Исходя из ненависти

Данволл – техногенный город-мечта. Высокие небоскребы, пронзающие небеса серебристо-серыми стрелами, изящные здания, щеголяющие высокими светлыми окнами и кружевной лепниной, уютные мощеные улочки, по которым бегают сорванцы-мальчишки и прогуливаются дамы в компании щеголеватых утонченных кавалеров… Таким был этот город в годы моего детства. Когда моя мать умерла и я осталась с маленьким братом на руках, у меня не оставалось иного выхода, как уехать туда на заработки. Мои дальние родственники в деревне согласились взять брата к себе, но на меня у них места не хватило. Помню то опьяняющее чувство эйфории, которое охватило меня – маленькую шестнадцатилетнюю чертовку с встрепанными черными волосами и безумным зеленым взглядом – когда на горизонте показался еще не город, а только намек на него: призрачный контур далеких зданий, словно паривший над землей. Мне казалось, я вижу что-то волшебное, неземное… Даже не верилось, что я буду жить в таком удивительном месте. Правда, по прибытию в город мое романтическое настроение сильно поубавилось. С жильем мне повезло – какая-то сердобольная бабулька – Клара Гарридеб – согласилась выделить мне уголок в ее комнате в обмен на мою помощь по ее хозяйству. Даже денег не попросила – сказала, что сама помнит, как тяжело поначалу устроиться в шумной столице жителю деревни. Только спустя некоторое время я поняла, как велика была моя удача. К сожалению, с работой мне везло меньше. Сначала меня взяли посудомойкой в один из многочисленных пабов Нижнего Города, но я скоро ушла оттуда: мой характер не позволял мне спокойно выдерживать приставания пьяных посетителей. Потом была разноска газет, где ежедневно приходилось драться наравне с мальчишками, – у меня с того времени остались рваные шрамы по всему телу и умение мастерски пользоваться кастетом – потом печатная мастерская… На перечисление всех моих занятий в то время потребовалось бы несколько часов. Однажды я даже чуть не загремела в бордель. Это было жуткое время. Я не спала сутками, а приходя «домой» валилась с ног, чувствуя себя полностью обессиленной, а тех скудных денег, что я зарабатывала, едва хватало на пищу и кров. Рай обернулся чадящим Адом, и казалось, что из него нет выхода… Но случилось чудо. Меня взяли служанкой в императорский дворец. Именно отсюда начинается моя история… С Эмили я познакомилась случайно. Ее Высочество пряталась от своей камеристки под парадной лестницей, где я и наткнулась на нее. Не знаю, кто тогда напугался больше: я или она. - Ты только не говори моей гувернантке, что я тут… - это было первое, что я услышала из уст наследной принцессы. – Мне так надоело читать эти пыльные книги. Я отложила метелку для пыли, уселась на корточки перед поджавшей тонкие ноги девочкой и совершенно неожиданно для себя выдала: - Тогда Вам надо прятаться не здесь, а на крыше. Там есть одна маленькая башенка… Спохватившись, я прикусила язык, но было уже поздно – у Эмили загорелись глаза. - Покажи! Тихо вздохнув и выругав себя за болтливость, я почтительно поклонилась: - Как прикажете, Ваше Высочество, но хочу предупредить, что это опасно… - Меня зовут Эмили Колдуин, - гордо произнесла девочка, и яркий широкий бант на ее голове смешно покачнулся. – И я не боюсь высоты! Я смелая, как… - тут она ненадолго замолчала, будто одергивая себя, и решительно тряхнула своими короткими волосами. – Пойдем! И не зови меня Высочеством. - Как скажете, - покорно согласилась я. Принцесса с интересом оглядела меня и, поднявшись на ноги, поинтересовалась: - А как тебя зовут? Кажется, этот вопрос мне задали впервые с тех пор, как я покинула родные места, и от этого короткого сочетания слов я сделала то, что не делала уже больше полугода – улыбнулась. - Иллен. На крышу мы забрались на удивление быстро – для наследницы трона Эмили лазила ну, скажем… неплохо. У меня иногда сердце застывало, когда я глядела на то, как она бесстрашно расхаживает по карнизу, ни капельки не пугаясь высоты. Интересно, в кого это она? Явно не в Ее Величество Императрицу… Мы добрались до башни, посидели там немного, а потом отправились бродяжничать по крышам дальше. Заглянули в Почтовую башню – потискать белых, теплых вяхирей, сонно курлыкающих на насестах – потом забрались на чердак какого-то канцелярного отдела (кажется, это было Финансовое Крыло) и долго изводили сидевшие там высшие чиновничьи чины звонким смехом, топотом ног и громкими воплями. Кажется, именно там я смастерила из обрывков бумаги и каких-то бамбуковых палочек воздушного змея – к неописуемому восторгу принцессы. И мы отправились на Главную Башню – запускать игрушку. Никогда бы не подумала, что мне не хватает детских игр, но жизнь в деревне заставляет рано взрослеть. И сейчас, подставляя свою черную шевелюру неистово воющему ветру и слыша, как за моей спиной радостно смеется Эмили, я невольно думала, что вернулась в свои двенадцать – словно добирая упущенное. Змей рвался из наших рук – мы вдвоем еле удерживали его – и радостно махал своим длинным веревочным хвостом, изготовленным собственноручно Ее Высочеством. На этой крыше мы были на равных: там стояли не Принцесса и Служанка, а два ребенка, которым не хватало детства. Будь наша воля, мы бы поселились там, а питались бы, воруя еду через люк на крыше дворцовой кухни. Но, к сожалению, всему рано или поздно приходит конец… Когда сильная мужская рука в кожаной перчатке сдавила мое горло железной хваткой, первой мыслью, промелькнувшей в моей голове, было паническое «убивают!». Потом у меня словно на миг отключился разум, а в следующий момент я с удивлением обнаружила, что не только вывернулась из хватки, но и вгрызлась в держащую меня руку зубами. Похоже, нападающий тоже не ожидал такого поворота и невольно ослабил пальцы, позволяя моей многострадальной глотке втянуть порцию свежего воздуха, но окончательно вырваться на свободу мне не удалось. Меня оттянули за волосы, заставляя запрокинуть голову назад… - Корво, прекрати немедленно! Она мой друг, а не убийца! Хватка на моей голове разжалась, и я упала на колени, судорожно ловя губами воздух. Эмили подошла ближе и сердито замахала руками на «врага», отгоняя его от меня. - Ты в порядке, Иллен? - Да, Ваше Высочество, - прохрипела я, пытаясь подняться на пошатывающиеся ноги. Когда черные круги перед глазами наконец перестали закрывать пространство и я смогла стоять без помощи наследницы трона (стыд-то какой!), мне наконец-то удалось разглядеть, кто на меня напал. Лучше бы я этого не делала. Тяжелые черные сапоги на железных, ребристых – чтобы не скользили – подковках, вышитый вишнево-алый плащ, на поясе из китовьей кожи висит изящный палаш, широкий охотничий нож и пистолет, темный камзол с серебряной вязью и галуном на правом плече, белая манишка, оттеняющая смуглую оливковую кожу – и черные злые глаза, ощупывающие меня с головы до ног. Меня аж передернуло – сначала от обдирающего кожу взгляда, потом от ужаса. Меня чуть не придушил Корво Аттано, лорд-защитник, личный телохранитель Императрицы. - Эй! Я сказала тебе – отойди! - принцесса даже ножкой топнула от возмущения, и этот страшный южанин, повинуясь детскому окрику, отступил еще на несколько шагов и почтительно поклонился – ни дать не взять громадный цепной волкодав, повинующийся команде. - Прошу прощения, госпожа Эмили, - его хрипловатый, но звучный тенор показался мне звуковым подобием наждачной бумаги, царапающей мои до предела напряженные нервы. - Но мой долг ― защищать вас. И сейчас ваша жизнь подвержена... - тут он покосился на меня с легким презрением, словно я не заслуживаю большего. - Довольно большой опасности. Я смерила лорда злобным взглядом, и тот слегка нахмурившись в ответ, машинально погладил рукоятку меча. Не будь рядом со мной недовольной наследницы императорского трона ― лететь бы мне с этой башни головой вниз за дерзость. - Иллен ― мой друг, а не наемный убийца! Корво скептически приподнял бровь, но спорить, слава Богу, не стал. А вот я осознала всю абсурдность ситуации. Принцесса и служанка ― такая дружба возможна разве что в сказках, но никак не в реальной жизни. - Как бы то ни было, - кажется, Аттано все же решил не отступать от своего. - госпожа Джессамин волнуется за вас и хочет, чтобы вы как можно скорее вернулись. - Хорошо, - Эмили с достоинством кивнула и, оправив твердую юбку, обернулась ко мне. На ее лице застыла озабоченность пополам с небольшим чувством вины. - Мне надо вернуться к своим обязанностям. Прости. - Ничего, Ваше Высочество, - немного вымученно улыбнулась я, искренне желая провалиться сквозь крышу от греха подальше. - Кто я такая, чтобы вам указывать... Принцесса тоже улыбнулась, но искренне и совсем по-детски. - Мы ведь еще поиграем, верно? - Конечно. Как скажете... Телохранитель Ее Императорского Величества вежливо пропустил принцессу вперед и, перед тем, как последовать за ней, обернулся и посмотрел на меня долгим, оценивающим взглядом, который не предвещал мне ничего хорошего. Я же в ответ с презрением приподняла верхнюю губу, обнажая клыки ― этот жест я подсмотрела у кошек еще в деревне. До того дня я не знала, что это значит ― иметь врага. Но теперь все изменилось. С первого момента нашего знакомства Корво Аттано стал для меня заклятым врагом. Полтора года пролетели, как перелетные птицы. Несмотря на все мои опасения и мое не самое лучшее воспитание, я и Эмили все же стали подругами. Настоящими. Не помешали этому ни разница в возрасте, ни положения в обществе ― мы с легкостью наплевали на эти «взрослые» условности. Тайком ото всех, конечно ― кроме Аттано и Императрицы о нашей дружбе никто так и не узнал. Каждый наш день начинался с работы ― у каждой своей. Я драила полы в залах или бежала в город по поручениям фрейлин с гигантским списком покупок, а Эмили с тоской корпела над книгами или вместе со свитой наставников прогуливалась в уютном дворцовом саду, старательно выслушивая их предметы. Иногда, когда принцессе становилось совсем невмоготу, она отсылала учителей от себя, ссылаясь на «нездоровье» и приходила ко мне. Перед глазами сразу всплывает картина того времени: я осторожно смахиваю метелкой пыль с огромного канделябра, а Эмили сидит рядом на резных мраморных перилах лестницы и, болтая ногами, рассказывает мне о том, как ездила с матерью в загородную резиденцию... Но в конце концов я тоже освобождалась, и тогда мы вместе удирали куда-нибудь, где нас было сложно обнаружить. Где мы только не побывали за те восемнадцать месяцев. Мы облазили всю дворцовую крышу, осмотрели заброшенные комнаты левого крыла, побывали даже в старых подвалах (для этого мне пришлось стащить запасную связку ключей у придворного ключника). Замок был маленькой волшебной страной, полной тайн и опасностей, а мы ― ее бесстрашными исследователями. Играть мы могли во что угодно: главное, чтобы было шумно и весело. Мы ставили силки на галок, мирно дремлющих на крышах галерей, кидались желудями в стражников, играли в прятки (только прятались не от друг друга, а от ищущих нас взрослых), рисовали, давясь от сдерживаемого хохота, усы изящным каменным статуям в холлах... В общем, вели себя как дети. В эти два-три часа «свободного» времени мы могли быть собой. Ради Эмили я была готова на все... Даже вступить в ― пусть и не открытое ― противоборство с самым опасным человеком в замке ― лордом-защитником Корво Аттано. Черт, как же я его ненавидела... Ненавидела и презирала ― и он платил мне той же монетой. До оскорблений или тем более схваток никто из нас никогда не опускался ― гордость не позволяла, да и Эмили бы огорчилась: мы оба были ей дороги... Но