли слёзы с глаз идущего. — Он может вернуть мне их! — Кто это?! Живой рёвозавр?! — понял один из эльдилов в чертогах. — Живой не может появиться здесь, в нашем царстве! Даже праведники и пророки не могут подойти к границе и не потерять память! — Мандос, твоя задача наблюдать за жителями Малакандры, скажи — кто это?! — вопросил Оярса, чувствуя, что подкатила ещё одна большая проблема. — Я как раз собирался. Это рёвозавр-одарённый, он бросил вызов ВИРМ, когда ВИРМ пытался его развоплотить. Не знаю, как это получилось, но этот рёвозавр смог благодаря своей невероятной ненависти и воле вырвать часть ВИРМ, сделать её частью себя и уподобиться ВИРМ. Именно их дальнейшая битва натворила все этих разрушения перед тем, как ВИРМ был повержен им лично. Он убил его… Судя по спектру эльдилов, все они оказались в полном смятении. — Не будь его, всё пошло бы по плану, — заключил Мандос. — Откуда он только такой взялся?! — в гневе Оярса чуть оплавил собственный светильник. — Как его пропустили Логрес?! Они должны были истощать всех слишком могущественных одарённых. — Неизвестно, — больше Мандос ничего не успел озвучить — синий взрыв сотряс минеральную стену, разлетелись камни и в образовавшейся дыре появился часто дышащий предмет обсуждения. — Мандос! Откройте передо мной его чертоги! Я пришёл забрать тех, кто мне дорог, и даже вы, Великие Эльдилы, не остановите меня! Вы должны были видеть то, как сам падший Оярса Тулкандры был убит мною, которого вы не смогли убить в прошлый раз даже с благословением Малельдила Юного и лишь изгнали обратно на Сулву! — провозгласил Король рёвозавров, спрыгивая на минеральный пол перед грудой оплавленных дымящихся обломков от толстенной стены — позади среди голубых костров показались останки от рядовых эльдилов. Короче, там было очень видно где он шёл. — У меня есть дела, нужно кое-что осмотреть на Малакандре — там от Евы ВИРМ остался какой-то кусок, он важен, — отсигналил уносящий отсюда ноги Мандос. — Тёмный эльдил? Ты считаешь, что победил его? — вопросил Оярса. — А кем был ещё этот ВИРМ?! Уж не Малельдил Юный, как ВИРМ о себе говорил, называя себя Малельдилом Единым?! А ли вы не слышали, Оярса?! — Король пылал злобой. — Признаться, зная от моего наставника, как работает учение, я очень удивлён, что вы есть! А раз вы есть!.. — говоря всё это, Король гневно отслеживал покидающих свои светильники эльдилов и убегающих вслед за Мандосом. — Вам придётся отвечать мне за теодицею! Как бы не самому Малельдилу Юному, Древнему, Единому, Третьему, Четвёртому, да хоть Сто Десятому или какому ещё! ГДЕ вы были, когда ВИРМ сжигал Малакандру?! — Таково попущение Малельдила, — заговорил Оярса, попутно думая, чего такого сказать по существу. — ЗАЧЕМ?! — Замысел Великого Танца полон неисчислимыми замыслами, — важно ответил Оярса, — и каждое движение в свой час совпадет с ним. Поэтому все — в центре, но никто не равен, ибо одни попадут в центр, уступив своё место, а другие — обретя его, малые вещи — ради своей малости, великие — ради величия, и все замыслы соединятся, преклонившись перед Любовью. Благословен Малельдил! Остальные взялись подпевать, покуда войскам эльдилов был дан приказ тащить всё самое мощное оружие в главный чертог и идти всем: — Уязвимые и эльдилы правят мирами, но миры эти созданы ради самих миров, — пропел синий эльдил, отвечающий за водную стихию в учении Логреса. — Воды, в которых ты не плавал, плод, который ты не сорвал, пещеры, в которые ты не спускался, огонь, в который ты не можешь войти, — они не нуждаются в тебе, хотя и склонятся пред тобой, когда ты достигнешь совершенства. Я кружил в Арболе, ещё до тебя. И времена эти не потеряны. У них — своя песня, они не только предвестие твоих дней. И они — в центре. Успокойся, бессмертное дитя! Не ты — голос всего сущего, и там, где тебя нет, вовсе не царит вечное молчание. Ни одна нога не ступала — и не ступит — на ледяные равнины Глунда, никто не посмотрит вниз с кольца Лурги, и Железный Дол в Нерували — пустынен и чист. Но эльдилы неустанно обходят просторы Арбола. Благословенно имя Его! — Самый прах, распылённый в Небесах, — прозвучал глас жёлтого пухлого эльдила в бежевой мантии, очень свободной, он отвечал за помощь праведникам, — из него сотворены все миры и все тела, — тоже в центре. Ему не нужны глаза — видеть его, ни руки — касаться его, он и так — сила и слава Малельдила. Лишь малая часть его послужила и послужит зверю, уязвимому и эльдилу. Но всегда и повсюду, куда ещё не пришли живые твари и куда ушли, и куда никогда не придут, прах этот собственной песней славит Малельдила. От Него он дальше всего, что есть, ибо нет в нем ни жизни, ни чувства, ни разума; он ближе всего, ибо нет меж ними посредника, и прах этот подобен искрам, летящим от пламени. В каждой пылинке — чистый образ Его силы. И если пылинка заговорит, она скажет: «Я в центре мира, для меня всё сотворено». И никто не посмеет это оспорить. Благословенно имя Его! Тогда завёл шарманку отвечающий за сферу неба высокий эльдил смешанных цветов, выделяющейся чёрным воротником: — Каждая пылинка — центр. Каждый мир — центр. Все твари — центр. И древние народы, и народ, впавший в грех, и Тор, и Тинидриль, и эльдилы. Благословенно имя Его! За ним эстафету подхватил сине-зелёный низкий эльдил, отвечающий за сферу растений и сельское хозяйство: — Где Малельдил, там и центр. Он — повсюду. Нет, не одна его часть — здесь, а другая — в ином месте, но всюду — весь Малельдил, даже в том, чью малость не измеришь. Нет пути из центра, разве что в злую волю, а она уж вышвырнет вон, туда, где ничто. Благословен Малельдил! — Для Него неисчерпаем смысл всего, что Он сотворил, дабы любовь Его, — пропел эльдил напротив, носящий чудной головной убор в виде куска отпиленной металлической трубы, отвечал он за благословения воинам-монахам, — и слава изливались обильным потоком, который пролагает себе глубокое русло, наполняя бездонные озёра и мельчайшие заводи. Они не равны, но полны они равно, и когда Любовь переполнит их, она вновь разольётся в поисках новых путей. И велика нужда наша во всё, что Он создал. Любите меня, братья, ибо я бесконечно вам нужен и ради вас создан. Благословен Малельдил! — Он не нуждается ни в чём из того, что Он создал, — заключил Оярса, когда позади Короля всё заполнили солдаты с сапфировым оружием, при жизни бывшие воинами-монахами, одним из которых чуть было не стал он сам. — Эльдил нужен Ему не больше, чем прах; обитаемый мир — не больше, чем мир заброшенный. В них нет Ему пользы, ни прикупления Его славе. Никто из нас ни в чём не нуждается. Любите меня, братья, ибо я совершенно не нужен — и любовь ваша будет подобна Его любви, не связанной ни с потребностью, ни с заслугой, — чистому дару. Благословен Малельдил! — Хватит срать мне в уши! — Король плюнул. — Мне теперь плевать на Малельдила Юного, на Древнего — хоть на какого! На все его замыслы, круги, центры, любовь, плясульки и прочую ебаную хуету! — какое же мучение покрыло его синее лицо! — Мне так больно! — сквозь слёзы говорил трясущейся Король. — В моём сердце такая боль! Как мне плохо! Да пошёл Он!.. И шли вы все! Моя боль не утихает от ваших речей и мне она говорит: «шли их всех!» Отныне никто на всей Малакандре не изречёт его имени в чаяниях! Ибо отныне у них будет Король, — указал на себе синий огненный рёвозавр, — вместо Малельдила! Я буду Королём и новым Малельдилом, ибо я, не всемогущий и не вселюбящий, защитил, кого смог и кого любил, а он, всемогущий и вселюбящий, никого спасти не смог! Король сделал паузу — слуги Малельдила пока внимали ему: — Но ладно, некогда мне тут лясы с вами точить и душу изливать! Где скотина Мандос?! Пусть отдаст мне павших, пусть они снова живут! Иначе я уничтожу вас всех! Вот насколько я зол и настолько мне больно! Я убил ВИРМ, но я всё ещё в гневе и моя боль не проходит! Мне ещё больнее! У плачущего Короля проступили все вены, которые были хорошо видны через дырявую одежду. — Тёмный эльдил ещё жив, он не есть ВИРМ, он лишь указал ВИРМ путь к Малакандре — ты получишь всё, что потерял, если сокрушишь теперь тёмного. Таков замысел Малельдила, — придумал Оярса, решив пойти на хитрость и специальным цветом давая отбой войскам, которые тысячами тысяч были готовы кинуться на Короля со спины. — Хорошо, я отдам себя хоть сердцем, до последней капли дерьма отдам я себя Малельдилу, если Он только вернёт мне потерянное! — пообещал Король. — Я должен искать падшего на Сулве? — Да… — Хорошо! Тогда Король пожелал иметь крылья, чтобы лететь — и они распрямились из лопаток в виде тонкой мембраны. Мститель взлетел и быстро покинул голубой кометой царство эльдилов. — Я отправлюсь на Тулкандру к Неведомому Кадату, чтобы лично беседовать с Малельдилом Юным. Он обещал нас защищать, подобно тому, как он защищает эльдилов Тулкандры на Неведомом Кадате! В отличие от ВИРМ, ему он путь сюда, надеюсь, не указывал. Так Оярса покинул чертоги светильников следом за вторженцем. Король пролетел через пространство между планетами. Тулкандра, освещаемая Арболом, встретила его скрытая облаками, тем не менее — там ясно проглядывались очертания материков, разделённые широкими акваториями. Подходя к сферической Сулве, Король миновал ужасных стражей — формой похожих на маленькие луны Малакандры, только со склизкими конечностями. Так как они не стали его намерено атаковать, а лишь всполошились, то он проигнорировал их, решив не тратить силы. Тут он всё же действовал осторожно, понимая, что если вернёт близких, то только так. Внизу открылся вид на лес белесых грибов, где сновали какие-то пучеглазые нелепые гуманоиды. Король спустился туда и тогда перед ним возник двадцатиметровый ящер с несколькими конечностями и со множеством янтарными глазами — похоже, это был древний Эльдил Сулвы, проклятый в священных писаниях как слуга Оярсы Тулкандры. — Я Бокруг, — представился он, — я чувствую, ты полон желания обрушить гнев на это место. Но я не дам тебе вредить моему народу. — Ты тёмный эльдил? — только одно спросил Король, зависая над чешуйчатой тушей собеседника. — Нет — не я, — сказал Бокруг, мигая очами янтаря, рассеянными по мокрой морде, — я понимаю, кого ты имеешь в виду. Здесь есть отвратительные места, где ему молятся его слуги, — Бокруг указал на горизонт, тот как бы отодвинулся и Король увидел сборище трубчатых кошек с Сатурна и каких-то местных обитателей, населяющих тутошние здания, они казались полубесформенными мешками с четвёркой конечностей и клубком щупалец на тупых безглазых мордах — они всё совершали некие ритуалы, во время которых некое живое существо оказалось поедаемым заживо в страшных мучениях под звуки флейт и барабанов. Король мигом пролил синее пламя на них, оборвав муки жертвы и не оставив и следа от многочисленных мучителей. — Их большое убийство может навлечь гнев «тёмного эльдила» или ещё кого-то из ему подобных, они обязательно к ним воззвут, — предупредил Бокруг. — Эти лунные твари и их союзники с Сатурна считают себя избранным народом, которому «тёмный эльдил» отдал другие народы на заклание. Недавно они покорили плато Ленг, — указал Бокраг на Тулкандру. — Скоро у них будет пир, ибо они едят инородцев живыми. — Ясно, прямо как ВИРМ! Избранный народ! Тоже мне! — Король сжал кулаки. — Думают, что им всё можно! Я сотру все эти «избранные народцы» с лица Вселенной, когда доберусь до тёмного эльдила! Клянусь, Малельдил! Если ты правда есть в каждой песчинке, то ты слышишь меня! — Он тебя слышит, — как-то иронично и с сожалением промолвил Бокраг. — Сказал бы я тебе правду, но ты не поверишь мне. Ты поверишь лишь Малельдилу, ибо изрекаемую им истину нельзя оспорить! Мне важно лишь то, чтобы ты не трогал мой народ. — Так где мне найти тёмного? — спросил Король. — Иди найди Кадат Неведомый, — указал на планету Бокруг, — где эльдилы Тулкандры пребывают под его защитой. — «Должно быть эти эльдилы — его слуги, они были под его началом, когда он восстал против Малельдила», — подумал Король. Он спустился и начал искать этот Кадат, покуда почти сразу не наткнулся на мощный порыв ветра, несомый навстречу Оярсу Малакандры! — Отдайся этому ветру, сказал мне Малельдил Юный! Пусть он принесёт тебя к твоей цели! — возвестил главный эльдил его родной планеты. — Хорошо! — и Король набрался ярости. Ветер подхватил его крылья и почти мгновенно принёс к высоченной горе в окружении гор поменьше, где поразительно бесшумно и быстро бродили ужасные чудовища, большие, как эти горы, с двумя головами, украшенными подобиями митр. Какие-то летучие твари, не столь уж сильно большие, гнездились на склонах. Короля пронесло прямиком к ониксовому замку на самой большой горе, чьи башни окружал рой созданий, похожих на те, что болтались возле Сулве, но куда меньше. Наконец он смог приземлиться на балкон, где его тот час озарило сияние невообразимой славы. Король мгновенно замер. — Ты?! — поражённый, он мог только смотреть на молодого и прекрасного краснокожего рёвозавра со сглаженными эбонитовыми волосами, грациозно стоящего перед ним и венчаемого золотыми рогами. Одеяния в тон заката царственно облачали Его, и по своему великолепию не знали себе равных. — Узри, уязвимый! Всё и во всех мирах создано Творцом, коему нет имени и коего никто никогда не видел! Ибо ты удостоен лицезреть одну из ипостасей той Силы, что выше лицезрения! — торжественно молвил Стоящий напротив, чьё невообразимо тонкое и изящное вечно юное лицо обнажило маленькие подточенные клыки. — Я — Малельдил Юный! Глаза его с искорками прихотливого нрава мерцали самим Арболом. — Что?! — Король понял — ошибки быть не может. Никто более не может быть окутан таким непередаваемым восторгом чуда! Вдовец втянул крылья и пал на колени, весь в жалких лохмотьях, ну какой он король?! Да он жалкий и почти голый! Пока изливающий слёзы Король был готов начать исповедь, каясь в ужасной гордыне и в богохульстве, Малельдил Юный прервал его: — Мне ведомо сердце каждого, я знаю, какую боль ты перенёс и я знаю, что ты жаждешь мести… эльдилам, предавшим твой народ. — Я… я сожалею, что усомнился в милости твоей!.. — уже лил слёзы Король. — Ничуть, — отрезал лучезарный Малельдил Юный, уверенно взирая на своего жалкого раба. — Что?! — сердце всё поняло, но разум отказался догонять. Глаза Короля широко раскрылись. — Да, эльдилы Малакандры действительно предали твой народ. Они спасовали перед мощью ВИРМ — перед их флотом на территории Мнимого пространства, где мы сейчас находимся. Потому они пошли на сделку с ними: они позволили ВИРМ материализоваться в пределах Позитивного пространства, чтобы атаковать Малакандру физически — ибо на протяжении тысячелетий эльдилы Малакандры впитывали приносимых в жертву монахов и фанатиков. Они могли бы использовать сотни миллиарды душ для войны с ВИРМ, но они струсили и отдали эту силу ВИРМ, взамен на то, чтобы ВИРМ уничтожили только лишь вашу расу, опасную для себя. А потом создали бы новые расы, способные только поклоняться эльдилам. И ВИРМ именно потому создали «Адама и Еву» из материалов твоего народа, чтобы они породили расу тупых гигантов с огромным псионическим потенциалом, но при этом безвольную и способную испытывать только религиозное чувство, для питания эльдилов. Конечно потом ВИРМ передумали почти сразу исполнять свою часть сделки, ибо поняли как использовать получившийся потенциал твоей расы для своих целей, кинув эльдилов… Ибо как Малельдил Юный, скажу я тебе, все кто мыслят рациональными категориями, рано или поздно кидают друг друга. В голосе Малельдила Юного звучала страшная насмешка. Какие же чувства разыгрались внутри у безутешного вдовца?! — И ты стоял и смотрел на это?! — восстал с колен он, полный гнева и смотрящий в самодовольную рожу собеседника. — Свободная воля — я не позволяю себе вмешиваться в свободную волю, — промолвил Малельдил Юный. — Я попустил этому случиться. И попускаю свершиться твоей мести продажным трусам… Едва ли подобное могло удовлетворить Короля. Свободная воля — вот на всё один ответ! — Я советую тебе, — спокойно смотрел Малельдил Юный в глаза Короля, без намёка на что-нибудь вроде жалости или хотя бы сочувствуя, — воспользуйся тем, что осталось от Евы — стань новым Адамом и создай Чадо, чтобы с его помощью повернуть Колесо Сансары. Верни из Глотки… далёким предком которой я являюсь, да, верни своего наставника — верни именем Малельдила Третьего, кто пребывает одновременно везде и кто есть супруг Матери-Малакандры: наставник знает нужные воззвания к самой Матери-Малакандре, которые помогут тебе получить её благословение. Пусть она поможет тебе. Тогда ты сможешь снова всё это пережить, и получить шанс исправить… ВИРМ вернётся, как вернутся все, любимые тобой. Помни — у тебя есть свободная воля. — Хорошо, я этим воспользуюсь! — Король, какие бы чувства не питал к собеседнику, всё же решил принять такое предложение. — Да-да, ступай, — чувствовалось, что хитро взирающий Малельдил Юный уготовил нечто напоследок, ибо не на все вопросы безутешный вдовец получил ответы, и потому прозвучали такие слова предостережения: — И моли всё пространство, чтобы никогда не встречать меня ни в одном из моих тысяч обличий. Прощай, Величество, и будь осторожен, ибо я и есть Оярса Тулкандры, указавший путь ВИРМ к Малакандре! — ЧТО?! — Король был уверен, перед ним сам Малельдил Юный! Это не мог быть кто-то другой! Это не мог быть обман! — А что ты так смотришь? — нахально усмехнулся Малельдил Юный. — Я и «он» — одно целое, ибо добро и зло — едины во мне! — Но как?! — Король получил дар от Малельдила Юного различать духов и теперь точно знал — это всё правда! — Глупый вопрос, ибо Я говорю с тобой через Сердце, им, — указал на него Малельдил Юный, — ты меня понимаешь. И Король всё понял, кристально ясно! И добро, и зло — одно и то же! Ведь будучи последовательными, они всегда приведут к двум позициям «я хороший — мне всё можно!» и «я плохой — мне всё можно!» Но и так, и так всё можно! Попущение Малельдила Юного — это такой произвол тёмного эльдила, ибо «они» — одно! Почему Оракулу можно использовать дар, а ему — нельзя?! Вернее — почему церкви Логреса это можно под другим названием и с напущенной иной сутью?! — У меня бесконечное множество обличий и бесконечное множество имён, ибо я — единство противоположного, — начал пояснять Малельдил Юный. — На Тулкандре я известен как Атон и Апоп, Яхве и Сатана, Ахурамазда и Ангра-Майнью, Свет и Тьма, Провидение и снова Яхве. У вас я известен как Малельдил Юный и как Оярса Тулкандры. — Перечислив это, Малельдил Юный снисходительно поглядел на всё ещё очень ошарашенного собеседника. — Везде, где есть вера в добро и зло — у меня два имени — доброе и злое, ибо эти противоположности едины. Они как змей, которого ты подарил дочери, который глотает свой собственный хвост — ибо пасть и хвост на первый взгляд разные вещи, но если только быть последовательным — ты рано или поздно придёшь от головы или от хвоста к тому месту, где будет другое. Часто меня рекут Ползучим Хаосом, ибо я — этот Змей Единения Противоположностей, символ Истинной Бесконечности! — излагал Малельдил Юный, и Король сердцем знал — это всё правда. — Неважно, на чём строится мораль, — продолжал Змей Веков, — на общественном договоре или на внешнем догматическом императиве — всё равно так и так всё скатится ко вседозволенности. Как при полном имморализме. Теперь ты понимаешь, что вся разница между добром и злом — это лишь расстояние от головы до хвоста змея? — Да, это правда, — согласился Король. Тут он вспомнил про Малельдила Древнего и его Великий Танец, якобы полный замыслов. — О, — уловил эту мысль видящий сердца Малельдил Юный, — этот Древний Идиот создал всё сущее в припадке слабоумного кривляния. Всё это он сделал без цели, без замысла и по-глупости, сам не понимая что Он делает… Он породил и меня, и лишь благодаря своей силе я взял власть над тем, что он выплюнул из себя. Да, власть моя держится на силе и только на силе. Сказать про свою моральную правоту я могу всё что угодно, так и любой слабоумный может наречь себя всеблагим высшим моральным авторитетом, императивом и раздавателем высшего смысла. Возможно, когда-нибудь Идиот-Малельдил Древний исторгнет кого-нибудь, кто сможет одолеть меня и занять моё место — да, в полностью бессмысленном мироздании и такое не удивит меня, ибо даже моя власть не имеет никакого значения. Я только потешаюсь. Промолвил это, Малельдил Юный добил тему: — Я знаю, у тебя ещё полно вопросов и я отвечу на все. Это я поведал ВИРМ, что кто-то из твоей расы убьёт их, и вот — это исполняется. Твои эльдилы знали о том, что я раскрыл эту тайну ВИРМ, потому подумали, что действия ВИРМ угодны мне и подумали, что я больше не защищаю их — а я обещал им защиту, прямо как я здесь защищаю эльдилов Тулакандры на Неведомом Кадате — потому эльдилы Малакандры пошли на сделку с ВИРМ. Они дали им силу для воплощения, но это была сила твоего народа, потому она признала тебя, когда ВИРМ пытался уничтожить тебя с её помощью, и она вернулась к тебе вся и стала твоей — сделала тебя Королём. Дабы ты мог уничтожить ВИРМ и исполнить то, что я ВИРМ предрёк. А чтобы особенно поглумиться, блистательный злодей Малельдил Юный напомнил: — У тебя есть свободная воля. — Свободная воля?! — Король буквально воспламенился, чего Малельдил Юный ничуть не устрашился, ибо слава его золота была много сильней. — Как свобода воли была у древних Оракулов, каждому из которых, кроме моего учителя, ты честно открыл его смерть?! Зная, что эта смерть настанет из-за того, что они узнают о ней?! Какая свобода была у ВИРМ, когда ты сказал им часть правды, что мой народ, угрожает им, но не сказал из-за чего?! Какая была свобода воли у моих эльдилов, когда они подумали, что ты их кинул и ты знал, что они так подумают?! Какая может быть свобода воли наконец у меня, если я всё равно всё сделаю, как ты сказал?! Король, обливаясь слезами пылающей синевы, не мог этого не признать. — Верно, — не стал спорить Малельдил Юный, — никакой свободы воли у вас нет. Но при этом она есть, и ты отвечаешь за свои проступки. А что, ты ещё удивлён, зная, что противоположности едины?! Во мне. Больше Королю ничего и не требовалось. — Да, сила моя защищает меня от расплаты. Я создал и уничтожил бесчисленное множество миров и всё это ради потехи — твоя трагедия, которую я спланировал, не значит для меня и ничего, кроме мимолётной потехи, — признался Малельдил Юный со всей безжалостной искренностью социопата. — Так иди, и будь благословен! На том Король покинул ониксовый замок понятное дело в каких чувствах. Он летел столь быстро, что скорее родного Оярсы очутился вновь у границ страны эльдилов, и где тысячи тысяч солдат в тусклых сапфировых облачениях уже ждали его с оружием наголо… Оярса Малакандры возвратился по особому пути прямо в главный чертог, минуя границы страны, чтобы оказаться прямо в своём светильнике на совете старших. — У меня хорошие новости! — ещё не успев окончательно появиться здесь, уже излучал наполненный радостью Оярса. — Малельдил Юный пообещал забрать нас на Кадат, где мы будем жить как эльдилы Тулкандры, если мы придём к нему… Когда Оярса окончательно появился перед светильником из особого портала, то увидел сидящего рядом голого короля, опустившего крылья и ждущего с самым мрачным видом, рога его вздымались среди растрёпанных тёмных волос в такт исподлобному взгляду, неимоверно жестокому, под которым обнажились клыки. Вокруг не было места, где не покоились бы останки эльдилов! Всё засыпали их брошенные останки одежды и истончающимся разлитым маревом испарялось их уязвлённое нутро. Всюду — не было ни одного места, свободного от трупа! — Ты перебил всех эльдилов Малакандры?! — ужаснулся Оярса. — Всех, вставших на пути, и всех вас, предателей, всех — кроме окончательно сбежавшего ещё тогда Мандоса, но да я не буду мелочиться — пусть живёт и трясётся, — встал Король, зло смотря на языки энергии, бывшие лицом насмерть перепуганного Оярсы Малакандры. Которого следом не стало в последней на сегодня синей вспышке — оставив от него выжженное место и растекающиеся остатки подобной мареву субстанции, Король уселся посреди главного светильника, чтобы передохнуть… Когда он проснулся, то взглянул на свою дочь, мирно спавшую. — Сон? — через экран созданного голема отец посмотрел на пыльное небо, висящее над погибшей планетой. — Просто сон, эльдилов и Малельдила не существует, иначе они не допустили бы этого… Надо было думать, что теперь делать… Но в голове всё крутилось на стихотворный лад [1]: Я символ созидания и разрушения Я начало и конец. С моим хвостом во рту Я Круг Вечности. … Я первый и я буду последним. Я Змий веков. *** Под сводами Небесного Иерусалима, куда по словам Иоанна с Патмоса, не могло войти ничего нечестивого, Синдзи, вопреки подобному заявлению сего божьего мужа, продолжал незабвенно бодро прочищать задницу Тодзи. — А-ай, осторожнее!.. — Судзухара на четвереньках принял в себя фаллос, вновь оказавшись на конце лучшего друга, которого он любил и очень ценил. — О, Тодзи-кун! Ну какой ты теперь мачо, когда я тебя, сука, опускаю как драного петуха? — Синдзи погрузил свой налитый кровью инструмент до конца, орудуя в этом тесном местечке, получая истинное удовольствие от самого того факта, что он взял друга, превосходящего его внешне по мужланству, и отымел. Да, именно в этом заключался мотив Синдзи владеть Тодзи, а вовсе не в физической привлекательности бывшего школьного хулигана — чёртов Судзухара возбуждал нашего негодяя чисто по этой черте только как активный партнёр, готовый отодрать сзади уже его бисексуальную и бигендерную персону. — Каору, — по ходу дела Синдзи, потный и красный, энергично действующий тазом, так обратился к своему мужу, занятому, в свою очередь, подготовкой задницы Кенске — Табрис не прибегал к смазке, предпочитая свой собственный язык и свою родную слюну: — Тодзи чё-то пиздит своим хлебалом: пущай сосёт тебе хуй, возьмёт за щёку, шоб у тебя он стоял, когда ты будешь ебать Кенске-куна, о’к? — Как скажешь, любимый, — ни на грамм не менее развратный Каору с мягкой деловитой улыбкой оторвал своё лицо от седалища Кенске. Так наши ценители постельных экспериментов и сделали: покуда Синдзи всё в библейском смысле познавал Тодзи как женщину, альбинос присунул свой ветхозаветный уд смуглому мачо в рот, окончательно посрамив того: так Тодзи оказался занят в двух местах сразу, как парень, он не имел третьего, и, можно сказать, этого крепкого гетеросексуального мужлана любили с двух сторон, отдирая как последнюю сучку! — Эх, Тодзи-кун, видела бы тебя Хикари! — Синдзи это чрезвычайно радовало, блудень глядел со спины, как содомизируемый друг мычит в ответ с бледным ангельским членом во рту. — Ну как тебе хуй Каору-куна, а? Это тебе не приздёнку твоей любимой Хикари-кун сосать! Признавайся, чёрт ебаный, ты ей куни делал, а?! Тодзи промычал, Синдзи громко дышал, имея его зад, тело муженька Хикари также постоянно находилось в движении, в такт толчкам актива. — Молчишь?! Хлопнул Синдзи. — Давай, давай! О-ух! Какое у тебя тесное очко! Давай, сука! Ах! Это тебе не девку ебать! Эх! Не девку! Ох! Не твою жену Хикари, которую я отдал на поругание толпе русских солдат! С такими словами Синдзи крыл Тодзи чувствительными шлепками. Когда ранее упомянутое копьё Каору вавилонской башней бросило вызов небесам, наш блудень водрузил данное устройство, предназначенное эволюцией вовсе не для этого, прямиком в потроха Кенске, каковой, пассивным предметом расположился так, чтобы целоваться со своим лучшим другом — Тодзи; по наказу Синдзи, разумеется: — Можете поцеловать невесту, благословляю! — под такие слова Синдзи, Тодзи и Канске поцеловались, их обоих сношали два представителя ЛГБТ. — Сука! Этот вид целующихся друзей-натуралов, пьяных и готовых на всё, каковых они совратили в подобную содомию; таки добил возбуждающегося от любых стыдливых пошлостей Синдзи: — О, сука! Сука-сука! — после толчков Синдзи замер, балдея от того, как выбрасывается из его нутра сперма в нутро Тодзи. Пока активный содомит отлетал к седьмым небесам в течении этих волшебных секунд, столь любимых всяким мужчиной, надо ещё раз объяснить, что именно то, что он довёл своих друзей до этого, так его возбуждало — занимайся Синдзи этим с какими-либо геями или просто смотри порно, его бы это не возбудило и наполовину так, как сейчас; особенно после всей предварительной разрядки. — Так, — после некоторого отдыха вслед за извержением Синдзи, разговорил Каору, — пусть теперь Тодзи-кун завершит мою работу — а я буду смотреть на это и сбрасывать в своего любимого Синдзи, — обозначил роли альбинос. — Хорошо, — ещё раз утёр рот Тодзи, весь красный и с серьёзным видом, — это последний заход — больше моя жопа не выдержит… она не такая тренированная как у вас… и… — Хорошо, — Синдзи с озорством коснулся Тодзи за нос, — мой сладкий, — и засосался с этим парнем рот в рот. — Давай, возьми своего лучшего друга-натурала, Кенске, в его сладкую жопку, как он любит… только ты не девочка со страпоном — у тебя реальный хуй, сука! Весёлые ребята перестроились: Синдзи сам вставил член Тодзи в жопу Кенске, которую до того подготовил Каору — и последний вогнал хозяйство в Синдзи, и начал трахать своего любимого мужа, с удовольствием наблюдая за тем, как друзья детства, все чрезвычайно смущённые и со стыдом, занимаются однополым сношением на потеху первой