***
Когда он появляется на следующий день, она не удивляется. Даже ждет, глядя на спешащих куда-то людей из окна. Она не курит. Пьет чай, грея ладони о горячие бока кружки, и чуть жмурится. Обжигающее тепло растекается по телу, а большие глотки вышибают слезы. То, что необходимо, чтобы приготовиться к новой схватке. Уж что-что, а играть со Смайтом ей всегда нравилось. Бодрит. - Место встречи изменить нельзя, - хмыкает она, когда открывается дверь. - Фи, какая банальщина, Лопез, - растягивает согласные до бесконечности. – Стареешь. - Не больше, чем ты, - она передергивает плечами. - Как грубо напоминать мужчине о возрасте. Сантана приподнимает брови и допивает остатки полуостывшего чая. Уже не согревает, только царапает горло и оседает вязким привкусом на языке. - Неужели не стоит? Не рановато ли? - Какая же ты… - он осекается на полуслове, и Сантана ликует. Ей удается задеть хоть за что-то: плевать, живое или нет. - Какая? Ну, давай, скажи это, - наступая, придвигается ближе, - четко и ясно, - подходит вплотную и проводит пальцем по щеке, - с расстановкой. - Стерва, - почти в губы. Сантана откидывает голову и гортанно смеется. Ей не хватает его оскорблений. Простых, емких и без прикрас. Адреналин вскипает в венах и заставляет сердце учащенно биться. Близость Смайта не при чем, ей всего лишь нужно ощущать себя той, кому все по плечу. После развода с Брит она теряет это чувство, а диван Курта вместо собственной кровати не добавляет раскованности. Чертова жизнь зажимает ее в тиски и перемалывает, Сантана словно наблюдает за собой со стороны, не в силах на что-либо повлиять. Пока не появляется Смайт и не возвращает яркие краски извращенного мазохизма. Она зарывается в его волосы ладонями и прижимается всем телом, которое тут же откликается на исходящий от Смайта жар. Так порочно и грязно, но вместе с тем правильно. Знакомо. Когда-то. Очень давно. Кажется, в прошлой жизни. - Сегодня без цветов, жаль. Даже благодарить не за что. - Подарил охраннику, как ты и предлагала. - Предполагалось, отдать их ему и не заходить ко мне, - она надувает губы и еле сдерживается, чтобы не расхохотаться от его выражения лица. - И отказать даме в удовольствии? – дергает на себя. – Как можно? - А ты попробуй, вдруг понравится. Сантана облизывается, наблюдая, как расширяются его зрачки, и дрожь пробегает по телу. Все так же бурно реагирует и быстро заводится. - Мне ты нравишься, - его дыхание обжигает ее лицо. - Говорит человек, который видит меня второй раз за последние пять лет. Слабый аргумент, Смайт, очень слабый. - Мы же не будем начинать сначала, да? – губы упрямо сжимаются, ломаная линия скул обозначается четче, чем обычно.– Или ты все-таки с тем актеришкой?.. Недосказанность повисает в воздухе, и Сантана не торопится опровергать его догадки. Она не будет облегчать ему задачу. Если уж тетушка Сникс жаждет вернуться, это должно быть феерично. Сантана привстает на мыски и целует его в нос. - И каков твой следующий шаг? – насмешливо прищуривается, улавливая, как злость сменяется бессилием, пальцы впиваются почти до синяков, но и это приносит удовольствие. Сантана чувствует власть над ним – пьянящую и одновременно обезоруживающую. Смайта всегда выдает взгляд, как бы он не пытался казаться брутальным или самоуверенным. Для нее он всегда был открытой книгой, и поэтому жутко бесился. Ровно до минуты, когда очередное выяснение отношений заканчивалось в постели. Предсказуемо, но каждый раз с боем. Иногда ей казалось, что нежный и медленный секс просто не для них, а прелюдию выдумали создатели мыльных серий. И много позже Сантана поняла, что они по-другому просто не умеют. Одержимые болью, больные одержимостью друг другом. Тогда она вернулась к Брит, которая не сказала ни слова, приняла, не задавая лишних вопросов. Сантана почувствовала себя дома. Отчаянно желала и дальше так чувствовать, но в глубине души понимала, что огня Смайта ей будет недоставать несмотря ни на что. А сейчас он снова врывается в ее жизнь и напоминает о том, от чего убегала. Заставляет