Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Все те часы, которые представлялось невозможным посвятить тренировкам стрельбы или боям в симуляторе, он сам по личной инициативе проводил в спортзале — резкий выпад, обëрнутый плотной перчаткой кулак был встречен блоком — он сам его следом выставил — принял по голени попадание вражьей стопы. Это нашего борца как следует взбесило — весь потный и мокрый, усталый после нескольких часов подобных схваток, он резко обрушился, давя противника и не давая ему наносить удары в ответ, подкачанный кавказец только отступал. После чего русский прямо с налëту провернул отчаянный захват и два парня рухнули на специально смягчëнный пол спортзала, попутно плотно прижимаясь горячей кожей и особенно мощно напрягая накачанную мускулатуру. Повалившись и скрутившись, борцы разных национальностей замерли после нескольких ожесточëнных секунд, так как оба до того уж очень устали. Вместо усиленных попыток вырваться, каковые непременно бы последовали дальше, будь оба лба более свежими, оказавшись на полу, парни просто вслушались в частое дыхание и в громко отбывающие ритм сердца друг друга. По близко направленному в глаза взгляду, соперники поняли — всë. — Хорош? — спросил русский сквозь сбитое от усталости дыхание. — Да… — с акцентом согласился кавказец. — Хорош-хорош, — подсказал уж кто-то из посторонних наблюдателей. — Эх! — он отпустил противника и стал подниматься с некоторым замедлением. За ними наблюдали ещё несколько рослых молодцев — также все крепкие, в трусах, пока они давали поту с рук спокойно испаряться. Поднявшейся в очередной раз заметил, что стал находить подобные тела по крайней мере эстетически более приятными глазу, чем раньше, мозг сам их выделял наряду с красивыми девичьими — с тех самых пор, как он попал сюда. — Куда теперь? — Стрелять буду, — эх! — а то не знаешь? — А не слишком ли?.. — Эх! Если попаданец не умеет стрелять — значит, он не попаданец, а промазанец! Эх! — ответил он друзьям-товарищам в своей типичной манере. — Эх! Эх! Восстановив дыхание и вяло переговорив с остальными, он поплëлся в раздевалку, как-то отодвигая всë на периферию сознания и пока, в подобные моменты находящей от усталости прострации, отчëтливо ощущая только пол, чья смегчающая подстилка из-за пота слегка прилипала к подошвам босых ног. В душевой он позволил себе отдохнуть, принимая в лицо освежающий поток, вода приятно смывала лишний жар с мускулатуры. Омываясь, он слегка коснулся своего большого достоинства, то отреагировало очень приятными ощущениями. — «Блядь, это потому что у меня давно не было девушки!» — подумал омывающейся в ожидаемом ключе. — «Откуда мне их тут взять?! Мы же не японцы, чтобы за астрономические суммы городить военные объекты подобной значимости в жилых городах! Не встречаться же мне с той очевидной китайской шпионкой!?» Ему осталось только напеть: — Первым делом, первым делом — Еван-ге-лионы! Ну, а девушки?! А девушки потом! Правда эта весëлость быстро прошла. Миллионы людей были убиты всего за один бой. Ещё противник сбежал — о том, как это вышло, поступали противоречивые сведения. Эх, жаль в пилоты Четвертого отправили не его — а он так надеялся! — «Ну ладно, я всë же не из NERV — а NERV для NERV ближе». Выйдя из душа, обëрнутый полотенцем, он сел на скамейку и вновь задумался о том, о чëм вëл думы на протяжении всего времени пребывания «здесь» — после той автомобильной аварии на улице Мира, когда он, простой голодный студент, спешил в институт. О’кей, он попал в любимый аниме-сериал, но почему тут какие-то Кайдзю вместо каноничных Ангелов? Почему не было Второго Удара? (Нет, конечно