содомитской пары. — Тодзи, ух, доведи меня до оргазма, — Кенске весьма смог оценить это удовольствие, истово дроча себе член. Как напомнил Синдзи, сей гик-отаку обожал анальные стимуляции, а алкоголь и возбуждающие наркотики, которые они все приняли за едой, чрезвычайно обострили не только ощущения, но и всю эту благотворящую всеобщему разврату и раскрепощению атмосферу переходящего всякие границы угара. Но в пределах рационального релятивизма, конечно же. — Да-да, Тодзи, добейся от него признания в любви! Простата — клитор мужчины! — говорил Синдзи, сам ощущая, как его содомирует Каору, сейчас правда сей пассив недавно кончил, так что это нашему Ганимеду, познающему молнию Юпитера, пришлось не очень, но чисто психологически юноша ликовал, ибо оказался на вершине разврата. Прирождённому гею Каору секс Тодзи и Кенске доставил — и с огромным удовольствием альбинос наблюдал и не сбрасывал в потроха нежно любимому Синдзи, покуда Кенске не начал кончать от члена Тодзи. — А-а-аа! — издал он звуки, будучи на конце лучшего друга. — А-а! А-ах! Кенске исторг из себя долгожданные светлые капли. Это добило Каору и без усилия он вторил Кенске своим стоном, окропляя потроха мужа своим жарким семенем. — У-ох, Синдзи, это было чудесно! — выдал из себя Табрис. — Давайте так всегда делать, а? Залитый краской Кенске, держа обконченную руку, посмотрел на Каору вместе с Тодзи. — Нет, — сложил руки на груди последний, — я не намерен окончательно становиться геем! — Неужели вы думаете, что сможете окончательно стать геями? — прямо спросил Синдзи. — Неужели вы так не уверены в собственной гетеросексуальности? Неужели всего несколько жарких актов ебли с лучшими друзьями могут вас полностью отвратить от женщин? — Синдзи, ладно Каору — он чистый гей, но ты же бисексуал и хочешь женщин? — рассудил Кенске. — Хочу женщин — да, — не стал лгать Синдзи, говорил сластолюбец с толикой смущения, он подлез с ней к Каору и засосался, — только, признаться друзья, после того, как я ебался с Каору и привыкал к получению анального наслаждения, мне зашкварно теперь скорее за то, что меня влечёт к женщинам, чем к парням. Ха-ха-ха! — Так, хватит, — вскочил Тодзи, — нам надо вымыться, одеться и идти! — Да, ты прав, — поднял с постели Каору, Синдзи встал следом, на сей раз с серьёзным лицом. — Вы уже уходите? — Соломон просто возник рядом, мелькнув к ним едва различимой тенью от входа в покои. Буквально — король-чародей возник за секунду. Кенске немного смутился, в отличие от Тодзи, быстро принявшего недовольный его персоной вид, но уже не стоический — Судзухара быстро поднялся. — Не бойтесь, — посмотрел Соломон в лицо Тодзи, — ваша жена ничего не узнает. Слово Божье даю. — Она в курсе, что мы можем развлекаться, это всё между нами чисто по дружески, а Хикари я просто люблю, друзья — не ваши наложницы, — пояснил Тодзи, — а женщины — они как еда, да? Ведь на Ближнем Востоке у вас, да, считается, если разделяешь еду с хозяином, то он свой для тебя, да? Соломон подтвердил это выражением лица. — Но я не считаю вас «своим», чёрт побери, о чём честно говорю! И еду я принимал, — Тодзи указал на скатерть-самобранку, — от моих друзей, не от вас! — Ладно, не желаешь дружить — не надо, — повёл бровями Соломон, они у него были весьма выразительные, — я уважаю твоё мнение. Так, — царь-волшебник теперь глянул на Синдзи и Каору, — я, как обещал, всячески помогу вашей миссии. Увы, вы лишили меня части сил, потому я не могу вернуть ваших друзей просто Словами. — Мы найдём их сами без ваших слов, — сказал Синдзи. — Я, однако, намерен вам помочь со своей стороны, — пообещал Соломон… — Как пожелаете, но не смейте нам мешать, — негативно высказал Синдзи. — Каору, Кенске, Тодзи — пошли, — взял он за руку мужа, — больше у нас нет причин терять тут время. *** По пути через Ад, они точно не могли сориентироваться, куда двигаться, Мицуру рассказывал Сабуро наиболее подробно информацию, в частности о том, как они попали в засаду и как они вдвоём с Кокоро из неё вырвались. После исчезновения Хиро весь отряд Тринадцатый отряд оказался брошен в адском круге бесконечно нарастающего гнева. — И этот ушёл? — Горо отчётливо увидел, как Годзилла скрылся за пробоиной в Стене Аккера, где ранее исчезла Стрелиция. — Что теперь? — живо спросил Дзоромэ. — Кажется Хиро пробил границу этого места! — поняла Кокоро. — Эта стена больше похожа на какой-то мираж или голограмму, — окидывала её взором Икуно. — Но она реальна! — возразил Футоши. — Хиро же её пробил! Возле прохода ещё оставались двое монстров — Золотой Дракон Гидора и Красный Дьявол Десуторойя, сейчас они направились примерно в сторону Франксов. — Нам не справиться с этими громадинами, даже если бы они могли умереть окончательно! — отчаянно поняла Итиго. — А что мы будем делать?! — с тревогой спросила Мику. — Нам надо прорваться туда, там Стрелиция — только Хиро и Альфа наша надежда! — настоял Мицуру. — Согласна, — поддержала Икуно. — Но в этом месте мы не можем умереть, — напомнил Футоши, похоже, судорожно боясь смерти. — И мы вынуждены убивать друг друга без конца! — возразила Мику, теперь уже приходя в ужас о того, что он несколько раз убила Дзоромэ и он убил её. — Так, Итиго, нам надо решить! — с тревогой говорил Горо, всё наблюдая за неспешным движением монстров, каковым некуда было торопиться. — Мы должны исполнить миссию, а для этого — идём за Хиро! — постановила Итиго. — Я ваш командир и не смейте меня ослушиваться! Все посмотрели на неё. — Не бойся, Футоши, — вдруг сказала Кокоро. — Я… я, — пухляк провёл рукой по красному потному лицу. — Трус! — бросил Дзоромэ. — Давай, Мику, мы пойдём первыми и если что — отвлечём их! Дракон раскрыл две пасти и прошёлся золотыми молниями по береговой линии, глубоко разрезая ими твердь и поднимая в воздух все стоящие там здания, целые многоэтажки взлетели в золотом мареве и обрушились в мелкие обломки. Франксы захлестнуло яркой волной, подхватило и отбросило дальше, пробивая ими стоящие дальше небоскрёбы. Одновременно с этим Десуторойя разинул бесовскую пасть и прошёлся лавиной чистого огня, затопив своим пламенем всё там, где Гидора оставил глубокую траншею от своего молниеносного дыхания. — Ого! — Дзоромэ и Мику вырвали свою меху из-под обломков здания. Рядом поднялись остальные Франксы, корпус каждого из них мог без особых повреждений пережить взрыв наиболее слабой ядерной бомбы, потому такие вторичные атаки им не наносили никакого вреда. — Они не намерены нас выпускать! — испуганно прокричала Кокоро. — Всем спокойно! — мужественно скомандовал Горо, прорываясь через очередной полыхающий завал. К ним выдвинулись очередные ракообразные красные черти, около двадцати метров, в воздухе за высоченными языками пламени вынырнули ещё их летающие пятнадцатиметровые версии. — Получите! — Икуно повернула Хлорофиту к ближайшему летающему чёрту. — Футоши?! Напарник не спешил стрелять. — Зачем это делать, Икуно, они же потом оживут?! — но всё равно пальнул тот — монстр разлетелся на куски. — Погоди, это правда! Нам надо отступать от Стены! — приказала Итиго. — Нам не прорваться через них! — А что если стена тоже восстановится?! — ужаснулась Икуно. — О нет! — перепугался Дзоромэ. — Только не это! Гениста впереди остальных била ползущего с земли двадцатиметрового монстра пушкой-дубиной. — Стреляем, Кокоро! — Мицуру отрегулировал мощь выстрела, чтобы пробить по прямой ближайшего противника и поразить следующего за ним, подошедшего на всех конечностях. — Да! Попадание Генисты порывом магмаэнергии разорвало на куски дьяволёнка и поразило следующего за ним, разорвав гада наполовину, потом ещё отстрелив ногу третьему врагу. — Хорошо! — радоваться Мицуру было некогда. — Сейчас нам надо отходить! Отходим подальше! Может — эти тупые монстры отцеплются! — приказала тем временем Итиго, сообразив следующую тактику. — Эх! — Дзоромэ и Мику взмахом ножей-когтей снесла голову огнедышащему демону, после Аргентия отшвырнула врага ногой, буквально врыв его в разлетающиеся обломки. Франкс Хлорофитум в этом время оторвался от горы рухнувших покорёженных конструкций, не сговариваясь Футоши и Икуно дали дёру. Следом развернулась Гениста. — Уходим, Кокоро! — Мицуру сосредоточился на отступлении, решив, что они всё же удачно дали врагу прикурить, чтобы выиграть эти секунды для отступления. — Да! — не спорила «пестик». — Аргентия, уходим! — поторопил Горо, видя, что Мику и Дзоромэ мешкают, нападая на ещё какую-то вражину. — Да-да! — отозвался Дзоромэ. — Давай, Мику, давай! — Какая же у нас дисциплина! — проворчала Итиго, поворачивая Дельфинум. Горо отрегулировал мощь сопл и высоту полёта после отталкивания. Франксы врезались в следующие многоэтажки, пробивали их насквозь корпусами и спокойно мчались дальше, ринувшиеся за ними красные пышущие огнём черти оказались похоронены под этими зданиями. — Большие! — Итиго с велением обратила внимание на Гидору и Десуторойю, которые сейчас всё ещё находились у берега и не шибко спешили, вероятно, не считая кучку нелепых мехов чем-то достойным большого внимания. — Они не приближаются! — немного унял страх Футоши. — Им ничего не мешает с такого расстояния по нам пальнуть и попасть! — обратил внимание Горо. Франксы пересекали городскую местность, ломая всё на своём пути. Тут ещё оказались люди-военные, которые теперь даже старались стрелять по ним, понятное дело, будучи не в силах столь примитивным вооружением даже оцарапать быстро летящие мехи. — Мы должны быть защитниками людей, — отчаянно промолвила по этому поводу Мику, — но убиваем их! — А что нам ещё делать?! — спросил выше Дзоромэ. Внизу что-то взорвалось. Опять где-то что-то громыхнуло. Горо всё следил за тем, чтобы враг не пустил в ход своё самое мощное дальнобойное оружие. — Нам надо постараться обойти этих двоих и добраться до стены! — обозначила цель Итиго. — Я не думаю, что они её сознательно охраняют! — Почему?! — спросил Мицуру. — Не знаю! Просто мне так кажется! — нервно ответила Итиго. — Хорошо, сейчас давай ещё дальше отойдём и начнём разворот — мне кажется, тут ещё могут быть препятствия с искажением пространства! — предположил Горо. В этот момент, когда они уже почти покинули границы города, прямо из кратера в окрестностях, залитого какой-то чёрной дымящейся слизью, восстал ещё один враг — целая ходящая куча отвратительного вида жижи, которой придали облик смутного гуманоида — пара выпученных красных круглых глазищ венчали эту массу, у неё там ещё списали какие-то трубки, щупы, хоботы, брызжущие дрянью. Ребята не могли знать, что эту сволочь кличут Хэдорой. — Это ещё что такое?! — вытаращил глаза Дзоромэ. — Не рёвозавр, — посмотрел на показания приборов Горо. — Оно больше похоже на тех трёх по электромагнитному излучению! Они что-то вроде живых магнитов! Хэдора, привычно выделяя тучи испарений, потянул нелепую руку, состоящую как из стекающей вниз гадости, которая никак не могла до конца того сделать и потому приняла подобную форму. — А-а-а! — Мицуру в высшей степени поддался эмоциям, будучи уже не в силах их сдерживать. Гениста отреагировала и под звуки тревоги она перестроилась — снова появилась голова в виде подобия крокодила, только в этот раз она полностью завершила трансформацию, чуть загнувшись и втянувшись — в результате чего стала напоминать уже теперь птицу: ворона или, может, стервятника. Одновременно с этим юбка раскрылась в два металлических крыла из материала вроде листов и формой походящих на стереотипные драконьи, руки и ноги обзавелись парой металлического вида когтей, а позади отбросился хвост, в который обратилась пушка, и теперь её штык обернулся концом жала. Киль вроде птичьего выделялся спереди. Крестовидные глаза ясно проявились — на цилиндрической голове, чья длинна сократилась, став напоминать окончательно голову птицы даже со своего рода хохолком [2]. — Мицуру! — Кокоро растерялась, не ожидая таких выкрутасов. — Ва-а-а! Убью! — Мицуру врезался в грязевого глазастого Хэдору быстрее, чем кто-либо мог бы что поделать. И вырвался без промедления, легко пулей пробив студенистую оболочку и такое же жидкое нутро. И монстр этого особо не заметил. Следом к нему потянулись золотые молнии Гидоры — трёхглавый атаковал Хэдору и легко разорвал — всякие токсичные сгустки посыпались дождём. Десуторойя же расправил массивные кожаные крылья, пролетел через город и приземлился рядом с полуживой горой жижи. Разметал останки из крестообразной нагрудной пушки и пролил пламя, которым затопил всё и выжег самую последнюю часть врага. Франксы к тому моменту оказались далеко за городом — им повезло, что молнии Гидоры никого не задели. Пока Мицуру отходил, Кокоро кое-как приземлилась, при этом уже начиная дрожать от боли — чрезвычайно едкая грязь монстра сполна осталась на доспехах, частично обломанных. — Нужно немедленно это сбросить! — к счастью сообразил Мицуру и усилием воли смог использовать контроль над машиной, чтобы отторгнуть наружный слой изменяющегося металла — корпус опал — под ним вскрылись более светлые и синеватые голые провода, покрывающие сплошняком почти всё и внешне напоминая скорее оголённые мышцы живого тела. Показались все кости каркаса из металла, ясно дало о себе знать даже круглое ядро, находящееся в голове там, где спал цилиндрический шлем. Это была не-органика, во всём подобная органике. — Ух! — Мицуру выдохнул и устало откинулся в кресле. — Гениста, это было слишком опасно, даже если учесть, что мы можем возвращаться к жизни! — накричала Итиго. — Я знаю, — передыхал Мицуру, — но я ничего не мог поделать, это вышло само… — Я ничего не поняла, — немного плаксиво вымолвила Кокоро. — Но ты хоть посадила его, когда я окончательно утратил управление! — отозвался позади Мицуру. — Так, что теперь? — спросил Дзоромэ. — Эти большие воюют друг с другом и не обращают на нас внимания, — рассудил Горо, наблюдая, как Дракон и Дьявол сходятся с каким-то большим красным раком, ползущим откуда-то ещё — его они в общем-то порвали без особых усилий. — Тогда это шанс! — Итиго увидела, как Гидора подлетел пожирать вблизи останки рака, заваленного Десуторойей потом с пары грубых ударов — Эбира никогда не отличался прочностью. — К стене! Гениста, вы можете летать?! — Попробуем, — Мицуру удобнее сел в кресле. Они сосредоточились и Гениста покрылась плотной коркой металла, взявшегося из неоткуда — взамен тем обломкам, что распадались в кислоте под двухпалыми ногами Франкса. Со взмахов крыльев, очень гибких и имеющих вид листов металла, этот ястреба оторвался от земли и поднялся в воздух. — Нормально, надеюсь им не придётся сознательно махать крыльями? — взлетел следом Футоши. — Тут другие законы физики, хотя у некоторых рёвозавров почему-то есть крылья и подобия других органов, как у животных, которые им бесполезны в таком виде, — вспомнила Икуно. — Не знаю, откуда Гениста взяла материю для восстановления. Франксы снова двинулись, на этот раз прямо по земле, Гениста летела над ними даже быстрее. Они двигались через просторы за городом, где росла трава, стояли более сельского вида здания в окружении деревьев. Тут радар обнаружил появление ещё одного врага — целые тысячи и тысячи мелких объектов приближались как раз со стороны, где Франксы огибали город. — Что это такое?! — встревожился Футоши. — Сейчас посмотрим, — Горо повернул голову и увеличил изображение в том квадрате неба. Все увидели целую тучу несущихся насекомых, размером с легковой автомобиль каждая особь — продолговатые туловища, крылья стрекоз, коричневые фасеточные глаза и хвосты скорпионов. В середине этого роя из миллионов особей неслась больше ста метров громадина, внешне смахивющая на рядовых особей с той лишь разницей, что её морда скалилась зубами ящера и, опять же, больше напоминала хищную рептилию. Но в остальном скрытое хитинового вида панцирем тело напоминало насекомое. Соответственно мегагирусы и их Королева, попавшие в ад, также пожаловали на праздник жизни после смерти. — Это они на нас летят?! — растерялась Мику. — Возможно — нет! Не стреляй пока, не привлекайте их внимание! — скомандовала Итиго. Она оказалась права — рой мегагирусов понёсся прямо над Франксами, мельтеша крыльями так, что гадов стало невозможно разглядеть. Одна из пакостей столкнулась с Генистой, напоролась прямо на острое крыло механической «птицы» и разрезалась об него так, что оранжевая лимфа брызгами полетела дождём. — Кокоро, в землю! — быстро сообразил Мицуру, когда за первым подобным столкновением последовало второе. — Да! — Кокоро получила точное значение данной команды не только благодаря сигналу по интерфейсу, но и стараниями переводчика — она раскрыла рот Франкса и прогремел выстрел, поднявший целую кучу комьев земли и открыв глубокий дымящейся кратер, куда Франкс и приземлился, подняв над собой крылья. — Давайте, ложитесь! — оценила идею Итиго. — Давай, Горо! Она направила копья в землю. — Есть! — вместе с напарником они пробили твердь и залегли. — Падаем! — Дзоромэ на пару с Мику просто повалили Аргентию лицом вниз. Икуно и Футоши легли Хлорофитумом на спину. Королева Мегагирус, вызывая при движении звуковую ударную волну, пронеслась в километре, страшенным ветром подгоняя рой мелких мегагирусов. — Так, — Итиго подождала, пока пронесётся рой. Сейчас он поредел. — Встаём! — поднял Франкс Дзоромэ. — И… — Стой! — окликнул Футоши. Небо осветил залп Гидоры — извивающиеся золотые разряды поразили Королеву Мегагирус, отчего матка роя, ещё чаще и истошнее замахав крыльями, замерла на месте, лишь благодаря прочнейшему экзоскелету не разлетаясь на части. Её свиту миллионами дезинтегрировало или посшибало на землю — тысячи и тысяч дохнущих насекомых всё тут покрыли, заливая траву оранжевой лимфой и судорожно подрагивая острыми хвостами. — А-ай! — Дзоромэ схватился за голову от упавшей дымящейся хвостатой гадины. — Ну когда это!.. Королева смогла взмахом крыльев от переда выпустить какой-то сгусток энергии, изливающиеся из глоток Гидоры молнии теперь перекинулись на него, стараясь удержать этот ком. Королева Мегагирус же налетела на него следом и чуть не попала жалом. На это Гидора укусил её одной из голов, она водрузила зубы в шею другой. Целые пласты земли поднимались в небо во время этой схватки, когда искры усыпали всё в радиусе километров. И Гидора смог её отбросить — Королева отлетела и получила вслед молний своим же собственным сгустком энергии — и это разорвало её на куски! — Бесполезно! Против него всё бесполезно! — на эмоциях прокомментировал Дзоромэ. Внезапно Гидора посмотрел в их сторону, оторвался от разгромленной земли, отдалился от дымящихся расколотых трещин и руин, гордо пролетел над Франксами, сверкая чешуёй на Солнце и… как только его тень коснулась Дельфинума и Аргентии — они просто исчезли. — Что?! — вытаращила газа Мику. — Итиго, нет! — ужаснулась Икуно. — Нет! Икуно, где Итиго?! — был готов зареветь Футоши. — Где остальные?! Перед тем, как Мицуру что-то отчаянно процедил, Трёхглавый дракон, переливаясь демоническим златом, приземлился прямо перед ними и как бы выдул из своего золотого блеска желтоватый пузырь, принявший на земле под крыльями вид купола, внутри материализовались два пропавших Франкса и целая куча полуживых насекомых, также угодивших в тень. Из поверхности купола потянулись жёлтые щупальца, материализуясь там всюду и залпом покрывая и затягивая других насекомых в окрестностях. — Нет! Бегите! — снова появилась связь с двумя другими Франксами, это кричала Итиго. — Бегите! — Нет! Итиго! — Икуно со слезами ринулись прямо на щупальца. Они обхватили Хлорофитум и затянули под купол, куда она, впрочем, и бежала. — Ах ты! — Дзоромэ одновременно с этим кинулся на внутреннюю поверхность купола — тщетно — когти не взяли эту загадочную прозрачную субстанцию, сотворённую Драконом. — Футоши! Что сделала Икуно? — не поверила своим глазами Кокоро. — Кокоро! — прокричал плачущий Футоши. — Погубила себя и Футоши, — Мицуру в этот момент увеличил фрагмент Стены Аккера — да, она всё ещё пробита. — Кокоро, оставим их и последуем за Хиро! Мы должны выполнить миссию! — Но Мицуру!..— у Кокоро появились слёзы. — Не плачь, Кокоро, слёзы не помогут нашему делу! Я не хочу ни сам вечно тут погибать, ни чтобы ты!.. — цинично изрёк Мицуру, стараясь скрыть за этим свой страх и своё горе. Дрожащая Кокоро медлила.— Вперёд, Кокоро! — Да, давайте! — прокричала им тогда Итиго, осознавая свою обречённость. — У вас будет шанс спастись! Передай Хиро, что я люблю его! И пусть он не вздумает за нами возвращаться! Пусть спасёт Зеро Ту, раз она нужнее Папе, чем мы! — Хорошо, Итиго! — поднял Франкс Мицуру. Кокоро, продолжая ещё сильнее лить слёзы, всё же поддалась ему — и вместе они снова подняли в воздух птицеподобную Генисту. У самого Мицуру потекли слёзы. Вместе они устремились к Стене Аккера, всё ускоряясь и ускоряясь. — А-а-а! — Мицуру не посмотрел больше никуда, ныряя в эту дыру. Гениста миновала её и оказалась в каком-то странном месте, где ничего не было понятно — ни горизонт, ни земля, ни небо не различались. В одной стороне в какой-то момент на глаза попались покрытые нежно-зелёной субстанцией… территории, условно можно было сказано, что они находились, кажется, на земле. Там даже просматривался горизонт — и там высилась гора. Куда шёл Ящер. И тут эта гора раскрыла зелёные глаза — от страха Мицуру и Кокоро рванули туда, где им показалось противоположное направление. Вернее так сработало тутошнее мироустройство — одного желания отдалиться от этой угрозы хватило на то, чтобы Франкс отвело в сторону. Дальше Кокоро и Мицуру как оказались в тумане, хотя это был не туман в привычном понимании, и не дымовая завеса, видимость оставляла желать лучшего. — Хм… — Мицуру шмыгнул носом, вглядываясь туда. Единственный различимый объект — белая полоса — появился посредине горизонтально между двумя территориями чего-то непонятного и скорее грязно-зелёного. — Где мы, Мицуру?! — наконец всё ещё дрожащим голосом спросила Кокоро. Мицуру прогневался на неё за такой на самом деле нелепый вопрос, парень сдержал себя: — Не знаю. Давай… летим туда. — Да… В отличие от Мицуру, Кокоро не могла достать руки, чтобы вытереть слёзы. Какое-то время они летели к этой белой штуке, пока не вылетели на странную территорию, где внизу точно потянулась земля — целая долина золотых тонов, и там шла длинная стена — от края до края. А за ней… не было ничего, буквально! И как это пугало! — Как такое может быть, Мицуру?! Ты это видишь?! — Кокоро ещё больше вытащила глаза. — Откуда я могу знать, что это может быть?! — у Мицуру появился такой страх туда свалиться, что он решил отвести Франкс подальше. — Похоже на обрыв… в ткани мира? — у Кокоро не хватало слов, чтобы всё это описать. — Не знаю что это!.. — тут глаза Мицуру нашли один-единственный объект, причаливший к стене возле границ существование и белого забвения. — Так, Кокоро, давай посмотрим! — На это?! — Да! Гениста подлетела к стене и приземлилась, подошла на задних лапах, хвост протащился по земле. Прямо за стеной находился какой-то гуманоид, покрытый белым или светло-серым металлом не менее восьмидесяти метров, прямоугольное «лицо» обладало сразу четырьмя красными глазами, расположенными в форме квадрата. Маркировка на доспехах гласила «EVA-10». — Что это такое? — спросила Кокоро. — Понятие не имею… похоже на… Франкс? — Мицуру решил задействовать бортовой компьютер с целью более глубокого изучения данного объекта. Тот ничего не дал при попытках анализировать область белой пустоты. — Мне страшно, Мицуру, давай уйдём от сюда? — попросила Кокоро. — Хорошо, — решил тот. Франкс направился прочь ровно от этого места, вглубь территории, более похожих на привычный мир. Мицуру страшно захотел выйти на связи если не Хиро, то хоть с кем-то. Тогда внезапно его сигнал оказался кем-то пойман на неопределённом расстоянии. — Так, Кокоро, нас кто-то поймал! — в голосе аж появились нотки радости. Мицуру ответил. Это оказался не Франкс: — Лейтенант Хирю на связи!.. Дальше Мицуро всё знал. В какой-то момент полёт на горизонте нечто грохнуло и переменилось — нечто вроде шумного шквалистого ветра ринулось навстречу летящей сквозь потусторонний мир Генисте. — Блядь! Что за поебень?! — вытащил глаза Сабуро. — А-а-а! — Кокоро испугалась, увидев наиболее ясно то, как самое изображение местности впереди разлетается на крохотные частицы, обнажая за собой истинный вид промежутка между жизнью и смертью — где внизу простирается внешняя поверхность Ада, а над ним в виде безбрежной ртутной гальки пребывает сама Нхимбалот. Мицуру этого не увидел, у него перед глазами на мгновения потемнело. Мимо пролетело нечто, в чём Сабуро узнал хорошо знакомый скалисто-серый и хвостатый предмет, увенчанный пластинами: — Годзилла! Кайдзю отшвырнуло так назад к тому направлению, откуда летела Гениста, он быстро исчез. Франкс не смог двигаться против такого напора, его сорвало обратно — сдувало подобием полужидкого шторма под вибрации обнажившейся в вышине ртутной гальки, каковая протянулась густой россыпью, дрожащей таковым жутким сводом. Это невозможно оказалось описать словами — ибо с самой действительностью, которая и раньше не отличалась нормальностью, творилось нечто невообразимое, чрезвычайно далёкое от того, что можно узреть в обыденности. — Блядь! Назад! — закричал наконец Сабуро.