презрение, которым мы обдавали друг друга при редких встречах, заставляло замолкнуть даже сплетниц-фрейлин. Хотя спустя какое-то время оно ушло; между нами возникло что-то вроде уважения. Наверное, потому что никто из нас не применял нечестных приемов: Корво не использовал свой высокий статус, чтобы досадить мне (хотя мог превратить мою жизнь в нескончаемый ад), а я никогда не пакостила ему, как обычно делают служанки: не подсовывала ужей в чистое белье, честно передавала изредка исходившие от него поручения церемониймейстеру... К тому же общая любовь к Эмили, хоть и не сближала, но примиряла каждого из нас со существованием другого. Впрочем, я далеко не сразу поняла, за что принцесса так любит этого нелюдимого мужчину ― хотя слухи о его близких отношениях с Императрицей были мне известны чуть ли ни со дня моего появления во дворце... Из-за этого южанина мне приходилось быть все время начеку: оборачиваться на каждый шорох, следить, не покажется ли в дверном проеме его длинная тень... Сначала, конечно, выходило скверно ― все-таки скрываться он умеет, признаю. Но постепенно у меня стало получаться сначала просто замечать его приближение, а потом и скрываться от внимательного взгляда телохранителя. Это было своего рода соревнование, еще одна игра, где на кону была наша с Эмили личная свобода и его самолюбие. Ради победы в этой игре я пускалась во все тяжкие ― таскала ключи, выведывала у старшей прислуги тайные дворцовые ходы, а однажды даже утянула принцессу из дворца в город на целый день. Я целый месяц готовилась к этому дню ― раздобыла широкие штаны и куртку, какие обычно носят мальчишки, скопила денег со своего жалованья, подгадала время, когда наш интендант доставляет сено для конюшен... Мы выбрались из замка, спрятавшись под пустыми мешками, вповалку лежащими в телеге: старичок-возница был единственным, у кого стража никогда не проверяла груз ― тот лет пятьдесят возил в замок всякую всячину. Спрыгнули с нее мы недалеко от пристаней. Походили по причалам, посмотрели на корабли и на обветренных соленым бризом, полупьяных сквернословящих на пяти языках моряков, выкупались... Потом отправились шататься по Данволлу. Побывали на гостящей в городе ярмарке, слопали по фисташковому мороженому (кажется, тогда Эмили в первый раз ела его не из тарелки, а в вафельном рожке), заглянули в магазин часов, где мой знакомый-подмастерье показал нам несколько отданных в починку часов с «секретом» и как они работают... Перекусили миской мясной лапши ― огромной, одной на двоих: принцесса потом призналась, что вкуснее еды в жизни не пробовала. Правда Корво, нашедший нас только вечером (мы запускали в фонтане бумажные кораблики), чуть не оторвал мне голову. Оказывается, во дворце все с ног сбились, разыскивая наследницу трона. Увидев его перекошенное от злобы лицо, я всерьез испугалась за свою жизнь... Но нет худа без добра. Из-за этого вечного опасения я научилась взбираться по стенам не хуже кошки, уметь различать в людском гаме самые тихие шаги и замечать любые, даже самые неприметные детали. Но, сколько бы мы не скрывались, Аттано рано или поздно находил нас, и уводил Эмили к ее матери. Как Джессамин терпела наши выходки ― ума не приложу, но она ни разу не ругалась на свою дочь и не пыталась выгнать меня, спасибо ей за это. Она даже позволяла (точнее, делала вид, что не знает об этом) поздним вечером, когда во дворце шумели балы и все придворные и слуги были заняты, общаться с наследницей трона в ее покоях. В такие вечера мы обычно листали книги (первое время с этим было туго: я едва умела читать, и Эмили пришлось меня учить), рисовали, рассказывали друг другу что-нибудь интересное... Иногда к нам приходил старый учитель танцев ― мой хороший знакомый ― и мы упрашивали его сесть за рояль и сыграть нам что-нибудь. Если он был в хорошем настроении, то соглашался, и у нас был свой маленький бал. Благодаря этим вечерам я научилась неплохо танцевать классические придворные танцы и пристрастилась к чтению... Вообще-то дворец был просто кладезем премудрости. Это было единственное место, где служанки в знании этикета могли дать фору любой аристократке средних кровей, и, разумеется, я старалась как можно больше узнать о правилах «светской» жизни. Портнихи учили меня искусству одеваться, повара ― пользованию столовыми приборами... Деревенские привычки были выбиты, как пыль из тяжелого ковра. В общем, в свое восемнадцатилетие я была умна, неплохо воспитана, ловка и грациозна. Даже красива ― на меня стали с интересом поглядывать парни, еще год назад воротившие от меня нос с презрительным «деревенщина!», но мне было как-то по барабану. Взрослеть я не собиралась... ...но пришлось. Вспышка чумы потревожила дворец, но не слишком. Мы с Эмили заметили это событие лишь потому, что Императрица отослала Корво в соседние города для разъяснения обстановки. Принцесса заскучала по своему телохранителю, мне пришлось придумывать, как ее развлечь. Возвращению Аттано ― хоть и преждевременному ― я даже скорее обрадовалась: уж очень без него грустила наследница трона. В ночь убийства госпожи Джессамин во дворце меня не было ― я отправилась бродить по крышам. Хотела взять Эмили с собой, но не уговорила. К сожалению... Утром, когда я вернулась, на меня свалились ужасные новости. Ее Величество Императрица Джессамин убита, а ее дочь, принцесса Эмили Колдуин, похищена неизвестными. У меня на несколько мгновений остановилось сердце. Как?.. Почему?.. Отчего так вышло?.. А этот смуглый засранец ― лорд-защитник ― где он был?! Мои товарки смотрят на меня с легким недоумением: - «Как это где был? Это он нашу госпожу и зарезал! Стража его прямо с трупом в руках застукала...» И тут мой разум сказал: не верю. Да, Императрица мертва. Да, Эмили похищена ― я признаю и принимаю это, как бы мне не хотелось этого делать. Но принять и поверить в то, что это совершил Корво Аттано, мой личный враг, я никак не могла ― слишком хорошо изучила его характер за эти полтора года. Он бы скорее намотал бы свои кишки на флагшток, чем причинил этим двум хоть какой-то вред. И он был единственным, кто мог найти принцессу. Ничего, что мы враги. Ничего, что я не понимаю, что произошло. Ничего, что его посадили в самую охраняемую тюрьму в мире ― все это не имело для меня никакого значения. Сейчас было важно лишь одно: вернуть Эмили. Я найду способ вытащить этого смуглого дикаря из темницы, а дальше уж что-нибудь придумаем. В тот вечер я покинула дворец ― больше меня там ничего не держало. Еще полгода пролетело над моей длинноволосой головой. Я обосновалась в пабе «Песьи ямы» почти сразу после того, как он превратился в штаб-квартиру лоялистов. Это аристократское собрание даже обслужить себя толком не могло ― неудивительно, что заведение было на редкость заброшенным. Даже баррикады возводили в основном мы с Сэмюэлем и Уоллесом, а Пьеро руководил нашими действиями ― остальные члены «братства» благополучно лакали виски. Впрочем, надо отдать им должное, думать они умеют, с влиянием у них тоже все в порядке, да и в плетении интриг им нет равных. Мне нравилось наблюдать, как адмирал Хевлок меряет шагами свою комнату, чтобы затем разразиться бурлящим гейзером идей и приказов, как Пьеро старательно копается в своих хитроумных механизмах, не обращая особого внимания на скрежет, искры и вылетающие из самых неожиданных мест пружины... Карты Мартина, сплошь разрисованные различными обозначениями опорных точек и людей, покрытые его летящим почерком приводили меня в восторг, а рассказы Пэндлтона я могла слушать часами... Жилось тяжело, но лучше, чем многим. Я крала еду, спиртное, материалы для лаборатории, научилась отбиваться от плакальщиков — так в Данволле прозвали прокаженных — собирала слухи... Зато могла спокойно засыпать, не опасаясь заразиться чумой или быть загрызенной крысами. Каждый из нас работал на износ, стараясь скинуть хомут власти лорда-регента. И спустя пять месяцев кропотливой работы у нас получилось сдвинуться с мертвой точки и сделать первый шаг — организовать побег Корво Аттано. Моя роль в этой истории была скромна — стащить ключ у тюремщика. После двух лет отработки навыка карманных краж на придворных и дворцовых слугах это не составило особого труда — эта ржавая железяка словно сама скользнула мне в ладонь из глубокого кармана толстого полупьяного мужика. Здание я покинула без приключений, хоть меня тянуло в крыло смертников. Но Сэмюэль, которому я несла ключ, предупредил, чтобы я не пыталась туда соваться — там охрана не в пример лучше основному зданию, и меня быстро схватят. А жаль — как ни странно, мне очень хотелось увидеть Корво... С другой стороны, если все пройдет успешно, то я его и так увижу. Так что, Иллен, прячь ключ и скорей линяй отсюда. Забирая у меня украденный предмет, лодочник клятвенно пообещал, что скоро привезет этого смуглого дикаря к нам в паб. Мне оставалось лишь поверить ему. - Эй, Иллен! Плесни-ка еще виски. - Да, милорд. Вытянув с барной стойки бутылку, наполненную янтарной жидкостью, я ловко откупорила ее и плеснула алкоголь в подставленный стакан. Пэндлтон опрокинул его содержимое себе в глотку и, крякнув, со стуком поставил емкость на стол. - Еще! - Думаю, вам хватит, - протянула я, с сомнением разглядывая мужчину. Адмирал кивнул, соглашаясь со мной, и у отобрал пьяного аристократа стакан. - В самом деле. Иди лучше к себе и проспись. - Не могу, - с грустью пожаловался Пэндлтон. - Иначе кто расскажет Аттано о моих козлах-братьях?.. - Потом расскажешь, - обнадежил его Пьеро, поднимаясь со стула и направляясь к себе в лабораторию. - В конце концов, он к нам не мимоходом заскочит... Пэндлтон-младший вздохнул, но все же поднялся с табурета и потопал наверх, в свою комнату. Немного погодя, Хэвлок последовал за ним, проговорив мне напоследок: - Сегодня надо будет сделать вылазку за продуктами ― как-никак, у нас новый постоялец... Я кивнула. - Будет сделано, адмирал. Мужчина кивнул и отправился к себе в кабинет, а я с усталым вздохом облокотилась на барную стойку и уронила голову на руки. Господи, когда же наконец кончится это помыкательсто... Сам бы попробовал что-нибудь достать в городе, где царит эпидемия, аристократ фигов. За дверью было непривычно тихо ― не было слышно ни обычного клекота чаек, ни скрип старых досок, рассыхающихся на солнце... Даже шелест волн, мерно бьющихся о причал, словно стал тише ― будто море пыталось помочь мне расслышать что-то. Например, еле различимое цоканье металлических подковок на подошвах кожаных сапог. В дверь постучали ― два удара, четких и уверенных. - Войдите, - безразлично, почти на автомате, произнесла я. Послышался скрип дверных петель, а затем ― шаги, заставляющие меня поднять голову со стойки и навострить уши. До ужаса знакомые, тяжелые, как характер их владельца. Еще полгода назад они заставили бы меня забраться куда-нибудь в укромное место от греха подальше и затаиться, а сейчас от них трепещет сердце... Значит, побег удался. Я подняла голову, чтобы поприветствовать входящего, но, увидев его, осеклась. Полгода тюрьмы не могли пройти даром, но чтобы так... Темные волосы, обычно аккуратно остриженные, отросли до плеч и лежали на них спутанным каштановым водопадом. На щеке появился свежий шрам. Осунувшееся лицо с очерченными скулами казалось мертвым ― лишь ярко-черные глаза пылали недобрым огнем. Если раньше Корво выглядел просто хмурым (да и то не всегда ― мне удалось пару раз застать его с Эмили и увидеть, как он улыбается), то теперь в каждой черточке его смуглого лица гадюкой в норе таилась ненависть. Что они с тобой сделали, Аттано?.. Взгляд бывшего