***
Несколько жадных глотков холодной воды. Жидкость бежит по венам, остужая разогретую во время тренировки кровь. Он знает, что так делать нельзя, но от каждого нарушения правил получает какое-то особенное удовольствие. Всё, что осталось в бутылке отправляется на голову. Вода стекает с обрезанных под канадку смоляных волос на шею парня, смешиваясь с потом. Белая футболка намокает еще сильнее. Он ведь зарекался больше не надевать ничего светлого в зал. На нём слишком видно следы. Слишком заметно усталость. Рука партнёрши легонько касается его плеча и одного только взгляда карих глаз хватает, чтобы заслужить практически невесомый поцелуй в губы. Русоволосая девушка бабочкой упорхает с зала, оставляя своего «друга» вместе с тренером. — Помнится Мистер Хейз не мог тебя сюда затащить, когда ты был маленьким, Мэл. Сейчас не пропускаешь ни одной тренировки и работаешь в усиленном режиме, — раздался жёсткий голос откуда-то с конца зала. Тренер — высокий статный мужчина с полностью состриженными волосами проходит с одного конца зала в другой, проверяя, не забыл ли кто чего-то своего, а затем ловит на себе разъяренный взгляд ученика. — Я не ради него сюда хожу, — коротко обрезал брюнет, проведя рукой по волосам. Он взглянул на другую стену, где в ряд были расположены зеркала. Всё лицо в мелких каплях, длинные девичьи ресницы, густые черные брови, а нос немного задран к верху. Тонкие губы плотно сжаты. — Я не пытаюсь сравнивать тебя с ним, — мужчина поднял вверх руки в примирительном жесте. — Убери воду, чтобы никто не убился, — бросил он уходя, а парень, достал из прилежащего помещения моющий пылесос и собрал воду. Фильтр меняет пусть кто-то другой. — Мэл, ты идёшь? — девушка приоткрыла дверь, игриво поманив парня пальцем к себе. Только сейчас он заметил её невероятно-зелёные глаза. Почему он раньше не обращал на них внимания? Потому что смотрел ниже? Или причиной служило то, что они его просто никогда не интересовали? — Да, конечно. Дай я только в душе быстро обмоюсь, — он подмигнул ей, но закрыл душ изнутри на замок, хотя и слышал как она время от времени проводила пальцами по двери, иногда цепляясь ногтями за неровности. — И что это было? — демонстративно надутые и без того пухлые губки. Она резко отвернулась от него, сильнее схватившись руками за полы кожаной куртки. Несколько раз его руки скользнули по бокам девушки, а затем он притянул её к себе. — Прости. Я просто очень устал сегодня, — сотая отмашка за последние несколько недель. Танцовщица не знает, что с ним происходит. Уже давно не было никаких затяжных поцелуев, да и секс его больше не интересует. Если бы она только знала, чем ему помочь. Если бы он сам знал. — Я всё понимаю, — она проводит рукой по его щеке, медленно опуская её всё ниже и ниже, слегка закусив нижнюю губу. В глазах пляшут озорные огоньки. Пляшут ровно до тех пор, как он пресекает её попытку пробраться ниже торса и отстраняется. Здесь явно что-то не то. Зрачки не расширены и дыхание даже не сбито. Он полностью владеет собой. Всеми частями себя. — Боюсь, тебе придётся самой добираться до дома, — он застёгивает несколько пуговиц на белой рубашке, потуже затягивает ремень на синих джинсах, и закинув на плече спортивную сумку уходит из зала, оставив партнёршу наедине с её мыслями. — Ты же говорил, что ты не такой как твой отец! — крикнуто с горяча в пустоту. Она не ожидала, что он ответит. — Я не такой. Я хуже, дорогуша, во много раз хуже, — Мари сочтёт эту фразу за шутку, а он воспримет её всерьез. Всю дорогу до цветочного магазина он будет прокручивать её в голове, меняя вариации и даже голос, но смысл всё-равно остаётся тот же. Его отец делит кровать с мужчиной, не стесняясь этого. Этим он и ужасен — своим искривлённым понятием нормального. Но Мэл в сто крат хуже. Мэл еще не определился чего хочет от жизни.***
— Дайте мне вон тот букет из хризантем, — брюнет показал пальцем в сторону огромного букета из бордовых цветов и отдал продавцу несколько тысяч. — Хватит? — Конечно. Сейчас я дам вам сдачу. Подождите, пожалуйста, — блондин открыл кассу и начал считать деньги, но был остановлен кареглазым. — Не надо сдачи. Оставьте это себе, — он вышел из магазина, бережно удерживая цветы в руках и направляясь в сторону городского кладбища. Когда-то давно его мать говорила: «Не скупись, оставь в магазине свою сдачу и ты в тот же день найдёшь ответы на все интересующие тебя вопросы». Ответы — то, что нужно Хейзу в данный момент. Точнее, всего один, но верный. Ему надо просто найти самого себя, отыскать ту часть, которая была уже давно потеряна и никак не может возобновиться. Ему просто необходимо разобраться в этой запутанной жизни, где никто и никогда не знает наверняка, что будет завтра. — Здравствуй, мама, — танцор провёл своими длинными пальцами по могильной плите, стряхнул с неё пыль и аккуратно коснулся губами, положив цветы рядом на землю. — Я помню, что это твои любимые. Сдачу оставил. Как ты учила, — тихо начал говорить парень, опираясь на оградку. Он провёл на могиле своей матери около двух часов, покинув её аж с заходом солнца. Всё это время слова без остановок вылетали с его уст, собираясь в сложные вопросы и предложения. Он представлял, что слышит ответы, поддакивал, кивал, сам не знал кому. Он даже уже поверил, что сошел с ума. Сейчас бы Мэлу не помешало её маленького женского совета по поводу сложного мужского существования. Кажется, это безразличие к Мари ему просто приснилось, ведь стоило ему увидеть её, приближающуюся, как все сомнения сразу бы отпали. — Я знала, что ты будешь здесь. Ты постоянно сюда приходишь. О чем думал? — в этот раз она не сверлила его взглядом, не пыталась достать внутренности с помощью силы разума, просто взяла за руку и Хейза как током ударило. Он прильнул к её губам в страстном поцелуе, спутывая их языки и нежно сжимая руками её грудь.