хотеть с неистовой силой, крошит тщательно возведенные барьеры в труху, пробивается к запретным желаниям. - Ты такая, как есть, - обводит языком лихорадочно бьющуюся на шее венку. – Не сопротивляйся. - И все закончится, как у Майкла, - она все-таки собирает волю в кулак и отстраняется. – Мы это уже проходили. Забыл? - О втором шансе вообще слышала? Каждый имеет… Она закрывает его рот двумя ладонями. - В жизни всегда только одна попытка, остальное никчемный самообман. Мне надоело наступать на одни и те же грабли, а зубцы по фамилии Смайт еще и ядовитые кроме всего прочего. Уволь! Ее грудь тяжело вздымается, пульс стучит где-то в висках, ногти до крови впиваются в ладони. Он слишком хорош, она слишком уязвима, их слишком тянет к другу. Вздох, миг, шаг, и они бросаются навстречу друг другу. Впиваются в губы, как дикие звери, кусаются и почти рычат. Он прижимает ее к двери и до боли сжимает грудь сквозь платье. - Сан, - скользит руками по бедрам. - Бас, - шипит от ощущения чуть шершавого языка на коже. Она почти сдается, еще чуть-чуть и… Резкий стук заставляет оттолкнуть его и взмахнуть волосами. Быстро, пока не успела передумать, открывает и ослепительно улыбается режиссеру. - Пора? – Получив кивок, оборачивается к взъерошенному Смайту с лихорадочно блестящими глазами. – Меня ждут. – Он сжимает зубы и пулей вылетает из ее гримерки. Сантана выдавливает из себя кривую ухмылку и пожимает плечами. – Парень из прошлого. - Надеюсь, настоящему он не помешает? – Макс изучающе смотрит на нее, ожидая ответа. - Едва ли. Он кивает, видимо, удовлетворенный ответом и протягивает руку. - Что ж, тогда полный вперед на пути к новым горизонтам. Сантана чуть не давится воздухом. Так или иначе, прошлое не желает ее отпускать. Или она не решается поставить жирную точку?***
Когда Смайт не появляется на представлении на следующий день, она вздыхает почти разочарованно, через два дня – злится, а через неделю – посылает его к чертовой матери. Что он о себе возомнил, в конце концов?! Думает, может появляться, когда вздумается, и она будет падать к его ногам? Не угадал ни разу. Она принимает ухаживания Эндрю, от чего тот разве что не порхает по сцене, стелясь перед ней ковром. Сантана едва сдерживается, чтобы не морщиться. Такие мужчины всегда вызывали у нее отвращение. Макс активно жестикулирует за кулисами, и она не сразу понимает, что происходит. А когда оборачивается к Эндрю, чертыхается сквозь зубы и хватает его за манжеты, притягивая к себе. Вот не мог он зависнуть на романтической балладе, которые так любит Берри, нет же, именно на Smooth Criminal, где акцент на страсти и поединке взглядов?! Чертов идиот! Видимо, ее злости достаточно, чтобы перекрыть восторженность Эндрю. Благо, это последняя песня перед антрактом. - Какого хрена ты творишь? – с ходу накидывается Сантана на него, как только они уходят со сцены. - Я… просто… просто… - бестолково мямлит, и это бесит ее еще больше. - Ослеп? Оглох? Отупел? – она кричит во все горло и плевать, что от каждого слова Эндрю съеживается все больше. – Если тебя не интересует собственная карьера, будь любезен, не гробь мою! - Сантана, остынь! – резко одергивает ее Макс, и она разворачивается, готовая наброситься и на него. – Думаю, Эндрю осознал. Он же не хочет, чтобы его заменили посреди сезона. Ведь так, Эндрю? – Тот уже готов провалиться сквозь землю, яростно кивает и отходит в сторону, пока Сантана снова на него наорала. Она глубоко вздыхает пару раз, гнев чуть отступает. – Легче? – как-то чересчур участливо спрашивает Макс, заглядывая в глаза. – Я думал, ты его по стенке размажешь. - Нервы, - слабо отмахивается Сантана. – Надо бы извиниться, со всяким бывает. - Это же не связано с тем парнем?.. – аккуратно начинает Макс. Она даже не сразу понимает, о ком он, а когда осознает, хочет его ударить. Почему, почему каждый считает своим долгом напомнить ей о Смайте? Даже Курт о нем не так давно вспоминал, правда, он беспокоился, что тот периодически звонит Блейну, но тем не менее. Сантане кажется, что Смайт