телохранителя скользнул по помещению, остановился, наткнувшись на меня... Я невольно по старой привычке приготовилась к скрытому сопротивлению, но потом, опомнившись, выпрямилась и легко поклонилась: - С прибытием, милорд. Рада, что с вами все в порядке. Бывший телохранитель Императрицы с минуту пристально буравил меня взглядом, но потом все же кивнул и даже слегка, словно через силу, улыбнулся: - Здравствуй... Иллен?.. - в предложении неуловимо прозвучал вопрос, и я кивнула, мысленно радуясь, что он хоть имя мое запомнил. - Не ожидал увидеть тебя… в подобном месте. Я хмыкнула. - Но тем не менее я здесь. Черные глаза Аттано недоверчиво сощурились, но продолжать разговор он не стал ― просто собрался идти дальше, но тут я его окликнула: - Сходите к Пьеро ― его мастерская в той стороне... Думаю, вам стоит переговорить с ним до того, как вы уснете, милорд. - Я подумаю. Когда за Корво закрылась дверь, я перевела дух и заставила себя отлипнуть от барной стойки. Не могу поверить, но, кажется, этот чертов южанин стал еще злее... Нет, не так. Не злее. Отчаяннее. Надеюсь, это не помешает ему найти и вытащить Эмили. Ночь… Я лежу на своей скрипящей, рассохшейся кровати и тупо смотрю в потолок, пытаясь собраться с мыслями. Все-таки довольно сложно заснуть, зная, что за тонкой стеной спит твой личный ужас по фамилии Аттано. Причем не просто спит – ворочается, рычит сквозь плотно сжатые зубы, изредка тихо стонет, словно в него медленно втыкают иглы с одурманивающим ядом… Странно, но мне его даже жалко. Хорошо хоть, что мы все же сумели вытащить его из того тюремного ада. Впрочем, на третьем часу возни за стеной я все же заставляю себя подняться и заглянуть на вторую половину мансарды. А то мало ли – вдруг моя главная надежда на спасение Эмили тяжело больна? В комнате нет никакого освещения, кроме тусклого света желтоватой луны, просачивающегося сквозь неплотно прикрытые ставни, но мне это не мешает. Привыкла за два года, проведенных в городе. Корво мечется на кровати. Сильные пальцы сжимают в стальной хватке тонкое одеяло, покрывало давно сбито, смято в бесформенный ком… Может, и вправду болен? Изо всех сил стараясь не скрипеть старыми половицами, я добралась до кровати лорда-защитника и осторожно прикоснулась пальцами к его лбу, желая проверить температуру. Мужчина мгновенно затих и, прежде чем я успела испугаться, слегка подался вперед, утыкаясь головой мне в ладонь. А потом медленно открыл глаза. Такого дикого ужаса я еще никогда не испытывала. От неожиданности мне даже не пришло в голову ни отстраниться от него, ни даже убрать злополучную руку с его лба – просто сидела на краешке его кровати и, застыв, испуганно смотрела в его вишневые глаза, и молилась про себя, чтобы моя смерть была быстрой и безболезненной. - Простите, милорд. Я думала, вы больны… Взгляд Аттано на мгновение тускнеет, говоря о том, что его владелец оценивает ситуацию, и я, воспользовавшись моментом, убираю свою лапку с его лба. Может быть, все еще обойдется, и я уйду из этой комнаты живой… нет. Не убираю. Смуглая мужская рука ловит мою маленькую ладошку и медленно кладет ее обратно. Ну, не совсем – на этот раз мои пальцы путаются в его темных жестких волосах. Впрочем, я убираю ее снова – на этот раз резко и решительно. - Что-то случилось? Я могу вам помочь? - Сон… - Аттано в задумчивости проводит освободившейся рукой по лицу, словно снимая с него невидимую, но липкую паутину. – Странный. Там были люди. В основном просто незнакомые, полуразличимые силуэты, но некоторых я знал. Близнецы Пэндлтоны… и Эмили… Я покорно и молча выслушивала этот бессвязный поток слов, мысленно баюкая помятую телохранителем руку. Мне не раз доводилось чувствовать, насколько жестка хватка лорда-защитника, но, оказывается, полгода его отсутствия полностью стерли из моей головы память об этом. Больно-то как… Между тем скользящий по комнате взгляд Корво останавливается на собственной руке. Он хмурится, подносит конечность к своим глазам… - Дьявол! Я вздрагиваю от его злого рыка и, на всякий случай отодвинувшись подальше, смотрю туда же, куда и он. На смуглой коже руки Аттано, чуть повыше запястья, обнаруживается странная татуировка. Ну подумаешь, рисунок на коже… Ругаться-то зачем? - Я пойду, милорд? – робко спрашиваю я. Лорд-защитник кивает, не сводя глаз со своей левой кисти, и я быстренько выскальзываю из его комнаты, пока тот не спохватился. Спать… За окном, несмотря на неблагоприятную городскую обстановку, светит солнце. Его лучи, как прыгучие котята, скачут по переставляемым мною бутылкам, брызжут радужными искрами из протираемых стаканов, ласково греют соскучившиеся по теплу руки… Я радуюсь их суете и, мурлыкая под нос что-то веселое, старательно рассовываю только что добытые бутылки виски по полкам бара. Все-таки паб остается пабом, даже в такое нелегкое время, и со спиртным у нас перебоев быть не должно ― иначе вся мыслящая верхушка лоялистов тут же выйдет из строя. Этим аристократам алкоголь необходим, как топливо. Аттано опять удрал по каким-то своим ассасинским делам ― после происшествия с Тадеусом Кемпбеллом он отправился на какое-то свое очередное важное задание, перед этим обсудив что-то с Хэвлоком и Мартином. О чем они там говорили ― не знаю: я же всего лишь служанка, мне в их политических игрищах делать нечего... А вот выгонять плакальщиков из подвала ― работа как раз по мне! И то, что я ― девушка, мое руководство, очевидно, не посчитало достаточным аргументом, чтобы прислать мне кого-нибудь в помощь. Пришлось одалживать у Пьеро арбалет... Хорошо хоть, сегодня к нам никто не ломится. Можно попробовать улизнуть из паба и немного побродить по остаткам Гавани, поглядеть на Ренхавен, послушать, о чем говорят стражники и выжившие... Вот сейчас расфасую провизию по местам и удеру. В конце концов, даже у служанок могут быть свои дела, верно? К счастью, в тот день я не успела осуществить свои планы, задержавшись у барной стойки из-за нескольких бутылок виски, не влезавших на полки. Иначе бы я не услышала стук лодки о пирс и разговор трех голосов: двух мужских и одного детского... Стоп. Детского? Я ослышалась?! - Мне здесь нравится, - в приоткрывшуюся дверь долетел веселый голос, принадлежащий девочке лет двенадцати. - Такой уютный дом... Ты тут тоже живешь, Корво? - Да, Ваше Высочество, - знакомые мягкие нотки, о которых я уже почти забыла, снова звучали в голосе лорда-защитника. Отчего-то на меня волной обрушилось облегчение: все-таки он не стал озлобленной машиной для убийств и сохранил человечность. - И кстати... Там живет еще кое-кто, кому ты наверняка будешь рада. Стоп. Это он про меня?! Мой заклятый враг впервые не пытается оградить свою подопечную от моего «дурного влияния»? Дверь со скрипом отворяется, и в залитой солнечным светом щели появляется знакомая тоненькая фигурка девочки с короткими черными волосами и смешным белым бантом на голове. Простое платьице, бежевый джемпер, укрывающий ее хрупкие плечи ― словно и не было этой страшной ночи и убийства Джессамин. - Правда? А кто это?.. Тут ее взгляд наконец переместился с ее ненаглядного телохранителя на помещение и, скользнув по старым столам и отполированной стойке, остановился на моей напряженной фигуре. Громадные, по-взрослому серьезные глаза принцессы широко раскрылись ― сначала от удивления, потом ― от радости. - Иллен! Едва успев поставить последнюю бутылку виски, я подхватила повисшую на моей шее девочку. А она подросла с момента нашей последней встречи ― уже почти до моего плеча достает. - Здравствуйте, Ваше Высочество, - слегка придушенно сиплю я. Впрочем, это не мешает мне улыбаться. - Меня зовут Эмили, - надувает губки «Высочество». - Сколько раз тебе повторять? Весело фыркнув, я треплю свою высокородную подружку по ее темным волосам и поднимаю глаза на Аттано, с легкой усмешкой наблюдающего за нами. Впервые за все время моего с ним знакомства в его вишневых глазах нет того презрительного недовольства, которое плескалось в них каждый раз, когда он видел меня и принцессу вместе. Черт возьми, да он улыбается! - Спасибо вам, милорд, - немного помедлив, я склоняюсь перед ним в поклоне. - Спасибо, что спасли ее. «Спасибо, что не стали прятать Эмили от меня и позволили нам снова быть вместе» Мужчина словно читает мои мысли. Кивнув в ответ, он слегка кланяется наследнице престола и поворачивается к спустившимся вниз адмиралу Хэвлоку и Мартину. Ясное дело, сейчас у них будет очередное серьезное обсуждение планов дальнейших действий. И мне было бы неплохо хоть краешком уха послушать, что они там замышляют ― просто на всякий случай... Но тут меня осторожно дергают за рукав рубашки. - Иллен... - Эмили пронзительно смотрит на меня, а потом переводит взгляд на все еще приоткрытую дверь во двор. Значение этого жеста я понимаю мгновенно: за полгода, проведенных в плену, девочка явно не полюбила утомительное общество взрослых. Я быстренько разливаю лишнюю бутылку виски по стаканам и ставлю алкоголь на ближайший стол. Командование тут же пристраивается за ним и, разобрав емкости со спиртным, начинают о чем-то оживленно спорить. Поставив им еще одну откупоренную бутыль, я незаметно подмигиваю подруге и мы вдвоем быстренько прошмыгиваем во двор. Теперь эти господа нескоро нас хватятся. Вечер. Мы с Эмили сидим на теплой крыше и, болтая ногами, грызем яблоки. Закатное солнце красит нас в яркий рыжий цвет, заставляя щуриться, как довольные сытые кошки. Яблоки вкусные: желтые, как канарейки, хрустящие и сочные. Сперла их из порта где-то день назад; все хотела попробовать, но как-то не подворачивался случай. Теперь подвернулся... - Как ты, Иллен? - Да нормально все, - пожимаю плечами я. - Особенно теперь, когда ты здесь. Конечно, зараженные досаждают, да и ищейки лорда-регента всюду шляются... Но жить можно. У меня теперь даже больше свободного времени, чем раньше. - Вот как... Эмили задумчиво крутит в руках очередное яблоко, словно не зная, с какой стороны его надкусить. Я смотрю на солнечные блики, пляшущие на морской глади, испытывая острое желание вытащить пачку сигарет из своего кармана и закурить. Я нечасто это делаю, но иногда так хочется втянуть в себя этот горький, слегка противный отрезвляющий дым — травля своего организма помогает мне отвлечься от травли города и его жителей. - На самом деле все ужасно, если честно, - признаюсь я, прикусывая губу. - Твоя мать умерла, эти паршивцы во главе с Хайремом Берроузем вконец испортили город, люди умирают от болезни, теряя разум и убивая друг друга... Но теперь у нас есть ты и твой телохранитель, верно? - Да, - согласно кивает девочка. - Но чем же я могу тебе помочь? Я же не Корво... - Ты — будущая Императрица, и твоя роль гораздо важнее, чем мы все вместе взятые. Ведь на самом деле, несмотря на все козни регента, власть все равно принадлежит тебе, и после всего, что произошло, она только окрепла. Когда мы опрокинем твоих врагов — а мы с ними справимся, не беспокойся — народ с радостью пойдет за тобой и коронует, как свою правительницу. - Правда? - Конечно, - киваю я, улыбаясь. - И ты будешь хорошей правительницей. Принцесса опускает голову. - Я не уверена, что справлюсь... - Справишься. У тебя есть мудрость и сердце — а это главное. - А мы будем видеться? Я фыркнула. - Ну, это ты сама решай. Сделаешь меня своей горничной, если надо. - Лучше камеристкой... - мечтательно протянула Эмили. Скептически смотрю на нее: - Боюсь, у меня для этого не слишком подходящее происхождение. Девочка задумчиво морщит свой высокий, как у матери, лобик, решая эту проблему, а затем радостно заявляет: - А я тебя замуж за