хорошо что его, и последующей за ним Третьей Мировой войны, не было, но всë же любопытно кто его отменил?) Да, он не мог не слышать про эти японские фильмы, он кажется пару раз видел некоторые и точно несколько раз играл в разного рода файтинги на приставках — где надо было управлять Годзиллой, Мотрой, Радоном и иже с ними и выбивать говно из других радиоактивных хтонических гигантов — из Короля Гидоры (его он прозвал Змеем Горынычем), Гайгана, Биолланте, Мехагодзиллы и из прочих. Почему выдуманное там оказало взаправду здесь?! Потому он даже задавался совсем уж солипсическим вопросом, а является ли эта реальность чем-то по-настоящему реальным? Не симуляция ли это, в которую его отлетевшую после аварии душу посадили какие-нибудь Грибы с Юггота, создав еë на основе воспоминаний? И что ещё из выдуманного там окажется правдой тут? — «Главное, чтобы Боги Лавкрафта не подтянулись во всей красе, как было в ДДБ» [1]. Он вытирал свои меняющие цвет волосы — меняющие из-за препаратов повышающих синхронизацию. В общем-то по итогу русскому осталось только констатировать: — «Мда, риторический получился вопрос… Что делать, кто виноват и какого хрена — великолепный триумвират исконно русских тем для размышления…» Сейчас его мысли прервали телефонным звонком, потянувшаяся рука взяла мобильник, лежащий подле пистолета среди снятой одежды. — Младший сержант Северов на связи, — рапортным тоном ответил он, лицо его следом изменилось, стоило услышать, что говорят. — Что?! Вся база?!.. А ге-енерал?!.. На фоне кратко проносится недостроенный Евангелион — его мясные части грубо обнажены, по большей части там вообще торчат одни желтеющие кости, почти без плоти, которая по большей части наросла лишь ещё тонкими связками; то там, то тут торчат металлические скобы, светлые подобия огромных бинтов словно перевязывают этого ещё пока безглазого исполина в разных местах — «EVA-23» — мелькает где-то там на маркировке; судя по тому, что у него на распашку грудная клетка и там мало что есть, разве что ядро, строится этой штуке ещё долго. Молодой человек в стандартной, для этой базы, униформе, вбегает на мостик, где в самом низу на опущенной части говорят несколько человек. Они оборачиваются к нему: — Прощу прощения! Разрешите обратиться! — внешне выглядящей не старше двадцати двух, молодец остановился со смесью волнения и смятения; это был высокий европеец, с плохо расчëсанными волосами, впрочем, возможно, они у него такие были всегда, непослушные, при этом меняющие цвет — часть волос оставалась тëмной, в то время как другая отчëтливо светлела, они становились не седыми, а просто светлыми — как у блондина, возможно, отчасти немного русыми, но явно в перевес в сторону блондина. — Да? А, ты, сержант! — обернулся к подбежавшему один из тех, кто вëл напряжëнную беседу. Кажется, они все сейчас чего-то ожидали. И явно ничего хорошего. Другая часть командного центра, расположенного на расстоянии от этой опущенной части, вся стояла погружëнная в напряжëннейшую работу — шло исследования с места нападения Гидоры. Слегка не верилось, но вот так просто российский филиал NERV оказался стëрт с лица земли. Из толковых объектов, способных разработать Еву, осталась только эта база Войск национальной безопасности (ВНБ). — Простите! — несколько сбившись, молодой человек отдал честь перед людьми в халатах и военных униформах. Знаки ВНБ РФ были у всех, кроме пары китайцев. — Не мог бы я у вас узнать, что с генералом Шевченко?! Повисла некая паузу. — Его судьба неизвестна, но, парень, там вряд ли он выжил… — покачал головой один из участников обсуждения. — Там такая радиация… дыхание Гидоры, — на