повсюду, и это неимоверно раздражает. Он лишний в ее жизни, абсолютно точно лишний. Хватит! Она дала себе слабину, вспомнила былое и все. Никаких больше мыслей и чувств. Прошлое должно оставаться в прошлом, особенно с фамилией Смайт, именем Себастиан и потребностью в грязных ругательствах. Кажется, Макс понимает, что разговор ни к чему не приведет и отходит, напоминая, что скоро на сцену. А вот у Эндрю, похоже, отключился инстинкт самосохранения. - Прости, я не хотел. Правда, - он тянет ее за руку, и она с трудом выдавливает из себя улыбку. – Взгляд того парня выбил из колеи, и я завис. – Она смотрит на чуть испуганного Эндрю, вспоминает обеспокоенного Курта, взвинченного Блейна, и паззл в голове складывается. Опять Смайт! – Сан… - Не называй меня так! – она реагирует прежде, чем успевает прикусить язык. – Мне не нравится, - уже мягче добавляет. – Ты меня извини, совсем нервы ни к черту. Это непрофессионально. - Он смотрит на тебя, как на стейк, аж в дрожь бросает. Сантане приходится собрать всю волю в кулак, чтобы не съездить Эндрю по физиономии в ту же секунду. Вселенная будто издевается. Чем отчаяннее она пытается не думать о Смайте, тем чаще ей о нем напоминают. - И о нем мне тоже не говори, - ее улыбка наверняка больше похожа на оскал. Эндрю вздрагивает и буркает что-то про визажиста, сбегая. Сантана рада, так даже лучше. Ей нужно собраться. Забыть обо всем кроме роли, выкинуть ненужные мысли из головы. Она звезда бродвейского шоу, ей все по силам. Она выйдет на сцену и отыграет роль на ура, а позже закроется в гримерке и никого не пустит, чтобы у Смайта не было даже малейшей возможности попасться ей на глаза. Он слишком самовлюблен, чтобы ждать на улице, чересчур горделив, чтобы заявиться в дом Блейна и Курта. А завтра… это же Смайт, если его решительно отвергнуть, он не будет бегать. Уйдет восвояси и поминай, как звали. Сантану устраивает такой вариант развития сюжета. Так будет проще и легче, и совсем не больно. Сейчас у нее совершенно нет времени на всякую ерунду, которая называется чувствами. Она уже там была, не понравилось. Пытаться снова, только распаляться. Исход будет прежним, она уверена. Сантана закрывает глаза и глубоко вздыхает. Антракт закончен, актеры выходят на сцену. Ее маска, черт возьми, безупречна. Она не смотрит в зал, уходит в себя и выжимает из героини такие эмоции, о которых и не подозревала. Вот теперь она понимает, как именно заставить зрителя сопереживать: самой разбиваться вдребезги перед ними и тут же склеиваться воедино. Шквал аплодисментов застает ее врасплох. Она начисто забывает, что кроме нее и сцены существует кто-то еще. Непонимающе моргает несколько секунд, а потом принимает руку Эндрю и раскланивается. По крайней мере, она может сказать, что текущие по щекам слезы не имеют ничего общего с ее психологическим состоянием. Она просто вживается в роль. Выдерживает положенное количество поклонов и фактически сбегает, на ходу говоря Майку, что сегодня никуда не пойдет. Кажется, он не удивляется, бросает даже какой-то подозрительно понимающий взгляд, но она тут же отмахивается. Плевать, что там думают Майк, Эндрю, осветители, визажисты и остальные в труппе. Их проблемы, их головная боль, Сантане и своей хватает с лихвой. Буквально забегает в гримерку, захлопывает дверь, сразу щелкая замком, и оседает на пол, прижимает колени к груди. Больно, горько, одиноко. Бессмысленно. Она выплескивает все скопившиеся эмоции и теперь чувствует себя выпотрошенной рыбой, пустым сосудом, от стенок которого отдается гулкое эхо. И, конечно, Смайт выбрал именно это представление, будто знал, что она сломается, не выдержит напора обстоятельств и эмоций, будто готовился, чтобы вытолкнуть всю желчь, на которую способен. Странно, но Сантану и это не волнует. Немного злит, но куда меньше обычного. Ощущение, словно она освобождается от багажа прошлого: разбившихся отношений, неоправдавшихся ожиданий, впустую растраченных чувств. Ощущение, будто она наконец готова закрыть эту главу своей жизни и начать новую. С