лорда выдам! Тут уж я не выдерживаю и смеюсь. Наследница престола тут же надувается: - Что не так? - Не возьмет никто меня замуж из твоих лордов... - А я им велю, чтобы взяли! Невесело усмехнувшись, я размахиваюсь посильнее и швыряю свой огрызок в зеленую воду. С удовольствием вслушиваюсь в прозвучавший плеск и, обернувшись на 180 градусов, кричу Пьеро, малюющему на стене паба огромный черный овал: - Эй, технарь! Яблоко будешь? Мужчина разгибает спину и, покосившись на нас с Эмили, отрицательно качает головой: - Нет, благодарю… - А что он там делает? – шепотом интересуется у меня принцесса. - Какое-то очередное его изобретение, - пожимаю плечами. – Кажется, оно называется «Дверь в никуда» или что-то типа того… Плеск от весел лодки отвлекает меня от разговора. Повернувшись к причалу, я тут же замечаю узкую лодчонку Сэма, плывущую к нам. - Корво! – радостно восклицает моя венценосная подруга и начинает спускаться с крыши, ловко прыгая по наставленным друг на друга ящикам. Один раз она едва не теряет равновесие, но моя рука вовремя хватает ее за край джемпера: - Аккуратнее, маленькая леди! Говорила же я тебе, что лучше не лазить по шатким поверхностям на каблуках… Между тем лодка швартуется, и ее пассажиры сходят на берег. Вернее, сходит только Аттано, волоча на себе какого-то огромного, темноволосого лохматого мужчину в сером сюртуке. Приглядевшись к телу, узнаю в нем Соколова – Королевского лекаря Берроуза. - Сэм, зачем он вам? – недоуменно интересуюсь я у лодочника. Тот, слегка кряхтя, хватает долговязого ученого под мышки и, таща его в сторону здания, отвечает: - Он – единственный, кто знает, как выглядит леди Бойл – любовница лорда-регента. Если мы хотим его устранить – нам нужно суметь его разговорить… - А где вы его держать-то планируете? - служанкам всегда нужно знать, где остановился новый постоялец – на всякий случай. - В клетке, конечно – а где ж еще… Проводив лоялиста и его пленника взглядом, я вытаскиваю папироску из мятой картонной пачки и наконец-то закуриваю. Мда, ну и постояльцы у нас в пабе… Между тем бывший лорд-защитник ласково треплет Эмили по темным волосам и, жестом отослав ее в «Песьи ямы», подходит… ко мне. - Как она? - Все в порядке, милорд, - с легким поклоном отвечаю я, выдыхая лиловый табачный дым. Мужчина холодно воззрился на меня, а затем отобрал сигарету и растер ее смуглыми пальцами. Такой наглости я уже не выдержала. - Вы что творите?! - Исполняю свои обязанности… – с легкой усмешкой отвечает Аттано. – Защищаю твою жизнь. - Служанкам телохранители не полагаются. Перед моим носом возникает рука ассасина с требовательно раскрытой ладонью. Недовольно кошусь на его лапу, но затем, осознав, что спорить бесполезно, кривлюсь и отдаю ему мою пачку сигарет. Корво выкидывает его в грязную речную воду. - Не трави себя, - бросает он мне с высоты своего роста и, более не интересуясь моей личностью, направляется к входу в паб. Интересно, с чего это он такой... заботливый, что ли? Глубокая ночь. Я лежу на своей скрипучей, рассохшейся кровати и изо всех сил пытаюсь заснуть. Голова словно распухла от множества случившихся со мной событий, тело же противно ноет – вечером этот козел Корво таки умудрился задеть меня. Отпихнул со своей дороги, когда я попалась ему на лестнице, чуть не скинув со ступеней. Полчаса назад, укладываясь спать, я обнаружила у себя на плече синяки от его пальцев и еще россыпь лиловых отметин на боку, который от толчка лорда-защитника тесно познакомился с перилами. Аййй... Молча кусаю свою набитую сеном подушку. Нет, это далеко не первый раз, когда я подворачиваюсь под горячую руку сильным мира сего. Однажды, когда я еще только начинала прислуживать во дворце, какой-то пьяный худощавый старик-аристократ до потери сознания избил меня своей тяжелой тростью – так что сегодняшний случай для меня скорее просто небольшая неприятность… Но спать было все равно невозможно. Больно. Кое-как устроив свое помятое тело на кровати, я наконец тихонько задремываю… - Эй. Очнись, девчонка. Меня грубо трясут за ноющее плечо. Дергаюсь – сначала от неожиданности, потом от боли – и мутным, сонным взглядом уставляюсь на нависшего над изголовьем моей кровати ассасина. Стоп. Какого хрена он делает у меня в комнате?.. - Уходи, - буркнула я, отворачиваясь от мужчины и укутываясь в тонкое одеяло. И куда подевалось мое уважительное "милорд"?.. – Я пытаюсь заснуть. - А что тебе мешает? Ядовито усмехаюсь и слегка оголяю плечи, показывая оставленные им отметины: - Узнаешь? Мужчина слегка хмурится и покидает мою комнату. Облегченно вздыхаю и снова закутываюсь в одеяло, но радость оказалась напрасной: спустя минуту бывший императорский телохранитель возвращается назад. Рука Аттано снова ложиться мне на плечо, но я отдергиваю его и раздраженно шиплю: - Милорд, будьте так добры, не мешайте спать! - Дай мне заняться твоими синяками – и я с удовольствием это сделаю. Спорить с этим ублюдком бесполезно – даже мой сонный мозг понимает это сразу. Поэтому я просто откидываю свое одеяло, обнажая пострадавшие плечо и бок. Раздался слегка противный скрежещущий звук, словно кто-то открывал завинчивающуюся крышку, а потом к моей коже прикасается что-то холодное и мокрое. Передергиваюсь. - Не вертись. Мазь жирная, и пятна от нее придется отстирывать тебе. - С чего такая забота?.. Будь я менее спящая – задала бы этот вопрос сразу же. Ну, лучше поздно, чем никогда. - Не хочу таскать провизию этим самодовольным индюкам вместо тебя — а это случится, если ты сляжешь. К тому же Эмили мне голову оторвет, если с тобой что-нибудь произойдет. Ага, вот как. Примем на заметку. Постепенно мазь, которую лорд-защитник втирает в мою кожу, начинает действовать: ноющая изматывающая боль начинает постепенно пропадать. Сонно и довольно мурчу, устраиваясь на животе поудобнее, и позволяю себе расслабится под касаниями жестких пальцев ассасина. Которые, кстати говоря, уже достаточно давно оставили синяки и теперь просто блуждают по моему сонному телу. - Мой лорд… - Да? - На моей спине нет ссадин. Между тем у меня появляется легкое ощущение жжения на том месте, куда Корво нанес свой крем. Снова вздрагиваю и неосознанно подаюсь вниз, подставляя горящий от мази бок под холодные пальцы Аттано. - Жжется… - Сейчас пройдет, - успокаивающие тронув мое испятнанное синяками плечо, Корво на несколько мгновений замирает, позволяя своей ладони задержаться на моем теле. Потом все же убирает ее и, встав с жалобно скрипнувшей кровати, уходит в свою часть мансарды, на прощанье небрежно бросив через плечо: - Советую поскорее уснуть. Недовольно скривив губы, я откидываюсь на разгоряченную спину и уставляюсь в темные стропила потолка. Наконец-то этот заносчивый козел убрался отсюда. Но почему в мою душу закралось легкое разочарование, когда за мужчиной закрылась дверь?.. - Иллен! - Да, Эмили? Что-то случилось?.. Мы с принцессой сидим в ее комнатке. Девочка рисует что-то на листке бумаге своими цветными карандашиками, я же чутко прислушиваюсь к разнообразным звукам, доносящимся снаружи. Ничего особенного мои уши не слышат – сплошные бытовые шумы: тихий плеск волн, негромкий треск возни Пьеро в своей лаборатории, шаги – наверное, Хэвлока… Но вот только долгое отсутствие Аттано начинает меня напрягать. Я что, волнуюсь за него? А, хоть бы и так… - У меня рисунок не получается, - обиженно надула пухлые губки Эмили. Обернувшись к своей подруге, вопросительно смотрю на нее: - А что рисуешь? - Не «что», а «кого»… - поправляет меня принцесса. – Корво. Только вот не выходит совсем. - И как я тебе помогу? В глазах девочки вспыхивают яркие звездочки, и она умоляюще складывает испачканные карандашными опилками ладошки. - Нарисуй его! Ты ведь красиво рисуешь, я помню! - Нет, Эм – ты же знаешь, что я его терпеть не могу… - пытаюсь отмахнуться от просьбы, но девочка не отстает. Маленькая девчачья ручка довольно цепко – не отодрать – хватает меня за рукав, а огромные карие глаза требовательно уставляются на мою засмущавшуюся рожицу. - Ну пожалуйста, Ил! Он ведь не такой плохой, как ты думаешь. - Да знаю я… Поколебавшись еще какое-то время, в конце концов я все же сдаюсь и покорно поднимаю руки вверх: - Ладно, уговорила. Давай сюда листок и карандаш… Радостно взвизгнув, Эмили тут же вываливает на меня груду своих рисовальных принадлежностей и торжественно, словно корону, вручает белоснежный лист бумаги. Слегка кривлюсь, но все же вытаскиваю из этой цветной кучи огрызок простого карандаша, осторожно пробую его на язык… Мягкий. Хорошо. Где-то тут еще ластик валялся… Темный грифель на мгновение зависает над белой поверхностью, словно раздумывая – и, наконец, прикасается к ней, проведя первую длинную черту. Чирк, чирк… Шурх. Карандаш летает над бумагой, оставляя за собой ворох черных линий: с первого взгляда они выглядели как ворох бессмысленных черточек, но постепенно (особенно после кропотливой работы ластиком) из этого хитросплетения начала проступать слегка сгорбленная высокая фигура лорда-защитника, небрежно сидящая, прислонившись к стене, на едва обозначенном небрежными штрихами полу. Вот уже появился набросок темного строгого плаща с капюшоном, небрежно накинутого на плечи мужчины; тяжелые сапоги с металлическими подковками, на которых ассасин умудряется ходить совершенно бесшумно; черная лента пояса из китовой кожи, к которому я пририсовываю его длинный клинок и, чуть подумав, добавляю к нему едва заметную кобуру, из которой выглядывает рукоятка пистолета. Так, с одеждой вроде бы разобрались. Пора бы уже и головой заняться… Вначале мои пальцы было набрасывают неровный овал маски, но тут Эмили жалобно просит: - А можно на нем не будет этой жуткой штуки?.. - Ладно, - добродушно соглашаюсь я, и ластик убирает лишние штрихи. Шурх, шурх, шурх – насмешливо шепчет карандаш, и вот на бумаге появляются слегка взлохмаченные длинные, отросшие во время заключения волосы с непослушной челкой, пряди которой падают на высокий лоб мужчины. Быстро заштриховываю их, делая темными, как вороновое крыло. Теперь самое сложное: лицо. Так… слегка нахмуренные черные брови, меж которых лежит вечная складка, ниточка-шрам на левой щеке, прямой нос. Глаза – цепкие, внимательные, с легким прищуром; на губах, обычно неприветливо сжатых, даже появляется легкий намек на улыбку… Что-то он у меня какой-то добрый получился: в жизни Аттано и до эпидемии не был особенно приветливым, а уж сейчас и подавно. Но, если не считать непривычной для ассасина эмоции, Корво вышел у меня как живой. Все-таки я не зря часами торчала у придворного художника императрицы Джессамин… - Здорово! – радостно захлопала в ладоши принцесса и весело засмеялась. Я невольно улыбнулась в ответ, разглядывая свое творение – и тут в мою лохматую голову приходит идея. - А ну-ка сядь напротив меня, - командую я наследнице престола, и девочка послушно устраивается на указанное место. Я внимательно пробегаю по ее тоненькой фигурке оценивающим взглядом и, поудобнее перехватив карандаш, снова принимаюсь за рисование… Дверь за моей спиной со скрипом приоткрывается. Вкрадчивые, но уверенные шаги заставляет меня невольно вздрогнуть – на листе появляется длинный косой росчерк, который я с досадой начинаю стирать. - Корво! – радостно вскрикнув, Эмили резво вскакивает с пола и, вихрем пронесшись мимо меня, повисает на шее лорда-защитника. По крайней мере, мои уши сообщают мне именно это. - Здравствуйте, Ваше Высочество, - голос мужчины заметно теплеет. Я, не оборачиваясь, продолжаю работать карандашом и ластиком – даже отсутствие принцессы мне уже не доставляла проблем. В конце концов, я ведь