Страх одиночества

Неверный лиловый свет заливает комнату. Лилов он из-за тяжелых, но не слишком плотных штор, закрывающих окно. Свет исходит от уличных фонарей и от проезжающих машин. Свет большого, живого города. Города, похожего на муравейник. Города, в котором нет ни одной родной души. Маленький хрупкий брюнет, вцепившись в одеяло, тихо посапывает. Но вторая половина кровати пустует. На ней не хватает полковника, который уже вторую неделю отсутствует в командировке. О, как он ненавидит оставаться один. Это, пожалуй, единственный страх, который присущ Джеймсу Мориарти. И вообще очень странно, как он заснул…все прошлые ночи его одолевала чертова бессонница, и он попросту лежал на кровати, смотря в черный пустой потолок, полностью погруженный в ночной мрак и могильную тишину, которая, казалось, медленно убивала изнутри, словно едкий яд. Одиночество – плохая компания. Тоска – хуже всякого яда. Натянув на себя тонкое одеяло, маленький гений резко открывает свои кофейно-шоколадные глаза; из груди вырывается хриплый звук, словно он задыхается или приснился кошмар. На самом деле всего лишь снова не спится. Это уже невозможно. Даже легкие будто раздирает… Бесшумно сев на постели, Джеймс сонно взглянул на часы, стоявшие на небольшой тумбочке подле кровати. 1:38. А уснул он примерно в 1:25. Мысли, словно змеи, плетут свои прочные оковы в голове и не дают успокоиться. И все лишь об одном, о Себастьяне. Да что ж такое! Да, он скучает, дико, страстно…так, как еще никогда не скучал, отправляя своего верного помощника в командировку. Нужно как-то расслабиться…нужно поспать… Проведя рукой по лицу, Джим снова откинулся на подушки и сложил руки внизу живота. Снова этот потолок, будь он проклят. На кой черт нужен этот долбаный потолок. Чтобы смотреть на него и видеть там лицо того, по кому истосковался? Нет, ну это же уже бред сумасшедшего, хотя, что плохого в том, чтобы поддаться безумию?.. Рука медленно проскальзывает под одеяло, а затем и под мягкие, пижамные штаны, нащупывая член сквозь ткань белья. - Я очень тоскую, мальчик мой…- жалобно шепчет безумец и, поднеся руку ко рту, облизывает пальцы свободной руки, начиная медленно водить по стволу другой рукой. Первый тихий стон и плавный изгиб на мятой постели. Возбуждение сильной волной проносится по всему телу и скапливается внизу живота, приятно потягивая и покалывая. Грудь тяжело вздымается. Пальцы всё глубже проникают в рот, а рука двигается быстрее. Отдавшись силе страсти, мужчина стягивает себя штаны вместе с бельем и откидывает ногами одеяло. Раздвинув согнутые в коленях ноги, он снова начинает ласкать себя, наблюдая за своими движениями и протяжно постанывая. Длинные изящные пальчики, побывавшие во рту, теперь блуждают по груди, лаская напряженные соски. - О, Себастьян…даа…- Вместе со стонами выдыхает Джим и выгибается, закусывая губы и прикрывая глаза от возбуждения, - даа…- он медленно отключается от реальности, представляя, что его ласкает полковник. На пухлых, сухих губах вырисовывается довольная улыбка. О, как это приятно… Ускоряя движения, все быстрее и плотнее обхватывая свой напряженный член, Джеймс полностью отдается пелене сладкого удовольствия, смешанного с напряжением, этому необъяснимому дикому чувству, которое словно разрывает тело на маленькие кусочки. Сексуальные изгибы, хриплые стоны, смесь невероятного наслаждения от собственных рук, тихие охи и ахи, чувство скорого, долгожданного оргазма… - Джим…- Вдруг неожиданно слышится грубоватый голос самого Себастьяна, который застыл в дверях спальни с весьма изумленным видом. Ах, Джим, он даже не заметил, как снайпер проник в дом, открыв дверь и с грохотом кинув сумку на пол; как он вбежал в спальню и резко остановился, залюбовавшись зрелищем, каким он любовался довольно редко. Голубые глаза чернеют от расширившихся зрачков, полковник зубами стягивает перчатки с пальцев, повторяя: - Джим… ты скучал… Мориарти обеими руками упирается в кровать, приподнимаясь, неверяще смотрит на киллера, уже стягивающего с себя куртку с футболкой. - Я не ждал… - Я вижу… - опускается на кровать, расстегивая джинсы, - иди сюда, мальчик мой… Джеймс шире раздвигает точеные ножки, умоляюще глядя на любовника и блондин кивает, безмолвно соглашаясь на непроизнесенную просьбу. Наклоняется, оглаживая ладонями узкие бедра, холодными с улицы губами обхватывает горячий, чуть подрагивающий член. Мориарти обессилено откидывается на кровать, сжимая пальцами измятую простынь, не сдерживая рвущиеся с губ громкие возбужденные стоны. Джим не выдерживает долго, кончая быстро и бурно, сильно выгибаясь на кровати. Кофейные глаза широко распахиваются, дыхание, невыносимо горячее, обжигает тонкую кожу губ, шепчущих: - Басти… Полковник отстраняется, облизывая влажные губы, забирается по кровати выше, накрывая хрупкую фигурку своим мощным телом, подминая под себя несопротивляющегося безумного гения. Старается сдерживать рвущуюся наружу страсть, нежно припадая к податливым губам, целуя глубоко и