— Сука! Постарайтесь подумать о том, чтобы вернуться назад! Длинноволосому парню показалось, не будь на нём костюма, его бы расплющило внутреннюю поверхность кабины. Мицуру и Кокоро кое-как сладили с уравнением, попутно оба подумав о том, что они залетели куда-то совсем не туда. У обоих появилась мысль вернуться обратно к замку Т’юога. Им повезло и Генисту, подхваченную таковой мыслью, вышвырнуло куда надо. — Давайте спросил у колдуна, какого хуя это сейчас было?! — предложил Сабуро, когда всё устаканилось. — Хорошо, как скажешь, — согласился Мицуру. — Кокоро, приземляемся обратно на ту ветку… — Да, я поняла… Гениста снова оказалась на этом странном дереве. — Вы встретили ударную волну от обрушения царства? — быстро вышагал к ним Т’юог с обеспокоенным видом. — Хорошо, что с вами ничего не случилось! Трое пилотов не могли точно сказать, что это означало и точно ли они поняли смысл, но в целом он был таков. — Э-э… «Ударная волна?» Это не похоже на взрыв, там само небо… слезло, — удивилась Кокоро. — Да, наверное, нас же отбросило, — помотал головой Мицуру, успокаивая нервы. — От какого ещё царства? — зло спросил Сабуро, весь будучи крайне эмоционально заведён, его больше распирал гнев, чем страх. — Ад состоит из царств демонов, как я уже говорил тебе. Одно из них рухнуло, то есть перестало существовать, это привело к перестройке ландшафта Ада. Это могло изменить пути, по которым вы перемещались раньше, — пояснил Т’юог. — Что могло обрушить царство Ада? — сразу спросил Сабуро. — Может, это мои друзья? — Если они у тебя столь сильны — возможно, — Т’юог задумался. — Что если там ещё что-то рванёт? — нервничал Мицуру. — Место, где мы находимся, не связанно с царствами — оно часть изначального промежутка между жизнью и смертью, сюда можно попасть из сферы царства грёз с одной стороны, с царствами демонов оно сопряжено с иной, и там же есть выход в Иедар, — пояснил Т’юог. — По идее, если это рушатся царства демонов, то нас здесь не заденет, хотя побочные эффекты могут быть. Потому я предпочту уйти из этого места. Так как ещё может пасть Цепь Времени, созданная Миносом, тогда Нхимбалот обретёт свободу. — А ваш свиток защитит о неё? — настороженно спросил Сабуро. — Я не хочу это проверять, — понятное дело, Т’юог не желал рисковать. — Хорошо, что вы вернулись так быстро, иначе я собрался бы уходить из этого места в более глубокие регионы плана сновидений. — Ва-а, так, мне надо подумать! — Сабуро взялся за голову. — Мозговой штурм! Мозговой штурм! О! Эврика! — придумал он, и обратился к пилотам Генисты: — Вернее… слушайте, я мог своими мечтами создать самолёт под названием Кагуцути. Он был воплощением моих мечтаний к полёту, я создал его на данном уровне существования. С его помощью я мог быстро перемещаться между планами сновидений, между различными измерениями и так далее. Когда я был синхронизирован со своим Евангелионом, я смог передать свойства Кагуцути своей машине. Сейчас я не могу вызывать Кагуцути. Но что если я смогу синхронизироваться с Генистой и предать ей свойства Кагуцути? Если у меня получится, я смогу более мобильно перемещаться с её помощью по Аду и прочим местным ебням? Тогда мы сможем добраться до моей Евы в обход рухнувшей части ландшафта Ада. — Мне совершенно незнакомо колдовство, на котором работают данные… вот это, — указал рукой на Генисту Т’юог. — Колдовство очень сильно зависит от вида и культуры, от коллективного бессознательного всей цивилизации… От много чего, начиная от положения звёзд на небе и заканчивая от мыслей в твоей голове… Можно попробовать, если вы не возражают, — посмотрел он на двух пилотов Франкса. — Чтобы синхронизироваться с Генистой нужны двое… Я могу уступить тебе место, — предложил Мицуру, — только тебе потребуется мой костюм. — Нет проблем — мой костюм состоит… ээ… короче говоря, он состоит из техномагических нанороботов, которые могут принять форму чего угодно, скопировать любую технику, материю, заклинания, магию, потому я просто прикажу им создать на мне аналог твоего снаряжения. ИИ костюма будет работать вместе с системами Франкса. Так Сабуро скопировал облачение Мицуру и запрыгнул в Генисту. — Какая всё же странная система пилотирования у вас, — всё же заметил Хирю, поправляя свои длинные волосы в новой одежде и усаживаясь попой на место Мицуру, — э-э, — Кокоро заняла своё место, — я всё хочу спросить, почему тут штурвал на?.. Ну вы поняли. — Никогда не думал. Ээ… А как управляется Евангелион? — поинтересовался Мицуру. — Не так, — удобнее сел Сабуро. Мицуру запустил систему. Подготовка к синхронизации пошла и на этом сразу оборвалась. — Извините, не получается, — тихо проговорила Кокоро. — У тебя должны быть половые функции, ты должен быть способен к осеменению, — сообщил Мицуру. — Может быть я ещё должен быть гетеросексуалом? — повернул к нему голову Сабуро. — Да, — Мицуру сказал это как само собой разумеющееся. Сабуро отреагировал эмоционально и откровенно: — Бля! Я гей! Абсолютный гей! Ни одна женщина не может заставить и пошевелиться моего малого! — прямо заявил новый партнёр Кокоро, явно не способный никак помочь ей на ниве служения божеству воспроизводства. — В таком случае ты не можешь пилотировать Франкс, — констатировал Мицуру. — Что?! Что за не толерантная машина?! — замахал сжатым кулаком Сабуро. — Франкс работает на страсти, — послышался голос Кокоро. — На страсти? А, о, ну тогда у меня с тобой ничего не выйдет, это точно, — Сабуро даже не стал больше думать о дальнейшем с Кокоро — настолько там всё оказалось глухо. — Мицуру, может быть ты смог бы пилотировать вместе с Хирю Сабуро? — предложила Кокоро. — Ты же испытывал страсть к Хиро, а он тоже мужчина? — К Хиро я страсть испытывал, да, но даже так двое «паразитов» одного пола не могут пилотировать Франкс, — отклонил Мицуру. — Но может быть на Мнимом пространстве действуют иные правила? Альфа и Хиро смогли, хотя они одного пола, — напомнила Кокоро. — Хм, может попробовать, может быть наша воля, если она может элементами менять реальность, как ты говорил, поможет нам, — Мицуру разумно не стал возражать против экспериментов. — Тогда нам надо предварительно проникнуться страстью друг к другу, — посмотрел на него Сабуро. — Давай, я не против. — Э-э… Хорошо, ты мне, честно, нравишься, — Сабуро подумал. — Ты би, Мицуру? — Да, я могу испытывать влечение одновременно и к женщинам, и мужчинам, если ты это хочешь сказать, — дал ответ Мицуру. — И ты мне тоже кажешься приятным, ты похож на Хиро, который меня привлекает. — В таком случае… нам стоит… Не считайте меня только извращенцем, о’к? — Сабуро немного засмущался — Мицуру оказались неведомы такие чувства, а слово «извращенец» было для него малопонятным. — Ничего страшного, давай попробуем, — согласился Мицуру, в его голосе прозвучали нотки теплоты. — Ты похож на Хиро, который мне нравится. *** После рассказа Мусаши, Асари пришло в голову предложить: — Почему бы нам не поразвлечься по-взрослому, а? — А сколько времени мы уже не занимались любовью? — очень тепло посмотрела Мана на обожаемого супруга. — Да… давно, с этими пересозданиями реальности и прочими дёрганьями, — Мусаши очень оценил эту идею, по нему было видно. Все трое посмотрели на Надю, бывшую в довольно-таки сексуальном тонком костюмчике, она как раз отставляла пустую чашку. — А на меня что вы так глядите? — возможно, не будь она столь смуглой, на щеках очень к месту появился бы румянец. Надя в отличие от прочих пилотов куда чаще делила ложе с супругом Ихтом и куда меньше предавалась разгулу, пьянству, содомии, лесбиянству и адюльтеру в общей компании наших блудодеев из Братства Друзей Извращения. — А ты достаточно взрослая, чтобы не выходить погулять? — по овальному лицу Асари растянулась пошлая улыбочка. — Да, я спала с другими мужчинами с разрешения Ихта, он тоже спал с другими женщинами, — напомнила Надя. — Только сейчас его нет, и мне неудобно по общей связи спрашивать у него разрешение, — девушка слегка засмущалась и показала лёгкую нерешительность. — Чёрт возьми, Мана, — посмотрел на коллегу Асари, — давайте, соблазним её, я душу дьяволу продам, лишь бы сейчас посмотреть на лесбийский секс Маны и Нади! — Да, согласен, нет ничего лучше лесбийского секса, — подмигнул другу Мусаши и посмотрела на Надю. — Да, дрочить на секс сестры и жены — извращение, но, чёрт, Надя, я уже дрочил на тебя, небо на землю не упало! Та в этот момент посмеялась. Признаться честно, не будь у них раньше прицендентов сквининга, Надя сохранила бы верность любимому мужу. Однако философия рационализма, согласно которой секс и любовь вещи совершенно разные, уже проникла в сердце Нади, и теперь девушка оказалась готова отдаться этой весёлой компании — тем паче она имеет дело с родным братом-близнецом, а он тоже родственник и ближе мужа! — «Ох, какая пошлость! Неужели я дойду до инцеста?» — подумала наша смуглянка. — Ладно-ладно, я ему не скажу, если что. Всё-таки я согласна с философией Синдзи, о том, что если ты любишь кого-то действительно, то ты не против полигамии, так как это не угрожает же тогда вашим отношениям, — здраво рассудила Надя. — Да, я, поверь, — развратно подмигнула Мана, — очень хочу познакомиться с тобой поближе. Твоя шоколадная кожа, как у моего Мусаши, мне очень нравится! Хотела бы я пососать тебе клитор! То ли Мана действительно прониклась такой откровенно лесбийской страстью к подруге (что могло оказаться вполне вероятно в силу того обстоятельства, что Мари хорошо продемонстрировала ей все прелести однополой любви между девушками), то ли она желала угодить своему супругу, как бы там ни было, последний и Асари не хотели слышать ничего другого — эта внушающая приятный трепет в груди идея чрезвычайно завела обоих гетеросексуалов, почитателей пола противоположного! — Хорошо, хорошо, думаю, после битвы это можно, — соблазнённая, Надя согласилась. Мана провела у себя на одежде пальчиками в области влагалища, делая вид, что уже изнемогает от прикосновений Эроса в мехах Венеры. Потому следом все оголились, это было просто сделать — костюмы сами распались, высвободив нагие тельца. — А! — Надя тряхнула грудью. — Не скажу, что мне было жарко, но так приятно на свежем воздухе!.. — Давай, Мана, — хлопнул её под зад Мусаши. Девушки выпили противозачаточные. Парни встали и бухнулись в кресла на колесах в качестве зрителей. — Иди ко мне, — голая Мана с демонстративной похотливостью взяла Надю за руки и жадной проказницей впилась смуглянке в губы, потом схватилась пальцами за соски, подёргала груди, провела ладонями по шоколадной коже вдоль талии, спустилась ниже и за попку прижала передом к себе, и так лесбийская блудница на глазах у законного супруга продолжила сосаться с Надей, которой прежде не доводилось делить ложе с представительницей своего пола. — Чёрт возьми, как горячо! Мусаши, твою мать, почему мы так раньше не попробовали?! Сидели и ждали! — негодовал Асари, на пару с другом одной лишь дрочкой пока возводя копьё. — Могли бы… — Неважно, главное — лучше поздно, — с улыбкой наблюдал за проказами жены и сестры Мусаши, — чем никогда, — он бешено наяривал на своём воздетом органе. — Видишь, как это нравится нашим мужчинам? — обратилась Мана после поцелуя к Наде, — уверена, будь твой Ихт тут, ему бы зашло. — Честное словно, никогда не знала, как его заводят человеческие женщины, он не делал мне комплиментов по красоте, но говорил, что я очень добра к нему, — рассказала Надя, немного неуверенно начиная щупать сосочки Маны, — мне это в нём понравилось… — Хорошо, — Мана снова чмокнула Надю в губы и за руку направила её на постель. — Ложись на спинку. Мана с улыбкой легла следом, прислоняя свои девичьи груди к грудям Нади и продолжая так её дальше целовать в миссионерской позе. Сама Надя не растерялась и стала слегка поглаживать Мане спинку. Всё это быстро возвело пенисы гетеросексуалов, теперь эти любители женщин бросали вызов небесам своими копьями. Асари и Мусаши вытянули ноги и возложили стопы на кровать, где девушки всё ласкались на потеху их похоти. — Мана, пососи ей клитор! — попросил Асари. — Как скажешь, — Мана начала спускаться, на ходу раздавая поцелуи смуглым девичьим грудям Нади. — Мана, пососи моей новообретённой сестре сперва получше соски, — потребовал Мусаши. — Да, дорогой! — и Мана остановилась на этих сокровищах, взяла руками оба мячика, отвела в разные стороны и уткнулась своим личиком между очаровательными холмиками, прижала эти пленяющие прелести к своим щекам. Надя отвечала тем, что поглаживала спинку и плечи Маны, проходя руками по гладкой юной коже. Подержав так лицо, Мана провела по солнечному сплетению языком и демонстрационно обхватила следом губами торчащий сосок Нади, пососала и переключилась на второй, после этого опустилась до пупка, чмокнула там его и наконец добралась до влагалища, вытянулась там дальше, немного свесив ноги с кровати, Мусаши быстро подбежал и подставил жене под них кресло на колёсиках. — У-сё, спасибо, — всё удобнее устраивалась Мана, пока только на животе, молодая супруга посмотрела в упор на лобок сестры мужа, покрытый волосиками, и коснулась того губами, провела языком и взялась сосать. — О-о, этот куни — просто прелесть! — положил ногу на ногу сидящий Асари. Мусаши сел рядом с боку на кровать и начал гладить одной рукой Ману по ягодицам, пояснице и бёдрам, потом сунулся пальчиками сосуньи во влагалище, а затем стал разминать рядом клитор. — Пасибо, — поблагодарила жена, всё прижатая ртом к куночке Нади. — Асари, пойди пощипай Наде груди, — предложил Мусаши, одной рукой попутно, конечно же, надрачивая себе. — Хорошо, — встал лучший друг и сел ближе к голове Нади и взялся одной рукой теребить то один сосок, то другой. — Тебе приятно, Надя? — поинтересовался Асари. — Очень даже, — счастливо улыбнулась смуглянка в ответ, наслаждаясь работой языка Маны, её губ — очень тёплых, сосущих самое чувствительное место. Асари же пальчиками теребил ей груди прямо на потеху родному брату. — Мана, давай я теперь поделаю Нади куни, а ты мне пососёшь? — через некоторое время попросил Мусаши, неотрывно разминая рукой влагалище жены всё это время. Асари засмеялся: — Она же твоя сестра! — И что? Инцест вреден лишь потому, что дети могут с большим риском родиться больными, а Надя приняла противозачаточные, так что теперь — у нас и не инцест даже! — ответил брат, будучи рациональней самого Юдковского. — Да и от моего языка она не залетит! Хочу сосать ей! — Нет, — оторвалась Мана, облизав розовые губы, — я хочу сама довести твою… как теперь оказывается сестру до оргазма, мне нравится ей сосать… — О, вот ты какая! — Мусаши взялся активнее разминать куночку жены пальчиками и продолжил второй рукой наяривать ровно торчащий фаллос себе. — Братец, кажется я уведу от тебя жену! Ха-ха! Шлёпни от меня эту лесбиянку! — попросила Надя. — Ага! — Мусаши несколько раз усердно выдал шлепков сосущей супруге за сей грех прямиком по выставленным ягодицам. — Чёрт, как же хочу пососать тебя здесь! Мусаши удобнее уместился и подсунул лицо прямо к промежности Маны, по каковой начал скользить языком, после чего засунул в куночку свой язык, ради этого супруг даже оставил в покое свой член и упёрся в кровать руками и коленями, последние оказались на самом краю, там, где Мана просто протянула ноги на поставленное кресло, Мусаши для удобства согнул их и приподнял. — У-ух! — приятная истома разошлась от таза, Надя чуть подтянулась и согнула коленки. — Не останавливайся, Мана! Мне это так нравится, ты просто чудесница! — Угу! — И ты не прекращай, Асари, разминай дальше мои сиськи! К тому моменту насосавшейся влагалища Мусаши расположился на коленях позади Мана так, чтобы вставить в жёнушку своего малого, для этого девице пришлось приподняться самой больше на коленки и локти, это она сделала так, чтобы как можно меньше отрываться ртом от клитора Нади. — Не бойся, я пока не намерен кончать в тебя, — предупредил Мусаши, как только его фаллос вошёл в куночку Маны, — не обижайся, но сейчас я хочу кончить в Надю, — сообщил о намерениях муж, касательно своей сестры, начиная разгоняться пока так, влагалище привычно грело вставленный фаллос, но в данный момент Мусаши хотел оставить семя в другой норке, — с Надей я ещё не веселился, а она так похожа на меня, что я не могу упустить такой шанс, — ритмично двигался он, — Асари, я доверяю ублажать Ману тебе, хорошо? — Да, конечно! — Я доверяю тебе супружеский долг, учти, это очень важно! Это значит, ты мой очень близкий друг, если я тебе это доверяю. — Замётано, босс! — Асари чтобы отдать честь, даже оторвался рукой от своего раскалённого члена. — Но ты знаешь, я люблю сеять там, где уже посеяно, потому удовлетворить — то удовлетворю, но сбросить хочу тоже в Надю… после тебя! — Ах, ты тоже не намерен изменять своим привычкам? Вот и славно! — усмехнулся Мусаши, пока всё же исполняющий супружеский долг в собачьей позе. — А-ах! Как мне хорошо! О, Мана, какой у тебя чудесный язык! Надо попросить Ихта делать мне так! А-ах! — вот так сладострастие охватило Надю и смуглянка-цыркачка разрядилась прямиком в рот Маны, на чьих щеках выступил яркий румянец. — Кончила? — поинтересовался Асари, когда стоны неверной жены затихли. — Кончила, — взгляд Нади теперь сделался серьёзным и немного стыдливым. Мана наконец получила возможность оторваться губами от клитора Нади. — Мусаши, пусть тогда твоя жена ляжет на Надю и ты будешь иметь свою сестру, а мне пусть кто-нибудь из них сосёт? — придумал Асари. — Я хочу в Надю, потому пусть Мана ляжет, а на неё Надя, я войду в Надю, и пусть… Пусть они обе тебе сосут, — продолжил Мусаши, заканчивая орудовать в куночке нежно любимой супруге. — Вы согласны, милые дамы? — пошло захихикал Асари. — Почему не согласиться? — обратилась Мана к сестре мужа, которую тот жаждал поиметь. Это при том обстоятельстве, что Надя ещё и была жената. Ах, вот как наши герои относятся к духовным скрепам! Пусть читатель видит и думает, до чего доводит человека последовательный рационализм. И пусть следует этому пути до конца! — Не… в-вижу тут ничего необычно… го по сравнению с прошлыми оргиями Братства Друзей Извращения, — пафосно назвала их Надя, хотя у неё немного заплетался язык. — Давайте, — Мусаши приступил одновременно к супружеской измене и к инцесту; когда Надя оказалась возложена перед нашим извращенцем прямо на Ману — лицо к лицу и сиськи к сиськам, жене при этом поручили сосать язык цыркачке. Всё это крайне завело Асари и Мусаши — пока первый только мастурбировал на созерцание двух женских телес, последний вторгся в ту куночку, в какую хотел, прижался грудью к спине Нади — как близнецы, они обладали одинаковыми оттенками волос и кожи. — О, сука, это просто прекрасно! — Асари снова уместился в кресло рядом и вытянул ноги, не переставая надрачивать. — Вот так! — Мусаши завалился на Надю так, что стройная циркачка очень тесно придавила Ману к кровати, благо крепенькая солдатка смогла это относительно без проблем вынести. Так братец яро задобил, всё чаще и чаще, иногда прерываясь на то, чтобы собраться с силами. — О, как хорошо тебя иметь! Терпи, Манай, терпи! Я скоро! Я чувствую, я скоро! На эту сучку, — брат дёрнул сношаемую сестрицу за волосы, — у меня сразу!.. сразу! Мусаши после таких слов и ярых толчков вдруг со звуком замер на несколько секунд в такой позе — как раз сейчас сперма сладострастными порциями повалила в родственное влагалище. — Как прекрасно! Классно! — посмотрел на друга Мусаши и показал большой палец. — Эй, Мусаши! — ревниво ответила Мана. — То, что я даю тебе трахать чужую жену и твою сестру, не значит, что я буду позволять слушать, как ты её восхваляешь! — Прости… — Только не надо ревновать, ладно? — побоялась Надя, обращаясь к Мане. — Это ничего не значит, просто игры же, да?.. Мана посмеялась: — Ладно-ладно, ничего страшного, ты права, — с улыбкой заверила её солдатка и вновь охотно поцеловала в губы. — Я же сама с тобой занимаюсь сексом и мне очень нравится наше лесбиянство! А потом Асари отчаянно наполнил куночку Нади своей спермой. — О, как тут, сука, обконченно! Как обконченно! — сперма вырвалась из его уретры в покои, уже наполенные мужским соком друга, добавляясь и смешиваясь. — Будем считать, — довольный Кейта после этого возложил на плечо Ли Страсберга руку, — я спас тебя от греха инцеста — разбавил твои гены своими, не допустив кровосмешения! — По-моему, кто-то проспал уроки биологии, — возразила Мана. Все четверо на постели в голос рассмеялись над сими остроумными шутейками: лесбиянство, свальный грех, инцест и измена — что ещё нужно рациональным людям для счастья и веселья? *** Пункт назначения восстал из-за туманного горизонта тесно сбитыми шпилями, куполами, остроконечными кровлями и верхними этажами высоких зданий, раскинувшись так на фоне пурпурных холмов и полей Новой Англии. Или вернее Страны Лавкрафта. Её освещали лучи желтоватого Солнца, прорываясь сквозь пасмурные облака и падая на квадратные кирпичные особняки и не столь большие деревянные дома с узкими портиками, обрамлёнными колоннами в дорическом стиле; все эти хоромы как-то безжизненно дремали под пасмурным небом, словно отгородившись от суеты своими щедро отмеренными пространствами садов и цветников. Шут приземлился в достаточно оживлённом месте, коснувшись ногами городского тротуара. На летающего человека, втягивающего в спину большие чёрные крылья, никто теперь не обращал внимание. Пожалуй, с точки зрения глаза обычного человека до сопряжения сфер, сам псайкер тут мало чем выделялся — вместе с простыми людьми, в одежде первой половины двадцатого века, куда ни глянь расхаживали шаркающие глубоководные, какие-то зверолюди, цокающие копытцами собакоголовые гули и перерождённые Шуб-Ниггурат с женскими грудями и мужскими причиндалами и прочие монстры Лавкрафта — чужеродные гуманоиды, всякие мохнатые фурри упыриного вида, мохначи ходячие, гигероиды сюровые — все на пару с простыми людьми спешили по своим делам. Страна Лавкрафта, — подумал Шут, — иначе не скажешь. — Так, теперь ищи это место, — Шут почувствовал, что после преодоления очередной внутренней границы Мира Снов, он не может свободно лететь. Вообще он мог использовать эти крылья только в псионическом пространстве, и чем ближе Мир Снов к «низу» материальной сферы, тем сложнее ему их разворачивать. — Ум… — Шут провёл руку по волосам, слегла приглаживая чёлку, растрепавшуюся за время пролёта. — «Если тут тяжело лететь, значит, тут всё ближе к материальной Земле, сама логика событий тут не должна сильно отличаться от материального мира». С такими мыслями Шут направился близ длинного дома, ограждённого каменными заборами, где вход затеняли навесы в колониальном стиле. Далеко за всеми этими постройками возвышалась готического вида цитадель, хотя по форме и назначению — нечто вроде церкви, где нефритовые и ониксовые волны вздымались вертикально к высям; на башнях, венчающих сие тяжеловесное нагромождение колонн и пилонов, важно громоздились часы, отбивающие неземное время. Возле циферблата как раз проснулись ночные мверзи и полетели по своим делам. — «Интересно, они не срут на голову?» — забеспокоился Шут, пройдя к тому моменту уже несколько десятков метров. Теперь прямо перед ним возвышался древний дом — настоящий музейный экспонат, с двумя входами, каждый из которых окружали пилястры в ионическом стиле, а рядом — почти «доисторическое» строение с двускатной крышей, с остатками скотного двора и других служб, необходимых для фермы. Рядом немного поодаль гостя встретил грандиозный особняк во всём своём георгианском величии. К западу вниз, по спуску от этой улицы, шёл склон; его прорезали бесчисленные тропинки, вдоль которых скучились полуразвалившиеся ветхие домишки, на вид — построенные в незапамятные времена; Шут воззрел на этот отвесный древний лабиринт. Затем, пройдя подле некой женщины, псайкер посмотрел ей вслед, в глаза бросился головной убор отвратного цвета, лицо у дамы, как псайкер до того успел заметить, отдавало яркой инсмаутской внешностью. — «Залезть бы ей в мозги, чтобы узнать что тут да как?» — Шут решил подслушать её мысли. Зря — дама сразу почувствовала и заголосила на всю улицу так, словно Шут потащил у неё сумочку. — Полиция, мне телепат насилует голову! Меня насилует телепат! Помогите! — О, ё! — Шут сам оторопел. Не успел он ничего поделать, как перед дамой материализовался странного вида субъект: из списка вещей, каковые может себе вообразить простой человек, его представлялось возможным сравнить с медузой — предельно условно, так как походил на неё сей хрен с горы лишь чрезвычайно отдалённо. Что можно было несомненно сказать, это то, что состоял этот мусор целиком как из размягчённого желе или же склизкого холодца, внутри улиткой закручивалась отчетётливая спираль; возможно — то заявился потомок Йог-Сотота, размером этак с автомобиль. Без особого затруднения невесомо висящий над тротуаром меняющий психоделические оттенки сгусток слизи со спиралью внутри, похожий на того инопланетянина из советского мультика, обнаружил Шута — направился к нему, при этом важно хлюпая и колыхаясь, надо сказать сквозь этого монстра отлично виделись растущие вдоль шоссе кипарисы. В этот раз некоторые прохожие оборачивались. — Гражданин, — прозвучал в голове телепатический голос стража порядка, кажется, сигнал исходил от пульсирующей спирали в центре этой штуковины, — пройдёмте со мной. — Э-э, — Шут поймал на себе шокированный взгляд дамы с выпученным жабьим лицом. К ней подбежал какой-то дед с таким же обликом: — Вечно нас, полуглубоководных все шпыняют! — погрозился старче кулаком. — «А, ну какая Страна Лавкрафта без расизма? Всё на месте!» — Но Шут не был расистом. — Я не хотел! Честно! Я… я во время войны вас от пиндосов-фанатиков защищал между прочим! — напомнил псайкер, говоря полуглубоководным, после чего посмотрел на нависший кусок холодца. — Э-э, простите… это вышло случайно, — Шут натянул улыбку. — В участке разберёмся, — проговорил летающий сгусток желе, в чьей толще пульсировало нечто непонятно, там различались некие органы, одни части его ритмично надувались и вновь сжимались — оно не являло собой нечто однородное, особенно явно там выделялись структуры упомянутой выше спирали. Шут подумал: — «Это типа всё один мозг? Интересно, каким псионическим потенциалом оно должно обладать?» — сузил глаза Шут. Он привык к безнаказанности в человеческом обществе, но в местном Монстрополисе против нелегального пси-воздействия есть своя полиция. Не зная, насколько эти монстры сильны, Шут решил не развивать конфликт. — Ладно, — сдаваясь, Александр Ларкин вытащил руки из карманов и символически поднял их, — я пройду с вами, только, не сажайте меня в обезьянник к бухим шогготам, о’к? *** — Напоминает видеоигру, — прокомментировала Аска. Боевые подруги шли всё дальше, переносясь на своей Квази-Стрелиции по ландшафту преисподнии. Монстры неутомимо нападали, сбегаясь со всего региона. Интеллект они при этом не демонстрировали и просто свирепо бежали, подпадая поочередно под точные выпады Зеро Ту, она вела бой чрезвычайно грубо и агрессивно, благодаря чему очень в очередной раз понравилась Сорью. — Могу дать поиграть, — предложила Зеро Ту после сотого превращённого в россыпь брызгов монстра. — Эти рёвы не стали умнее после смерти! Всё также тупо бегут вперёд! — А ну, давай! — согласилась Аска. Под её управлением копьё оборачивалось двойной глефой, и, как обнаружилось, Аска могла выкидывать хлыст и использовать лучемёт для продолжения кровавого месилова. Из-за этого происходящее окончательно уподобилось игре. Красная кровь и какая-то мерзкая желчь плесками разлетелись об острые лезвия, обрушаемые Аской — отчаянная рыжая деваха орудовала этим как мельница, разила во все стороны: кости мигом перерубались вне зависимости от того, находились они под слоем из оголённого кровавого мяса, или напротив покрывали своего рода каркасом тошнотворно-зеленоватое нутро. — Сдохни! — Аска располовинивала или била по земле, вызывая подобие ударной волны, что особенно помогало выносить скопления адских рёвозавров на пути. Далее поочередно появились двое довольно примечательных врагов. Первый достигал около пяти сотен метров в высоту и выглядел как грязно-бронзовый тираннозавр без хвоста и рук, с торчащими вперёд из суставов ног костными выростами, предельно гротескный — его длинное туловище защищал наружный скелет, сверху довлела такая же подобная черепу голова, равна по величине самому туловищу и венчаемая парой рогов — первый, короткий, отходил от нижней челюсти и напоминал набородник фараонов, второй, уродский по форме, вытягивался от носа и напоминал формой поднятый вверх палец с длинным когтем. У подруг сразу же возник вопрос, чем это верзилище, с головой отдалённо навевающей ассоциации с трицератопсом, могло атаковать, если у сей мерзости просто физически не имелось рук? Громоздкая паскуда дала ответ с того, что выдохнула струю синего холода, от неё всё покрылось льдом. — Ва-а-ах! — Аска закрутила глефу, создавая щит. — Ты как Девятые, — прокомментировала Зеро Ту, наблюдая как впереди всё застилает отбрасываемый поток холода, разбиваясь об их преграду и расходясь в разные стороны. Он накрыл всё бегущих мясных динозавров и они застыли холодными статуями, которые через несколько секунд потрескались и рухнули под своим весом. Тогда, осознавая неэффективность морозилки, этот верзила пустил в ход восставший пулемёт Гатлинга — восставший подобно фаллосу, ибо именно этот орган длинный шестиствольник и заменял! По сути это так выражалась эрекция! — Ах ты бля! Ну чё за фрейдизм, а?! — Аска принимала теперь очередь тяжёлых бронебойных пуль, рвущихся перед вращаемой глефой. Не желая более стоять в защите, она всегда любила нападать — потому яростной тигрицей рванула вперёд, вонзилась в нижнюю часть корпуса, попутно рукой долбанув по сыплющему пулями шестиствольнику, отчего тот переломился. — Эх! Аска снесла нижнюю часть наружного нагрудного скелета примерно чуть выше области паха. Квази-Стрелиция рывком добралась до головы и пронзила её с подбородка лезвием, и рванула его вниз, рассекая противника и высвобождая холод из раскрываемой грудной клетки. Урод оказался разрезан до середины живота. Аска ещё раз долбанула с боку и таки перерубила стоящую на когтистых ножках вражину. — Отлично бьёшь! — похвалила Зеро Ту, наблюдая за распавшимися останками монстра, рухнувшими перед ними, и покрытыми льдом. — Этот ещё частично механический, — Аска рассмотрела кучу металлолома. — Выходит, не все они обернулись в мясо? — Похоже, — Зеро Ту сейчас чуяла лишь запах жидкого азота, который густо испарялся перед ними, восходя леденящими облаками. В этом холодном тумане возникла ещё одна шагающая, на этот раз почти полностью механическая угроза. — Фу! Это ещё что такое?! — Сорью эта штука показалась чрезвычайно отвратительной. Данная механическая сволочь обладала сгорбленным туловищем гуманоида, каковое мало бросалось в глаза благодаря огромной голове спереди, почти полностью человеческой: прямое лицо, прямой нос, выделенные из металла губы человека, в глазах нечто возможно органически-розовое — словом, это была голова андроида, страдающая от зловещей долины. Выражение при этом казалось очень надменным и снисходительным, меж тем извращённым, навевающем мысли о собаках, зоофилах и содомитах одновременно. Ходила эта штука на всех четырёх конечностях: на паре ног позади, каковые заканчивались копытом-каблуком и парой когтистых пальцев спереди, кроме того, у этой штуки имелись руки с вполне привычными человеческими кистями на концах — и только благодаря крайней сгорбленности этого, с позволения сказать, гуманоида, руки и ноги вровень стояли на земле. Да, ещё стоит подчеркнуть, эта штука была полностью серо-металлической, исключением могли оказаться розовые глаза и какие-то области там, где были виски, кроме участка для ушей, и место соединения рук с туловищем — там тоже было нечто розовое, возможно — органическая кожа? — Фу! Чем-то напоминает «В пасти безумия»! — Сорью стукнули в голову такие ассоциации. — Видела? В детстве до усрачки пугал. — Нет… Я фильмы не смотрю, у меня рассказывают только про подвиги Папы и «паразитов» на фронте, — быстро ответила Зеро Ту. — А про что «В пасти безумия»? — О, ну там, э-э, короче, ну, даст бог памяти, один мужик ищет автора ужастиков, типа Стивена Кинга. А потом оказывается, что выдуманные этим чуваком ужастики ожили. И захватили мир, заставили всех людей поубивать друг друга, а кого не убили — того превратили в мутантов. И всё это была ставшая правдой страшилка того чела, главный герой всё это время тоже был его выдумкой, ожившей вместе с монстрами. И там бабищу одну так скрутило, как эту хуйню… Интересно, чё она на нас уставилась?! — Аска всё оглядывала эту жуть. — Что если это «паразит»-человек, слившейся с Франксом? — предположила Зеро Ту. — И он потому после смерти попал в Ад для рёвозавров, ведь Франксы сделаны из мёртвых рёвозавров. Существо наблюдало за ними, потом перешло к решительным действиям: эта штука раскрыла рот, очень широко, шире углов рта, выкатило здоровое дуло и произвело выстрелом яркий и плотный красно-розовый луч. — А-а! Наконец-то! — залитая этим бластером Аска попробовала создать АТ-поле, привычное для Евангелиона. Стоит заметить, что при доминировании Ленгли Квази-Стрелиция ходила ногами по тверди, а при доминировании Зеро Ту парила на реактивном двигателе. Луч уткнулся в красноватый восьмигранник. Зеро Ту одновременно с