обычная служанка и не мне вмешиваться в личные отношения будущей императрицы и ее именитого заступника… К моему плечу прикасается теплая ладонь Аттано, и я, снова вздрогнув, оборачиваюсь и слегка удивленно смотрю на мужчину, на плече которого победно восседала принцесса. Вишневые глаза ассасина скользнули по моему лицу, и в них что-то странно дрогнуло… - Здравствуй, Иллен, - все-таки поздоровался, не побрезговал. Я в свою очередь склоняю голову: - Доброго вам дня, милорд. - Мы тут рисуем! – радостно заявляет Эмили, болтая ногами. Я негромко и весело фыркаю: - Если быть точным – рисую только я. - Зато как красиво! – девочка лукаво улыбается и тянется к рисунку в моих руках. – Покажи ему, Ил! - Сейчас… еще пара штрихов, ладно? Слегка заштриховав только что набросанный мною воздушный бант, я молча протягиваю лист бумаги принцессе. Та хватает листочек и, радостно воскликнув, гордо демонстрирует его своему защитнику: - Смотри, как здорово… Я знаю, что сейчас разглядывает пытливый взгляд Аттано. Свой темный силуэт, слегка вальяжно усевшийся на полу – и тоненькую фигурку Эмили в простеньком коротеньком платьице, пристроившуюся рядом с ним и положившую улыбающуюся головку к нему на плечо. Набросок слегка грубоватый, но от него веет жизнью – уж я постаралась, добиваясь подобного эффекта. - Можно карандаш? – перед моим носом возникает требовательно раскрытая ладонь лорда-защитника. Принцесса уже спрыгнула с его плеча и теперь стояла рядом, с любопытством заглядывая в его вишневые глаза. Я беспрекословно отдаю ему предмет: мало ли, вдруг какую ошибку у меня углядел – он ведь тоже неплохой художник… Между тем «исправления» явно затянулись: карандаш так и порхал над бумагой. Я испытала жгучее желание встать рядом со своей маленькой подружкой и так же, как она, заглянуть за плечо мужчины. Что он так долго?.. Между тем наследница престола, пристально наблюдавшая за действиями ассасина, радостно засмеялась и нетерпеливо запрыгала на месте: - Здорово! Дай! Корво усмехается и послушно отдает бумагу в требовательно протянутые маленькие руки. Эмили гордо показала мне рисунок. С белоснежного листа на меня смотрели уже не две, а три фигуры: лорда-защитника, принцессы... и служанки. Меня. Я стояла слева — так, что девочка устроилась прямо у моих ног — а моя рука лежала на плече Аттано, доверчиво опираясь на него. А вот это уже странно: с чего это суровый убийца нарисовал меня именно так? И еще... Нарисованная я улыбалась — радостно, открыто, чуть лукаво склонив голову к плечу. Такую улыбку было сложно увидеть. Пожалуй, последний раз это это выражение гостило на моем личике еще при жизни госпожи Джессамин, когда мы с Эмили тайком играли в потаенных уголках дворца. Может, именно тогда мужчина углядел ее — когда неслышно приглядывал за нами, готовясь увести принцессу к матери?.. - Спасибо, милорд, - еле слышно шепчу я, не зная, как реагировать на такую милость: смеяться или кланяться. Корво улыбается уголками губ и неожиданно ласково снова прикасается к моему плечу рукой в кожаной перчатке — легко так, осторожно. По телу словно электрический ток пробежал от этого едва заметного жеста. Отвожу взгляд, но руку не сбрасываю. Между тем наследница престола, не замечая моей неловкости, уносится к своему столику у кровати и, отыскав на нем темно-синий карандаш, пристраивается на высоком стуле и начинает что-то старательно выводить на бумаге. Когда ее труды увенчиваются успехом, девочка поворачивается к нам и демонстрирует начертанную смешным детским почерком надпись, от которой у меня на секунду замирает сердце. «Я и моя семья» Нет, понятное дело, Аттано — ее отец (мне ли, как служанке, не знать об этом), но почему в «семью» вошла я?.. Эмили о чем-то беззаботно щебечет, пока лорд-защитник помогает ей повесить рисунок на стену — а я так и стою столбом в недоумении. Из этого ступора меня выводит хрипловатый голос ассасина: - Иллен, чаю сделаешь? - И печенье еще! - тут же просит принцесса. Я послушно киваю и выскальзываю за дверь. - Ваше красное полусухое, господин Соколов. - Спасибо, барышня. Ученый берет наполненный красной пьянящей жидкостью бокал с серебряного подноса, который я просунула через небольшую дверцу в клетке, отпивает от него, вкусно крякает... Тонкая струйка вишневого цвета бежит по его подбородку и пропадает в черной бороде. - Ну как, коллега, - интересуется Пьеро, весело поблескивая стеклами очков. - Полегчало вам? - Да, пожалуй, - тянет недавний королевский лекарь. - Еще бы фруктами какими-нибудь зажевать... - Виноград сойдет? - робко спрашиваю я. Спустя минуту, когда я приношу тарелку с лакомством, Соколов смотрит на меня с нескрываемой благодарностью: - Вы меня балуете, мисс. - Она нас всех балует, - Пьеро подмигивает мне, заставляя еще сильнее засмущаться. - Если бы не Иллен — мы бы тут одним сухпайком питались: ни фруктов, ни алкоголя... - Да ладно вам, господа ученые, — я улыбаюсь и прячу руки за спину — от стеснения. Все-таки хорошие они — что Пьеро, что Соколов. И в лаборатории у них много любопытного — арбалеты там всякие полусобранные, перегонные кубы, линзы, пистолеты... Чудеса, да и только. А слушать их разговоры было до жути интересно — хоть незнакомые ученые слова порой сбивали меня с толку и я теряла нить разговора. Ну да не беда — всегда можно спросить у мужчин, что значат те или иные термины: они только рады будут вопросу. Поднимаясь по скрипучей лестнице в свою комнатку под крышей, я с удивлением замечаю, что мурчу под нос какую-то легкомысленную песенку, которую уже не пела со времен убийства императрицы. Значит, жизнь налаживается... Но стоило мне открыть дверь, ведущую в мансарду, как вся легкость настроения мгновенно испарилась, уступив место испугу. Я негромко вскрикиваю, зажимая рот ладошкой... - Что застыла на пороге, - Аттано, сидящий у окна на скрипучем стуле, недовольно морщится, сжимая рукой левое плечо. Из под пальцев проступало мокрое алое пятно. Шальная пуля? Или лезвие достало?.. - Аптечка есть? Я сглатываю и, нервно кивнув, бросаюсь к старому шкафу. Заветная коробочка обнаруживается на самой верхней полке, и мне приходится встать на цыпочки, чтобы дотянуться до нее. - Вот. Мужчина переводит на меня свой тяжелый взгляд: - Ну, и чего застыла? Я растерялась. Заметив это, Корво криво усмехается и убирает руку с раны: - Распори одежду. Послушно беру из его руки большой тяжелый нож и, перехватив его поудобнее, начинаю осторожно резать плотную ткань. Мужчина изредка морщится, но молча переносит эту процедуру. Из под тонкой рубашки, насквозь пропитанной кровью (плащ я стянула так) показалась зловещего вида рана: алая дыра от пули, довольно широкая. Спохватившись, я отлучаюсь к столу, на котором стоит старый, слегка треснутый кувшин — мой запас воды на ночь. Вместо губки в ход идет оторванный рукав искромсанной рубашки. Намочив мягкую ткань, осторожно прикасаюсь к бронзовой коже ассасина, провожу по ней, смывая бурую подсохшую жидкость. От этого зрелища мне становится плохо, но я держусь, прикусив губу. Лорд-защитник сидит, откинувшись на спинку стула и сквозь приопущенные веки наблюдает за моими действиями. - Все. Пулю я сам вытащу. Я поспешно отступаю и отворачиваюсь: на сегодня мне и так хватит острых впечатлений. За моей спиной слышится негромкое лязганье, потом короткий щелчок ― словно кто-то отцепил какой-то предмет от кольца связки ― и сразу вслед за этим раздалось тихое шипение сквозь зубы. Вздрагиваю от глухого стука упавшей на пол пули. - Готово. - голос мужчины звучит устало. - Перебинтуй. - Кто это вас так? - не выдержав, интересуюсь я у Корво, распаковывая пачку бинтов. Тот досадливо морщится: - Шоу. Тревор попросил меня вызвать этого придурка на дуэль... - Вы его убили? - с почти детским любопытством, смешанным с ужасом, спрашиваю я. Между тем мои руки одновременно со словами ловко бинтуют раненое плечо, укладывая мягкие белые полосы. Аттано смотрит на меня, как на дурочку. Да, действительно: глупый вопрос. Вместо ответа ассасин неожиданно накрывает мои слегка трясущиеся пальцы жесткой ладонью и легонько сжимает их. - Дрожишь, - спокойно констатирует он. - Что-то не так?.. Теряюсь. С чего это его вдруг заинтересовала такая мелочь, как мысли и чувства служанки? - Волнуюсь, - наконец выдавливаю из себя я. - За меня? Почему? - не отступает лорд-защитник. Закрыв глаза, я на секунду задерживаю дыхание, пытаясь найти ответ на этот вопрос. И правда ― почему я нервничаю?.. - Из-за Эмили. Если с вами что-нибудь случится ― кто знает, что будет с ней... Сейчас вы, милорд ― ее последняя надежда на будущее. И при этом совсем не бережете себя. Отсюда и волнение. Вишневые глаза южанина пристально всматриваются в мое побледневшее лицо ― и лед в них подтаивает, исчезает, сменяясь какой-то звериной тоской. Я не успеваю отреагировать: горячие сухие губы буквально впиваются в нежную кожу моего запястья, оставляя красноватый след. - Мой лорд, что вы... Мужчина медленно выпрямляется и отпускает мою руку, позволяя мне продолжить свою работу. Я терпеливо продолжаю бинтовать его плечо, стараясь не обращать внимания на странное поведение Корво. Мало ли, что взбрело в голову этому аристократу?.. - Спасибо, - еле слышно, одними губами выдыхает лорд-защитник, прикрывая свои темные глаза. Я на несколько секунд замираю, а затем, поддавшись минутному порыву, осторожно глажу его встрепанные черные волосы. - Не думал, что хоть кому-то, кроме Эмили, небезразлична моя судьба... Повисает неловкое молчание, которое я разрываю простым бегством: - Сейчас вернусь. Надо кувшин вынести ― а то кровь запечется... Аттано отпускает меня еле заметным кивком. Еще три дня спустя приема леди Бойл наш паб проживает в некоем лихорадочном ожидании. Бездонная пропасть, отделявшая нас до лорда-регента, сократилась до ничтожной полоски. Но лорд-защитник отчего-то медлил, занимаясь какими-то совсем незначительными по сравнению с политическими кознями делами: играл в прятки с Эмили, шугал Пьеро, подглядывавшего за моющейся Каллистой, помогал мне с «вылазками» за продовольствием, гонял «плакальщиков»... Хэвлок с товарищами ворчали на это бездействие, но негромко: боялись разозлить опасного союзника. А я просто старалась побыстрее освободиться от навалившихся на меня дел и присоединиться к принцессе и ассасину. Эти три дня ― этакое затишье перед бурей ― врезались в мое сердце, оставив несмываемый оттиск. Наше самое любимое занятие было сидение на залитой солнцем крыше и наблюдение за зеленым, лениво колыхавшем волны морем. Наследница престола с упоением рисовала или запускала сделанного с моей помощью змея, а Корво приглядывал за нами, как в старые добрые времена императорской власти ― разве только теперь нам не приходилось прятаться от его бдительного ока. Я почти все это время проводила рядом с Аттано, негромко ведя с ним легкие разговоры о всяких пустяках: о моем детстве в деревне, о первом годе жизни в городе... Мужчина в свою очередь поведал мне о своем родном острове Серконос, лежащим к югу от Гристоля, о своей дипломатической службе под началом Императрицы... Я слушаю его истории с превеликим вниманием: ведь, несмотря на высокий статус этого человека — первого иноземного лорда-защитника — никто толком ничего не знал о его таинственном прошлом. Это неожиданное доверие, возникшее между нами — в прошлом заклятыми врагами — отчего-то приятно грело душу. Мягкое спокойствие, снизошедшее на нас, слегка пригарчивало от осознания неизбежности окончания этой идиллии. Скоро ассасин уберет лорда-регента, и все встанет на круги своя — а в этом круге не было места дружбе между