ласково, не разрешая себе вдавить пальцы в тонкую кожу так, чтобы остались синяки. Шумно втягивает носом такой родной и будоражащий кровь запах. Отстраняется, снимая оставшуюся одежду, и вновь прижимается к дурманящему сознание телу, целуя, кусая, все глубже проваливаясь в бездну ничем не контролируемого желания. Переводя дыхание, блондин переворачивается на спину, удерживая Джеймса на себе, и тот с тихим стоном по-кошачьи изгибается на нем, покрывая мелкими быстрыми поцелуями лицо, шею, грудь, сплетает тонкие изящные пальцы с длинными жесткими пальцами стрелка, дышит все чаще и жарче, а стонет все слаще. - Давай… - шипит полковник, нетерпеливо двигая бедрами, ловя губы любовника своими, - не тяни. Джим чуть кивает, притворно покорный и до невозможного соблазнительный. Отстраняется, обхватывая член любовника, попутно вытягивая из-под подушки смазку. - Нет, - шепчет хищник, перехватывая тонкое запястье, заставляя выпустить из враз ослабевших пальцев флакон. Джеймс округляет глаза, задыхаясь не то от испуга, не то от возбуждения. Снайпер садится, сдвигаясь к спинке кровати, откидывается на нее, придерживая хрупкого брюнета за задницу. Поглаживает соблазнительные губы пальцами, и Джим, прикрыв глаза, обводит их язычком, посасывая и тихо постанывая, все больше возбуждаясь от собственных действий. - Хватит… - тихий шепот на ухо и Джеймс размыкает губы, напоследок еще раз скользнув языком по пальцам. Тонкие хрупкие руки обвивают шею, Джим старается расслабится, чувствуя, как в него проникает сначала один, а затем и второй палец, а через несколько секунд уже с громкими стонами двигает бедрами, насаживаясь. - Ну… малыш… - Джеймс поднимает доверчивые красивые глаза на шепчущего полковника, судорожно втягивает воздух, чувствуя его ладони на бедрах и послушно опускается на его член, тяжело дыша и мелко вздрагивая. - Больно… Одна сильная рука обвивает талию, вторая поглаживает спину и плечи, успокаивая. - Тише… тише, Джим… посмотри на меня… Мориарти смотрит, неотрывно смотрит в синие глаза, хоть их цвет и не разглядишь в темноте, он совершенно точно помнит их цвет, оттенок – светлее у зрачка, к краю радужки цвет становится почти черным. Из стонов уходит болезненность, остается место только желанию, страсти и наслаждению, гений преступного мира прижимается всем телом к своему личному киллеру, размеренно двигаясь, упираясь руками в плечи, доводя того своей неспешностью до исступления. Повинуясь крепким рукам, двигается быстрее, пластично изгибая изящную спину, нежно целуя своего снайпера. Быстрее, медленнее… еще быстрее, еще медленнее… бесконечное, кажется, предвкушение оргазма – Моран задыхается, закрывая глаза и запрокидывая с громким стоном голову, позволяя маленькому безумцу вытворять все, что придет ему в мысли. Медленно… Джеймс почти встает с любовника, мучительно неторопливо опускаясь обратно… вновь приподнимается и, кажется еще немного, одно неверное движение, и крупная, чувствительная головка выскользнет из горячего тела… Себастьян этого совсем не хочет – напряженно замирает, постанывая. - С ума сводишь… Мориарти довольно улыбается, словно польщенный признанием, слегка двигается вверх и вниз не опускаясь даже наполовину, довольно стонет, сжимая цепкими пальцами плечи стрелка. Себастьян не сопротивляется, не пытается взять свое, ведь знает, что и так получит сполна, хотя мог бы повалить слабого и хрупкого брюнета, и оттрахать как заблагорассудится. Нет, с удовольствием наблюдает за плавно изгибающимся на нем телом, слегка придерживая, ждет, ловя свою дозу наслаждения, пока его любимый гений вдоволь наиграется. - Скучал… - Моран довольно улыбается – никак иначе это все не объяснить. – я не могу больше, малыш… Джим нежно улыбается, вновь приникая к сильному телу, страстно шепча: - Трахни… давай… И тут же глухо вскрикивает – снайпер опрокидывает его на кровать, с тихим рыком, быстрее и глубже проникая в податливое тело, а вскоре с быстро пересыхающих губ слетает имя – значит блондин уже на грани. Джим кончает только почувствовав в себе горячую жидкость, наполняющую тело наслаждением и сладкой истомой – Себастьян шепчет его имя, прижимая к себе. Напряжение зашкаливает допустимые пределы, становится невероятно душно, жарко, кажется, что воздух начинает искриться. Моран, сделав еще несколько глубоких и грубых движений, обильно изливается в Джеймса и сильно выгибается, вскрикивая. Напряжение испаряется вмиг; тело погружается в сладкую негу долгожданного удовольствия и расслабленно выдыхает. - Обожаю по тебе скучать… - полковник хрипло шепчет, неторопливо выходя из обмякшего, влажного тела вместе со своим семенем и падая рядом с оттраханым боссом. Все перестает существовать и дышать, когда глаза светло-голубого лазурного цвета, устало вглядываются в кофейно-карамельные. Это необъяснимое, счастливое чувство наивысшего блаженства, и ничего, абсолютно ничего больше не надо, лишь бы искры в глазах двух самых опаснейших людей Англии никогда не угасали, продолжая гореть и светить.