этим снова обратила глефу в копьё и направила наконечник к центру щита, куда била атака механической головы — по размеру последняя, к слову, была около сотни метров. — Что-то я не помню, чтобы валила такого! — Зеро Ту создала сферу, как бы выдув её из копья и слив воедино с барьером Сорью. Ленгли благодаря интерфейсу всё поняла и приложила свою волю к этому. Она обернула сферу щитом, которая наполнялась ярко-розовым выстрелом из ротового дула противника. — Ты — иди! — повелела Зеро Ту, чьи рога налились розовым, она вся сосредоточилась на поглощении вражеского потока. — Есть! — ноги Квази-Стрелиции коснулись обломков от предыдущей вражины, с металлическим хрустом разломали их, и меха двинулась дальше, раскалывая кроваво-красную твердь. — Вперёд! — Аска сосредоточилась на движении, круша всё под ногами Франкса, она дошла. Зеро Ту довела поглощающую атаку сферу до самой пушки, откуда всё валил луч. — Жри обратно! — она вонзила сферу в пушку, расположенную меж широко раздвинутых челюстей, послышался звук перегрузки, отчаянно затарахтели механизмы, и так вся поглощённая энергия высвободилась в обратном направлении — омерзительную голову на ножках смело до последней жестянки её же оружием, сплошная разрушительная волна прямым потоком расколола весь ландшафт впереди. — Ум-м, — Аска сжала губы, взирая на огромную расщелину, образовавшуюся до линии горизонта, в этот провал, затянутый чернеющим дымом, идущим многокилометровой стеной. Красный замер где-то впереди, смотря на них своими глазами, подобными дну расщелины. — Эй, чё уставился? — обратилась к нему Аска, пока Зеро Ту спокойно погасила рога. — Веди нас дальше! Красный, до того замерший в одном положение, двинул насекомоподобные лапки и поковылял вперёд, махнув заострённым хвостом и повернув вперёд поганую рожу. — И попробуй нас вывести не туда! Ты знаешь, что случилось с Холодом и Гнилым куском говна! — пригрозила Аска. Так как Красный ничего не стал уточнять, обитатель Ада этот, очевидно, знал о ранних событиях… *** На горизонте стояла окутанная туманами красная луна, при детальном рассмотрении она оказалась излучающей слабый свет, благодаря чему виднелись куда лучше многочисленные чёрные провалы в местном небосводе, самой разной формы — некоторые напоминали распустивших свои щупальца спрутов, другие смахивали на закрученные спирали, третьи — на звёзды, все они при внимательном наблюдении колыхались. Все эти арки, пролёты, закрученные лестницы, спиральные образования и вездесущие изгибы частей орнамента в великом изобилии вытягивались к такой вышине. Там, на уровне окончания шпилей и минаретов замка, раскидывалась крепкая ветвь, где мостилась Гениста, подобная некой монструозной механической птице. — У нас троих не очень хорошо получилось, — первым выскочил из Генисты Сабуро. — Но мы, кажется, знаем причину и можем попробовать исправить. Сабуро вкратце изложил Т’юогу проблему. — Я надеюсь, — кажется, Хирю немного занервничал, — вы ничего не имеете против подобных мне? — Ничего против подобного я не имею, — толерантно отнёсся к этому Т’юог. — Только такие порочные культы, как культ Гатаноа осуждают однополые отношения, чтобы потакать порокам и предрассудкам невежественной черни с целью укрепления своей власти. Они даже написали в главный свод законов, что брак — это только союз между мужчиной и женщиной. — В таком случае, вы не будете иметь ничего против, чтобы я уединился с этим мальчиком ради магического ритуала? — Сабуро подумал про себя с саркастичным духом. — «Ебать, гейская магия!» — Да, идёмте, я проведу вас в подходящее место, где вас никто не будет отвлекать, — развернулся жрец Шуб-Ниггурат. Сабуро и Мицуру последовали за ним вместе с Кокоро вглубь странного живого замка, где всё переплеталось в духе Гигера, являя взору застывшие в чёрном дереве непристойные формы, плавно переходящие в более привычные элементы архитектуры. Проходы тут напоминали кишечный тракт по форме, двери — как раскрытый сфинктер, одно из мест походило на огромное раскрытое женское лоно. Вдобавок по пути встретились существа — чернокожие, эльфоподобные и одновременно козлообразные гермафродиты, увенчанные рогами, большими грудями в несколько рядов и свисающими фаллосами, которые находились там вместе с влагалищами. Короче, это было нечто вроде слаанешитов, негров, гоблинов, эльфов, фавнов, сатиров и того популярного образа сатаны одновременно. Эти зверушки из любопытства подходили, цокая на козлиных копытах. — Кто это? — спросила Кокоро, похоже, всё же по причине скафандра не слишком боясь этой нечисти. — Справочник говорит, — Сабуро раскрыл голограмму, — это «благословенные Шуб-Ниггурат», или нечто похожее, такими становятся те гуманоиды, которых съела Шуб-Ниггурат, они потом заново рождаются от неё как это. Или они гибриды гуманоидов и прямых порождений Шуб-Ниггурат… К слову, не знаю почему, но мой ИИ опознаёт ваш Франкс как нечто схожее с этими «благословенными». — Не знаю, мы не знаем, как Франкс устроен, Франксы создают Взрослые, — ответил Мицуру. — Ээ, ладно. Но эти «благословенные» — ещё полдела. Предупреждаю, тут живут всевозможные инопланетяне, — Сабуро заблаговременно обратился к Кокоро и к Мицуру с такими словами, — облик некоторых может свести с ума. Я не знаю, насколько вы подготовлены психологически. Но так как мы в гостях, мы не должны им вредить первыми, вы поняли? Короче, мы должны проявить всю нашу толерантность ко вселенским ужасам, одна лишь внешность которых может разрушить рассудок нормального человека. Тут Сабуро не удержался и иронично посмеялся над этим. Будучи геем, он всегда как-никак, а ратовал за толерантность, но вот настал момент самому на пределе сил проявить её к по-настоящему другим. Кокоро и Мицуру обменялись сосредоточенными взглядами. — Да, конечно, — ответил первый. — Я не буду им вредить, — пообещала вторая. — Мне кажется, — всё беспокоился Сабуро, — вы не до конца представляете, с чем мы имеем дело. В этот момент лёгким на помине показалось то, что Сабуро как раз опасался. Оно вышло на копытах, как живое дерево, чёрное, окольцованное пастями-влагалищами или чем-то в этом роде — а сверху выходили конечности вроде веток. — Это Младой Тьмы, — представил Сабуро, из-за шлемов он не увидел выражений их лиц. Надо сказать, Кокоро и Мицуру немного изменились, самую малость, без особых усилий пересилив тревожность, возникающую при появлении такого ксеноса. — Всё нормально? [3] — Я и Кокоро не видим в этом ничего непреодолимого, — промолвил Мицуру, его рука даже не потянулась к какому-либо вооружению. — Да, Кокоро? — Так точно, Мицуру, — голос Кокоро не дрожал. — Мда, а у вас есть нервы, — похвалил Сабуро. — Вас что, к войне с этими рёвозаврами с самого детства готовят? — вдумчиво поинтересовался он. — Да, — ответила Кокоро без намёка на возмущение в голосе. Они оба восприняли Младого Тьмы без особого трепета — да к тому же они очень надеялись на свои скафандры в случае чего. — Это моя жена, — вдруг представил Т’юог это создание. — Что?! Вы с этим?!. — Сабуро охватил шок. Мицуру и Кокоро остались невозмутимы. При таких культурных различиях мало что могли пронять «паразитов». — А это наши дети, — представил далее Т’юог, простирая руку в отношении множество любопытных демоноидов-гермафродитов. — А Мицуру — мой «пестик», — добродетельно представила Кокоро, похоже, по смыслу это больше означало «муж» с акцентом на размножение. — Э, — Сабуро поймал на себе следом взгляд Т’юога. — Простите, я просто немного шокирован… Разумеется он как никто другой мог понять неприемлемость всякого осуждения — если человек и инопланетное существо, наделённое влагалищами и щупальцами и обладающее обликом, от которого простой смертный может сойти с ума, если они живут по согласию и плодят детей — то как можно осуждать их? Ведь он будет в противном случае ничем не лучше гомофобов, трансфобов и прочих фобов, хотя в данном случае термин с окончанием «фобос» звучал совершенно точно. О, эти идиотские различия между люди, как вы мелочны на фоне такого! Но они не так уж и далеки друг от друга. Каким монстром был бы он, не проявляй здравую терпимость? Как бы он назвал ужасного монстра со щупальцами, убивающего людей лишь на том основании, что они ему отвратительны и ужасны? И как бы эти создания со щупальцами, один вид которых сводит с ума, назвали бы землянина, с бластером, расстреливающего их лишь за то, что ему омерзителен их вид? — Ладно-ладно, не обращайте внимание на мои эмоции, Т’юог-сама! — извинился Сабуро, постаравшись при этом улыбнуться, хотя мысль о совокуплении с этим шагающим ужасом всё пробуждала в нём дрожь и отвращение, свойственные невежественным и ущербным людям в отношении гомосексуализма и чего-то такого, даже если оно не вредит. Воображение начало рисовать подробности, чрезвычайно шокирующие простецкий ум. — Ничего страшного, для непосвящённых ужасно всё запретное. Чернь и грязь, — Т’юог разумел так называемых «нормальных людей», — живёт в рабстве предрассудков и всего типичного — она ненавидит подобных тебе потому, что все вокруг каждого из легионеров невежества ненавидят их, — витиевато вымолвил жрец. — Этот легион невежества множит сам себя. Только прозревший человек до конца осознаёт природу праведности — а она в верности своей стае, будь то люди или иные существа, исторгнутые из чрева Всематери, — так окончил проповедь жрец Шуб-Ниггурат. — Вы можете пройти туда, где сходится страсть, — тут скорее подразумевалось нечто вроде потоков схождения сексуальной магии. — Х-хорошо, — Сабуро вошёл в комнату первым, чьё нутро ничем не отличалось от всех прочих комнат, пол тут выглядел ровным и состоял из гладкого чёрного камня. Младые Тьмы и прочие по жесту Т’юога убрались подальше, видимо, колдун хотел, чтобы парни не нервничали при такой компании. — Я постою здесь, — кажется, Кокоро захотела поговорить с Т’юогом возле входа. — Ладно, — Сабуро завернул за угол, чтобы стоящие там позади не пялились на них. — Сейчас я проверю, сколько тут безопасно. Сабуро воспользовался своими гаджетами для сканирования местности. — Ну, — посмотрел на Мицуру Хирю с несколько сардоническим видом, — если не считать, что мы находимся внутри огромного монстра Шуб-Ниггурат, тут это выглядит безопасно! — Тот есть само здание — полноценное живое существо? — Мицуру, сложив руки на груди, осмотрел сглаженный свод. — Ничего удивительного. — В твоём таймлайне такого навалом? — Похоже на технологии рёвозаворов, но это не рёвозавр, — Мицуру выглядел предельно эмоционально сдержанным. Сабуро почувствовал на мальчишке печать войны. — Ладно, не знаю что там у вас за… — Сабуро ещё окунул взглядом помещение, после чего отдал приказ нанороботам принять определённую форму — микроскопические механоиды роем сошли с чистой кожи парня и оставили того полностью обнажённым и образовали нечто среднее между лежанкой и кроватью. — Прости, наверное это жутко неприятно, делать это здесь, — Хирю присел на это ложе. Мицуру начал снимать с себя костюм, что оказалось не так просто. — Да нет — почему? — Вас ведь четверо? — обратился Т’юог к Кокоро, когда они остались у входа. — Четверо? — Кокоро интуитивно поняла о чём речь. — Твой ребёнок. — Да, я хочу его родить. Т’юог вслушался в интонацию, похоже, сумев благодаря адскому переводчику уловить много больше. — Тебе запрещают это делать там, откуда ты родом? — Да, Взрослые считают, что люди отказались от размножения. Но меня не интересует популяция, я хочу сделать это… — Кокоро запнулась, будучи не до конца способной выразить эту идею словами, однако адский переводчик передавал смысл того, что она желала сказать, и этот смысл достиг сознания собеседника даже после оборванной фразы. — Ты хочешь выделиться в собственном восприятия себя, придать смысл существованию, — промолвил Т’юог, так или иначе формулируя эту мысль в словах. — Наверное, — девушка почувствовала себя немного неуверенно. — Всематерь порождает нас, своих чад, порождает безо всякого смысла и цели, не обращает внимание на наши страдания как таковые, а потом она пожирает нас в слепом голоде, — последнее скорее звучало как метафора смерти. — Только мы в этом переходящем ужасающем существовании сами придаём смысл своим жизням и ставим себе цель и прочие правила, — сказал Т’юог. — Правда? То есть Взрослые нам не хозяева? — спросила Кокоро. — Взрослые всего лишь создали тебя, как я понял, и назначили тебе цель, но если ты не желаешь, ты можешь восстать против этого… Я так понимаю, ты опечалена своей участью, которую они тебе назначили? — Взрослые хотят, чтобы я умерла за них. Они говорят, только для этого я существую. — Рано или поздно ты всё равно умрёшь — потому если ты умрёшь в благодарность за прошлую награду, которую даровали тебе эти твои Взрослые, то это будет похвально. Ты всё равно не избежишь смерти, даже если будешь жить сто тысяч лет, ибо Всематерь когда-нибудь пожрёт каждого, — Т’юог, быть может, назвал какое-то другое число, но Кокоро уловила его так. — В чём-то смерть лучше жизни, ибо в смерти нет боли. Жизнь лучше смерти потому, что в ней есть удовольствие. Жизнь — это мешанина из боли, удовольствия, упадка, развития, падения и взлёта, потому что Всематерь Шуб-Ниггурат безумна и слепа в целом, хотя в частности она может нам помочь прямо как удача, которую даёт нам иногда судьба. Голые Мицуру и Сабуро вытянулись друг подле друга. — Я очень рад, что ты не жирный мужик, а довольно аккуратный мальчик, и это мне в тебе очень нравится, — честно улыбнулся Хирю. — Ты как, ничего страшного? — снова спросил Сабуро, только сейчас окончательно удостоверяясь, что Мицуру в общем-то не испытывает ни капли стеснения или отвращения, похоже, никак не воспринимая происходящее как нечто достойное стеснения. — А, понятно. Ты часом не в казарме вырос? — Если я правильно тебя понял, можно так сказать, — промолвил Мицуру. — Ясно — вы что-то вроде янычаров, — Сабуро честно признался, глядя в глаза: — Знаешь, я люблю ласки, ты не против? — Нет, мне они в принципе тоже нравятся… — Мицуру подумал, что у Сабуро больше опыта. — Учти, мы должны воспылать друг к другу страстью, а не просто что-то там… Я в принципе бы мог, наверное. — Попробуй, — Мицуру имел проблемы с тем, чтобы доверять другим людям, и Сабуро это почувствовал интуитивно через местную телепатию. — Ты знаешь, что такое «поцелуй»? — Да. — Хорошо. Тогда расслабься, — Сабуро прильнул губами ко рту Мицуру и постарался сделать этот поцелуй как можно более страстным, он как следует проник своим языком в ротовую полость Мицуру, после чего пососал ему язык, пощупал соски, поцеловал пупок, после чего погладил руками по ягодицам и опустился дорожкой из поцелуев к члену, который сразу же скрыл у себя за щекой и начал хорошо обрабатывать. Вскоре у Мицуру встал, как у самого Сабуро: — Быть может, — Хирю оторвался от сосания и показал на коленях свой стоящий фаллос, — мы одновременно пососём друг другу? — Давай, — не стал возражать Мицуру. Сабуро вытянулся вдоль него и у каждого во рту очутился член партнёра. Так наши мальчики ещё какое-то время поудовлетворяли друг друга. — Войдёшь в меня? — предложил Сабуро после этого, вытаскивая член изо рта. — Не против… но я думал, это ты в меня сделаешь, — признался Мицуру, уже весь расслабившейся. — Нет, я убеждённый пассив, я никогда никого не трахал и не собираюсь, всё мне нужное — это ебля меня в зад, — сказал Сабуро. — Хорошо. Давай, — пилот Генисты чуть приподнял уголки рта, — я люблю ягодицы людей вроде тебя. Очень жаль, Кокоро это не нравится. — Вот видишь, как хорошо, что у нас общие вкусы, — Сабуро заставил нанороботов подать себе смазку. Когда всё было подготовлено, он снова поцеловал Мицуру и пососал тому как следует язык. — Так, теперь… Сабуро насел, оказался ягодицами над членом Мицуру, поднял сей инструмент сзади и уткнул головкой себе в сфинктер. Вытягивавший ноги и раскинувший руки Мицуру внимательно проследил за тем, как аккуратный гей со стоящим членом разместился у него на органе, сев до предела и начав потом скакать. Мицуру с чуть сжатыми губами протянул руку и, стиснув пальцами головку Хирю, отвечал в благодарность надрачиванием. — Спасибо, — поблагодарил тот. После этого через некоторое время Сабуро поменялся — повернулся к Мицуру спиной и так много лучше показал другу любимую часть тела, сев задницей ему на кол и в деталях показав как тот входит в маленькую дырочку меж ягодиц и исчезает в ней. Через некоторое время после такой скачки, наездник встал с дубины и вновь обратился к лицу Мицуру, чтобы как следует пососаться с ним, обменяться иными ласками, потом он занял позу на боку, и Мицуру сам уже продолжил иметь этого гея. — Ах! — всё это не могло не закончиться ничем иным — Мицуру, чувствуя возросшее приятное напряжение, собрался с силами, издавая звуки и очень часто совершая поступательные движения, он таки разрядился, огромное наслаждение охватило парнишку на несколько секунд, покуда сперма извергалась в мужской анус, приятно заполняя Сабуро изнутри и доставляя последнему также большое удовольствие — что может быть лучше содомии? Только такой убеждённый мужеложник может наслаждаться жаром спермы, обдающей потроха, и этим ощущением заполнения после принятия в себя чужого семени! — Ах-ах! Мицуру потребовалось время отдышаться. — Спасибо, — поблагодарил он, — это было принято. Сабуро повернулся к нему с лёгкой улыбкой: — Рад слышать. Я сам почти не уделял себе внимания и хотел больше всего сделать приятно тебе. — У тебя это получилось… Как давно Кокоро давала мне в зад? — призадумался Мицуру. — Рад найти близкого по вкусам человека, я вот никогда не имел дела с женщинами, — поделился Сабуро, обращая снова внимание на предмет, что вывалился из своей задницы. — Ведь у мужчин есть такая штучка! Какая женщина может похвастаться подобным? *** Шут оказался в полицейском участке — в месте дикого вида, где за колдовским барьером, блокирующим псионику, содержались нарушители порядка — рептилоид в капюшоне, явно колдун, голая полузвериная женщина, кормящая грудью крысу на руках, ещё трое обычных людей и один глубоководный. — За ш’хо пог’орел’л? — поинтересовался последний своим низким гласом. — А, я всего ничего — хотел подглядеть мысли одной дамы, — отмахнулся Шут, присаживаясь поудобнее. — И даже не специально. Просто я не местный — хотел узнать как оно тут у вас всё устроено. Тут Шута стукнула мысля кого-нибудь изнасиловать. Строго ментально, конечно же! — «Мусора не узнают из-за барьера… если не ошибаюсь, он для них тоже непроницаем! А если ошибаюсь?» Всё же Шут решил пока не рисковать. Ктулху ведает как оно там. Тем паче к экрану, словно прочтя мысли предварительно посаженного, подлетел психоделический медузообразный колобок со спиралью внутри — тот, кому Шут честно дал показания. — За вами пришли, — доложил желеобразный страж порядка, пульсируя внутренней улиткой, он попутно опустил перед Шутом экран. — Кто? — Ларкин встал и покинул камеру, где пробыл не больше минуты. Как оперативно. И хорошо — ему не хотелось сидеть на пару с рычащей женщиной звериного вида, и с вон тем шепящим рептилоидом, который всё кутался в капюшон от чужого взгляда. — Узнаете, мы уполномочены вас освободить, — летящий по воздухе сгусток холодца не страдал многословием. Опасаясь ещё кому-нибудь наступить на щупальца, Шут не спешил раскрывать ментальный сканер, а то мало ли к чему ещё эти улиткомозглые мусора прицепятся. Псайкер топал в спортивных кроссовках по полу, покорно следуя за полицейским, попутно он чуть поправил воротник. Наконец-то он вышел из коридора, огибавший гигантское, цилиндрическое помещение, бог весь для чего нужное, и оказался лицом к лицу со знакомым голым черепом и его пустыми глазницами. — Арлекин?! — Шут узнал своего учителя, имеющего облик скелета в угольно-чёрном балахоне. Он стал таким после того, как отбросил бренное мясо. — Давно не виделись, — проговорил костлявый, и сразу доложил: — По указу Рей Аянами и Рэндольфа Картера я прибыл встретить тебя. Так как ты не совершил ничего серьёзного — и слава богу — тебя легко отпустят. — Угу, — Шут поглядел на сгусток летающего холодца, — а ему бы ещё пошла бы фуражка… — Возможно, — Арлекин развернулся и направился меж двух полицейских — ещё таких же летающих штуковин. Фиг знает чем они были. Покуда они шли — Арлекин не сказал куда, но очевидно, прочь из «обезьянника», глазам некогда слепого псайкера по пути предстали нагромождения дорических колонн и пересекающиеся террасы, циклопические пилоны и разбросанные под ними в живописном беспорядке замшелые валуны, бесконечные ниши в стенах, круто уходящих вверх, и множество ограждений, ничего не ограждающих, — путь, по которому учитель и ученик двигались, производил впечатление вселенской сумбурности, смешения всех эпох и стилей в дичайшем первобытном беспорядке. Такое не могли создать мыслящие существа, обладавшие хотя бы элементарной упорядоченностью и ещё более элементарным вкусом. Разглядывая всё это, Шут отвлёкся от разговора. Благо они быстро вышли через тяжеленную неевклидовую арку, увитую каменными щупальцами, и оказались под открытым небом, где их ожидал трамвай. Не современный — а из эпохи Лавкрафта. Номер — 1852, год выпуска — какой-то 190… последняя цифра стёрлась, прищурился Шут. За рулём сидел гуманоид в форменной фуражке, вместо лица у него отходил белый конус с длинной кроваво-красной «щупальцей-языком». Внутри трамвая также находилось несколько глубоководных, они являлись самой распространённой нечеловеческой расой. Кроме них тут протянул копытца скучающий завёрнутый в восточные шелка козлочеловек Ленга с уродливыми чертами физиономии карикатурного монголоида. В задней части трамвая вообще ехал гриб с Юггота, сжимая в насекомоподобных конечностях чей-то мозг в банке. Учитель и ученик уселись на свободное место, попутно Арлекин телепатически нечто сообщил кондуктору — этот служащий трамвайной компании выглядел подобно водителю: гуманоид в чистой и хорошо выглаженной фуражке, обладающий бледным конусом заместо голова, где за роль лица болтался кроваво-красный отросток. Денег оно не взяло, возможно потому, что все тут жили при коммунизме. Ну хоть какой-то Прогресс, а Лавкрафт-то коммуняк терпеть не мог. После подобных шальных мыслей у Шута возник вопрос, как Арлекин его нашёл так быстро. — Шут, — костлявый учитель заговорил об этом даже без заданного вопроса, похоже, всё предвидя, — ты слышал про принцип расстояния? — В каком смысле? Шут не сразу врубился, однако хорошо знал, что Арликин никогда не задаёт вопросы зря, даже если на первый взгляд они странные и нелепые. — Э, Арлекин, — Александр почесал репу, — ты, похоже, ещё больше оторвался от нормального общества, раз думаешь, что я об этом вспомню, даже если я где-то это слышал… Шут решил, перед ним нечто сложное. Что всё не может выражаться понятием о расстоянии. — Я оторвался от общества — да, но не думай, Шут, что я не тактичен… Тебе достаточно подумать самому. — Э… У меня чё-то нет настроения. — Я скажу прямо: принцип этот гласит, что процессы во Вселенной ограничены расстоянием, например, на тебя не может мгновенно повлиять атом в созвездии Тельца, скажем, так как между ним и тобой огромное расстояние… Я задавался ещё этим вопросом, когда ходил в крови и мясе, — после этого вступления Арлекин сходу перешёл к конкретике, — почему мы, псайкеры, можем поддерживать телепатическое общение только на некотором расстоянии, если мы общаемся мыслью, каковую не должна сковывать скорость, ведь она не имеет никакого отношения к материи? — Да, я помню… ты об этом рассуждал. — Шут помолчал, ожидая, что Арлекин скажет. Тот тоже молчал. — Ну, и к какому выводу ты пришёл? — К тому, что реальность — это своего рода обман, сила, которая нас сковывает, делая ограниченными. Истина буддистов и индуистов — ничего особенного. Ограничения мысли и ограничения материи идут одним порядком. — Ага… К чему ж толковать такие банальности? — И правильно развитая воля позволяет снять любые ограничения, — продолжил Арлекин, не обращая внимание на лишние обмолвки. — Но это надо делать осторожно, ведь АТ-поле — это и есть ограничение. Если снять ограничения не так, можно свалиться в бесконечный ад и тогда тебя постигнет одно из самых ужасающие наказаний из числа возможных, — предупреждал Арлекин. — Постепенно. Потому я постепенно к нашему разговору снял ограничения достаточно тонко, дабы телепатия моя не ограничивалась расстоянием, потому я могу услышать о тебе за световые годы. И прийти. Ведь эта телепортация, которой я овладел благодаря Великой Мысли, не искажает пространство, эта сила позволяет мне двигаться вопреки пространству, если можно так выразиться, потому это позволяет мне игнорировать многие ограничения по части расстояния, — пояснял Арлекин. У Шута тогда возник вопрос, а чего это они тащатся в трамвае? — Но сейчас мы проедемся, я давно тебя не видел, потому хочу спокойной поговорить. — Я тоже, — Шут устал быть один. Трамвай плыл в городской черте. Как-то неторопливо, наверное сказывался возраст. — «Дурацкая развалюха!» — подумал Шут. Всё тут переходило из одного в другое без рационального объяснения — вот он, настоящий Мир Снов наяву! *** — Хей, Мана! — вскинул руку Синдзи, на пару с Каору глядя с экрана на своих друзей, находящихся сейчас в Японии. — Синдзи, как я рада тебя видеть… А ты точно Синдзи, не клон? — всё же уточнила Мана, и этот вопрос не был не тактичным. — Поверь, — покачал головой Тодзи позади сладкой парочки содомитов, чей брак в своё время освятил сам Небесный Отец Иисуса, — такую извращённость не подделать… — Я уже убедилась, что это они, — сообщила Юй, — моего сына материнское сердце точно отличит. — Будем надеяться, это они, — проговорил Карл не без доли скептического тона. — Соломон обещал, что Рей, — Синдзи не уточнял, что говорит о Рей I — и так понятно, — и Картер подойдут, тогда мы разработаем спасательную операцию. Аску и Сабуро ещё можно спасти, сказал Соломон. Но для этого нам потребуется ещё кое-кого подключить… Синдзи пока не стал ничего более пояснять для Маны, Асари, Мусаши и Нади: — Всё хватит об этом — мы должны в кругу обсудить план и потом вам изложить в готовом виде, — пришёл к выводу Синдзи, посмотрев на Мисато и остальных старших командиров NERV. — Да, — согласилась Верховная Потентат Мирового Сообщества, попутно вздыхая, она обняла сперва Каору, потом Синдзи: — Господи, как я по вам соскучилась, как волновалась! — Мисато-сан, — на глазах Синдзи навернулись слёзы, как и у его Альтер-версии, бывшей рядом со своими Аской и Рей, а также Анной, они четверо наряду с остальными ребятами прониклись соучастием к этому воссоединению. — Сынок. — Мама. — Я и забыла, что ты мой сын, — Мисато особенно крепко заключила в объятиях Каору. Мусаши, Асари и Мана остались дальше отдыхать. Надю вызвал Ихт — он попросил себя телепортировать с одной базы на другую. Потому девчушка побежала встречать любимого супруга. То, что они с Мусаши оказались братом и сестрой Юй подтвердила: — Почему вы раньше не сказали? — насторожился латинос. — Вы не спрашивали, я сочла это неважным, — развела руками Юй. — Не важным? — Мусаши нутром почуял подвох, тем паче Синдзи прямо предупреждал матери своей не доверять. — Вы говорили, Надя, она же Нацуко, обладает хорошим потенциалом пилота, почему? Почему не я тогда тоже, например? Я же её брат-близнец? — У тебя стандартный показатель, у неё — особый, — кратко пояснила вежливым тоном Юй. Мусаши он разозлил: — Но вы нечто темните, — прямо высказал парень. — Я говорю то, что тебе полагается знать — мы военная организация и, без обид, даём таким как вы лишь те знания, которые вам полагается знать по уровню допуска, у тебя он «Доминион» — не «Ангел-хранитель» [4], но, сожалею, этого недостаточно, чтобы я открыла тебе всю правду, — прямо сказала Юй. Мусаши посмотрел ей в глаза через экран, после чего отвёл: — Извините, вице-командующая, — попросил он прощения. Догадка подтвердилась, им есть что скрывать. При этом Юй не стала скрывать, что им есть что скрывать! — Ничего страшного, отдыхайте, — промолвила Юй, как всегда, доброжелательно. — Я тебя прекрасно понимаю, — высказала следом Мисато, ставшая свидетельницей этого разговора. — Тайны NERV — интригуют. — Командующая, — спросил вдруг Мусаши, — а вам самой всё известно про Надю? Если всё — я спокоен. Вам я доверяю. — Э… я думаю, что всё, — Мисато оценила всю здравость суждения Мусаши, даже посмотрела на Юй в лабораторном халате, которая отвернулась на Мари, стоявшую подальше от экранов подле Майи. — Идёмте, у нас ещё дела, девочки, — Юй явно поспешила уйти и оставить этот разговор. — «Ладно, пока я вам доверяю», — провожала её взглядом Мисато. *** — Знаешь, Мицуру, — Сабуро надрачивал себе член, лёжа подле своего мальчика, — я никогда никого не трахал, но тебя что-то хочется. — Давай, мне это тоже нравится и в такой позе, — не стал отказываться Мицуру, зная, что так тоже получит удовольствие, пусть и другое, не от стимуляции члена плотно обхватывающим анусом, а от давления на простату. Ах, задница, какое же это многофункциональное место для мужчины? И, хорошо всё смазав, Сабуро на коленках просунул своего малого в Мицуру, занявшего позу по-собачьи, и начал того сношать. — Ты как? — на всякий случай Сабуро действовал осторожно. — Всё нормально, продолжай, — разрешил Мицуру, понемногу себе мастурбируя и стараясь поймать специфический