несколько плоховатом, в сфере произношения, русском выговорил китаец. — Ясно… Земля ему пухом! — поник подбежавший парень, он хотел уходить, попутно собираясь громко шмыгнуть носом и сдержать слëзы, как послышался звук каблуков: миловидная темноволосая китаянка (возможно, смешанной крови с европейцами), довольно зрелая, с выделяющимся бюстом, подошла сзади к унывающему молодому человеку: — Пока нет сообщений о более точном исследовании командного центра, — напомнила эта особа, говоря на прекрасном русском, — не исключено, что кто-то и мог там выжить. — Хальян Поттер, — обратился к ней один из людей с краю мостика, — разве вы уже не должны были вернуться в Китай? — Из-за атаки Гидоры я вынуждена вылететь в Печерск. Ведь остался очень интересный материал, а наша сторона заинтересована в подобном, — очень уверенно посмотрела на них Хальян. Госпожа Поттер после этого повернула лицо к парню, расстроенному смертью явно чего-то значащего для него генерала Шевченко. — Извините, мисс Поттер, мне не до вас!.. — последний решительно отвернулся от Хальян, возможно, пряча чрезмерно эмоциональное лицо, он очень быстро побежал прочь. — Ещё эта чëртова Машка Пятую в хлам разбила!.. — сквозь зубы себе под нос ругался он. — Ебать, ну хоть что-то как в аниме, как в ебаном «Ребилде!» Х-хорошо, еë спас летающий пи… Попутно говорящий шмыгнул, встал у стены, чтобы утереть слëзы. — Виктор Северов, — каким-то образом, несмотря на то, что он точно двигался быстрее, Хальян Поттер сумела почти мгновенно вырасти у молодого сержанта за спиной, неким способом эта дама легко нагнала его на своих каблуках.  — А?! — последний резко обернулся к ней с хорошо видными слезами на глазах. — Мне известно, что Шевченко много значил для вас… — Какое вам-то дело, простите?! — агрессивно ответил Виктор, вероятно, настороженный такой чрезвычайной зацикленностью на себе от лица этой иностранной сотрудницы. Ещё эти груди под страшно натянутой блузкой, у этой очкастой, прямо до неприличия чуть ли не вываливающиеся в лицо. — Я хочу сказать, что ещё не вечер, — Хальян гордо поправила очки, за чьими стëклышками ярко играли искорки прихотливого нрава. — Возможно Шевченко выжил… — Я буду благодарить Бога, если это окажется так, — сказал Виктор, похоже, усиленно желая показать, что он не плачет. Но слëзы всë равно предательски текли по гладко выбритым светлым щекам. — Да, Богу вы будете обязаны, если ваши глаза снова увидят того, кого вы называете генералом Шевченко, — как-то витиевато промолвила Хальян. — Да-да, война это не только столь любимый вами внешней антураж, большие пушки и машинки — игры для взрослых детей — но и боль, страдания… изнасилования в конце концов! — сочла должным немного назидательным тоном озвучить Хальян. — Я знаю! Я, чëрт возьми, знаю! — психанул Виктор; похоже, Хальян осталась этим довольна. — Наверное сам Бог взирает на эту войну и Ему очень приятна храбрость и доблесть еë участников, верность товарищей, — узкие глаза собеседницы стали ещё уже от того, как коварно она их щурила; Хальян Поттер предприняла таким образом ещё несколько попыток положить с собой в постель Виктора Северова, пользуясь тем, что у последнего горе, а также, что самое главное, своей огромной грудью — интересно, какого размера? — чьи габариты эта китайская профессорша вываливала русскому прямо в лицо; хотя Виктор Северов был высок, эта женщина умудрялась в совокупности с каблуками быть выше него! Или, во всяком случае, Виктору еë груди казались со своего угла зрения чрезмерно объëмными, словно не влезающими в трëхмерное пространство. — Но вот ваши страдания, боль утраты, плачь изнасилованных, дым