девственно чистого листа. Неожиданно, необъяснимо, но так легко, что Сантане хочется раскинуть руки в стороны и рассмеяться, больше никогда-никогда не вспоминать, что было до этого момента. Она собирает вещи с твердой уверенностью, что завтра же найдет жилье и съедет от Курта. Блейн будет на седьмом небе от счастья, а Смайт наверняка не сможет найти. Спираль раскручивается, показывая, что выход есть. Всегда есть, и теперь она его видит. Все идет по плану, пока в дверях лофта она не сталкивается нос к носу со Смайтом. За его спиной Блейн утаскивает в другую комнату Курта, который закатывает глаза и предупреждает: - Если соберетесь кидаться друг в друга вещами, я вас обоих закопаю, а потом воскрешу и выставлю счет. Сантана усмехается грозному тону, закрывает за собой дверь и, прислоняясь к ней с внутренней стороны, складывает руки на груди. - Ну так что? Раз ты идешь наперекор своим принципам, должна быть веская причина, - скучающе тянет, рассматривая, как меняется цвет его глаз, пока она говорит. Волнуется, но не злится. Нетипично для Смайта. Совсем. - Ты же не думаешь, что я буду распинаться о чувствах? – едко бросает, и она вскидывает брови. А вот это очень похоже на него. Сантана склоняет голову набок и прищуривается. Чувствует, в нем идет борьба, но за что? Ради чего? Она слишком хорошо его знает, чтобы надеяться, будто дело в ней. В нем. Проблема всегда в нем. Смайт – гребаный эгоист и никогда не отрицал этого. - Я вообще не понимаю, какого черта ты тут делаешь, уж прости, - она разводит руками, давая полный карт-бланш. Он не воспользуется им, Сантана знает. Тем приятнее ощущать превосходство, потому что она рискует, а он трусливо поджимает хвост. Слабак! - Иногда я тебя просто ненавижу, - цедит сквозь зубы. – Закрываешься в своем панцире и никакими силами оттуда не вытащить. И откуда столько упрямства в таком хрупком теле! – почти срывается на крик. - Ты просто льешь воду, - пожимает плечами, - ходишь вокруг да около, выставляя меня виноватой в который раз, но не говоришь ничего по существу, не отвечаешь ни на один вопрос. Смайт, будь проще, люди потянутся. Сантана провоцирует: придвигается ближе, треплет по щеке и улыбается самой елейной из своих улыбок. У них никогда не будет нормальных отношений, кем бы они друг другу не приходились: только с надрывом и грани фола. Она знает, он знает, так к чему притворяться и соблюдать приличия? Пора показать истинное лицо. - Чего ты добиваешься? – хватает за руки. – Довести меня до белого каления? Поздравляю – уже! Что дальше? – дергает на себя, и его дыхание опаляет шею. Сантана хрипло смеется, запрокидывая голову. Он не сможет сдержаться, она помнит каждое слабое место. Сейчас ей плевать, что в соседней комнате Курт, – наверняка спорит с Блейном, – без разницы, что Смайт подумает, будто она снова не может перед ним устоять. Она просто делает, что хочет в конкретный момент, не задумываясь о причинах и последствиях. Сантана и забыла, когда позволяла себе такое в последний раз. - А какой твой следующий ход? – выдыхает в губы, наслаждаясь его прерывистым дыханием и расширившимися зрачками. Странно, алкоголем даже не пахнет. Удивительное невероятное, отмечает краем сознания. Да ей-то что! - Я не буду больше бегать и тебе не позволю. Мы решим все сейчас: либо расстаемся прямо сейчас, и я больше никогда не появляюсь в твоей жизни, либо пытаемся начать все сначала, забыв обо всех своих ошибках в прошлых отношениях. И не надо так на меня смотреть, Лопез, я умею сопротивляться твоему магнетизму! Сантана хлопает ресницами, глядя в его глаза. Такого поворота она ожидает, пожалуй, меньше всего. Да она вообще его не ожидает! Чтобы Смайт и с места в карьер да с таким напором? Нонсенс! - А ты потянешь? – выгибает она брови. Вот он – тот самый момент. Посмотри кризису в лицо и пошли его. Загляни страху в глаза и прими его. Признай чувства к Смайту и перестань от него бегать. Три прописные истины, единственный выход. Одно слово расставит все по местам и отрежет пути к отступлению. Нельзя починить