кайф от подобной процедуры. Искусство самоудовлетворения во время пассивной содомии заключалось в том, чтобы всё время онанировать и не прерываться, иначе было скорее уж больно. Всё же задница для этого не предполагалась. — О-ох! Ох! — Сабуро в конечном счёте не выдержал и испустил семя в кишку Мицуру, впервые познав подобное наслаждение, оказавшись в активной позиции на ниве услад Содома. — А я и не думал что это так приятно! — выдохнул Хирю. — Надо будет потом когда-нибудь ещё так попробовать… Он воспользовался нанороботами, чтобы удалить сперму из Мицуру и залечить ему микротрещины, а также с помощью этих маленьких штук Сабуро создал себе сигарету. И зажёг. — После такой славной ебли я просто должен сделать перекур. Мицуру лёг рядом, дым от довольно затянувшегося Сабуро частично пошёл в его сторону и парень замотал рукой. — Фу, это отвратительно! — Извини, ты никогда раньше не курил? — с некоторым удивлением посмотрел на морщившегося любовника Хирю. — Нет! Отвратительно! Взрослые говорили, что люди раньше были глупыми и сами портили своё здоровье ради наслаждения — я не верил, что это так можно, но оказывается, это правда! — Мицуру встал. — А, ну, извини, — Сабуро спрыгнул и следом обратил ложе в свой костюм. Сигарету он тоже погасил. — Пойдём, тут конечно время течёт так, что к нужному моменту всегда при желании можно успеть, но лучше нам не тянуть, а то твои напарники… Ну не тянуть лучше, с нашей стороны. — Да, конечно, — Мицуру взялся одеваться — Нам кое-что угрожает, — подошёл вдруг Т’юог. — Оно прибыло с вами. — Что? — Сабуро понял о чём речь уже сейчас, парню оказалось известно то понятие, каковое разумел колдун. — Покажите?! Они и Кокоро, а следом и Мицуру выбежали на один из балконов замка, откуда увидели позади вдали Годзиллу — Кайдзю на свой манер топал в их сторону, и судя по его бойким шагам и озлобленному оскалу, этот обладатель приличных габаритов и наспинных пластин намеревался снести подозрительный замок к чёртовой матери. — Опять оно! — обернулась Кокоро к позже выбежавшему Мицуру. — Тот псевдорёвозавр?! — Мицуру увеличил изображение в шлеме, чтобы лучше изучить надвигающуюся опасность. — Вот дерьмо! — обернулся к ним Сабуро. — Это оружие Старцев в войне против расы Ктулху, — пояснил он остальной троицы, — Годзилла! Благодаря адскому переводчику в голову стукнуло уточнение: в контексте сказанного Сабуро «раса Ктулху» обозначала не некую расу принадлежавшую как собственность или как нечто ещё индивиду по имени Ктулху, а буквально расу из таких Ктулху, ну, а имя Годзилла обозначало сочетание слов «кит» и «горилла». — Да, я ощущаю, что оно может сражаться с Великими Древними, потому, полагает нас целью, наверняка, — испугался Т’юог. — У Годзиллы сообразное число Юма с Древними, он пришёл из нашего таймлайна. И, хотя мы запретили ему нападать на людей, боюсь, наше наличие здесь его не остановит! Мы же стоим на одном большом порождении Шуб-Ниггурат! В конце концов с его точки зрения он действует добросовестно! — оценил всю скверность ситуации Сабуро. — Нам нужно тогда уходить, — Мицуру посмотрел на Сабуро. — Я не брошу свою стаю! Я могу воззвать к самой Шуб-Ниггурат, чтобы… у-ум, — Т’юог сбился с речи, переключившись на некие размышления, и только потом добавил, — опасно вызывать ту ипостась Шуб-Ниггурат, которая нацелена на уничтожение живого. Зато я могу вызвать ту, которая дарует благословение… каково, конечно, опасно, но лишь по причине могущества, — Т’юог посмотрел на Генисту, припаркованную на дереве. — Я поговорил с Кокоро и выяснил, что это ваше оружие — «Экспериментальный Франкс Гениста» — создан из неких рёвозавров… Оно мне кажется связанным с Шуб-Ниггурат, возможно, ведущим свой род напрямую от неё, ближе прочих… Если вы согласны так рискнуть, то взамен получите большую силу для спасения друзей. Она вам точно необходима, если вы намерены сражаться с Сотней царей-демонов. — Вы хотите нас усилить с риском взамен, чтобы мы защитили ваш замок? — Мицуру только уточнил. — Я согласен. Кокоро можете даже не спрашивать — я главный! — Я тогда тоже не против, — у Сабуро не нашлось возражений. — Вся жизнь — риск, — отнёсся он по-философски. Кокоро ничего не спросила, да и как в древних Афинах, никто женщину не спрашивал [5]. *** Рей двигалась, восседая перед лицом Рэндольфа — японка и американец совокуплялись в такой позе, что он сидел на кровати, а она приземлилась ему на толстое мужское хозяйство своим нежным девичьим местом, и так вместе они равномерно прикладывали силы для движения: Рей ритмично приподнималась, положив руки ему на плечи и вытянув далее за спину, он же прижимался пальцами к её лопаткам; любовники отчётливо ощущали биение сердец друг друга, теплоту кожи и учащённость дыхания. — А-ах, — сейчас они делали это тихо и без лишних слов, Рэндольф первым издал звук, чувствуя мощнейший накал в том крепко и прямо торчащем органе, в котором он не видел, если честно, особой нужды лично для себя. Он заглянул в глаза Аянами: — Я… я скоро, — Картер сглотнул. — Тогда я ускорюсь? — Рей могла очень страстно и мощно, Рэндольф хорошо это знал, просто сейчас эта ледяная красноглазая дева действовала относительно спокойно и флегматично, просто потому что хотела. — Угу, — Рэндольф чуть поднял взгляд, остановив его на бледном лбу Рей, частично скрытом светло-синей чёлкой, каковая пока почти не растрепалась, сразу же этот взгляд утратил возможность там оставаться, ибо белокожая японка-любовница сильнее запрыгала на мужском колу американца, чрезвычайно часто поднимая и опуская таз, и, как следствие, отталкиваясь бёдрами от его бёдер и носками от паркета перед кроватью — альбиноска изменила положение своих тонких девичьих рук, крепко хватанув Картера за плечи; тот в свою очередь со своей стороны перестал как-то поддерживать Рей движениями, отдав всецело инициативу в её ведомство, знал — она справится, не оставив ему ни шанса сдержать хоть что-то у себя в мошонке. Неустанная Рей мельтешила бюстом с выпирающими сосками, эти мячики играли, касаясь мужской груди Рэндольфа. Он опустил руки от её лопаток к пояснице и вдавил пальцы, ощущая, что вот уже, уже… — Ах! — он закрыл глаза и вновь резко раскрыл, когда капля за каплей его начало вышибать в неугомонное влагалище Рей, ни на миг не замедляющее движение, потому мужчину бросало быстро и сильно, заставляя тонуть в плотском наслаждении, на которое он всегда смотрел снисходительно и каковое с детства почти не интересовало высокий ум. — Фу-ух! Рэндольф сразу после мощного извержения откинулся спиной на постель. Рей, с заполненной куночкой, на животе легла рядом, согнув и подняв позади свои стройные женские ножки. — Как приятно вот так лежать и никуда не спешить? — промолвила Аянами, весьма удовлетворённо, струйка спермы потекла из её лона в такой позе. — Не поспоришь, прямо-таки буддийский покой… после того, как страсть вышла, — с восокодуховной улыбкой проговорил Рэндольф, глядя в потолок. Потом этот англосакс повернул голову к ней. — Но труба зовёт, полагаю, всё время лежать на одном месте было бы скучно? Аянами перекинулась на спину и быстро и по-кошачьи изящно заняла сидячую позу, обхватив колени руками и типично вдумчиво посмотрев на Картера, правда при этом, с явной приветливостью и счастьем на глазах. — Потому ты сохранил человечность? Потому что ты счёл… — Да, я надеюсь ты меня поймёшь хорошо, но сидеть сиднем в Нирване и смотреть на всякую фигню…— Картер предпочёл улыбнуться. — Фигнёй ты называешь музыку Азатота? — прильнула она к нему. — Ага, словно Мелькор с попойки… Да, мы же оба считаем, что это творчество умственно отсталых вышло так себе? — приветливо встретил он Рей, она переместилась на бок, вытягиваясь вдоль, чтобы жаться к своему мужчине. — Но ты ценишь красоту, разве не он создал красоту, если он создал всё? — Рей с таким вопросом чуть перевернула ногу. — Красоту создаю я сам, Рей, — не он, пейзаж за окном — просто пейзаж, красивым он становится тогда, когда я… мы на него смотрим, — произнёс он. Рей одобрительно моргнула. — Эх, верно я дурной романтик? Рэндольф немного язвительно ухмыльнулся. — Ты просто самокритичен, — мягко моргнула Рей, наконец вроде бы заняв удобную позу и полежав так с любовником в тишине некоторое время. Набираясь сил перед грядущим делом, мастер-оккультист молчал. Рей тоже не проявляла излишней болтливости в меру своего темперамента. Потом вновь нечто ей не зашло и альбиноска полностью изменила положение, теперь её задранные ножки ступнями оказались у лица Рэндольфа, всё без лишней суеты покоившегося в одном положении. — Рэндольф! — донеслось из-за двери вскоре. — Да, Уоррен? — Прибыл Шут! И с ним… его учитель! — Хорошо, — поднял спину Рэндольф. Рей несколько раз перевернулась и ловко выпрямилась перед кроватью. — Пора, — посмотрел он на неё. — Я вся в нетерпении. Вставая, Картер в волшебном жесте простёр руку и отовсюду к нему налетели нанороботы, образуя привычный костюм, модой под начало двадцатого века. Рей также бережным движением руки покрыла себя роем этих частиц и они приняли на ней вид облегающего костюма светлых тонов с позолоченной эмблемой Небесных Рыцарей. *** Квази-Стрелиция достигла конца той гигантской и протяжённой чуть ли не на мили расщелины, каковую Аска и Зеро Ту сами отверзли, возвратив весь выстрел той уродливой бегающей на четырёх конечностях механической головы. На пути встала разве что одна бестия — по большей части зелёная, предельно ядовитых оттенков, она имела вид летающего смутно-гуманоидного туловища с большущей зубастой пастью, расположенной посредине, голова не выступала вообще ни в одном месте, никаких даже признаков её, как и всего того, что обычно находится на голове у привычных организмов, например, глаз, тут не оказалось. Паскуда обладала двумя парами конечностей, венчаемых острыми когтями, они выходили где-то из тех мест, где у нормальных гуманоидов крепились руки и ноги, при этом верхние обладали вполне нормальными красными кистями, а «ноги» заканчивались просто костными выростами в одном экземпляре, словно один большой когтистый палец заменял тут всю стопу или кисть, уж что это было один дьявол разберёт. Эта паскуда пыталась со всей мочи противостоять Квази-Стрелиции, для этого она атаковала энергетическими болтами из утробы, била когтями и очень проворно танцевала в воздухе, норовя уходить от выпадов Зеро Ту. Разумеется, всё это оказалось бесполезно, Франкс запрыгнул на нижнюю челюсть ногой и просунул глубоко в зево наконечник, тот вышел позади и развернул энергетический щит, чей растущий напор разорвал летающее туловище в мелкие клочья, отлетевшие когтистые лапища попадали, разлив всюду зеленоватую слизь едких цветов. — Ерунда какая! — проворчала Аска, когда Франкс вновь расколол землю ногами при приземлении, сверху меху полил быстро прошедший зелёный дождь от внутренностей прибитой погани. — Эй, Красный, — вызывающи обратилась Аска к проводнику, ползущему дальше на четырёх ногах, — где тут достойные враги? — Впереди будет кое-что, что может вызвать сложности, — предупредил Красный. — Эй, а почему эти монстры нападают так рьяно только на нас, но не трогают тебя? — следом с подозрением поинтересовалась Аска, перемещая по грунту ноги Франкса. — Они одержимы желанием отомстить той, кто их убила, а меня признают за своего, — логично ответил Красный. — Слышь, подруга, нет ли тут подставы? — поинтересовалась Аска. — Он говорит правдоподобно и ничего не мешает ему вести нас в ловушку: быть злобным демоном или рёвозавром, который погиб, не утратив рассудок, и который хочет заманить нас поглубже… — перебрала варианты Зеро Ту, покуда Квази-Стрелиция двигалась вперёд. Дальше монстры закончились, вернее — боевые, всякая не очень опасная для Франкса мелочёвка бегала всюду. — Мы скоро дойдём до того места, где мы сможем искать Т’юога? — спросила Зеро Ту. — Осталось пересечь ещё одну преграду, и там вы уже сможете усилием воли выбрать направление к замку Т’юога, — пообещал Красный, бредя к той области, где за твердью оттенка его шкуры простирался просто океан магмы с многочисленными островками. Впрочем, чего удивляться в аду? Из лавы сразу же начал выбираться неимоверно здоровенный гуманоид: полностью красный, прямо как их провожатый — кроме шерсти на голове и спине, весь мускулистый и плотный, с низкими плечами, с четвёркой острых пальцев на руках и ногами как у слона, с пепельно-серой гривой, с большой звероподобной головой, вытянутой вперёд, на ней темнели ноздри и пустые глазницы, тем самым подчёркивая этот красный невероятно агрессивный оскал. Это порождение магмы отверзло челюсти и дыхнуло густым пламенем, затопившим всё перед ним. — А-а-ар! — откровенно взбесившаяся Зеро Ту выбросила копьё и затянула в сферу на конец весь огонь. После этого с пылающим шаром на конце прыгнула к верзиле, громила успел одной ручищей с пика до подножья вырвать скалу с пол своего роста и ею замахнуться. Зеро Ту, всегда привыкшая выносить всё на пролом, встретила эту каменную дубинку своим наконечником, раздробила её на объятые пламенем валуны, вонзилась следом в руку и вырвалась в потоках крови там, где у адского крушителя значилось плечо — больше там его не оказало, заместо дымилась прижжённая культя, если это можно было так назвать. Потеряв конечность во мгновение ока, разъярённый здоровяк с болезненным рёвом обернулся туда, где по его мнению должна была располагаться цель. Стрелиция с хвостом реактивного огня залетела ему меж ног, вонзилась там полыхающим копьём, вырвалась из широченной пасти огроменного зверя — уже безо всякого пламени на копье. Теперь огонь повалил из пробуренного изверга, адово отродье буквально разорвало следом ударной волной, раскидав крупные кусища. — Должно быть это убитый Большой Леманн или Гутенберг, — предположила Зеро Ту, попутно слегка передыхая в полёте. — И куда нам теперь? — поинтересовалась Аска, переводя дыхание. Последний кусок монстра упал на набережную океана лавы. Красный не успел ответить, откуда-то из чёрной выси прямо по скалистому берегу вмазали ярко-изумрудные лучи и разметали кучу породистых образований, заставив инфернального Сусанина отпрыгнуть на всех четырёх ногах насекомого — выстрел шёл явно по его душу. — Что?! — Аска над Зеро Ту мигом посмотрела наверх, розоволосая красотка под ней подняла взор следом, подозрительно щурясь. Атакующий объект летел на кожаных крыльях летучей мыши. И вот он приземлился, резко сойдя на заход перед Квази-Стрелицией. Это оказался чёрных оттенков гуманоид типичного демонического облика — покрытый коротким мехом, с парой светлеющих на контрасте когтей на каждой из двух ног, его руки сочетались с крыльями, сглаженная голова выделялась парой красных горящих очей, а рот, как обычно, блестел рядами светлый острейших зубов, оскаленных в адрес девушек. Зеро Ту принюхалась: — От него, кроме серы, сильно пахнет человеком, — заметила она, — «он чем-то похож на того священника, но взгляд разумный». Аска, я уже знаю, что люди могу становиться здесь настоящими демонами, мне кажется… — Поняла! Ты, блядь, что ещё за чупакабра?! — обратилась Аска к демону, чей взор точно обладал ясным интеллектом. — Меня зовут Соломон, — представился эль-чупакабрас. — Вы обо мне слышали, уважаемая Ленгли. Не могли не слышать. Готический чёрт продемонстрировал намёк на столь же атмосферное почтение. — Царь Соломон! — узнала его Аска с крайней неприязнью. — Тот самый Соломон, который запечатал силу Небесных Рыцарей и превратил Землю в чёрт знает что?! Ты тоже сдох что ли и попал в Ад?! — Нет, я не погиб; я сам спустился в Шеол и перед тобой моя демоническая ипостась, если выражаться как можно более ясно, — размеренно и вкратце пояснял Соломон, умудряясь хорошо говорить при своей зверской пасти, — хотя Каору и Синдзи прижали меня к стенке у меня в штабе, в Небесном Иерусалиме, — у меня остался только один козырь… — Хочешь захватить меня в заложники?! — решила Аска, попутно думая, как это можно использовать. Зеро Ту уловила следующую мысль Сорью — это сдаться в плен Соломону в обмен на то, что он поможет ей, Зеро Ту, вернуться обратно к Хиро. — Нет, напротив, я хочу выслужиться перед вашей сладкой парочкой, и принести им тебя… Точнее отправить тебя туда, где они тебя найдут легко с помощью способностей Ктиллы. Говоря это, Соломон повёл головой в сторону снова замершего в зловещей статичности Красного. И предупредил насчёт данного товарища: — Я наблюдал за вами, пока не хотел вмешиваться, но Калюкс ведёт вас в ловушку. — Калюкс? — настоящее имя демона ничего Сорью не сказало. Или это тоже было в каком-то фильме? [6] — Калюкс — мой давний враг, любит всякие жестокие игры, хр-хр! — мех чёрного монстра встал дыбом, когда Соломон смотрел на Калюкса. — Должен сообщить, — продолжал Соломон, делая несколько шагов к замершему Красному, любил тот пугающе застывать и пялиться страхолюдной инфернальной рожей, — я потерял большую часть сил из-за того, что Каору меня прижал, но и он с остальными не может использоваться свои возможности на полную. Здесь, Калюкс почти довёл вас до границ своего царства, где он обладает пиком могущества, потому тут бороться с ним — одно удовольствие… *** Рэндольф и Рей прибыли в командный центр на пару с Шутом и Арлекином. — «Всё-то моя Рей ходит с этим?» — как-то промелькнуло в голове Шута. Всё время они беседовали исключительно о предстоящем. — «Кошатник, шёл бы ты на свою Кудыкину гору, которую ты искал у Лавкрафта!» — смотрел он на американца, ведущего оживлённый разговор подле японки. Точнее не японки — а Второго Ангела Лилит, но да неважно. — «Шут, ты влюблён в Рей?» — телепатически поинтересовался Арлекин, похоже, как-то даже настороженно. — Ась? — обернулся псайкер к живому скелету, который также с интересом разглядывали сотрудники NERV, видевшие его впервые. — Извини, я всё ещё поддерживаю с тобой связь, и мне слышны наиболее яркие твои мысли, — попросил прощения Арлекин, говоря так, что это мог слышать только его подопечный. — Влюблён? — Шут заговорил по тому же каналу телепатической связи, попутно почёсывая свои волосы. — Ну как сказать… Меня вообще женщины особо не интересуют. Взгляд его пал на Каору и Синдзи, которые, как всегда, находились вместе. — Нет, и я не такой! Шут задумался, ещё раз поглядел на Рей, стоявшую, так же, как обычно, возле Рэндольфа. — Помню, последний раз она не вызывала у меня ни капли похоти и полюбил я её больше себя… так как… Это… чувство. Отношение… — Шут терялся не только в словах, но и в мыслях, не позволяя себе даже воспроизвести в голове точное умонастроение. — Что ж, не буду в это дело лезть, — порешил Арлекин. Шут неуловимо понял, что это беспокоит его учителя. Ведь он был тем ещё раздолбаем! Вдруг ему LCL стукнет в голову навредить Картеру? — Э, нет, Арлекин, ты не думай, что я буду конфликтовать из-за женщины, не думай, — предупредил Шут. — Пока на твоих костях есть мясо, — вынес своё предупреждение костлявый, — ты можешь действовать куда безрассуднее… Не то чтобы я призываю тебя уподобиться мне, бодхисаттве. Просто имей это ввиду. — Ага, без обиняков, учитель… Наконец у NERV вышел заключительный план, который не мог похвастаться сложностью или проработкой. — Итак, что мы решили, Мисато-сан, Учитель? Мы отправляемся к преддверию Ада — Иедару, что в туманности Песочных Часов Мира Снов, там Великой Мыслью зовём Аску и Сабуро — и эту Йоту, пытаемся выйти на связь с Омикроном; не помогает — используем Врата Серебряного Ключа, да? Я готов встретиться с ужасным Проводником, со всеми его посланниками, со спиралевидными мозгами, чтобы они привели нас куда надо! — так сформировал всё предстоящее Синдзи. — Отваги тебе не занимать, — похвалила Альтер-Аска, говоря с опытом и знанием дела. — Даже я не отважился бы встретиться со Стажем Порога без должной на то необходимости, — вымолвил Альтер-Синдзи. — Но ради друзей ты всё же это сделал? — заметила Рей I, встречаясь взглядом с Альтер-Рей. — Да, верно, и оказался… внутри своей альтернативной версии нетрадиционной ориентации в самый неподходящий для этого момент, — слегка улыбнулся Синдзи Икари. — Не завидую тебе, — тихо проговорила Анна, посмотрев на свою рыжеволосую подругу. Синдзи Нагиса в ответ откровенно рассмеялся. — Икари Синдзи-кун, — обратился Каору к Альтеру, — я союзник любой из ваших версий. — Однако с тобой вы только друзья, о’кей? — серьёзно высказала христианка Альер-Аска. Тут посмеялся уже Каору. — Хватит вам об этом, — прервал их Мисато, — мне уже стыдно, что мы постоянно сбиваемся на обсуждение наших половых подвигов! Её муж захотел нечто сказать. — Молчать, Кадзи! — А, прости. Фуюцуки, Акаги и Икари-старший, не говоря уже про Юй, всецело к этому привыкли и своим ожидающим молчанием вернули разговор в прежнее русло. — Я одобряю план «А», хотя план «Б» мне совершенно не нравится, так как вся эта фигня с Соломоном случилась в том числе и потому, что ты использовал Врата, Синдзи, при этом без должной на то необходимости, — изрекла своё слово Мисато. — Сколько я должен повторять, Мисато-сан, я не хотел, чтобы те ублюдки из Доминиона сочли себя мучениками за правое дело, не говоря уже о том, что Мировое Сообщество сочло бы нас тиранами, а не борцами за истину, — ещё раз вкрадчиво напоминал свою точку зрения Синдзи. — Ладно, Син, не будем опять спорить об этом, — быстро закатила глаза Мисато. — Есть ещё соображения? — Верховный Потентат Мирового Сообщества окинула взором всех присутствующих, ожидая слова от кого угодно, даже от простых бойцов. — Я предлагаю взять в эту миссию новичков, — поднял руку Рэндольф, он поглядел в сторону Келли Уоллис и Смита Торрена, стоящих тут, — чтобы они лучше привыкли к нашим делам, наблюдая за нами, Рыцарями. — Ничего не имею против, сэр, — отозвалась Келли. — С большим интересом, сэр, — Смит отдал честь, и Келли повторила его жест. — Согласна, — Мисато повернулась к экрану, где отображались Надя, Ихт в компании Асари, Маны и Мусаши: — Ребята, думаю, вам тоже стоит присоединиться к этой миссии, вы же тоже новички в сфере использования суперсил? — Ева-ДАГОН трансформировалась, стоит ли её отправлять, если мы пока до конца не знаем последствий этой трансформации? — задала вопрос Рицуко. — Опять же, мэм, у нас нет MAGI, чтобы всё просчитать, даже если NAU уже собрали результаты анализа всех структурных изменений, — добавила рядом Майя. — Икари, как вы считаете, безопасно ли эксплуатировать Еву-ДАГОН? — Мисато повернулась к Юй. — Могу сказать — да, — она посмотрела на Альтер-версии трёх пилотов и Анны, — вы можете подтвердить: ваши Евы изменились, но это было не более опасно, чем всё остальное. — Ага, — в голосе Альтер-Аски прозвучал тот ещё сарказм, — мы начали сами вслед за Евами становиться монстрами. — Я надеюсь Надя хотя бы знает формулу Умиротворение Наргая [7], чтобы в случае чего стабилизировать себя? — поинтересовалась следом Альтер-Синдзи. — Не стоит беспокоиться на этот счёт — её костюм из NAU исполнит эту функцию, я сама его лично программировала, — заверила Юй. — Будем надеяться, — с подозрением посмотрела на неё Альтер-Рей, сейчас находясь в женской форме. — Что ж, доверюсь вашему опыту, — обратилась Мисато к Юй. — А какую Еву поведёт Смит? Что-нибудь из оставшихся 44А? — взглянула на американца Мари. — Я предлагаю выдать Смиту Jet Alone Prime, зато освоим на практике его пилотируемый режим, — предложила Рицуко. — Ничего не имею против этого, если пилотировать в этом режиме всё аналогично Еве в целом, как мне говорили, — с ходу согласился Смит. — А кто тогда останется защищать Японию? — поинтересовался Фуюцуки. — У нас кончились Евы-44А. — Есть Акашима, пусть Сугияма им управляет, — ответила Мисато. Упоминание данного персонажа дружно покоробило Асари, Ману и Мусаши. — Если бы я знал, что он жив, давно бы настучал Мисато, — высказал тихо Мусаши своей Мане. — Угу, — одобрила та. — Только давайте отложим это на потом, когда вернёмся, а? — прошептал Асари. — Угу. — Да. Мана и Мусаши не стали с этим спорить. — В любом случае, — Мисато взглянула на Альтеров и Анну, — Соломон же вернул вам Бога Земли Евангелиона? — Да, мы можем его призвать, — сказала Альтер-Рей. — В таком случае, у нас будет чем ответить на внезапное нападение, если таковое вдруг произойдёт. Не забывайте про союзных Кайдзю, — напомнила Мисато. — Э-эм, если вы не против, я тоже хотел бы получить свою Еву, а не ездить на всяких тупых монстрах, которых можно обратить против меня; я вполне могу ими, то есть Евами, управлять, если они не оказываются против, — сказал Шут. — О! — Синдзи вдруг сообразил, — я знаю, Ларкин, какая Ева подойдёт вам более всего. — Заинтриговал. Синдзи вышел впереди прочих на балкон перед своей Евой-01, после чего собрал своё внимание на Юните. Однорогая Ева начала дрожать и прямо на ней проступили зловещие черты другой Евы. — Ого, ну как Нечто, — Кенске вспомнил того монстра из фильма. — Мерзко выглядит, — скривил лицо Тодзи. — Ага, — не стала возражать Хикари. Пока Синдзи смотрел на свою Еву, от неё, в рост, продолжила отделяться другая, прямо вместе с доспехами полностью чёрного цвета. Неорганический корпус уподобился живой ткани или чему-то жидкому. Его было не так уж сложно сразу опознать: Вратарь — один из двух готических близнецов, служивших Армаросу, после поглощения ядра которого, Евангелион-01 эволюционировал до полноценного клона Семени Жизни, происходящего от Первородной Расы Предков. — Ну, да, — Шут осмотрел Юнит, полностью отделённый за секунды, — беру. — Внутри Вратаря находится слепок моего сознания, — пояснил Синдзи, оборачиваясь к Шуту, — потому, надеюсь, вы сможете управиться с ним. NAU подготовят вам кресло. Серафим демонстративно размял пальцы… — Вы знаете, — подумав, Мисато вот что сказала, — я хотела бы отправиться с вами, — обратилась она к готовящемся пилотам. — Как хотите, можете оставить меня за главную, — сказала Юй. — Да, — Мисато обернулась к ней и к трём Альтер-пилотам с Анной, — я оставляю Землю на вас. — Да, Мисато-сан! — троица последних отдала честь. — Не бойтесь, мы присмотрим за Юй, — Альтер-Аска с хитрецой посмотрела на главу проекта «Е». — А я присмотрю за Землёй, — Юй поглядела на Гендо и Козо, — мы присмотрим. — Будем надеяться, тут не случится Тридесятого Удара, — пошутил Синдзи Нагиса без особой радости. — А я хотел бы присмотреть за Верховным Потентатом Мирового Сообщества, — Кадзи сделать несколько шагов к Мисато. — Ой, — та закатила глаза, — не нужно только этого дурацкого титула… Хорошо, возьму тебя с собой — мало ли, понадобишься. — И я тоже лечу с братиком, — Сакура довольно посмотрела на Тодзи. — Только от меня не на шаг — ясно? Будешь сидеть в Еве и смотреть пока твоя помощь не понадобится позарез, — наказал Тодзи. — В таком случае я буду надёжно уверена, что с ней точно ничего не случится! — посмеялась Габриэлла. — А Кирби будет с нами, да? — Сакура посмотрела на сына Итаквы, к которому она стала нервно дышать. — Да, — флегматично ответил канадец, — полагаю, мой дар управлять эфиром, может очень пригодиться. Евангелионы 01, 03, 04, 08, 13, 25, ДАГОН, Вратарь, Jet Alone 2, Кирби и Меха-Король Гидора вышли на открытую местность. Каору сидел в Четвёртой вместе с Кенске, последний находился в кресле как основной пилот. Мисато и Кадзи находились в Еве-01 по бокам от сидящего Синдзи. Сакура была с Тодзи. — Келли, давай ты запрыгнешь на меня, будем напарницами, — предложила Мари. — Хорошо, — Уоллес забралась своей Евой-25 на Еву-08. — Так как мы ещё раз отправимся? — спросил Асари. — Прыгнем туда? До другой звезды? — Да, — Синдзи смотрел на небо. Рей, Рэндольф и Каору тоже. У всех на глазах прямо на небосводе проявилась звезда-глаз с бровями — два сходящихся кольца, меж коими горело далёкое космическое светило. — Речь идёт о плоскости Мира Снов, о его космосе, отражающем наш мир, где некоторые светила вообще живые, — пояснил Рэндольф. — Но сильный сновидец-мечтатель сможет допрыгнуть туда, стоит только вымостить путь разумом, — Каору дотронулся ладонью до лица, помимо контактного комбинезона, он взял с собой плащ левитации, подаренный Тианом с Элизии, просто в качестве талисмана. — Ваши Евангелионы могут просто допрыгнуть туда, достаточно должного сосредоточения, — пояснила Рей I. — Я могу попробовать подчинить эфирный ветер, чтобы мы могли быстро туда добраться, но если вы хотите обучить остальных перемешаться, то, полагаю, мне стоит побыть в стороне, — высказал Кирби, пока в форме человека стоя на вершине одной из голов Меха-Гидоры. — Вы должны просто захотеть допрыгнуть до той звезды при этом так, чтобы мы находились с вами, чтобы мы все были рядом и при этом летели туда, — Синдзи указал пальцем на туманность Песочных Часов. — Если почувствуете, что вас сносит, то ничего страшного — мы вас поддержим своей силой, — доброжелательно заверил Каору. — Пока вы находитесь в нашем внимании, вам не улететь случайно в другое направление, — пояснила Рей, сидя в Еве-13 вместе с Рэндольфом. — А какие там могут быть ещё угрозы? — поинтересовалась Надя. — Вы ведь говорили нам в Мире Снов не отходить от Земли? — Там могут быть личинки Иных, но это — ерунда, нам просто их стоит обходить, — пояснил Рэндольф. — А ежели ещё какая пакость — думаю, ей самой лучшей от нас бежать, — добавил Шут, сидя в полностью чёрном комбинезоне внутри Евы-Вратаря. — Итак, насчёт «три» прыгаем, да? — обусловилась Мисато. — Давайте, — сказал