аристократами и простолюдинами. Я не сильно печалилась по этому поводу — обманывать охранников Эмили я научилась еще в свои незабвенные шестнадцать. Но вот Корво... Понимание того, что наша с ним неожиданно завязавшаяся «дружба» окончится, толком не начавшись, отчего-то огорчало. Впрочем, дружба ли это?.. Уже несколько дней я ловила на себе взгляд южанина — но не обычный цепкий, присущий телохранителям. От него мое тело бросало в жар. Меня словно «раздевали» глазами... Ночью, ворочаясь на своей жесткой кровати, я прислушивалась к его тяжелом дыханию за стеной мансарды и невольно вспоминала его крепкое, накаченное, поджарое тело. Тепло смуглой кожи, вздрагивающей под моими пальцами, шелк слегка спутанных темных волос... От этих мыслей сладко ныло где-то в низу живота, и от него вверх летели, щекотались бабочки, и я молча прикусывала губу, не позволяя своим рукам спускаться вниз, под одеяло. Я знала, что это значит, но удерживала себя в узде. Служанкам нельзя лишаться девственности до свадьбы — ибо иного приданного, кроме девичьей чести, у нашего брата обычно нет. А вот мужчину ничего не удерживало. Мягкие прикосновения его пальцев к моему подбородку, которые потом скользят по бархату вспыхивающих щек, тихий шепот над ухом, вгоняющий в сладкую дрожь... Несколько раз я порывалась уйти, оставить его и принцессу, но меня останавливали взгляды двух пар глаза: искренне недоуменных светлых Эмили и диких, тоскливых, по-звериному влажных карих Аттано. Да и в глубине души я понимала, что совсем не хочу покидать это опасное, но завораживающее общество лорда-защитника. Иногда, оставшись одна, я невольно задумывалась: во что все это выльется? Если бы я знала... - Ну, за завтрашний успех! Хэвлок шумно осушает свой стакан с виски, и остальные лоялисты (даже я) следуют его примеру. Пьеро деликатно кашляет, прикрыв рот рукавом, Каллиста блаженно жмурится... Завтра Корво собирается в Имперскую Башню, где скрывается бывший глава Тайной Канцелярии Хайрем Берроуз. Вся наша работа, все политические достижения поставлены на карту: в случае провала мы подпишем себе смертный приговор. Но если удача повернется к нам лицом, то куш будет велик — целое государство и восстановление законной монархии. Ради этого стоило рискнуть. Стоя за барной стойкой, я доливаю виски всем желающим и украдкой поглядываю на нашего козырного «джокера» - Аттано. Вот он, излучая ледяное спокойствие, стоит, прислонившись к темной перегородке и медленно потягивает алкогольный напиток. Заметив мой взгляд, он поворачивает ко мне свою лохматую голову и едва заметно кивает. Слегка приподнимаю уголки губ — легкий намек на улыбку. А ведь меньше года назад я даже подумать не могла, что наша вражда обернется именно так... Первым нашу компанию покидает Сэм. Остальные тоже потихоньку начинают разбредаться по комнатам, и я, последовав общему примеру, быстро мою грязные стаканы и проскальзываю к себе. Но стоило мне закрыть за собой дверь, как темнота за моей спиной соткалась в высокую мужскую фигуру. На талию мягко легли сильные руки, одновременно прижимая к себе и не давая вырваться... - Милорд, - я стоически выдерживаю эти настойчивые прикосновения, стараясь не вздрагивать и не подавать признаков беспокойства. - Прекратите, пожалуйста. - Почему же? - наигранно удивляется ассасин, склоняясь к моему уху. Его шепот горячими струйками сбегает по моей шее и утекает за шиворот блузки. Вместо ответа я сердито вскидываю голову и поворачиваюсь, чтобы покинуть свою часть мансарды, но мой путь неожиданно преграждает мужская рука, с силой врезавшаяся в стену недалеко от моей головы. - Стоять! Развернувшись, я готовлюсь выдать какую-нибудь колкость в ответ на этот грубый окрик, но вся моя злость мгновенно улетучивается, стоит мне увидеть его глаза. Не злые, не страшные, нет. Просто напротив моего лица, почти вплотную – его пряное дыхание щекочет мою кожу – и в черных зрачках плещется что-то, отдаленно напоминающее безумие. Испуганно пискнув, я вжимаюсь в стену и пытаюсь метнуться в другую сторону, но Аттано начеку и пресекает эту попытку в корне, поймав меня за руку. - Что Вам от меня надо?! Южанин слегка прищуривается, и этот жест заставляет меня зажмуриться от ужаса. Черт, несмотря на эпидемию, свержение власти и то, что мы находимся в штаб-квартире лоялистов, он все еще остается представителем высшей аристократии, а я – всего лишь простой служанкой. А такой, как он, не спускает дерзости. - Милорд, - тихо, но твердо шепчу я, стараясь не выдавать предательской дрожи в голосе. – Пожалуйста… Отпустите меня… Короткая пауза. Я закрываю глаза, надеясь, что все обойдется и я переживу встречу с пьяным лордом-защитником. - Корво. Ответ звучит настолько неожиданно, что на мгновение сбивает с меня все чувства, включая страх, и оставляет лишь недоумение. - Что вы имеете в виду, мой лорд? Мужчина медленно придвигается еще ближе, почти вплотную, практически нависая надо мной. Пытаюсь отвернуться, но сильные мужские пальцы властно приподнимают мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть прямо на него. Такое ощущение, что я – маленькая певчая птица, попавшая из-за своей неосторожности в силки и теперь неистово бьющаяся в них в тщетных попытках освободиться. Кажется, Аттано понимает это по моим расширенным от дикого ужаса глазам. Он усмехается (его дыхание скользит по моей коже, и от этого легкого дуновения у меня бегут мурашки) и, не давая отвернуться, грубо, напористо, жадно целует меня. - Можешь ли ты хотя бы на одну ночь забыть о моем титуле и просто назвать меня по имени?.. – прошептали мне прямо в губы. Так, наверное, чувствуют себя маленькие домашние кошечки, когда весной в ответ на их призывное мяуканье приходит не мелкий облезлый сородич, а крупный лесной кот. Дикий, опасный – но от этого не менее желаемый… И я так же, как и мои хвостатые сестры по несчастью, металась, раздираемая на части ужасом и желанием… Кажется, телохранителю это нравится. Его руки скользят вниз, исследуя мое тело и заставляя дергаться от грубых прикосновений, а язык по-хозяйски касается моего уха. Айй... - Милорд... - касания мужчины опускаются еще ниже, и с моих губ невольно срывается стон. - Аттано... Пожалуйста, прекрати! - Почему? - в его шепоте отчетливо слышится улыбка – плотоядная, обжигающая до костей. Сама не зная отчего, я медленно оборачиваюсь к нему и тянусь к ухмыляющимся губам и с тихим урчанием впиваюсь в них. - Кажется, тебе нравится... Нравится? Это слово было слишком пресным для отображения моего состояния. Это было скорее похоже на опьянение, но только в голову било не вино, а близость – его касания, уверенные и чувственные, его голос над моим ухом, шепчущий мое имя... Но если я сейчас пойду на поводу у своего тела, то придется попрощаться со служанской честью и надеждой выйти замуж: «попользованная» девушка без имени никому не нужна. И поэтому я заставляю себя оттолкнуть лорда-защитника. Тот, кажется, все понимает. В его глазах загорается что-то, напоминающее грусть. Он снова касается моих губ, но на этот раз более осторожно, словно боясь оскорбить, обидеть: - Прости, Иллен... - теперь в его шепоте нет угрозы – лишь скупая, но ощутимая ласка. - Но мне нужно, чтобы ты поняла: я не хочу тебя бесчестить. - А что же тогда вам от меня надо? - вскинув голову, впиваюсь взглядом в лицо Аттано, пытаясь понять, прочесть его мысли и желания. Мужчина проводит своей шершавой ладонью по моей щеке, отодвигая волосы, заглядывает в мои пытливые глаза и бережно, словно боясь повредить, привлекает меня к себе. Утыкаюсь носом в его плечо и с наслаждением втягиваю в себя пряный запах его кожи. - Мне нужна ты. Вредная, гордая, независимая безродная девчонка, мой заклятый враг, помогший мне вылезти из тюрьмы, лучшая подруга моей дочери... После смерти Джессамин ты – единственная, с кем я могу быть собой. Настоящим собой – обозленным, жестоким убийцей, которому не хватает тепла. - Ты не такой, - тихо шепчу я ему в покрытое шрамами плечо. - Ты не жестокий. Просто устал от одиночества. - А ты? - в ответ спрашивает Корво, слегка отстраняясь и заглядывая в мои затуманенные глаза. Его губы, растянутые в легкой усмешке, легко касаются моих, поддразнивая: ну вот же я!.. Что стоишь, глупая? Целуй!.. Поняла. Целую... - Ты уверена?.. Легкое касание моих пальцев заставляет лорда-защитника умолкнуть на полуслове. Да, он тоже знает о негласном «кодексе чести» нашего сословия. Но сейчас мне не до него. Я достаточно долго прислушивалась к себе и к нему, чтобы сейчас идти на попятный. Подаюсь к нему навстречу, на мгновение заглядываю в его вишневые глаза – а потом целую. Аттано отвечает: сначала нежно, потом уже грубо, прикусывая нежную мякоть губ до крови. Его руки гуляют по моей обнаженной спине, с которой он давно сорвал блузку (чувствую: утром я не досчитаюсь нескольких пуговиц); я стягиваю с него рубашку, берусь за пояс... Мужчина довольно ухмыляется, когда я провожу прохладными пальцами по его разгоряченной коже, потом придавливает меня своим поджарым телом к стене, заставив отозваться на это движение. Я молчу – иначе нас услышат остальные обитатели паба – но закусываю губу и выгибаясь под ним, стараясь усилить прикосновение. Тихо засмеявшись, Корво поднимает руку и зарывается пальцами в мои слегка спутанные волосы, притягивая для нового поцелуя. С готовностью отвечаю: в мои восемнадцать лет я еще ни разу не спала с мужчиной, и сейчас я чувствую, как жаждет этого мое тело. Губы моего «кошмара» спускаются ниже по моей шее, плечам, обводят впадинку над по-юношески выпирающими ключицами, потом переходят на грудь, оставляют влажную дорожку на животе... Хватаю согретый жаром наших тел воздух губами, запрокинув голову и невольно подаваясь навстречу его прикосновениям. Б-боже... Когда жесткие, привыкшие к оружию пальцы лорда-защитника слегка развели мои ноги и по-хозяйски скользнули по внутренней стороне бедра, я невольно вздрогнула и попыталась отстраниться от этих настойчивых прикосновений. - Тише, - Аттано опускается передо мной на колени, поднимает на меня свой темный взгляд, заставляя в смущении отвести глаза. В мозгу на секунду предстает видение нас со стороны: лорд, убийца, из-за которого трясутся поджилки у самого регента, стоит на коленях перед простой служанкой... Рассмеялась бы, если б это происходило не со мной. - Уже поздно смущаться, так что просто позволь себе наслаждаться... Я не нашлась, что ответить – лишь осторожно расслабилась под его лаской и провела пальцами по его темным волосам. От его касаний хотелось кричать – исступленно, во весь голос – и мне пришлось вцепиться зубами в собственную руку, прокусив кожу до крови. А южанин словно издевался над моей вынужденной немотой, заставляя выгибаться, вцепляться ногтями в его плечи, тихо, прерывисто шипеть, раз за разом выдыхая его имя... Будто это рваное дыхание, этот трепет теряющей невинность девушки были последней соломинкой, за которую он старался уцепиться в этом водовороте заговоров и смертей. Наши отношения исходили из обоюдной ненависти. Но кто мог подумать, что эта ненависть завершит свой «исход» именно так?.. - Наверное, пора перебираться на кровать. Горячее кольцо его рук, подхвативших меня, как пушинку, потом – прохлада постельного белья. Мужское тело, нависшее надо мной, тихий, низкий шепот над моим ухом, неожиданно мягкий и успокаивающий – только сейчас до меня докатывается понимание, что я дрожу, как осина на ветру; его руки очерчивают контуры моей груди, задерживаются на плоском животе... Потом резкое, болезненно-острое прикосновение там, внизу, заставляющее мои глаза широко