сломанную куклу, но можно склеить искромсанную душу. - Так что, Лопез, рискнешь прыгнуть в этот омут с головой? – ладони уверенно ложатся на талию. – Со мной, естественно. А теперь дразнит он. То ли предлагает, то ли ставит перед фактом, то ли издевается. Проходится по ее болевым точкам. Как же хорошо они знают друг друга. Сантана хочет согласиться, может не отказываться, отчаянно жаждет, чтобы ей наконец позволили быть маленькой девочкой, которой не нужно ничего решать. Достаточно сделать один крошечный шаг – слишком мало, невероятно много. Она долго смотрит ему в глаза, пытается просчитать варианты, надеется выиграть время. Стоили ли? Нужно ли? Правильно? Она обвиняет Смайта в том, что он бегает, а сама… рвется удрать в кусты и не высовываться оттуда. А не она ли час назад решает начать жизнь сначала? Не он ли дает этот шанс? Действовать не оглядываясь. Рисковать не опасаясь. Жить не думая. - Обидишь меня, и Курт тебя из-под земли достанет, - фыркает она, обводя его губы пальцем. – Как тебе такая перспектива? - Думаю, с Куртом я как-нибудь справлюсь, - усмехается в поцелуй, когда Сантана зарывается в его волосы, притягивая к себе. - Смайт только попробуй загадить диван, я тебя убью! – вихрем врывается Курт, которого до этого, видимо, удерживал Блейн. Ну, или природная скромность, или врожденное чувство такта. А может, Блейн просто пытался выжать максимум удовольствия из внезапного уединения, уж больно Курт растрепан и загнанно дышит. - Не переживай, мебели ничего не грозит, - улыбается она. – Мы уходим. - Что? – три голоса одновременно почти оглушают, и она нервно хихикает. - Видели бы вы свои физиономии сейчас, - прыскает. – Это означает, что мы беремся за руки, открываем дверь, выходим и закрываем дверь, а потом едем в квартиру Себастиана и занимаемся необузданным сексом. – Она наслаждается произведенным эффектом пару секунд и продолжает: - Это должно было случиться, Курт. Я и так слишком долго оккупировала ваш диван. Пора и честь знать, - подходит к нему и берет за руки. – Я засиделась в ожидании, пока вселенная ударила обухом по голове. - Ты же не считаешь его, - кивает на Себастиана, - провидением, правда? Сантана качает головой. - Ты и Рейчел – моя семья, ею и останетесь. Только не говори Берри, а то она меня со свету сживет своей любовью. Имидж нужно поддерживать, сам понимаешь. - Почему он? - Мы стоим друг друга, помнишь? – она щелкает Курта по носу. – К тому же если бы в глубине души ты не понимал этого, и на порог не пустил бы его, даже уговоры Блейна не помогли бы. Ты всегда знал меня лучше меня самой. - Это не отменяет того, что он мудак. Себастиан фыркает за ее спиной, но молчит. - Разумеется, - хмыкает она. – Видишь, даже он не отрицает, но ведь и я не пай-девочка. Иногда люди заслуживают второго шанса. – Курт хочет возразить, но она прерывает его: - Ты же дал его Блейну. - Но… - он умолкает, слыша покашливание Блейна, - дал. Но пожелать вам счастья я все равно не готов. - Достаточно и того, чтобы ты был рядом, - Сантана гладит его ладонь пальцами и чувствует, как он постепенно расслабляется. – К тому же теперь вы сможете с Блейном заниматься сексом там, где вздумается. И постарайтесь не испортить диван, - озорно подмигивает и смеется, глядя, как Курт стремительно краснеет. – А нам уже пора. Сантана целует Курта в щеку, машет Блейну, берет под руку Себастиана и вытаскивает его из лофта. Она не верит в хэппи-энды, не любит перемены и во всем ищет двойное дно, но риск – ее второе имя, иначе именно здесь именно сейчас ее бы не было, а Себастиан – воплощение риска во всей своей опасности. Все, что ей остается, устроиться поудобнее и до упора вжать педаль газа. - Однозначно Smooth Criminal – любимая песня, - тянет на ухо Себастиан. - С нее все началось, - она усмехается. - Дважды, - добавляет он. – Третий раз было бы перебор, так что придется воспользоваться вторым по полной. Сантана не отвечает. Она просто наслаждается умиротворением, растекающимся по венам. Чувствует себя в нужное время в нужном месте. Наконец-то.