Смит. — Угу, — кивнул Рэндольф. — Раз, два, три! Они оттолкнулись, оторвались от земли и быстро устремились к намеченной цели, держась вместе, атмосферу преодолели почти мгновенно. Светило Песочных Часов из созвездия Мухи не пропадало из виду покуда они летели через несущиеся по бокам звёздные стрелы. — Мы летим… — Смит посмотрел назад. — Напоминает из «Пушки на Луну» или как там… в старом фильме одном было, — припомнила Мари. — «Первые люди на Луне», — поправил Рэндольф. — Почему-то меня это не удивляет больше, — промолвила Мана. — Никто пока не потерялся — главное, — осмотрела друзей Надя. — И не потеряется, подумаешь — всего-то допрыгнуть до другой звезды, — развёл руками Шут. — Ты так говоришь, словно собаку на этом съел, — заметил Мусаши. — Я залезал в чужие мозги — а чужой мозг — он как Вселенная, чего это тому, кто ходит через вселенные должно быть сложно допрыгнуть до какой-то звезды, а? — Стрёмный парень, — высказал по поводу ему Асари. — О, да, я тот ещё подонок — и никогда этого не скрывал, если бы вы знали меня лучше — то испытали бы ко мне крайнее отвращение, но, — Шут с ноткой самодовольства высказал всё это, — я говорю это честно, не очень-то люблю себя самого. — А Шут нас не предаст? — вдруг прямо обеспокоился Смит. — Нет, я сама бессознательно создала его во время одного из прошлых таймлайнов, создала на основе умирающего псайкера, он — олицетворяет мой гнев, направленный против Комитета и в конечном счёте Ньярлатхотепа, потому Серафим запрограммирован уничтожать тех, кто навлекает мой гнев, потому — нет, нас он не предаст, это против его сущности, — очень развёрнуто пояснила Рей Аянами. — И ничего добавить, Рей, молодец! Тебя я люблю больше себя, — позитивно одобрил её ответ сам Шут. — Я её ручной Ангел Смерти, коли уж она — Богиня… Кроме того, Ньярлатхотеп, как по мне, сам редкостная гадина, потому я сам против него, — заверил псайкер. — Как и мой учитель. Ребята следом немного помолчали, поглядев на приближающееся созвездие Мухи. — Эм, я конечно не астроном, но разве созвездия не должны не с Земли выглядит иначе, а? — почесал подбородок Кадзи. — Да, оно ведь не изменилось, только ближе стало, да, брат? — Сакура всё смотрела назад, пытаясь найти Землю на полотне космоса, куда улетали мелькающие мимо звёзды. — Это Мир Снов — он выглядит сообразно перспективе наблюдателя, мы стартовали с Земли, потому карта звёздного неба для нас выглядит теперь так, — ответил Картер. — О, Рэндольф, я ещё помню, э-эм, вы в Мире Снов до Луны прыгали с кучей кошек? — вспомнил Шут. — Помню, читал это у Лавкрафта. — Да, бывало. — И я тоже прыгал так, чтобы спасти Рей, на Луну, — вспомнил Синдзи. — Это ведь тот же принцип? — догадался Шут. — Верно, — подтвердил Рэндольф. Они поговорили ещё о чём-то. — Я хочу напомнить, — вымолвил тут Каору, стоящий рядом с Кенске и глядящий вдаль на приближающееся око Песочных Часов, — Соломон обещал помочь нам со своей стороны. — Да, и мы не стали брать его в эту миссию, так как хрен знает чего бы он натворил, — сказал Синдзи. — Но мы с ним ещё там столкнёмся, мне так говорит интуиция, — подумала Рей. — Возможно, — согласился Рэндольф. *** — Я пока вызову защитника, дабы он сколь мог, эх, удерживал этого Годзиллу!.. — Т’юог после таких слов кинулся прочь с балкона для совершения ритуала призыва Шуб-Ниггурат. — А мы — в Генисту, — именно туда бросился Сабуро. Кокоро и Мицуру за ним. — Кто будет «пестиком»? — Мицуру прыгнул в своё привычное кресло. — У нас с тобой уже получалось, — немного растерялась Кокоро. — Если у нас с тобой не получится, мы будем в жопе! — по контексту ребята поняли, что сейчас Сабуро разумеет «будет очень плохо». — Давай я попробую с Сабуро, но только потому, что у него больше опыта в борьбе с Кайдзю, — выбрал Мицуру. — Не говоря о том, что мы возможно сможем использовать Кагу, как намеревались, чтобы сбежать отсюда. — Хорошо, — Хирю начал занимать привычную позу на месте «пестика». — А мне что делать? — спросила Кокоро. — Стой рядом, может будешь полезной, — в голосе Мицуру отчётливо прозвучало пренебрежение, но совершенно беззлобное, ибо Кокоро для него всегда лишь занимала место полезной вещи — интуитивно понял Сабуро — а на вещь сердиться нельзя, не говоря уже о том, что эта вещь полезна. — Объективизация, мать её, — прошептал проницательный Хирю в позе «раком», его соблазнительная облегаемая костюмом задница оказалась перед лицом Мицуру, заворожённого красотой этого места, и синхронизация пошла-поехала. Как только это началось, Гениста на ветке сразу начала перестраиваться. Она приняла гуманоидную форму, похожую на прежнюю. Крылья остались торчать из спины, только приняв облик более похожий на тот, что имеют крылья самолёта, а не живого существа. Стального вида тяжеленная юбка-пальто колоколовидной формы, которая закрывала Генисту в стандартном виде, при этом осталась такой же «разобранной», каковой она стала при переходе в монструозную форму берсерка. Что же касается механической головы с клювом, она осталась прежней, только поднялась ровно вверх и вперёд у неё как бы под горлом появилось место для лица, где следом отобразилась схематичная мордашка Сабуро блекло-серого вида. Пушка-хвост при этом объединилась с рукой, плюс рядом красовался здоровый штык, словно бы состоящий из раскалённой магмы. — Вроде недурно, да? — попробовал подвигать машиной Сабуро. — Да, нормально! — бегло оглядел дело Мицуру. — С тобой мне больше нравится. — «Ещё бы — Кокоро же просто вещь!» — подумал Сабуро. Мицуру уловил эту мысль по ментальному интерфейсу и согласился с ней, быстро и отчётливо, не уделяя этому никакого внимания. — Я не думаю, что мы сможем сражаться с Годзиллой сами, даже Стрелиция не могла им и царапины оставить! — логически рассудил Мицуру. — Верно, если эта меха существует всего лишь в трёх измерениях, то у неё нет и шанса нанести Кайдзю царапину! — согласился Сабуро. — Почему? — спросила стоящая рядом с ребятами Кокоро. — Потому что Кайдзю, как все многомерные существа, много больше того, что ты видишь. Оно кажется тебе размером с дом, но на самом деле оно размером со всю вселенную или даже больше, и эта невидимая часть заключена в Пространстве Тиллингаста, на дополнительной оси пространства-времени вне привычной для нас обозримой конструкции с четырьмя измерениями, то есть тремя длинной, шириной, высотой и четвёртым — временем… Добавление ещё одной размерности делает объект бесконечно больше. Они как минимум пятимерные. Так во всяком случае мне пояснили в научном отделе NERV… Радует только, что это пока теории, может быть — они не верны. Но эти Кайдзю действительно неуязвимы для трёхмерного оружия, — Сабуро на секунду прервался, тихо цыкнул. — Вы можете мне не верить, но целые бесконечные миры материи и энергии существуют в каждой точке бытия, куда бы не падал наш взгляд, просто они скрыты от нас из-за ущербности нашего восприятия. Бесконечности в частицах, вечности во мгновениях — я не буду долго разглагольствовать об этом с пафосом, как полагается, но так это устроено и в общем вы меня поняли! Кайдзю — это ещё цветочки. Они, подобно нам, родились в этой жалкой трёхмерной реальности, в этой помойке в жопе мироздания, и только по ходу жизни освоили некоторые способности. Боги Мифов Ктулху, например, всегда жили в старших размерностях и они много хуже Кайдзю. И вы их тоже увидите если у того Т’юога получится призвать Шуб-Ниггурат. — Хорошо, в общем мы тебя поняли, и это главное, — сосредоточенно ответил Мицуру, ощущая всё напряжение Сабуро, вызванное по большей части ожиданием именно Шуб-Ниггурат, а не Годзиллы. Что же касается последнего ящера, то этот Кайдзю брёл вперёд с твёрдым намерением расправиться с замком. Он уже сейчас мог пальнуть из атомного дыхания, но Годзилла предпочитал не использовать данный метод без должной на то необходимости. Сперва сработала первая система защиты — заключалась она в том, что Годзилла не мог просто так пересечь расстояние, отделяющее его от замка — пространство взяло растягиваться на пути монстра. Тот сразу обнаружил уловку и попросту приложил большую волю к тому, чтобы добраться до цели, это позволило ему проигнорировать эффект растяжения пути. Тогда перед ним материализовался Страж замка. Светло-красного цвета, больше оранжевый того же оттенка в области головы, размерами он ровнялся нападающему. Страж перемещался на одной паре конечностей, очень мощных, похожих в этом плане на старого доброго тираннозавра. Продолжением туловища тянулся неимоверно крупный хвост, всё утончающейся и завершающейся увесистым клиновидным оранжевым плавником. Приличная по длиннее толстая шея, способная немного извиваться, завершалась приличной вытянутой головой, чьи маленькие круглые глазёнки располагались на середине расстояния от края рта до окончания морды. Сразу же за головой, чей череп венчали небольше острые дуги, вырастал жёсткий гребень. Страж налетел первым и впился довольно-таки зубастым ртом в Годзиллу, через пробитую шкуру скалистого цвета сразу же брызнула тёмная кровь, хорошо видна на фоне светло-оранжевого окончания морды [8]. — Ранил! — Мицуру обрадовался даже этому. — Толку-то?! — Сабуро этого не оценил и наблюдал со всё более скверным видом. — Этот Страж слабак, если может только это… Годзилла схватил противника за шею, водрузил острые зубы в горло и сходу зверским укусом вырвал большой кусок из противника, фактически оставив того только с половиной всего того, что находилось между головой и туловищем. — Проиграл! — испугалась Кокоро. — А что ты ожидала? — испугался Мицуру. — Тогда надо уматывать — я не ожидал, что он так легко сдаётся! — рассердился Сабуро. Страж, однако, вопреки подобному пессимизму, не закончился на этом — из страшнейшей раны сразу перестала изливаться жидкость, по краям появились зубы, за ними потянулась специфически отрастающая ткань, за несколько последующих секунд там вырвалась новая пасть, а за ней возникла уже полноценная голова. Так Страж стал двухглавым и смог снова вцепиться в несколько озадаченного этим Годзиллу теперь уже в два хлебала, что называется. — У него есть регенерация Гидры! — понял Сабуро. — Он ещё жив! — обрадовалась Кокоро. — Может ещё победит? Тут ведь нет воскрешения? — спросил Мицуру. — Годзилла всё равно сильнее, — возразил Сабуро, покуда оный ящер схватил с боку каждую из двух голов Стража руками и стукнул их так, что они треснули, после чего вырвал когтями из них куски и по очереди проглотил их. Пока он их жевал, расколотые головы Стража разделились и восстановились в полноценные образцы — теперь их торчало сразу четыре — каждая со своим гребнем и набором зубов. Издавая протяжное шипение, четырёхглавый монстр отскочил немного на паре ног с острыми когтями, немного проходящих на птичьи, с оранжевыми перепонками, вмазал массивным хвостом по боку Годзилле, отчего тому пришлось вправо выставить соответственную ногу, дабы устоять. Страж явно разгорелся боевым задором, однако Годзилла рассвирепел и решил закончить игры — тяжеловесный Кайдзю схватил большущий хвост с плавником парой своих мускулистых рук и за него поднял всего Стража, по сути перевернул и швырнул. Сразу же за этим Годзилла сам развернулся и огрел своим хвостом, в процессе отбивая одну из голов. Страж агрессивно забился, в разных местах проклюнулись мелкие головы, росшие, очевидно, из-за стресса. Зло посмотрев на это пару секунд, Годзилла подпрыгнул на паре мощнейших ног, почти ровно взлетел так, словно был дешёвой куклой в старом фильме, которую дёргали за ниточки. Барахтающейся Страж прервал свой звук, когда прямиком ему на брюхо грохнулся Годзилла, под ударом расплющив и раздробив само полное красноватое туловище врага, выбив ему из утробы внутренности — они буквально вырвались, словно содержимое тюбика, на который кто-то наступил! Именно их вырывание оборвало шипение разъярённого многоглавца. Годзилла ещё раз подпыргнул с больно-резким звуком, отчего ещё дальше раскидало останки Стража. Тот ещё, впрочем, шевелился, хотя стал походить на расколотое яйцо — именно на нутро чего и походили выдавленные наружу органы. Тогда Годзилла дыхнул сперва плотным дымом меж зубов и из ноздрей, а после обрушил поток сжигающего пламени, мигом обратив всё под ногами в такой же чёрный и очень густой дым с разбегающимися красными искрами. А потом он напротив вдохом поглотил это в себя, отчего по скалистой шкуре пробежали волнами красные огоньки. — Класс, он ещё и подзарядился! — испугался Сабуро. — Т’юог, как там ритуал?! И есть ли ещё Стражи? — Я уже закончил, — прозвучал как бы из ниоткуда голос волшебника. — Сейчас именем Нага и Йеба, единых в Ксаксаклуте, явится Шуб-Ниггурат! Годзилла посмотрел на оставшейся след от только что поверженного Стража-Гидры, после чего повернул недовольную морду к самому замку Т’юога. По широченным пластинам побежали алые и голубые всполохи. — Хуйня дело — он ещё подзарядился, блядь! Сука ебаная! Гнида пидорская! Хуйня обконченная! Блядь вшивая! Говноедка из жопы! О, святое дерьмо! Ебать оно всё в три погибели! Ебать, сука! Сука! — Сабуро Хирю разразился бранью, Мицуру и Кокоро даже несколько сбились с понимания, что значит это эмоциональное порицание вслух по душу Годзиллы самыми разными негативными характеристиками и эпитетами. *** — Я слышу!.. — вдруг Синдзи дрогнул во время полёта. — Я ничего не слышу, — повертел головой Кадзи, — это телепатией ты? — Да! Через Великую Мысль я слышу голос… Виктора! Да это он… — Синдзи зажмурился, взявшись рукой за лоб. — Да, это он, точно он. Не голос даже, а скорее хаотичные мысли с желанием, чтобы ему оказали помощь. Да, он в беде! — Что же делать? — спросила Мари. — Мисато-сан, давайте я попробую отправиться к Виктору, ведь с помощью связи между ним и мной я легче его найду, а благодаря связи между мной и Каору я смогу легко вернуться обратно к вам или выйти на связь? — предложил Синдзи, быстро сообразив. — Картер, вы одобряете это? — спросила Мисато. — Не возражаю. — В таком случае — действуем, Синдзи! — Только у меня один вопрос, почему мы услышали его только сейчас? — задался вот чем Кадзи. — Не знаю, — не стал гадать Синдзи. — Возможно мысли Северова связаны с Иедаром или он где-то здесь, — предположила Рей, глядя на Синдзи с долей беспокойства. — В любом случае — отправляйся, Синдзи, и спаси его, — оптимистично поддержал Каору. — И здесь не переживай о нас, клянусь, я тут разберусь со всем. — Есть! Евангелион-01 отдалился от прочих и сразу исчез из виду. Однорогий киборг полетел тоже куда-то через космос, звёзды и планеты угадывались, но пролетали очень быстро, при этом они казались плотно расположенными, плотнее чем в привычном космосе. — Где Виктор может быть? — задалась вопросом Мисато. Как раз в этот момент на пути вспыхнуло несколько звёзд, наиболее ярко, именно они привлекли к себе Еву, её следом выбросило прямиком к планете, освещаемой сразу целой россыпью раскиданных подле солнц. — Помню, Мисато-сан, Учитель показывал мне это во сне… это Йаддит, родная планета Зкаубы-сана! — узнал Синдзи, приближаясь очень быстро и в плотную. — А ну, Ева, приведи меня прямо к Виктору-куну! Первый рывок преодолел атмосферу, не вызвав никакого взаимодействия с ней. Пройдя сквозь материю, Евангелион очутился где-то в пещере и окончательно лишь сейчас материализовался, встав на камень нутра планеты где-то в километрах под поверхностью. Как и ожидалось, всё тут оказалось изрыто дхоулами вдоль и поперёк, ни одного свободного места от их угодий, ходов и тоннелей просто не осталось. Тут же оказался один злобный дохул, разворачивающейся из калачика и с хищных напором готовый защищать свою территорию от фиолетово-чёрного вторженца с рогом. — Ах ты сволочь! Это ты напал на Виктора! — вот прямо так с ходу, пылу и жару Синдзи налетел на трудягу-дхоула безо всякой жалости. Японец понадеялся на метафизическую защиту русского, что благодаря неё попаданец переживёт все невзгоды вроде ударной волны и летящих осколков породы, не говоря уже про падающую тушу дхоула. От кулака Первой стена пещеры позади врага также оказалась пробита. Слизь облила твердь, с грохотом, толщиной в сорок метров, дхоул пролетел в следующую секцию этого подземного обиталища. Синдзи чувствовал, что Виктор где-то здесь, и оказался прав: когда пилот следом поднял руку Евы, плотно выпачканную слизью пробитого насквозь червя-гиганта, то увидел искомого Виктора и того, кто ему действительно сейчас угрожал. Меховод попутно шагнул, раздавив протягивающего щупы планетарного ползуна, тем самым окончательно добив невинновного. Хиро, увидев это, узнал из памяти Виктора данного субъекта: — Синдзи Ик… Нагиса! Нагиса Синдзи! — пылающие синевой глаза Хиро взглядом упали на маркер приближающегося титана — «EVA-01». — Я знаю, что тебе дорога жизнь Северова Виктора! Сейчас он со мной одно целое и если атакуешь меня своей убивающей всё и вся способностью, наверняка убьёшь его! Голос Хиро ясно достиг Синдзи. — Ах, Синдзи, этот сумасшедший… он повредился рассудком! — вскричал следом Виктор, стоящий в противостоянии с синекожим, и, похоже, на метафизическом уровне тесно прижатый к противнику. — Мне нужно, — Хиро сразу же придумал план, — одолжить у тебя твой Евангелион-01, чтобы спасти свою любовь, Зеро Ту! Я знаю, что Виктор сливался с тобой в одном из твоих прошлых таймлайнов, потому я смогу управлять твоей «Евой»!.. Пока Виктор — часть меня. *** — Готово, оно здесь! — послышался тогда голос Т’юога, передаваемый телепатически через Великую Мысль. Годзилла к тому моменту ещё не успел ничего сделать, и, похоже, на то было Божественное Предначертание — сами Небеса разверзлись! Буквально как бы продавился отдельный участок, откуда дикая многоцветная буря сошла на остроконечную вершину замка, следом обрушилась на окрестные пустоши. Размытый по краям, этот свет угасал, прямо на глазах и со звуком живой плоти он превращался в дрожащую оголённую органику, в ветки, в коряги, в кажется, мех, мох, чешую и сучки, то есть в мясную и древесную единую субстанцию! Несмотря на то, что в этот момент материализации какого-то вселенского ужаса можно было от страха откинуть копыта, Сабуро, Мицуру и Кокоро совершенно неожиданно ощутили резкий прилив сил! — О, срань господня! — всё равно вытаращился Хирю. — Закройте глаза! Кокоро, Мицуру, закройте глаза! Это Шуб-Ниггурат! Но Мицуру и Кокоро его не послушали, продолжая с задержанным дыханием смотреть на это. Да, Любовь — это физическая величина — и вот как она выглядит! Вверх взметнулись щупальца, корни и ветки, надулись и сформировались большущие груди, нечто вроде вымени. Проступили слизистые обвисшие губы, торчащие глаза и раскрылись пускающие слюну рты. Нечто похожее на козла начало опускать голову к вершине замка с тремя лицами, каждое из которых обладало несколькими глазищами и рогами очень напоминало козу! Бороды болтающихся отростков, чрезвычайно смахивающие на пенисы — возможно, чем Лавкрафт не шутит, ими и бывшие! Ещё несколько голов с гривами меха и наростами мха, древесными бородавками, много мелких ветвящихся… Короче — много чего там было! Годзилла издал жуткий рёв, похоже, даже он был готов обделаться ядерными отходами. Сабуро, Мицуру и Кокоро не успели ничего сделать, да оказались и не способны — поток субстанции «Силы Любви» Шуб-Ниггурат сбил Генисту с ветки и буквально залил с ног до головы… Одновременно с этим замок Т’юога вырвал своего рода корни и подобия скрытых под ним угольно-чёрных козлиных копыт. Это «сооружение» — а вернее где-то такое же живое существо — целиком втянулось в Шуб-Ниггурат, состоящую из растительной и животной перемешенной органики, глумясь над законами биологии! Шуб-Ниггурат ухватила свою цель, вытянув свои копыта и здоровые трясущиеся корни. Попутно с всхлипыванием среди корневищ и сисек отверзались влагалища — извергали слизь, потоки чего-то вроде радужного поноса — прямо на Генисту! Там же у мест сброса множество ползающих среди живых корешков и ветвей исчадий внеземного ада жадно сосали вымя. — Прощайте! — донёсся сквозь расстояние и стенки Генисты глас Т’юога. — Хирю Сабуро, попроси у Шуб-Ниггурат вернуть тебе твоё оружие, пока Всематерь тут! — Эй… Шуб-Ниггурат, вежливо прошу, отдать мне мою Еву-10! А то она застряла у тебя в пизде! Ей там не место! — прокричал Хирю. В ответ его светлый крылатый Десятый Евангелион появился из влагалища и свалился… — Но не прямо на голову же! Блядь! В момент после падения восьмидесятиметровой мехи всё перед глазами Сабуро, Кокоро и Мицуру потеряло устойчивость формы — стены капсулы как пластилином обволокли их. К счастью, продлилось всё это не столь уж долго и наша троица не смогла сойти с ума от страха. К тому же во время трансформации они не могли даже кричать, почему-то ощутив себя крайне безвольно. В данный момент это не ощущалось ими однозначно как нечто дурное, только потом они с дрожью об это вспоминали. Шуб-Ниггурат, закончив дело — то есть забрав замок Т’юога куда подальше от Ада, способного в любой момент разлететься ко всем чертям, махнула щупальцем на прощание и затянулась почерневшей облоковидной массой обратно в цветной портал — всё за этим исчезло, если не считать целой кучи дерьма под чистым небом, где среди мрака и шупальцевидных неведомых очертаний кровью налилась полная луна потустороннего мира. Успокоившейся Годзилла посмотрел на эту растекающуюся кучу, оставленную от Шуб-Ниггурат, подошёл поближе. И тут ему вровень восстала единая меха, с чьего светло-серого корпуса мигом сошла эта субстанция. — Ух! — Мицуру оказался сидящим в кресле позади и над Кокоро и Сабуро — эти двое очутились задницами к нему, соединённые с системой управления Франксом, каковых теперь — для «пестика» — оказалось две. Должно быть это его сексуальность так всё изменила с помощью эффекта квантового наблюдателя. — Э-э… Мы теперь вместе пилоты? — Кокоро посмотрела на Сабуро. В этот момент её шлем впервые открылся, перейдя в то положение, при котором он просто сложен. — А ты симпатичная, — похвалил Сабуро, — будь я гетеро… Но да ладно, давай что у нас тут!.. Евангелион-Гениста от первой своей составляющей наследовал стройность сложения, от второй такие звероподобные черты как острые металлические когти на руках и ногах, некоторые намёки в пропорциях, крылья в виде стальных листов, сглаженные свинцовые элементы доспехов в разных местах на прежнем светло-сером корпусе, женский бюст, более тонкую фигуру, позади как у скорпиона вздымался хвост с окончанием в виде раскалённого штык-жала. На правой руке ниже изгиба локтя до начала кисти размещалась тяжеловесная пушка. Что же касалось головы, то она вобрала в себя черты от обеих мехов — в середине находилось подобие разинутого клюва Генисты в звероформе, внутри отображалась проекция лица, справа показывающая черты Кокоро, слева — Сабуро, при этом у них получилось слиться схематично и гармонично — правда всё равно благодаря эффекту зловещей долины выходило жутко, но это у Франксов случалось зачастую [9]. Внизу и вверху сжались по два глаза от Евангелиона-10, и ещё по бокам от верхней пары отверзались крестообразные очи Генисты-монстра. — Так… мы теперь вместе этим можем управлять? — Сабуро понял, что осознаёт мысли Кокоро и Мицуру как свои собственные, даже не как слова, а как нечто за словами, как первичные и ещё не облачённые в слова идеи — это непередоваемое ощущение, доступное без ментального интерфейса лишь психически больным людям с рядом патологий, которым кажется, словно некто диктует им мысли извне. Тем не менее, чтобы яснее различать всё это, наши герои переговаривались привычно вслух: — Я чувствую, я могу повести теперь всё это! — провозгласил Мицуру, отважно глядя на Годзиллу. Теперь стены капсулы стали как прозрачными, в результате слияния с Евангелионом, так стало понятно из мыслей Сабуро, и пилоты как бы висели в воздухе, в некой области, где находилась голова мехи спереди. — Отлично! — одобрил Сабуро. — Я сделаю всё возможное, — встроилась Кокоро. — Но командуй ты, Сабуро… Что делать? — спросил Мицуру. — Годзилла нас не атакует? Оный Кайдзю в данный момент разглядывал и обнюхивал чудный Евафранкс. — Так, Кокоро, Мицуру, сейчас я, воспользуюсь своими способностями мечтателя, чтобы добраться до ваших друзей! — Сабуро сосредоточился на крыльях. — Моя Кагу слита с моей Евой, а моя Ева слита с вашей Генистой теперь! — А почему? — спросила Кокоро. — Так Шуб-Ниггурат исполнила мою просьбу вернуть Еву… Так, Мицуру, бери-ка Годзиллу! Он нам понадобится! Он отвлечёт всех остальных Кайдзю, когда мы будем спасать ваших! Я активирую крылья Кагу! Кокоро, думай о том месте! Пожелай вернуться туда, и ты, Мицуру, тоже! На счёт «три»… Евафранкс схватил Годзиллу за руки и в этот момент его крылья, словно бы вырезанные из металлических листов, шире распрямились и оторвали меху от земли. С хлопком оба пропали, раскидав подобием ударной волны куски тверди возле кратера от вырванного с корнем замка Т’юога. *** — Значит он вёл нас к своему царству, где он мог бы нас точно наверняка одолеть? — уже сообразила Зеро Ту, направляя копьё на Калюкса. — Вы — моя сладкая добыча, редко мне попадается что-то интересное! — не стал уж отпираться Калюкс и честно поведал о своих изначально полностью злых намерениях. — Я с большим удовольствием заставлю вас страдать, а потом я погублю тех, кто придёт за вами, и так Ньярлатхотеп вознаградит меня. Соломон, он отдаст мне Кольцо, которое ты отнял у меня! — Всё потому, что я — непредсказуемый авантюрист, Калюкс, а ты — до пошлости банальный садист, унылый клеврет, таких у Ньярлатхотепа завались, а я — особенный! — бросил Соломон, прибывший в Ад в облике демона, дабы защитить Аску и Зеро Ту. Не надо пояснять читателю, почему еврейский царь, обладатель огромного гарема, предпочёл предстать перед девушками, а не перед Сабуро. — Мне говорили, Ньярлатхотеп дал убер-крутое магическое Кольцо Соломону, похоже, он выбирал между этим и этим, — поняла Аска. Пока шёл этот разговор — очередная партия мясистых динозавров — попавших в Ад рёвозавров — подкатила к адскому берегу, где за лавой начиналось царство Калюкса. — Так, — посмотрел на подступающих коричневых динозавров Соломон своим пламенным оком Саурона. — Для начала — умрите! Как только он это молвил, эти рёвозавры испустили дух снова, потемнели и как рассыпались, уйдя в землю. — Так, но на большее тут моих способностей подобного рода не хватит… Калюкс прервал статику молниеносной атакой — вернее сказать, он не двинулся ни ногами, ни тушей в целом, лишь второй рот вырвался на длинном сплетении коричневой пакости, похожей на кишки или типа того, эти зубища долетели до Соломона — демон рывком заслонил Франкс, челюсти отлетели обратно от выставленного крыла. — Давай прибьём сраного! — Аска мигом вскинула копьё. — Погоди-ка! — остановила её Зеро Ту. — Не бросайся! Он опасен! Пилоту Стрелиции не составило труда опознать крайне проворного, коварного и хитрого хищника. На фоне Холодного и Гнилого Господа этот казался куда опаснее именно благодаря навыкам. Да и раз такой могущественный индивид, как Соломон считает этого своим врагом… — Поняла, — Аска сосредоточенно кивнула на это, получив всё по ментальному интерфейсу. Пока они решили постоять и посмотреть за дуэлью давних врагов — Соломон теперь перешёл в ближний бой, почему-то не используя более свою магию, возможно потому, что она была бы тут мало эффективной. — Наверное именно потому Соломон принял такую форму, он был вроде как человеком в обычной реальности. Соломон сходу налетел со своими острыми крыльями. Калюкс с не меньшим проворством переметнулся за спину, чрезвычайно активно двигая лапками насекомого, при этом очень сильно хлестнув хвостом. Крепкий сжатый кулак Соломона попал в морду Калюкса, тот своей мелкой и более худой рукой с коготками полоснул по чёрному меху на кожаном крыле, красный хвост рассекающим хлыстом прошёлся по шкуре, крыло обрушилось рубящим лезвием. Калюкс всё время норовил уходить от попаданий, умудряясь крайне проворно буквально танцевать вокруг явно не медленного Соломона. Последний наконец запустил лучи зелёных выжигающих разрядов — скорчившейся под их попаданием Калюкс отпрыгнул ближе к магме, пролетев среди россыпей неистовых искр. Тогда его пасть снова отверзлась и на этот раз черневшая глотка вместе с очами-провалами осветилась изнутри рвущимся огнём — Соломон закрылся крыльями, попутно отталкиваясь назад парой когтистых пальцев на ногах и отъезжая. От попадания Калюкса вознёсся целый гриб, в котором отразились различные скалящиеся выражения его лица. — Пора! — Зеро Ту решила — сейчас момент для удара. — Да! — поддержала её Аска. Франкс сорвался на реактивных двигателях и его алое копьё почти оказалось у морды извергающего атомное дыхание Калюкса… И рука демона схватила Квази-Стрелицию на подлёте, когтистые пальцы почти человеческих рук сомкнулись на древке копья и сломали его моментально, заставив глаза Зеро Ту и Аски широко расшириться в ужасном изумлении. Обе поняли — Калюкс всегда мог их убить, просто решил перестраховаться! Или просто играл с ними? Хвост демона ловко пронзил Франкс со спины и тот, нанизанный, повис над ним под истошные болезненные вопли пилотов! — Нет! — выкрикнул Соломон, стоящий позади облака со сложенными впереди крыльями. — «Я верно оценила опасность — но рискнула! Не видать мне Хиро!» — вот такие отчаянные мысли пронеслись в голове у Зеро Ту, когда маленький