от руин, смрад от гари, торчащие кишками трупы, — продолжала бледная рослая красавица, — они-то тоже Богу приятны. Ты не думай, что Богу приятна лишь одна сторона медали — добро и зло одинаково любы Силе той, что управляет этим миром и держит в руках наши небеса [2]. Вот почему Бог помогает добрым и злым одинаково. — Ээ… Это всë философия, — краснощëкий Виктор вздохнул, он стоял, словно прижатый к стенке бюстом решительно напавшей Хальян. — Простите, я обязательно оклемаюсь. Одна смерть — это фигня. Ведь там погибли ещё сотни тысяч, а до того — миллионы; русских, японцев, китайцев… Но я должен переварить это, побыть один. Я отомщу за генерала, когда мою Еву достроят! Сполна отомщу за этого человека, который помог мне стать пилотом Евы! — Да, я верю, что так и будет, ведь Богу и это тоже приятно. Бог хочет, чтобы мы мстили врагам. Эта война — театр для Бога, — поучала жгучая брюнетка. — Да-да… Хотя странная у вас вера… — Странная? Почему ж? — и Хальян мелодичным тоном промолвила: — Мои взгляды найдëт куда более последовательными тот, кто хорошо знает это мерзкое, жестокое, двуличное и подлое существо, именуемое Богом, которое называют милостивым, милосердным лишь из страха перед Ним… Я скоро покину базу. Возможно — навсегда, — предупредила Хальян. — Желаю хорошего вам пути. А я пойду переваривать смерть близкого человека, — Виктор наконец сошëл с места. — Ох! Хорошо… — Хальян раскрыла бог знает откуда взявшейся в еë руках веер, покрытый изящными морскими узорами, мотая им перед ртом и носом, азиатская дама проводила голодным взором уходящего высокого молодца со сменяющими цвет волосами. Хальян Поттер гордо шагала на звонко цокающих каблуках через абстрактные сумерки на грани сна и яви, попутно делая изящные жесты веером. Теперь вместо блузки, халата и всего прочего эту жгучую брюнетку покрывали яркие традиционные китайские одежды. Они же более не закрывали бюст, позволяя прохожими — если они бы тут встретились — узреть голодные скалящиеся рты, каждый в форме груди, окутанный ротовыми придатками. — Так ты вернëшь ему шпиона Зарра? [3] — спросил Опухшую Деву возникший на еë пути Чëрный Человек, в такт каблуков цокающий копытами на тверди сумрак, он в своей неизменной облегающей робе монашеского вида, весь лысый и чëрный, шëл навстречу Хальян Поттер. — Да, пусть он примет ту же личину, — дала ответ встречаемому Хальян. — К чему спрашивать самого себя? — прозвучал глас Валтиэля, смуглый красавец в бархатном элегантном костюме предстал третьим. — Когда мы три сущности одной, — подняла на них взор Хальян, бледная азиатка, жгучая брюнетка в ярких одеждах, лицо она прикрывала веером. — Да просто приятно иногда поговорить самому с собой, — обнажил белую улыбку Чëрный Человек — его пронзительно светлая челюсть растянулась вместе с общим изображением его одетой в робу фигуры. — Раз Табрис перенëс его сюда с прошлых кругов, возможно — невольно, мы не забудем про этого мальчика, — поднял палец юный фараон и облик Валтиэля также подвергся этой гротескной трансформации. — Да, этот не в меру целомудренный мальчишка ещё даст о себе знать, — смазавшейся, словно на плохом фотоснимке, лик Хальян Поттер вырвался из-за веера, словно скрученная улитка. У каждого из трëх искажающихся тел отверзся пламенный глаз — они взвились кручëными движениями, теряя облик и становясь изначальным Ползучим Хаосом — и три потока слились в один, раскрыв многочисленные крылья, и тройной огненный глаз пылал в схождении их, словно лик серафима. И единый обладатель этих очей отдалился ещё вглубь иной, более абстрактной бездны, ещё более далëкой от привычного нам материального плана…