распахнуться, а губы – наконец хрипло выдохнуть имя моего личного «кошмара»: - Корво... - Все хорошо. Постарайся не зажимать мышцы… - хрипло советует мне лорд-защитник, крепко сжимая своими стальными пальцами мои бедра. Болезненный вскрик я все же не смогла сдержать, и Аттано накрывает мои губы своими, чтобы помочь мне в этом. Его тело задает быстрый темп, и я благодарна ему за это: ноющая боль там, внизу, рассасывается, уходит в никуда из-за этих слегка резких движений, оставляя лишь странное тягучее чувство. Отчего-то захотелось выгнуться под его поджарым телом, трясь о его бронзовую кожу, податься навстречу… Мои тоненькие пальчики сжимают крутые плечи моего высокородного любовника, потом медленно обводят его напряженные мышцы на обнаженном животе, заставляя лорда-защитника сдавленно зашипеть сквозь зубы. - Тише, малышка. Не играй с огнем... Смысл его фразы остается непонятным, но меня это не сильно волнует. Мои ногти оставляют глубокие отпечатки на спине ассасина, пальцы давят с неожиданной для их внешней хрупкости силой – возможно, на нем и синяки останутся — и секунду спустя я замечаю, как начинает расслабляться мое тело. Корво тоже это чувствует — в его движениях появляется ритм: четкий, завораживающий, подчиняющий; растворяющий в себе властным зовом двух сплетенных тел. Не выдержав, я тихо, едва слышно вскрикиваю, вызвав на лице южанина плотоядную, но по-своему нежную улыбку. - Хорошо тебе, девочка? - еле слышно шепчет он, склоняясь к моем уху. Я молча киваю и снова подаю голос: на этот раз с моих пересохших, растрескавшихся губ срывается тихий, но полный страсти стон, от которого по телу мужчины пробегает крупная дрожь. - Быстрее... - почти умоляюще прошу я. Мужчина подчиняется; он двигается более тяжело, становится трудно дышать, и моя грудь заходится в бешеном танце. Слишком жарко, слишком много, слишком тяжело... Чувствую: каждый сантиметр, каждая клеточка наших тел напряжены, ожидая того дикого взрыва, подобного вспышке ворвани. И наконец... - Иллен... - еле слышно полурычит, полустонет Аттано, сжимая меня в объятиях до хруста костей. Я сладко ахаю: импульс наслаждения пробирает меня с макушки до пят, даря телу сладкую истому. Мы тяжело дышим. В воздухе висит резковатый железно-соленый запах крови: моя, Корво — так уж ли это важно?.. Лорд-защитник слегка отстраняется и с усталой улыбкой ласково смотрит на меня из под приспущенных век. Я улыбаюсь в ответ, сонно зеваю и потягиваюсь под его гибким поджарым телом. - Как ты?.. - отчего-то интересуется ассасин. Мне этот вопрос кажется нелепым, и я хмыкаю: - А как должна чувствовать себя девушка-простолюдинка, только что переспавшая с красавцем-аристократом? Вместо ответа южанин ловит меня в свои железные объятия, буквально заставляя уютно уткнуться носом в его бронзовую грудь. Кажется, я еще никогда не засыпала так спокойно... Разбудил меня вредный лучик утреннего солнца, нахально устроившегося у меня на лице. Я чихаю, продираю сонные глаза, пытаюсь сесть и спустить ноги на пол, но меня совершенно бесцеремонно хватают и утаскивают обратно под одеяло. Что за?.. - Лежи, - знакомый мужской баритон за моей спиной заставляет меня вздрогнуть. - Пять утра еще только... Успеешь за день набегаться. Резко дернувшись, я перекатываюсь на другой бок, натыкаюсь взглядом на приоткрытые вишневые глаза Корво — и перед глазами мгновенно воскресают события прошлой ночи. Протяжно застонав, я прячу лицо в ладонях и отворачиваюсь от своего случайного любовника. - О нет... - Эй, - мое плечо ласково сжимают сильные пальцы. Аттано целует меня в шею, заставляя сладкую дрожь щекотно пробежать по позвоночнику. - Что не так? - Ничего, милорд, - печально усмехнувшись, я стыдливо прикрываюсь одеялом и слегка отодвигаюсь от мужчины. - Просто я только что попрощалась с надеждой на замужество... - Вроде бы мы вчера договорились, что меня зовут Корво, - ухмыльнувшись, аристократ приподнимает мое огорченное личико и вглядывается в сведенные домиком брови. - Ты что, решила, что я поиграю с тобой и брошу, как ненужную обузу? - А разве будет иначе? Я же простая служанка, спроса с вас не будет... - Глупая, - негромко смеется мужчина, гладя мои встрепанные волосы. - Я же говорил тебе вчера: мне нужна только ты — единственная женщина, способная принять меня таким, какой я есть. А что до положения в обществе... ты когда-нибудь слышала о фаворитках? Я молча киваю. Вырваться в фаворитки — голубая, несбыточная мечта любой дворцовой служанки. Этот «титул» гарантирует не только богатую и спокойную жизнь, но и возможность вмешиваться в политику: чем влиятельней твой покровитель, тем больше у тебя власти. А стать фавориткой у такого человека, как Корво Аттано... Даже подумать страшно. - А с чего такая милость? - удивляюсь я, недоверчиво посверкиваю я своими глазками из под одеяла. - Вроде бы совсем недавно вы меня на дух не переносили... Требовательные губы мужчины на мгновение застывают в миллиметре от моей шеи и, перед тем как безжалостно впиться поцелуем в нежную кожу, немного бесшабашно замечает: - Кажется, это называется «любовь». Это было так странно — чувствовать его дыхание на своей коже... Мы победили. Вечером того же дня, когда уставший как черт лорд-защитник ввалился в паб, его встретили радостными криками. Еще раньше, около полутора часа назад на весь город разнеслась весть о причастности лорда-регента к распространению чумы и взятию его под стражу. Помню, узнав об этом, я с облегчением сползла по стене, смеясь и обнимая бутылку красного вина, как самого близкого друга. Мы победили. Все собрались в баре. Образовалось что-то вроде уютной семейной вечеринки — ведь за это довольно длительное время мы и стали семьей. А кое кто — тут я украдкой метнула взгляд на Эмили и ее верного защитника — стал семьей в почти прямом смысле этого слова... Разливая алкоголь — сегодня я не экономила спиртное, щедро наполняя стаканы любым напитком на заказ — я невольно усмехаясь, вспоминая, как набросился на меня Аттано, едва мы вдвоем оказались в мансарде. Жадно, нетерпеливо: он любил меня с неистовством дикого зверя. Даже до кровати мы не добрались — попросту не успели. Позже мы все же спустились к празднующим: сначала я, потом — сам лорд-защитник. И закрутилось-завертелось хмельное веселье, в которое втянулись даже заносчивые аристократы верхушки лоялистов. Эмили тоже принимала участие в торжестве: сидела за барным столиком со стаканом своего любимого лимонада и старательно рисовала цветными карандашами. Я на всякий случай приглядывала за ней, но потом поняла, что это ни к чему: мы были среди друзей... Атмосфера «Песьих ям» буквально дышала радостью, новыми надеждами и безопасностью. Успокоенная этой умиротворенностью, я пошла наверх раньше всех — сказывалась усталость, скопившаяся за день. Наверное, если бы не это незначительное обстоятельство — и конец у нашей истории был бы совсем другой... Проснулась я рано-рано утром — в четыре часа. За окном едва брезжил рассвет — алая полоска над зеленым горизонтом моря. Я с удовольствием потянулась, оглядела комнату — и мое сердце кольнула тревога. Корво не оказалось рядом. Быстро одевшись, я бесшумно, стараясь не тревожить певучие доски пола, проскользнула в соседнюю комнату мансарды. Пусто. Кровать даже не была расстелена — на ней явно никто не ночевал. Когда я вихрем слетела вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и выкатилась в пустую комнату бара, в моей груди уже тревожно бил набат: случилось что-то страшное. И, если я не потороплюсь и не поспешу на помощь, то это «страшное» станет непоправимым. Отсутствие лорда-регента не на шутку встревожило меня, хотя в принципе в нем не было ничего странного. Ну, подумаешь, ушел мужчина погулять рано утром — освежиться после ночной гулянки. Но зачем южанину потребовалось отлучаться куда-то после нашей безоговорочной победы?.. В замешательстве я медленно выхожу через черную дверь на улицу, к пристани — и застываю, словно гончая, почуявшая след. Лодка Сэма отсутствовала на причале. Догадка стала уверенностью — что-то случилось. Уж если нет такого тихони, как тщедушного лодочника, то дело пахнет керосином... Быстро вернувшись в паб, я достала свою серую мантилью, которую надевала всякий раз, отправляясь на вылазки. В карман теплой одежды я положила свой старый обшарпанный кастет и, немного помедлив, добавила в портативную оружейную пистолет, сделанный Пьеро специально для меня, и запас пуль. «Я найду тебя, чертов ассасин» - мысленно обещаю я, пролезая сквозь свой личный лаз в заборе, который скрывала от чужих глаз не до конца прибитая доска. - «Разобьюсь в лепешку, но найду. Только дождись...» - Сэмюэль! Тонкий долговязый лодочник вздрагивает от оклика и, повернувшись на мой голос, с трудом растягивает губы в улыбке: - А, Иллен, это ты... На вытянутом лице мужчины застыли недоумение и почти суеверный ужас. Думал, никто тебя не найдет? А по мне — где еще искать беглого владетеля судна, пусть даже и такого маленького, как эта гондола? Конечно же, в порту — той его части, которую еще не заполнили «плакальщики», но и не принадлежащую государственным компаниям: в темных закутках с затхлой водой, принадлежавших испокон веков контрабандистам. - Где Аттано? - тут же в лоб спрашиваю я. Глаза Сэма тут же начинают шнырять, как голодные хорьки, и это еще сильнее убеждает меня: я на верном пути. - Ну же, Сэмми, расскажи! Чего ты боишься? И тут мужчину словно прорывает. На меня обрушивается поток тайных подробностей политического гамбита «сливок» лоялистов — Хэвлока, Мартина и Пэндлтона. Их идея стать «героями», продемонстрировав народу труп убийцы императрицы, предательство... Я молча кусала губы, выслушивая эту сбивчивую исповедь. - Хорошо... - медленно отвечаю я, сжимая в кармане руки в кулаки. - А что с Корво? - Его отравили... - мое сердце пропускает несколько ударов, но Сэм добавляет: - Я дал ему половинную дозу — не хотел убивать... Милорда парализовало, он потерял сознание; я показал его Хэвлоку — дескать, мертв он — и адмирал приказал мне избавиться от тела. - И? -Ну, я отвез его в Затопленный Квартал и оставил там... Я подавляю в себе тихий стон. Затопленный Квартал... Да, нашел Сэмюэль, куда привезти бесчувственного лорда-защитника. Логово наемных убийц, одно из самых опасных мест в городе. - Отвезешь меня туда, - безапелляционно заявила я, залезая в суденышко. Лодочник сокрушенно покачал головой, но спорить со мной не стал — видимо, понял, что это бесполезное занятие. Шуршание воды под узким веслом, вспенивающим волны... Я слушала звуки и рассеяно разглядывала деревянное днище лодки. И тут мой взгляд наткнулся на странный небольшой предмет буровато-телесного цвета, закатившийся под лодочную скамью. Видимо, он принадлежал Аттано, но Сэм попросту не заметил его из-за плохого зрения. Осторожно наклоняюсь, подбираю эту странную вещь... Сердце?.. Фу, ужас какой. Странное, слегка перештопанное неровными медицинскими стежками. В центре — то ли циферблат, то ли монитор; сбоку торчат какие-то трубки, провода... Что это такое? «Иллен...» Жутковатый предмет чуть не выпадает у меня из рук. Этот голос... Я слышала его всего лишь раз или два в жизни, но не узнать его невозможно. - Госпожа Джессамин?.. Приходится еле слышно шевелить губами, чтобы не напугать и без того нервничавшего Сэма. Но это не стало помехой в этом самом странном разговоре в моей жизни. «Да. Мне нужна твоя помощь, Иллен. Мне, моей дорогой дочери... и моей любви.» Это она об Аттано, не иначе. - Да, Ваше Величество, - слегка прикрываю глаза. - Я сделаю все, что помочь им. «Знаю,» - отозвался голос