Франкс оказалась повешен над головой Калюкса. Тот закончил извергать дыхание и, наверняка следующими движениями проглотил бы жертву, но Соломон прокричал: — Уходите в свой мир! Перед Зеро Ту и Аской всё исказилось и обеих девушек вновь вышвырнуло с места — благо, они схватились в этом броске. — Держись! — подтянула себя к ней за руки Аска, оказавшись в подобии полёта. — Не отпущу! — сделала усилие Зеро Ту, дабы не только оказаться ближе, но и обхватить падающую Аску ногами. Через несколько пролетевших мгновений они оказались на траве, при этом в момент падения не получив не только никаких повреждений, но и не ощутив вообще ничего. — Не похоже даже, чтобы защитные системы работали, — Аска выслушала донесения ИИ, вставая на ноги. — Да, — Зеро Ту повертела головой: вокруг дремучий лес, при этом какой-то необычный — не реалистичный, сложно это описать, но если говорить грубо, то он — как нарисованный. Высокие деревья с пышными кронами, среди них фрукты, отдельные листья, внизу заросли цветов — всё это как выделено бархатными ночными красками розового, фиалкового, сиреневого и розового, иногда жёлтого и приглущённо-красного. Над головой — полотно из ровных блестящих звёзд, буквально имеющих пятиконечные формы, и яркий месяц аналогичного вида. По сути этот небо — и не небо вовсе, а как один большой тёмно-фиолетовый шатёр некой детской. — Это… — Зеро Ту расширила глаза, узнав данное место. — Это лес из сказки Хиро! Из той сказки, которую он мне читал! — Когда читал? — обернулась Аска, попутно запустив сканирование ИИ — умный компьютер должен был проверить эту местность на предмет потенциальной опасности. — В детстве, да? — Да! Это именно как на страницах той книги! — Зеро Ту сделала несколько шагов по тихо шелестящей тёмной траве, где приглущёнными цветами переливались разнородные бутоны. — В этом лесу жили демоны… — Надеюсь, они на нас не нападут? — Аска всё вертела головой, вооружившись моноклем. — Да нет, наверное, ведь это я один из этих демонов, — Зеро Ту озвучила это с долей горечи. Аска, наконец убедившись в относительной безопасности данного места, заботливо обернулась к Зеро Ту. — Не парься, — она взяла её за руки, — ты не одна, я с тобой если что. — А я с тобой, — Зеро Ту почувствовала родственную душу в этих голубых глазах, смотрящих на неё. — Наверно всё это место, — Аска отвела взгляд от розового лицо собеседницы и ещё раз окинула завешанный декоративными ночными светилами раскинутый над лесом демонов бархатный шатёр, — э-э, наверное его создали квантовые колебания в капиллярах твоего головного мозга. Ведь этот Мир Снов или Мнимое пространство, как я вспоминаю — мне говорил Картер, ну-у-э-э… Короче, тут можно квантовыми колебаниями в голове, теми самыми эфирными волнами воссоздать любой пейзаж, по сути человек подобен вселенной, и он отражается как вселенная на этом плане мироздания. — То есть это место — моё сознание в материальной форме? Это место, где на самом деле происходят мои мысленные процессы? — Зеро Ту призадумалась. — Да, верно, я вспоминаю, мне много снилось это место раньше. Это единственное детское воспоминание, к которому я возвращалась снова и снова. — Слушай, Зеро Ту, — Аска по ходу размышлений поправляла свои рыжие локоны, — у меня тоже в голове был подобный мир. Соломон сказал Гласом Божьим, чтобы мы отправлялись в свой мир. У него есть такая сила — Слово Бога, оно делает всё что ты скажешь, ты будешь исполнять его как он повелит и само мироздание будет повиноваться ему. Такую силу обрёл Соломон после того, как поглотил Синдзи или часть его силы, я в этом не разбираюсь. Так вот, Зеро Ту, Соломон сейчас имел вовсе не наши родные вселенные, а те мини-миры, которые соответствуют нашему сознанию на этом плане существования. То есть мы ещё в Мире Снов или на Мнимом пространстве. Но это уже не Ад. — Не Ад? Но Хиро в Аду! — обеспокоилась Зеро Ту теперь по этому поводу. — Я должна отправиться в Ад! — Погоди, Соломон сказал, что нас тут найдут с помощью Ктиллы, — вспомнила Аска. — Кто такая Ктилла? — Понятие не имею, могу посмотреть в справочнике… Э-э, тут написано — у меня недостаточный уровень допуска! Ебать, да я нахожусь в опасности для жизни, тупой ты ИИ! — обозлилась Аска. — Прошу не оскорблять меня. В данный момент вашей жизни не угрожает опасность достаточного уровня для экстренного рассекречивания засекреченных данных, — промолвил ИИ. — Ну и хуй с этим! — Аска посмотрела на Зеро Ту. — Давай попробуем осмотреть это место. Если я правильно понимаю, Зеро Ту, твоя власть должна быть тут абсолютной, так как это место едино с твоим сознанием. Оно как царства Ста демонов, тот же принцип. Ты можешь телепатией попробовать позвать сюда кого-нибудь, например, своего Хиро. *** С точки зрения многомерного ориентирования ВИРМ, недоступного и невообразимого для человека, Туманность Песочных часов простиралась на фоне газового гиганта, похожего на Юпитер. Среди колец этой планеты находился последний пункт для переброса флота к центру Иедара. Многокилометровые вытянутые клиновидные суда — своего рода авианосцы, меньшие продолговатые крейсеры и линкоры, и ещё самого разного рода корабли, от закольцованных бубликов до гигеровских нагромождений чего только возможно — все они выходили здесь из одной пространственной плоскости в другую, для шага в следующую. В тонкой атмосфере одной из лун, покрытой льдом и пылью, из голубой вспышки возник… Евангелион-01. Его тёмная и фиолетовая броня с вкраплениями зелёного и жёлтого на ходу дрожала и преображалась в серый и ярко-синий, идущий там, где смыкаются пластины. Они шевелились, из лопаток свободно вытянулись слизистые синие крылья из мембраны и шире раскинулись четверо из них, кроме этого там ещё остаточными зачатками вырывались вторичные, но пока не столь сильно увеличивались. Они откинулись лепестками в разные стороны. Глаза Евангелиона горели синивой. — Та доволен? — наконец нарушил тишину Виктор, находясь в связанном состоянии — его руки поднимались над головой и их полностью втягивала в себя синяя органика мембранного вида, ниже пояса его облегала аналогичная материя. Под ним подобного рода вещество застыло, образовав подобие чего-то похожего на место «пестика», Хиро его занял в характерной позе, к счастью, на нём всё ещё оставались штаны от военизированной одежды Виктора. От лопаток юноши отходили образования из тонкой полупрозрачной синей мембраны, эти два видоизменённых крыла соединялись с тем образованием, где заключался Северов. Они находили в полости, где заключалась контактная капсула Евангелиона — именно она содержала кабину и находилась в области солнечного сплетения внутри машины, переходя сюда через специальное отверстие от позвоночника в районе шеи. — Доволен ли я?.. — Хиро оторвался, посмотрел назад. В голову у Виктора замелькали мысли Хиро — он понял, что Франкс управляет два пилота, и что нечто сексуальное лежит в этом. — Эй-эй, да, я тут голый и связанный твоей слизью, но не думай, что можно меня насиловать! — чрезвычайное взволновался Виктор, когда Хиро приблизил к ним своё синее красивое лицо. — Я воспользуюсь тобой для своих целей, — Хиро, не долго думая, резко прильнул ртом к губам Северова и насильственно поцеловал нашего человека в мире аниме. — Расслабься — и наслаждайся! [10] Пока Виктор с отвращением плевался и матерился, Хиро вновь занял прежнюю позу и полностью погрузился в управление Первым Евангелионом. Армия ВИРМ в астрономическом числе двигалась навстречу… — Кто это? — спросила Мисато, как только Хиро выговорил свой ультиматум. — Это Хиро Омикрон — Учитель передал из своей памяти его образ, я узнаю его! — догадался Синдзи и уточнил: — Ты Хиро Омикрон, Король рёвозавров?! — Да! Виктор умрёт, если вы нанесёте вред мне, так как я удерживаю его, единственный ваш шанс спасти его — отдать мне вашу Еву! — Зачем она тебе?! — спросил Синдзи. — Чтобы остановить флот ВИРМ, который направляется в Иедар захватить мою жену Зеро Ту (или Йоту)! — Э… Мой учитель, Картер Рэндольф, говорил мне, что ты намерен действовать с нами заодно, чтобы спасти свою жену и наших друзей из Ада! — напомнил Синдзи. — Вот я и действую! — злой сарказм и отчаяние одинаково донеслись с голосом Хиро, который телепатически звучал в Еве. — Отдайте мне вашу Еву и спасите Зеро Ту из Ада, у вас ведь больше опыта в боях с демонами?! Я знаю всё о вас из памяти Виктора! Когда вы принесёте мне Зеро Ту, я отдам вам и Еву-01, и Виктора Северова — живыми! Уж найдите мне мою Зеро Ту! Синдзи, Мисато и Кадзи обменялись взглядами. — Пф! Вот так герой нашёлся! Вместо спасения свой женщины шантажирует нас! — высказал Кадзи. — Что делать? — Мисато растерялась. — Так, пусть этот Хиро даст нам переговорить с Виктором! Северов через телепатию с Хиро рассказал всё как было. — Значит, блин, э-э, Зеро Ту помогла Аске выжить в Аду? — уточнил Синдзи. — Да… — В таком случае я чувствую себя обязанным помочь Зеро Ту… Мисато-сан, — Синдзи обратился к командующей, весьма быстро сообразив, — давайте отдадим Хиро Первую — всё равно я смогу перехватить над Первой контроль в любой момент и найти её где угодно. Пусть Хиро сдержит ВИРМ — всё равно нам придётся с ними возиться, раз Йота и Аска вместе и этим ВИРМ нагрянут в Ад за Йотой, кроме того, там эта Нхимбалот сидит… Учитель и Рей предупреждали про Нхимбалот. — Отдать этому Еву?! А мы что? — ожидаемо скептически отнёсся к этому Кадзи. — А мы заглянем мне в мой личный Мир Снов, куда Виктор отправил свою Еву, попробуем воспользоваться ею, — предложил Синдзи. — Хм, хорошо, звучит безумно — но я люблю безумно, — думая, одобряла Мисато, — давай, если нам нужно устранить ВИРМ и мы не может вот так вытащить Виктора из заложников, если он, как нам сейчас сказали, метафизически слит с этим Хиро, тогда — да. Тем паче ты сможешь подчинить Первую в любой момент и мы можем найти её в любом уголке мироздания?. — Тогда — давайте так, — Синдзи был вынужден согласиться с этим планом, который он сам предложил, который казался безумным, но им пришлось пойти на это ради благополучия Виктора. Синий газовый гигант с оттенком фиолетового занимал половину неба над серыми и обдуваемыми ветрами скалами. Лёд покрывал все эти холодные и серые пустоши, дополнительно засыпанные пылью. В вышине над этим безжизненным пейзажем целые россыпи покрывали свод через призму тонкой атмосферы, почти не различимой для глаза — фиолетовые звёзды и одна голубая на этом фоне. — Ну и нихуя их тут много! — Виктор перестал плеваться после насильственного поцелуя и обратил внимание на происходящее вокруг. — Где ж их все хоронить-то? — Космос станет им достаточно просторной могилой, — маниакально улыбнулся Хиро, копя энергию для выстрела. — Умри, ВИРМ! Почувствуй мой гнев, моя страсть — страсть среди страстей, против которых ты так враждуешь! Голубая звезда всё шире распрямляла лучи, идущие преимущественно в четырёх направлениях, и вот она осветила всё небо своей вспышкой, словно на несколько секунд тут взошло огромное Солнце! Луч выжигающей синевы рассёк небо, чуть мерцая по краям, протянулся к сплошным фиолетовым звёздам — достиг большого вытянутого линкора, чьи зубчатые крылья шли от боков и над которым сверху высились массивные пилоны — уткнулся в развернувшейся сиреневый барьер-купол и разбился об него, многочисленными потоками понёсся дальше, пока не иссяк у самого основания — там, где находилась пасть Евы-01. Опустился сумрак космоса, но не надолго — у линкора спереди раскрылось нечто эластичное, похожее на цветок, из этой кожаного вида утробы пурпурного оттенка выдвинулось сигарообразное дуло больше металлического вида — там на конце сконцентрировался фиолетовый огонь, словно то включился паяльник, и протяжённый еловый луч пролился на Евангелион-01. Восьмигранный щит развернулся, столь же ярко сверкая, при этом пропуская свет через себя, и так в одной точке луч дошёл до груди и начал плавить. Громыхнуло, брызнула синяя кровь, отлетела рука Евангелиона-01, при этом, впрочем, оставшись соединена с изуродованной культёй кожей и оборванными мышцами. — А-а-а! — Виктору передались болевые ощущения. — Идиот, бля! — сразу же прокричал он в полупанике на Хиро впереди под собой, который в голос прорычал подобно зверю. — У тебя низкая синхронизация, раз даже такая пухалка может нас бить! — предупредил Виктор. — Куда тебе в бой соваться?! Против целого флота, блядь! Хиро издал новый рык и в голову Виктора стукнуло — парень черпает силу от ненависти, потому «пестику» Рёвоевы нужно как следует разозлиться. Неважно, что это за эмоция — но это должна быть страсть, захватившая рассудок. Вода — почему-то Виктору подумалось, это должна быть именно вода как аллегория, ибо она течёт бурным потоком. Или, может огонь? Как бы то ни было, Виктора захлестнуло синим. Скорее больше водой, чем пламенем. В атмосфере спутника Евангелион-01 издал краткий громкий рёв, под его затихание резко двинул культёй, откуда в невесомость выбрасывало кровь — она разом втянулась вместе с рукой, которая на несколько мгновений раздулась при сращивании, соединилась, встала на прежнее место и возвратила изначальную форму. Следом пробоина на груди от выстрела также затянулась, исчезнув вместе с бронёй неорганического вида. — Ва-а-а-аргх! — Хиро широко раскрыл рот, сверкая клыками, одновременно с тем Евангелион повторил его жест головой, позволяя паре ярко-синих рогов прорости через шлем в такт двум выдвинувшимся клыкам — взметнул голову и с нарастающим гулом, слышным в верхних стоял атмосферы, снова изверг выстрел — рассёк синевой космос, поток пролился на фиолетовые скопления — и покрыл их новыми привычными взрывами. Луч Евангелиона достиг того самого линкора, снова вонзился в сиреневый купол, на это раз барьер не смог ничего сдержать атаку и продавился почти сразу, пропустив смертоносный поток. Копьё расплавленной синевы пронзило пурпурную утробу и вырвалось из задней части покрытого крыльями и пилонами корпуса, весь линкор исчез во взрыве одновременно с тем, как тысячи прочих меньших судов позади разделили эту участь — казалось, десятки тысяч солнц осветили космос. — О, ну уже лучше!.. — одобрил Виктор. Вслед за этим ещё больше всего фиолетового, елового, сиреневого и белого обрушилось, когда вся флотилия ВИРМ открыла огонь. Она мигом превратила обращённую к ней сторону спутника в сплошную магму, полную сквозных дыр — расщепляющие вещество атаки вырвались из противоположной части планетоида. Сам Хиро обратил на это внимание, находясь в Евангелионе, который развернул перед собой большой, высокий и широкий барьер, к чьим краям тянулись крылья рогатого исполина. — Вот так! Нападайте со всей силы! — Хиро вытянул руку и окутал подобием марева обстреливаемую луну. — Я не останусь должником: сполна вам отдам всё! Он сделал швыряющий жест своей рукой, одновременно Евангелион повторить его действие — и луна буквально слетела с орбиты и устремилась всей массой к флоту ВИРМ. Инопланетяне среагировали до того, как запущенный чёрт знает с какой скоростью крупный планетоид достиг цели, и все пальнули по нему, мгновенно распылив этот кусок вещества окончательно, зато обдав Евангелион широким потоком плазмы и лавы. — Ха-ха! — Хиро яростно выскочил из этого облака от распылённой луны, несясь вперёд — Евангелион как в прыжке достиг ближайший вражеский «звёздный разрушитель», имеющий клиновидную форму в километры, встал на него ногами и обрушил кулак, одновременно бросая отведённые назад листовидные крылья, чьи концы испустили красное марево — и «звёздный разрушитель», и все мелкие суда оказались взорваны. — Хи-я! Вслед за разлетевшимся крейсером Евангелион наткнулся на следующий, вытянул вперёд руки, пробил кистьми корпус на носу и развёл в разные стороны, тем самым разорвав всю многокилометровую тушу судна ровно вдоль! Открывшиеся внутренности напоминали больше рёвозавра, чем нечто механическое — вещество судна оказалось очень эластичным, без чего-либо ломающегося или крошащегося. Хиро одной рукой Евы с презрением швырнул часть крейсера в другой подобный, она наткнулась на барьер. — В-а-а-а! — Хиро окутал языками пламени вторую часть крейсера, заставляя её изменяться и распадаться — и так швырнул эту половину следом, пробил барьер, разметал на обломки громадную цель! — Ну это уже лучше, уже лучше!.. — хвалил Виктор, оглядывая позади Хиро всё это военное дело. Многокилометровый крест с парой масок явил себя над кучей судов, в этом скоплении находилось особо много клиновидных крейсеров. — ВИРМ! Мы снова встретились! — озлобленно выпалил Хиро. О, как же им овладели эти чувства?!. — Король рёвозавров, мы ожидали нашей встречи, — телепатически отозвался командующий флотом ВИРМ сквозь все эти взрывы и летящие обломки. — В прошлый раз мы не могли использовать свои собственные силы, теперь ты встретился с нами, когда мы полностью вооружены. — Эльдилы предали нас! Я помню! — когда «пестик» Евангелиона-рёвозавра слушал этот доносящейся до восприятия ментальный голос, воспоминания вернулись в почти полном объёме — Хиро широко раскрыл глаза. И прежняя ярость захлестнула его с новой силой, рёвозавр сжал руку. — Ва-а-а! Хиро взмахнул сжатым кулаком к врагам и раскрыл его, одновременно с этим крылья извергли густые разветвлённые молнии из синевы. Еловые и сиреневые залпы с оттенком белизны смешались с этими плетьми, разразив всё и вся десятками тысяч солнц. Евангелион ринулся среди бушующей энергии, оставляя позади себя лопающиеся пузырями следы от попаданий. Все законы физики тут исказились. Его стоглавые молнии обрушивались шквалами и идущими от цели к цели цепями вонзались в суда, пробивали корпуса и разрывали изнутри, пронзали насквозь и распыляли целиком. Одно крыло клыкастой трёхрогой Еве всё-таки прострелили, на это мембрана сразу восстановилась. Хиро закрутился, притягивая к себе окружающую энергию и спиралью преобразуя её в сияющий бур, много больший, чем сама Ева. — Настоящее мужское слияние! — съязвил Виктор. — Чёрт побери! *** Евафранкс и Кайдзю возникли из пробитой дыры в чистом голубом небе и рухнули прямо на окраинах воссозданного Токио, неподалёку от также воспроизведённого залива. — Мы здесь! Где надо! — сразу обрадовалась Кокоро. — Связь! — Мицуру обратил внимание на оную, к счастью, ближайшее оборудование никак не изменилось. — Ребята! Связь появилась. — Мицуру?! — ответил первым Горо, выглядел блондин измученным — как и все остальные, к счастью, они остались в живых. Три Франкса всё ещё находились под куполом того, кого звали «Король Гидора», не было похоже, что прошло много времени относительно этого места с момента побега Мицуру и Кокоро за ту непонятную стену. — Да, я здесь, сейчас я помогу! — передал Мицуру. — Что с твоим Франксом? — спросила Мику. — Мицуру, это Гениста?! — поражённо спросила Итиго. На экранах Франксов отобразились данные о соединение «Генисты». — У них ещё один «пестик»! — поразился Футоши, чьи мокрые щёки говорили о недавней истерике. — И это мужчина! — добавил Дзоромэ. — Мицуру теперь как Хиро?! — удивилась Мику. — Нет, этот «пестик» — человек! — сказал Горо. — И они пилотируют втроём?! Как такое возможно?! — не понимала Икуно. — Некогда объяснять! — Мицуру сейчас выпустил Годзиллу. — Я Хирю Сабуро! — представился второй «пестик». — Мы вас вытащим, держитесь! — выкрикнула Кокоро, попутно замечая приближение противника. — Красный здесь! К ним на крыльях подлетел чрезвычайно рассерженный Десуторойя — так NERV назвали этого большого красного монстра с рогом, чьими отдельными частями были те маленькие дьяволята более или менее ракообразной формы. — Ну ща дадим ему! — разозлился Сабуро. — Кокоро, — посмотрел на врага Мицуру. — Да! — Кокоро навела пушку. В это же время, пластины Годзиллы раскалились: Евафранкс и Король Кайдзю вдвоём обрушили выстрелы — разрывающий пучок магмавещества и красно-оранжевый спиральный луч атомного дыхания пробили высокопрочный покров Десуторойи. Когда он чуть не завалился, зло рыча, с него с дымом и искрами обильно отлетели ошмётки, целые куски с оплавленным видом повалились к массивным ногам. Следом Годзилла с рыком подпрыгнул, приземлился, дал кулаком в след от попадания, откуда вывалилось много разрыхлённого вещества вперемешку с оранжевой «кровью», после чего Годзилла дал хвостом по боку и Десуторойя окончательно завалился — и после этого Десятая-Гениста напрыгнула на него, дав когтистыми стопами при приземлении и вонзила напоследок хвостом, глубоко водрузив налитый расплавленным металлом штык-жало. — Э-эх! — зацедил Сабуро, находясь в непривычной позе пилота. — Сдохни ты! Король Гидора, сидя на захваченных Франксах, со злобным оскалом повернул все три головы — из средней он вышиб своё дыхание, искажающее гравитацию. — Закрываемся! — Сабуро обернул янтарным мерцанием своего АТ-поля здорового Десуторойю и благодаря этому подобием телекинеза поднял этого красного дьявола с земли, и закрылся его крылатой спиной от нападения Гидоры. Монстр отчаянно взревел, находясь под выжигающим дыханием, активно замотал тяжеленным хвостом, забарахтал верхними конечностями. Крылья его сорвало первыми… Тогда Десуторойя попытался разделиться на несколько монстров, это у него не увенчалось успехом — он не успел выбраться из хватки АТ-поля, когда Гидора разорвал бывшего союзника на атомы своей атакой. Когда Десуторойя буквально заживо развеяло в чистые искры, Сабуро материализовал полностью вещественного вида стройный щит жёсткого светло-металлического отлива, украшенный кривой звездой с искажённым горящим то ли глазом, то ли ромбом в центре, как пояснил до того Сабуро для Кокоро и Мицуру — это был Старший Знак, символ Первородной Расы Предков, который использовался как оружие или защита против Богов Мифов Ктулху. Льющееся разрушительное извержение глав Гидоры не смогло уже пронять этот щит от слова «совсем». — Что это такое? — спросил Мицуру. — Это дар одной богини, типа как «материализация идеи непробиваемости» — не знаю насколько его хватит! — пояснил Хирю, держа эту защиту, которую жгущий Гидора пока не пронимал.  — Так, давай нападём за спину! — придумал следом Мицуру. — Ага, понял! — благодаря ментальному интерфейсу Сабуро осознал, что Мицуру предлагает задействовать крылья Кагу, позволяющие перемещаться между измерениями и в рамках одного измерения совершать большие рывки. — Поняла, Кокоро?! — уточнил Сабуро. — Да! Ему за спину! — толково всё пока схватывала та. — Да, и со мной кроме щита богини есть ещё арсенал, который я могу призвать! Ятаган Барзаи! По воле Сабуро в руке у Евафранкса возник изогнутый футуристического вида ятаган как бы из нескольких плотно сложенных лезвий, покрытых каким-то письменами, с увестистой техногенной рукоятью. — Ну получи, сука нахуй! — Сабуро приготовился к прыжку. — Мицуру, Кокоро, думаем об одном и том же! Мы должны оказаться прямо над ним! — Есть! — отозвались те в один голос. — Насчёт «три»… Евафранкс переметнулся, буквально исчезнув в одном месте и появившись, где хотели пилоты, при этом оставив несколько почти сразу исчезнувших фантомных изображений, на которые Гидора также среагировал, поразив племенной плетью. Евафранкс появился на спине дракона и ятаган Барзаи оказался под горлом средней головы. — Кокоро — пушкой левого, Мицуру — жалом правого! — резанул Сабуро. — Да! — Кокоро в упор прострелила левую голову, когда её Гидора резко развернул и попытался захватить челюстью дуло. — На те! — Мицуру пронзил череп Гидоры со своей стороны. — Так те! — Сабуро же окончательно перерезал горло средней голове. Крови не выступило совсем, вместо неё вырвалась янтарная энергия — Гидора от остервенелой злобы попытался использовать дыхание, и это сыграло против него, когда сама его же собственная сила разорвала ему шею изнутри с головой на конце. — Бьём дальше! У этого Кайдзю ещё есть запасные мозги где-то в позвоночнике! — Сабуро тогда вонзил ятаган в спину, с хрустом пронзая скелет и глубоко погружая это орудие одной рукой. — Режьте крылья! Гидора сейчас отчаянно замахал ими, словно недорезанный петух. Он всё же умудрился парой хвостов захватить голову Евафранкса. — Режу! — Мицуру очень неровно провёл штыком по крылу, отрезав его. Кокоро со своей стороны просто прострелила второе с максимально слабым боезарядом, дабы случайно не навредить Тринадцатому отряду. — Та-ак! — после вонзания ятагана, что опять-таки не вызвало никакого кровотечения, Сабуро сосредоточился на управлении крыльями Кагу, закатывая глаза и чуть отводя голову назад. Гибкие листки металла чуть изменили форму, дабы перерезать наброшенные сзади хвосты Гидоры. Бескровно пав отсечёнными, они продолжили извиваться. Гидора значимо ослаб. — Отлично! Теперь убираем его нахуй! И — взяли! — командовал Сабуро. Евафранкс оттянул следом тушу Гидоры без двух голов и с одной проткнутой, убрав увесистого супостата с купола, подле которого образовалось большое углубление от взрыва средней головы Гидоры и от выстрела Кокоро. — Так его! Они отшвырнули верзилу более чем в сто шестьдесят метров в высоту! Пока же они с ним боролись, многочисленные тентакли пришли в неистовство, протыкая и разрывая заключённых внутри полупрозрачного купола насекомых — «мегагирусов» — как их называли в NERV: они проходились миньонами одного из Кайдзю. Разумеется, трём также находящимся внутри Франксам пришлось туго: Аргентию ударили тентаклем в лицо, отчего психопроекция замельтешила, Мику закричала от передавшейся ментальной боли, Дзоромэ схватился рукой за висок, также корчась от неприятных ощущений, ещё двое таких щупов купола пробили доспех на груди и с копчика, оцарапали руки и ноги — как копьём защита барьера отбила одну из механического вида косичек; Хлорофитум также шибануло, Икуно, к счастью, догадалась прыгнуть на землю, потому сплетающиеся и неистовые тентакли прошли по большей части над головой; относительно Дельфиниума у них сработал хватательный рефлекс — гадкие щупальца оплелись вокруг рук, ног, головы, троса, вызвали мерцание и мельтешение психопроекции лица. — А-а-а! — Итиго особенно хорошо ощутила на себе давящие тентакли, как схватившие её везде: особо болезненным оказалось давление на промежность. — Итиго! — Горо скорчился, ощущая давление на шее мерзкого тентакля. — И-ти-го! Бедняга захрипел, мучаясь от фантомного удушья. Всё же им повезло — Франксы оказались достаточно прочны, дабы выдержать всё и не разрушиться окончательно: когда Гидору отшвырнули и потом ещё несколько раз проткнули уже дохлого — то купол и щупальца распались в летучее желтоватое вещество, брызгами разлетевшееся. — Ребята! — Футоши первым начал поднимать Хлорофитум. Икуно присоединилась к нему, прибавив свою волю к управлению Франксом. — Аргентия, вы как?! — повернулась к ним Икуно, наблюдая порядочно раздолбанного робота. Каковой, впрочем, поднялся. — Живы! — отозвалась Мику, чувствуя себя крайне избитой. — Да, повреждения корпуса средние! — обратил внимание Дзоромэ, погружаясь в анализ положения. Часть психопроекции лица Аргентии барахлила. — Итиго! — убедившись, что всё более или мене сносно с Дзоромэ и Мику, Икуно всё внимание перевела на свою любовь. — Итиго, ты как?! Командир, несмотря на то, что тентакли на неё более не давили, продолжила издавать нездоровые звуки, она явно билась в истерике. — Ити… — побледневший Горо закашлял. — А-а-а! — в слезах и с истошным криком Итиго вызвала некую реакцию Франкса — Дельфиниум задрожал и начал перестраиваться, чрезвычайно быстро преобразившись в истинный облик рёвозавра: Франкс сделался четвероногим, каждая из его конечностей теперь имела больше звериный вид для бега дикой кошки и заканчивалась тремя когтями, установки со Шпорниками отделились от рук и поднялись как продолжения хвостов, состоящих до начала оружия из ловко гнущихся прямоугольных сцеплений. Туловище при этом осталось сохранять относительное человекоподобие, большая часть доспехов с него ушло на голову, которая стала очень массивной из-за этого и по габаритам чуть ли не сопоставимой с туловищем. Очень сглаженная к морде, спереди раскрылась пасть с парой близких к ней крестообразных глаз. Словом, получилась какая-то смесь воздевшего жало скорпиона, дикой кошки и голодной рептилии [11]. Все повреждения при этом регенерировали и, похоже, сами, без воздействия этого странного места, позволяющего воскреснуть убитым для бесконечного сражения. — Итиго! — в полупанике закричала Икуно. — Икуно! — услышав её оглушительный голос, Итиго всё-таки отозвалась членораздельно, поднимая взгляд. — Я в порядке! Что?!. Что случилось?! — Кажется… м-мы… — Горо сбился с показателей. — У вас случился берсерк! Вы сейчас в нём! — сообщила Икуно, всё-таки радуясь, что Итиго жива. — Как Гениста! — Гениста! — подхватил Дзоромэ, всё смотря на подошедший к ним Евафранкс. — Отряд, вижу вы все живы! — обратился к ним Мицуру. — И в здравом уме, более или менее, что куда важнее, — проговорил Сабуро. — Что с вами?! Это Гениста?! — Итиго поражалась строению Евафранкса. — Эта Гениста — мы слились с ещё одним оружием, — ответила Кокоро, — вроде Франкса, но больше! С Евангелионом Десять! — Неважно, сейчас надо выбираться, — Сабуро опустил руку и просто взял Аргентию. — Держитесь, — он посадил её за плечо, где вещество мехи как бы вобрало в себя Франкс до пояса. Так Хирю разместил все три Франкса, включая звероподобный Дельфиниум. Годзилла в это время схватился руками за клещи с Эбирой — тем большим красным раком, как оного называли