Осквернённый любовью

На пожелтевшей траве лежали мертвые тела. Кровь разлилась, превращая землю в красное море. Гонимые ветром тучи закрыли солнце. Как бумага умирает в огне, так и люди превращаются в пепел в костре. Во главе всей этой мрачной картины был Лоулесс. Перепачканный в крови, с безумной улыбкой и пустотой в душе. В очередной раз свой порыв гнева он выражал убийствами. Массовыми убийствами. Жестокими и кровожадными. Держа в дрожащей руке оружие парень раз за разом бросал взгляд на своих жертв. Лоулесс был морально убит и растоптан. Одинок и печален, словно сгоревший от пылающего огня цветок. Огня страстной любви. Сервамп был влюблен в своего ива. Серьёзность его лица, бледная кожа, спокойные глаза и его музыка. Всё это Лоулесс обожал и был готов порвать любого, кто коснется прекрасного ангелочка, но чувства сервампа были не взаимны. Лихт ненавидел демонов вроде Лоулесса и не замечал его искренних чувств. Это причиняло сервампу неописуемые страдания. Лихт не любил кровь. Поэтому сервамп, возращаясь домой в кромешной темноте мгновенно скрывался в ванной, оставляя за собой алые следы. После вечера убийств его тело и одежда были полностью перемазаны кровью. Лоулесс тщательно стирал свою одежду, не оставляя не одной маленькой капельки. Пальцы сервампа ныли от постоянного трения, но Лоулесс не обращал на это внимания. Уже глубокой ночью, доделав все важные дела и скрыв все улики преступления Лоулесс мог со спокойной душой полюбоваться спящим Лихтом. В такое время суток он был прекрасен как никогда. Ресницы сплетены между собой, а губы немного приоткрыты. Лунный свет падал на лицо пианиста и делал его и без того бледную кожу ещё бледнее. Лоулесс слегка улыбнулся, посмотрев на Лихта. Он плотнее укрыл ангелочка одеялом и последний раз бросил на него теплый взгляд. — Я все равно люблю тебя, Лихт.