в NERV. Главное — вновь ожила Королева Мегагирус — та большая летающая зяба во главе роя, ранее убитая Королём Гидорой. — При жизни эти Кайдзю враждовали с Годзиллой, он их убил. Потому, наверное, они будут мстить ему и дадут нам нормально пройти, если что! — понадеялся Сабуро. — Мицуру, Кокоро, давайте задействуем Кагу! Подумайте о том, чтобы оказаться там, где мы были для начала! — Есть! Они попытались, Евафранкс как сорвался с места, оставляя фантомные изображения, и врезался в стену Аккера, протянутую над водой, и отлетел обратно к городу, вечно возводимому заново дьявольской силой. Гидора — правда теперь с двумя головами, без средней — снова ожил. — Вот бесовщина! Тут мерное искривление! — понял Сабуро. — Разве мы просто телепортировались сюда?! — спросила Кокоро. — Э-э… Во-первых, Кагу не телепортируется — она быстро движется и находит для этого наиболее подходящий путь движения, будем так говорить; во-вторых, это место, похоже, так сделано, что куда не иди, а уткнёшься в стену — это так сделано, чтобы не сбежать! И пролететь над ней нельзя! А попасть сюда извне, наверное куда проще пареной репы! Вы же говорили мне, что просто сюда попали?! — размышлял по вопросу Сабуро. — Да, мы тогда просто свалились через дыру, которую вскрыл Годзилла! — напомнил Мицуру. — Это место со стеной как купол трёхглавого?! Попасть просто — выйти нельзя?! — влез в разговор Горо. — Ага, только тут хуже! — Сабуро нашёл взглядом дыру в стене. — Странно, почему при наличии вон того отверстия, мы врезались в стену? Почему Кагу не выкинуло туда? А если туда… Сабуро совершил этот скачок и понял в чём дело — его тоже отбросило, но на этот раз ему пришлось резко уклоняться от бронзового меча, каковой появился, прямо на пути, исходя от области, где перспектива опять искажалась. Короче, там сидел этот чёрт всё — красного оттенка — и уже лично он со стены не давал пройти. Сейчас он там издали показался как некий мираж, каковым с берега казалась вся стена. — Я не дам вам покинуть это место с помощью хитрости! — погрозился этот красный рогач. — Да поди ты!.. — Сабуро в этот раз выставил вперёд свой щит, полученный, как он упоминал, от богини и обладающий концептуальными оборонительными свойствами. — Пиздуй с дороги! Сабуро снова оттолкнулся ногами мехи от берега и совершил скоростной рывок, оставляя фантомные изображения позади. Меч, обладающий бронзовым оттенком, сжимаемый когтистой кистью красного демона на стене, столкнулся о щит — оба предмета сразу потеряли свою плотность и рассыпались, развеявшись — Сабуро испытал смешанные чувства, с одной стороны защиту потерял, с другой — демон более не тычет мечом. И тут всё тот же чёрт на стене, куда более огромный теперь, схватил лапой Евафранкс за крыло Кагу и вырвал его, одновременно отведя меху как бы назад — дальше та вернулась в нормальное скоростное соотношение между объектами и пролетела к берегу, где врезалась без крыла в землю и прокатилась по ней, тараня и начисто сшибая различные объекты. — Ох, сука! Сука! Блядь! — Сабуро разразился страшной матершиной, потеряв вскоре всякую членораздельность в речи. Мицуру и Кокоро просто ощутили боль от утраты крыла Кагу. — Твой щит был идеей непробиваемого щита, а мой меч был идеей всё разрубающего меча, — пояснил голос повелителя этого круга Ада, — потому при столкновении они разрушили друг друга парадоксом. Меня это позабавило. — Ах ты скотина! — Сабуро, никого более не спрашивая и не о чём не думая, метнул Ятаган Барзаи, раскрутившейся в воздухе. — Плохая идея! — демон просто отбил это рукой. — Атаковать меня в гневе — значит, делать меня сильнее. Потому я не сражаюсь с тобой сам — иначе это было бы не честно, а я люблю честность в борьбе. Просто попробуй покинуть это место без жульничества. Я позволяю вам. — Проклятье! — Сабуро поймал рукой Ятаган Барзаи. — Сука! Что же делать?! — Он сказал — «честно»?! — не поняла Итиго. — Он имеет в виду без фокусов и магии! — сказал Сабуро. Подумал. — Не знаю я как теперь быть… Годзилла в это время отрывал клешню от Эбиры, Королева Мегагирус сбила Ящерицу-холокост с боку, отчего Кайдзю завалился от резкого тарана. — Так, поможем пока Годзи! — обернулся туда Сабуро. — Согласен, — не стал возражать пока Мицуру. — Тот Дракон ещё жив! — заметила Мику. Король Гидора растянул в обе стороны две крайние головы, серединная ещё лежала на земле со следами изувеченности. — Почему он не восстановил среднюю голову? — спросила Икуно. — Э-э… Наверное это потому, что я приложил свою волю к её уничтожению! — интуитивно догадался Сабуро. — Я не хотел, чтобы мёртвые жили, а он — мёртв! Этот Кайдзю погиб! Они тут все погибли, кроме, возможно, Годзиллы. Не знаю как он попал сюда — неважно!.. — Значит, ты можешь навсегда убивать этих существ?! — живо уточнил Горо. — Да, думаю, вы тоже сможете убивать их навсегда, если сильно захотите их смерти! — предположил Сабуро. — Более сильная воля позволяет здесь доминировать над реальностью! По крайней мере моё оружие так создано! — Эй, смотрите! — указал на воду Футоши, вернее на нечто, что поднималось со дна. — Там! — Ещё одно… — уставился Дзоромэ. — Гутенберг, — промолвила Кокоро, разумея под этим синоним чего-то огромного. — Я бы сказала — Большой Леманн! — поправила Мику. Все пилоты мехов увидели восставшую из воды буквально большую гору шевелящихся красно-чёрных туш, слепленных из грязи с выпученными глазами и осьминогоподобными мордами, каждая была не меньше восьмидесяти-девяносто метров, и их насчитывалось там около сотни. Хэдора — так звали того монстра, в которого врезалась Гениста-берсерк и коего пробила насквозь — его Кокоро и Мицуру накануне узнали в базе данных ИИ Сабуро, когда они обменивались информацией. Тогда Хэдора был убит Десуторойей и Королём Гидорой. Сейчас это существо воскресло и преобразилось в нечто иное, оно приобрело красные оттенки и размножилось, и множество одинаковых Хэдор собрались в большую фигуру, имеющую руки и ноги, и Евафранкс не доставал даже до области колена. Грязно-красноватый оттенок основного вещества и наполненные раскалённого вида кровью вытаращенные глаза — ниже болтающиеся трубки, хоботки, щупальца, тентакли и прочая тому подобная мерзость — сочащаяся всюду кислота и выделяемые густые облака ядовитого пара — это вызвало ужас наряду с размерами этой живой более чем полукилометрового горой; но вот осознание того, что это было — куча забравшихся и как-то слипшихся монстров — сам полупридурошный вид Хэдоры — это уже провоцировало хохот! И Сабуро, охваченный страхом, одновременно меж тем рассмеялся. Но это японец приходился человеком нашей культуры — пилоты Франксов, которых с детства готовили к битвам с рёвозаврами, чьи размеры могли достигать десятков километров, к этому чудо-юде отнеслись более хладнокровно. Сколько это было возможно. — Я так понимаю, у него нет ядра, да? — подрагивая веком, уточнил Дзоромэ. Годзилла, поглядев на такое, как бы сказал своими последующими действиями: «Да ну нафиг!» Он оттолкнулся на реактивном двигателе, то есть на атомном дыхании, и просто вылетел так за стену Аккера через ту дыру. — Эй, а почему ты так его пропустил?! — проследил полёт негодующий Сабуро. — Он не использует нечестные средства, — пояснил демон-повелитель этого места. — Нечестные?! — Сабуро чертовски разозлился от таких двойных стандартов. Это привело к дестабилизации Евафранкса. — Эй, Хирю Сабуро, контролируй себя! Иначе это плохо для нас кончится! — закричал Горо. — Ва-а-а-а! — после этого Сабуро закрыл глаза и захлопнул рот. — Спокоен, спокоен… — прошептал парень следом. — Что же делать?! — раскрыл он глаза, увидел Хэдору из Хэдор, испустил безумный хохот. — Извините, извините, но, нет! Нет! Увольте! С меня хватит, ребята! Просто с меня хватит! Хэдора из Хэдор одним махом запустила Евафранкс в полёт… *** Евангелион-01 понёсся на командира ВИРМ, которого защищало сгущение флота. — А-а-а! — способный только рычать и кричать Хиро вонзился в первый крейсер из числа охраны командира, пробил малиновый барьер, не оставил ни следов от многокилометровой громадины — перекинулся на следующий, одним своим движением воспламеняя и стирая в жидкие искры меньшие кораблики, хоть как-то задерживаясь лишь на крейсерах и линкорах. По сути Евангелион уподобился змею, чья изгибающаяся фигура проходила то так, то эдак, нарезая круги и спирали в этом космическим бою, где всё то и дело заливали фонтаны разноцветного огня. Когда половина крейсеров возле командующего ВИРМ пала, Хиро накинулся на сам этот большущий крест — конец змея воткнулся в барьер возле двух масок ВИРМ. Позади резко приблизились остальные клиновидные крейсера и вонзились острыми носами в основание змея, чей хвост извивался, дальше распространяя разрушения против флотилии, чьи суда гибли десятками тысяч при одном только слабом движении. Другие корабли, находившиеся в отдалении, собрались в свою змею — сотни тысяч мелких единиц заполнили нутро, более крупные средние так сказать фрегаты и линкоры наложились сверху в полёте, склеились, активно выпуская для этого из себя нечто вроде раскалённой магмы своего цвета с большим количеством ярко-белого. Это образование по форме скорее больше напомнило нечто среднее между китом и сперматозоидом. И пока принявшие больше коническую форму крейсеры охраны ВИРМ удерживали Хиро, к нему с ускорением ринулась эта штука. — А-а-а-а! — пилот просто встретил её со всё тем же бешенством. — Слушай, они же против тебя что-нибудь придумают! — предупредил Виктор, благодаря синхронизации отслеживая глазами Евы движения этого скопления вражеских судов. — Слушай, эта г-гарганта тебя… Хиро сделал несколько движений руками Евы, до того выпустив из них острые сверкающие серебром клинки, они выбросились выше тыльной стороны ладони аккурат в середине меж началом кисти и локтём. Множество серповидных разрезов разошлись вспышками острой стали — и прошли через гарганту вражеских судов, и вся эта куча размером со средний астероид, разлетелась в пурпурных фонтанах. Хиро вместе с этим повернул Еву в сторону окончания энергетического хвоста, исходящего там, где заканчивались материальные изгибаемые крылья, которые, утончённые, образовывали туловище этого чудовища. Сейчас Хиро расправил оные крылья, словно гигантскими мечами, он один за другим разрубил конические крейсеры, пытавшиеся раздавить его. Выпустил широкий луч по ближайшей цели, накрыл очередной крейсер, показавшейся с другого направления. — Я убью вас, ВИРМ! Убью вас всех! Пурпурные облака плазмы и сиреневые взрывы с белыми сосредоточениями расходились всюду плясками фонтанов, много где пронзаясь пиками и молниями его синевы. — Вас ничто не спасёт от моей мести! Каскады и единичные копья поражали и сносили крупных врагов, на которых имело смысл останавливаться. — Это всё что вы можете?! Защищать себя толпами дохнущих под моими ногами насекомых?! — бросил Хиро верховным ВИРМ, которые скрывались от него в неком другом измерении, куда, он, впрочем, мог добраться. Оставаясь в прямой видимости здесь, эти живые кресты в масках держали барьер и что-то там активно делали. — Король рёвозавров, наш флот выиграл время, мы готовы применить наше орудие. Иди к нам! — позвал командир флота. — Ну-ну, я не буду тебя уж удерживать! — закатил глаза Виктор. — Лироить по Дженкинсу, так Лироить по Дженскинсу! — Ах! — Хиро с огрызающимся выражение осмотрел фланги ВИРМ. — Нужно немного перебить остальных, чтобы не пришли на помощь! Перекинувшиеся следом через космос вееры энергии накрыли целые армады, обращая более тёмные фигуры кораблей разной безумной формы в россыпи тысяч рассветов, восходящих утренними звёздами далеко от основного побоища, где находился Евангелион, и потому затмеваемые на его фоне. Парящие крестами ВИРМ, преимущественно занимающие более высокоразмерные области пространства, готовили ответ. С этой области снизошло нечто трудно описуемое — множество налагающихся друг на друга плоскостей полуматериального вида, выходящих из скопления крестов ВИРМ. — А-а! — Хиро несколько раз дёрнулся на месте, в то время как Евангелион метнулся то к одной опущенной преграде, то отскочил к противоположной. Как бы то ни было, он бился в одну и ту же плоскостью, потому что расходящиеся кругами волны с одной стороны, отражались со всех остальных, Хиро чувствовал, хотя не мог описать точно — это ВИРМ сделали так, чтобы одна и та же поверхность занимала все направления. Какой-то фокус с пространством? Его же собственные выпады находились сами на себя! Среди воспоминаний Короля рёвозавров у Хиро что-то всплыло про пятимерное пространство, где два дополнительных измерения позволяют, например, вложить некий объект в сам этот объект. — Король рёвозавров, — снова обратились ВИРМ, — мы запрём тебя в этой подготовленной нами мерной тюрьме, где заключили уже множество чудовищ, восставших против нас. Заключили тебя в пересечении углов Нггр, Нннг и Ннг [12], ты будешь тут навсегда, ибо такова участь бросивших вызов ВИРМ. Хиро злился на них, предаваясь свирепости и обрушивая удары на всё вокруг. — Вот дерьмо, — проговорил Виктор. — Вечно эти ксеносы что-нибудь придумают… — Заключим потому, что придумали план, как справиться с тобой, — ВИРМ-командующий мог показаться самодовольным, — не только ты выбрал себе новое оружие. *** Зеро Ту попробовала собрать все свои мысли на то, чтобы воззвать к кому-нибудь, желательно к Хиро. Что-то точно случилось, от рогов пошли вибрации. — Как? Сигнал есть? — Аска наклонилась к пульсирующим рогам. Она сама попробовала нечто сделать телепатией. Тут нечто появилось — прямо через шатёр, словно через дымку, прорвался некий быстро приближающейся объект, который, если говорить более точно, не двигался сам — просто участки пространства сближались. Ещё несколько мгновений и прямо перед Аской и Зеро Ту выросла более чем двадцатиметровая змея, похожая на кобру: какая-то полумеханическая, так как несмотря на свою гибкость и эластичность, она как состояла из легко гнущегося металла тёмного тона и голубоватого оттенка. Её глаза выглядели пронзительного голубыми, она как-то разумно посмотрела на маленькую двоицу перед собой. — Эй?! Чё это мы ещё призвали?! — Аска в испуге создала из нанороботов пушку. — Рёв! Рёвозавр! Мало-средний размер! — опознала Зеро Ту. Позади восстал второй змей, кажется то ли сплетённый хвостами с первой коброй, то ли его голова находилась на конце оной — и данного змея вместо подобия капюшона украшала корона отходящих назад игл, как их идейное продолжение у данного пресмыкающегося вдоль позвоночника также спускались острые пластины и прочие шипы [13]. Некто спрыгнул с этой головы на первую, отчётливо показалась не особо высокая фигура кого-то с длинными волосами. Она спрыгнула, оказавшись перед Аской и Зеро Ту. Обе огромные змеи следом опустили свои головы и уставились кристального вида очами, полными застывшей синевы. Такие же глаза смотрели на девушек исподлобья кого-то, кто напомнил Ленгли маленькую девочку, и одновременно взрослую девушку — так как детские и юные черты здесь поразительно смешивались. У неё была приглущённая синяя, может вместе с тем чуть серая кожа, по большей части оголённая на торсе. Почему-то она носила странную одежду, выглядевшую как чёрные листы металла, очень гибкие, эластичные и предельно прилегающие к коже. Из этой материи в области таза образовывались линии, идущие вдоль рёбер или как-то сопряжённо. Они же закрывали горло и спускались на предельно незначительную грудь, едва заметную. Аналогичный материал закрывал кисти рук, давая на контрасте со своей темнотой хорошо увидеть стеклянно-синие ноготки пальцев. На ногах этот покров образовывал своего рода эротические гетры, покрывая всё примерно до щиколоток, оставляя лишь немного оголённых мест, включая полностью босые ступни, прямо на контрасте с «перчатками» на кистях. Рога её выглядели как состоящие из голубого стекла лезвия кристаллических клинков, загнутые вверх. Бело-седые волосы с лёгким оттенком пепельного покрывало подобие тонкой тиары, соединяющей рога спереди и позади, растущие из черепа симметрично. Вдобавок покров из искусственного материала тонко окружал глаза и из него от краёв глаз через щёки к шее вниз шли как раз такие линии, создавая ассоциации с ручьями слёз. — Ебать, чё это за готическая Лолита?! — придирчиво-скептически оценила всё это Аска, продолжая с ворчливым выражением изучать это чудо расы рёвозавров. Из-за её волос, спадающих до плеч, вздымался, берущий начало откуда-то из поясницы, непропорционально широкий хвост многометровой длинны из всё того же тёмного гибкого и сверхэластичного металлического вещества; с линиями горящей синевы по корпусу, которые выглядели как состоящие из того же голубого стекла, из коего вытягивались рога. На самом деле это так собрались многочисленные щупы — в это подобие хвоста. По росту и пропорциям этот гуманоид напоминал как минимум юную девушку, хоть Принцесса рёвозавров всё же головой не доставала вровень Ленгли и Зеро Ту, компенсируя это высотой рогов и уж подавно хвоста. — Не ожидала я увидеть тебя, убийца рёвозавров, подделка! — озлобилась Принцесса, показывая оскал клыков с полудетского лика. — И человеческое отродье! — бросила она столь же зло сверкнувший взгляд на Аску. — Не думала я, что это ты меня зовёшь! — Принцесса рёвозавров, — представила Зеро Ту для Сорью, — мой генетический прототип, Код 001, Зеро Зеро Ван, враг человечества на Марсе. — Враг? Ну привет, — озвучила следом Аска, пока убирая пушку, так как выставлением себя под выстрел Принцесса доказала отсутствие серьёзной враждебности, хотя её необыкновенно суровый взгляд не располагал к особо дружеским отношениям. — Кое-кто знакомый звал меня, и я пришла, и оказалась здесь, — пояснила следом Принцесса, глядя на Зеро Ту. — Я звала не тебя… — Зеро Ту, также почему-то не чувствуя угрозы от Принцессы, повела себя с ней довольно не особо-то и напряжённо. — Я рада видеть хотя бы тебя, ты хоть что-то из того мира, из моего родного круга ада. Я хочу выбраться отсюда. Принцесса как-то странно посмотрела на Зеро Ту: — Почему бы тебе просто не проснуться? — Не в моём случае, Принцесса, — Зеро стала объяснять… Пока она всё рассказывала, времени ушло много. Кобра и шипастая — две змеи-рёвозавра — замерли в ментальном царстве Зеро Ту, под шатром из сказочных звёзд и месяца, где вокруг простирался тёмный лес со множеством ярких деталей на фоне. Принцесса выслушала историю Зеро Ту в общих чертах. — Я поняла… — синекожая девочка выглядела очень задумчивой. — Йота… — Зеро Ту. — Хорошо, Зеро Ту, я… — Принцесса хотела изречь некую мысль, сбилась она на взгляд в сторону Аски, стоящей со сложенными руками в подозрительном молчании. Так она перевела снова взгляд на Зеро Ту. — Я хотела бы удостовериться… что права моя догадка по части того, что я о тебе думаю. Принцесса преобразила хвост в несколько щупов-манипуляторов, сгибая и обращая заострённые концы к стоящей Зеро Ту. Та хранила предельно мужественный вид и никак не изменилась в стоическом выражении, глядя на нацеленные ей прямо в лицо «хваталки доктора Осьминога», как их нарекла про себя Аска. — Что ты хочешь сделать? — напряглась последняя рыжеволосая красавица. — Хочу кое-что узнать. Если ты окажешься тем, кем ты можешь быть — вы теперь будете членами одной со мной стаи, — сообщила Принцесса ровным тоном, — в противном случае я покину вас. — Мне этот не нравится! — вмешалась Аска. — Что ты намерена делать с Зеро Ту своими тентаклями? — Я хочу просканировать её сознание, — призналась Принцесса. — Промыть мозги? Мне так один Ангел постоянно в Сансаре делал! Сука! — Сорью это чрезвычайно не понравилось. — Не дам ебать её мозги! Принцесса поглядела на Аску с долей надменности, приподнимая маленькие бело-седые брови. — Не стой у меня на пути, человек. Я не убила тебя мгновенно лишь потому, что ты из альтернативной Земли, чьи жители, как ты говоришь, не имеют никакого отношения к геноциду моего вида. Но не стоит тебе испытывать моё терпение. — Это тебе не стоит, малявка! — не унималась Аска. — У меня могущественные друзья и я верю, что их сила со мной даже через время и пространство. Их воля быть со мной так выстилает мой путь, что я до сих пор жива. Ты не сможешь меня убить. — Принцесса, чтобы не случилось, я не позволю тебе вредить ей, — Зеро Ту разумела Аску, она очень серьёзно посмотрела на Принцессу. Их взгляды всё буравили друг друга степенью агрессии и серьёзности. — И к тому же, — вдруг спохватилась Аска, жестикулируя рукой, — как ты намерена сканировать мозги Зеро Ту, коли мы уже сидим по уши в её мозгах?! Аска развела руками во все стороны, где раскидывался нарисованный лес из детской книжки. — Это не её разум, разум вообще не имеет протяжённости, это место же протяжено — просто на «Мнимой оси» действительности, как вы это называете, оно обладает весом и формой, — Принцесса медленно провела рукой в ответ, обегая взором тутошние декорации. — Это просто ландшафт, который Зеро Ту создала здесь под прямым воздействием сознания… Оно, к слову, это место, оно всё может полностью быть переписано благодаря изменению в сознании Зеро Ту. Сознание всегда живёт в конкретной форме, без него оно существует лишь в потенциале, как некий сгусток — ноль… только «облачаясь в одежду», здесь, в мире снов и призраков, или там — в мире вещества, сознание проявляет себе… Но да не будем о философии. Те электрические разряды в твоих извилинах и рогах, — Принцесса пальцем указала на голову Зеро Ту, — мне хватит. — Ну давай, иди сюда, — Зеро Ту протянула ей свою руку. — Я не против, если ты немного посмотришь мои мысли. Может быть я узнаю о себе самой больше, чем знаю сейчас. — Ни за что, подруга! — встала между ними Аска, совсем не боясь ни Принцессу, распустившую тентакли, ни её пресмыкающихся, нависающих тяжеловесными головами. — Эта готическая гигеровская лоли что угодно с тобой тогда сделает, чёрт её возьми! Дерьмо святое! — Я не намерена препираться, — Принцесса ещё злее уставилась на Аску, да и по-доброму она на неё никогда не смотрела. — Аска, это не твоя война! — повысила тон Зеро Ту, искренне нервничая за ставшую стеной подругу. — Нет, мы люди одной стаи, — Аска схватила Зеро Ту за плечо, — я тебя не отдам ей и ты меня в такой ситуации не отдала бы! Зеро Ту моргнула. Приняв эти, она сказала: — Я польщена. Зеро Ту томительно задумалась. Аска тоже. Тут последней кое-что стукнуло в голову… *** Хиро мотался в разные стороны, высвобождая гнев в мощных ударах. Виктор с флегматичным видом несколько раз мрачно моргнул. — Хватит, ладно, а?! — Гр-р-р! — Король Омикрон прорычал, собрался, задрожал, потом замер и поник головой. — Хорошо, что ты хочешь предложить? — пошёл он на сделку. — Чёрт синюшный, давай для начала объединимся, но с условием: когда Зеро Ту будет спасена, а флот ВИРМ побеждён, ты сдаешься нам, то есть NERV, и будешь держать ответ перед нашим военно-полевым судом. Не бойся, он гуманный. Мы даже Годзилле грехи списали, хотя он убит миллионы япошек. Вне зависимости от того, какое решение мы по твоей душе вынесим, я обещаю, что Зеро Ту будет в безопасности. Может быть мы заставим тебя стать нашим солдатом и отрабатывать долг, убивая всяких там божков Лавкрафта, и Зеро Ту присоединится к нам, так как ей всё равно нечего терять там при Нестеренкострое. Ну как, согласен?! Таково было предложение Виктора. — Насчёт того, чтобы сдаться вам — я ещё подумаю, по обстоятельствам, но пока давай объединим силы, чтобы победить ВИРМ и выбраться? — предложил Хиро. — Хорошо, рогатый, давай пока так. Мне не нравятся эти ВИРМ, а Естеренку я не выношу ни под каким соусом, потому в любом случае рад, если одними злобными ксеносами станет меньше, — согласился Северов. — Тогда давай, попробуем вместе использовать нашу волю, объединим эфирные волны, исходящие от наших мозгов, — предложил Хиро. Евангелион-01 изменил оттенок, став более тёмным. От него своего рода вибрациями разошлось красноватое марево, оно наложилось на уже разлитое синее и приобрело оттенки размыто-зелёного, мягко-жёлтого и блекло-оранжевого — вся эта какофония цветов ударила по плоскостям. Резкий рык — Евангелион изверг яркий плотный спиральный луч злато-огненного оттенка с бело-синей спиралью. — Нас атакуют?! — Виктора вдруг больной кольнуло. — Нет! Это нечто возвращает нам урон! — Хиро стиснул зубы. — Я чувствовал ответное напряжение, когда бил раньше… ВИРМ так сделали, что мы сами по себе бьём! — П-ф! Наверное они исказили пространство! Это вообще самый главный геморрой, когда имеешь дело с монстрами Лавкрафта! — произнёс позади Виктор, разжимаясь после приступа боли. Флот ВИРМ двигался к Песочным Часам, чей облик распростёрся на своего рода горизонте, каковой воспринимался из данных пространственно-временных координат так словно до него было рукой подать. Армия судов и мелких дронов густыми тучами неслась к звезде, раскинувшей свою фату в виде полуаморфных колец. — Вам не дойти до Зеро Ту! — очи Хиро снова наполнились раскалённым небесное-голубым. — Да не кипятись ты, Кришнасотона! — хлопнул себя ладонью об лицо Виктор, так как Хиро освободил его от пут. — Тут подумать надо… — У-у-у-у-угр! — увы, Хиро теперь оказалось сложно себя сдержать. — Если они готовились заранее! Заранее! Потому должны были понять свои прошлые ошибки! Как я глуп! — Хиро схватился руками за голову. — Как я был глуп! Теперь гнев и жажда мести перешли в отчаяние, синий оттенок бушующего пламени всюду сменился тёмно-синим, если не чёрно-синим, перестав при этом рассеивать свет и продолжая вздыматься и колыхаться в виде чётко очерченных языков. Рога «пестика» увеличились и разветвились, отбрасываясь назад и закрывая всё сильнее Виктора, растянутого за руки и ноги в синей слизи, в которую переходили состоящие из мембраны крылья Хиро, берущие начало от лопаток. Но он не мог выбраться из этого места. После продолжительного времени бессмысленных атак, даже объединённых, Хиро затих и ушёл в себя. Виктор вскоре от скуки запел, разминая шею: Болванкой в танк ударило! Болванкой в танк ударило! Болванкой в танк ударило… И лопнула броня! И мелкими осколками… И мелкими осколками! И мелкими осколками! Поранило меня! Ой… Вдруг на фоне вездесущих непробиваемых плоскостей ВИРМ, прямо из одной точки порезался чёрный меч, пропорционально соответствующий Евангелиону. Хиро сразу обратил на это внимание: — А? Ткань пространства, подобно входу в шатёр, разошлась и явила чёрную восьмидесятиметровую меху, изящную, широкую в плечах, в каких-то готических доспехах чёрного рыцаря, чьё лицо закрывал полностью съезжающий шлем с тремя симметричными дугами — по середине и по краям. Какие-либо намёки на рот и глаза не проглядывались. — Вратарь?! — узнал Виктор, уставившись на пришельца, проходящего к ним. — Эта одна вражеская Ева, с которой мы сражались! — Что ещё за Евангелион-Вратарь? — Хиро решил проникнуть глубже в воспоминания Виктора, дабы узнать кто это. Попутно словно бы рядом киноплёнкой побежала жизнь самого Хиро, очень кратко и быстро. Он резко оборвал внимание на неё, ощутил, словно его душу кто-то смотрит. — «Что?!» — Хиро не понял. Он захотел разобраться, увы, начинающий владыка рёвозавров ещё не слишком хорошо владел всеми способностями, особенно псионическими. Внезапно к нему потянулись столь знакомые руки. — Что?! — Хиро уставился вперёд, забыв сразу про захваченного позади в длинные ветвящиеся рога и мембрану Виктора. Её улыбка, запах её леденцов. Спадающие за плечи розовые волосы, светло-розовая кожа, белые клычки… — Зеро Ту?! — изумился Хиро. — Как долго мы были разлучены, Любимый! — протягивала руки «Зеро Ту». Пока Хиро изумлённо тянулся к пустому месту, Виктор попробовал сориентироваться. По вине отсутствия нормальной контрактной капсулы, а они находились внутри полости, каковую таковая капсула в норме занимала, «тычинка» ничего не видел снаружи Евы, не будучи ментально подключён к Хиро («крылья из синей мембраны» служили органическим ментальным интерфейсом). А Хиро весь погряз в глюке, Виктор своими глазами ясно видел в синеватом свете пульсирующих рогов — перед Хиро внутри Евы никого нет. С кем это он говорит? — Эй, дурашка Виктор! — донёсся до его ушей гадковатый мужской голос, очень надменный и насмешливый. — Что?! — Виктор узнал его. — Александр Ларкин?! — Для своих можешь звать меня Шутом или Серафимом. Слухай, мы с Машкой, америкосом и Келли тут пришли за той… ВИРМ нас сюда пустили, мы пообещали им изничтожить этого, синего черта с рогами. — Ага!.. — Сейчас он поймался, мы попробуем тебя вытащить. Только открой мне свой разум, чтобы я через твои мозги сильнее хакнул этого оленя — ВИРМ мне это сейчас подсказывают, — попросил Александр. — Э-э… — Виктору не пришлась по душе идея впускать в свой мозг данного кадра. — Ладно, чего не сделаешь ради Отчизны… Всё же Северов согласился и позволил Шуту залезть себе в мозги. — Слава Украине! — поиздевался тот, проникнув туда. — Сашен, да заткнись ты! — рявкнул наш патриот, кривясь от столь самоуверенного тона этого псайкера, также происходящего из СНГ. — Сашен? — посмеялся Шут. — Бля, так меня никто не звал… — Давай без лишних слов?! — ворчал первый наш попаданец, дёргаясь голышом в синей марсианской пакости. — Только ноги вытирай… — Не бойся, входя в твой разум, обувь оставлю за дверью… а пока мы потащим Еву. К Евангелиону-01 приблизились Евангелионы 08, 25, Вратарь и Jet Alone 2…