императрицы. И неожиданно добавил: «Ты же любишь их. И ее, и его...» Я ненадолго застываю. Вот что это значит — видеть сердцем... - Да, госпожа. Вы правы. Сердце в моих руках пару раз стукнуло — и едва заметно затрепетало, словно лист на ветру. «Этот человек — робкий, но верный. Он доставит тебя, куда нужно, а дальше я буду вести тебя к Корво.» Я молча киваю, проглатывая вопрос: откуда Джессамин знает о местонахождении своего возлюбленного? Глупо спрашивать подобные вещи у странного артефакта, в котором заточена душа убитой императрицы. Только бы успеть... По Затопленному Кварталу я пробиралась с опаской, озираясь по сторонам и замирая при каждом шорохе. Все-таки это безумие — правильно сказал мне Сэм при прощании — лезть в это осиное гнездо, где живут лишь наемные убийцы под главенством легендарного Дауда да плакальщики. Несколько раз я чуть не натыкалась на больных чумой, но, к счастью, вовремя пряталась, и живые мертвяки проходили мимо, не замечая меня. Сердце Джессамин уверенно вело меня по затопленным лабиринтам, подсказывая, куда свернуть, где залезть на торчащие из воды полуразрушенные крепления... Пару раз оно предупреждало: «Замри»..», и я послушно затаивалась, ожидая, пока опасность минует. Где-то на сороковой минуте блужданий артефакт неожиданно неистово забился в моей руке — я даже чуть не выронила предмет от неожиданности. Хотела спросить, в чем дело — и не успела: мой напряженный до предела слух услышал странно знакомые тихие вкрадчивые шаги, раздающиеся откуда-то сверху. Привычно затаиваюсь; шаги тоже затихают, будто караулящий меня «хищник» пытается точно определить местоположение своей жертвы. Между тем заклятый артефакт не унимается. Я пытаюсь понять, что это могло бы значить — и тут мой разум пронизывает неожиданная отгадка. - Аттано! - робко позвала я, выглядывая из укрытия. - Корво!.. Я страшно рисковала: против хорошо натренированного наемного убийцы у меня бы не было шансов в бою. Но приходилось довериться судьбе. Существо наверху несколько секунд висело молчание; затем от заляпанной стены словно отделилась темная фигура и ловко спрыгнула на землю прямо рядом со мной. Все-таки эта его ужасная маска напугала меня. Но мужчина почти сразу же стянул ее, открывая такое знакомое мне хищное красивое лицо. - Иллен? Что ты здесь делаешь? - Тебя ищу, - шепчу я, слегка потупившись. - Проснулась утром и, не найдя тебя в пабе, заволновалась. Потом нашла Сэма в порту, и он мне все рассказал. - Вот как... А здесь кто тебе сообщил о моем местонахождении? Вместо ответа я молча протягиваю ему сердце Джессамин. Изменившись в лице, лорд-защитник забирает у меня предмет и неожиданно нежно прикасается к тому, что осталось от его возлюбленной. Серьезно хмурит темные брови — наверное, императрица что-то говорит ему... Потом осторожно прячет артефакт где-то в складках плаща: - Я думал, что потерял ее... - он выпрямляется и серьезно смотрит в мои глаза. - Спасибо тебе. Я киваю — а потом, тихо всхлипнув, неожиданно бросаюсь к нему и утыкаюсь в широкую грудь южанина, словно пытаясь спрятаться в его объятиях. Аттано прижимает меня к себе, гладит мои черные, как смоль, волосы, шепчет что-то ласковое и успокаивающее... А я стою и реву. Как дурочка. - Тише, Ил. Все хорошо, я жив... Вытираю непрошеные слезы и киваю. Действительно, чего это я... Заглянув в мое заплаканное личико, мужчина легко улыбается и осторожно целует меня в соленые от слез губы: - Я люблю тебя... Вспомнив слова Джессамин, я в свою очередь робко тянусь к ассасину. - Я тебя тоже... Брови Корво удивленно взлетает вверх, но тут мне становится не до объяснений в любви: в голове тревожно зазвенела единственная мысль, которую я тут же озвучиваю: - Эмили! Она в руках предателей! Нахмурившись, лорд-защитник кивает и снова надевает свою жутковатую маску. Впрочем, теперь я ее больше совсем не боюсь. - Ты права. Идем. Все-таки Сэм — славный малый, зря я на него ругалась. Он без колебаний приплыл на наш сигнал и забрал нас в свою лодку, не скрывая облегчения. Я без сил повалилась на дно лодки, тяжело дыша: все-таки гоняться за Аттано по крышам — слишком сложная задача для молодых девушек. Но я все-таки умудрилась не отстать... - Куда теперь? - интересуется Сэмюэль. Корво коротко бросает: - В паб. Лодочник кивает и отталкивается веслом от берега. Успокаивающее журчание воды и теплая ладонь южанина, тронувшая мой лоб, приводят меня в чувство. - Ты в порядке? - интересуется у меня ассасин. Я с улыбкой киваю: - Больше никогда не буду гоняться за тобой... Ты по крышам скачешь, как горный козел! - Ну спасибо, - усмехается мужчина. ...Дым, вьющийся над пабом, настораживает всю нашу маленькую компанию. Лорд-защитник тянется к своей странной маске и начинает подкручивать окуляр, чтобы разглядеть происходящее на берегу... - Солдаты. Буквально весь паб кишит ими. - Люди Хэвлока, - мрачно отвечает Сэм, работая веслом. - Я слышал, что один из первых его приказов как нового лорда-регента было повеление занять наш старый штаб. - Вот сволочь, - злобно шепчу я. Лодка тихо причаливает к своей обычной стоянке. Слава Богу, после мнимой смерти Аттано и побега Сэмюэля новоявленный лорд-регент не озаботился выставлением охраны на причале, решив, что там попросту некому появиться. Ан нет, прогадал старый лис... - Я в свою комнату, - коротко бросает мне Корво, спрыгивая на деревянные мостки и помогая мне выбраться из лодки. Киваю: - Тогда я проберусь в башню: у меня там несколько гранат спрятано. Тут парочка тайных лазов есть... - тут я оборачиваюсь к лодочнику. - Сэм, тебе лучше отплыть на всякий случай. Будет плохо, если тебя зацепит. Мужчина согласно кивает и отчаливает. А мы с южанином двумя невесомыми тенями проникаем внутрь оккупированного паба... - Иллен! От неожиданности я чуть не роняю пистолет. - Каллиста?! Что ты здесь делаешь? Женщина испуганно прижимает палец к губам: - Тсс... Прячусь от этих увальней. Ил, они забрали Эмили! - Куда? - тут же вскипаю я, попутно извлекая из тайника оружие. Карноу отчаянно жестикулирует: - На Путеводный Маяк. Помнишь, как им Хэвлок бредил? - Да... Рассовав гранаты по карманам, я присаживаюсь к Каллисте и быстро-быстро шепчу: - Ты посиди тут еще полчасика, а потом вылезай — мы с Корво к тому времени с ними управимся... - Корво? - удивленно распахивает свои глаза женщина. - Он же мертв... - Как видишь: нет, - я подмигиваю своей соратнице. - Он ведь тот еще черт, ты знаешь. - Это верно... - Аттано! Я знаю, куда Хэвлок увез Эмили! Она... - На маяке, - мрачно откликается лорд-защитник, протягивая мне листок бумаги, оказавшимся письмом принцессы. - Нашел у себя... Надо бы с этой мразью разобраться. - Ты про стражу? - я на секунду задумываюсь и вдруг, просияв, отвечаю. - А у меня есть одна идея. Проведешь меня в лабораторию? Мы быстро спускаемся в святая святых наших ученых. По дороге нам попадается парочка солдат, но ассасин ловко «успокаивает» их, проводя удушающий прием. Безжизненные тела он уносил в разные неприметные закутки и клал их куда-нибудь повыше — чтобы оглушенных не загрызли крысы. Впрочем, в нашем пабе отродясь крыс не было — уж я-то постаралась, добиваясь именно этого результата... Добравшись до нашей с Аттано мансарды, мы вылезаем в окно, пробираемся в лабораторию... И тут нас встречают радостно-удивленные голоса: - Иллен! Корво! А мы-то уж не думали увидеть вас... - Пьеро! Господин Соколов! - я несказанно рада видеть ученых. - Что вы тут делаете? - Когда адмирал Хэвлок решил провозгласить себя лордом-регентом, мы с коллегой решили, что нам с ним не по пути, - Антон довольно треплет бородку и с уважением смотрит на второго изобретателя. - И мы устроили тут баррикаду и начали оборону — как видите, довольно успешную... - Да, да, это все здорово, - Аттано, как всегда, снедает нетерпение. - Но я хотел бы знать: есть ли у вас какая-нибудь штуковина, способная обезвредить всех этих захватчиков разом? Пьеро поправил круглые очки. - Так называемая «штуковина» есть. Мы почти ее доделали, но нам не хватает несколько необходимых чертежей. - Где их можно достать? - Говорят, в кабинете Хэвлока... Не дослушав, ассасин ловко вылезает в окно и скрывается из виду. Пьеро пожимает плечами и, переглянувшись с Соколовым, приглашает меня выпить с ними чаю «под грохот канонады». Ну, кто от такого предложения откажется — тем более, что у меня с утра во рту маковой росинки не было... Корво появился спустя десять минут, притащив кипу помятых листков и вручил их изобретателям. Обрадованные ученые отправили лорда-защитника за топливом — ворванью — а сами занялись сбором устройства, предварительно выяснив пожелание «заказчиков»: путь машина не убьет захватчиков, а лишь оглушит. Наконец, китовый жир и его грозный доставщик появились в мастерской; Пьеро устанавливает бак, опасливо дергает за рычаг... Раздается гудение, затем громкий треск — и полная, мертвящая тишина: даже скрип огромных толлбоев прекращается. - Сработало, - с удовлетворением констатирует Соколов. Все мы вздыхаем с облегчением. - Вы тут наведете порядок? - интересуется Аттано. Оба ученых кивают. - Отлично. Тогда мы с Иллен отправимся на Маяк — за Эмили. Уже выходя из лаборатории я, вспомнив кое-что, снова просунула голову в помещение: - Ах, да... Там, в башне сидит Каллиста. Скажите ей, что уже безопасно и можно не прятаться... Когда я вместе с южанином залезла в лодку Сэма, ассасин молча покосился на меня, но гнать не стал. Хорошо. А то я уже приготовила целую речь, как сказочный зверь, которого главный герой собирается съесть: «Я тебе пригожусь...» ...Сэмюэль высадил нас на острове Кингспэроу, где и находился военный маяк нынешнего Лорда Регента Хэвлока. Мы осторожно выбрались из гондолы, и лодочник, пожелав нам удачи, тихо отчалил. - Уверена, что хочешь в это ввязываться? - вполголоса спрашивает у меня Корво. Из под маски его голос звучит странно и глухо. - Конечно, - без тени сомнения киваю я, подкидывая на руке приятно тяжелый кастет. - Мне Эмили тоже не чужая... - Там опасно. - Я привыкла. Из под «черепа» слышится смешок. - Ну как знаешь... А затем, после недолгой паузы, добавляет: - Если со мной что-нибудь случится... Обещай, что будешь рядом с ней. Молча и серьезно киваю. - Обещаю. ...С первой серьезной преградой — установкой — мы справились без труда и даже перенастроили оружие для пущей безопасности. Этим занималась я: после долгого общения с Пьеро и Соколовым мне были хорошо знакомы «внутренности» щита питания. Вскарабкавшись по выступу на решетку, мы выбрались через один из люков (их выбирал Аттано) и вылезли наверх. Там нам преградили путь несколько стражников и стена света — и тут уж я насладилась отточенным боевым искусством лорда-защитника. Видеть, как он завораживающе танцует между противниками, словно серый призрак, было страшно и восхитительно одновременно... Потом был душный машинный отсек, несколько головокружительных подъемов... А затем, у самого входа в маяк мы наткнулись на тела. - Это же Мартин и Тревор... - Да. - южанин склоняется над убитыми, принюхивается — и брезгливо отстраняется: - Отравлены. - Это Хэвлок, да? - тихо спрашиваю я. Мужчина пожимает плечами: - Больше некому. В моей груди начинает медленно, но верно закипать ярость. Сжав в кулаке гладкую рукоять пистолета, решительно устремляюсь внутрь. - Надо спешить: мало ли что этот ублюдок может сотворить с Эмили... Мы несемся дальше. В запале погони теряю бдительность, но бдительный Аттано вовремя словил меня за шкирку. - Куда летишь, самоубийца? Жить надоело? Оказывается, я чуть не вылетела на группу стражников, охраняющих вход в маяк. Два, три... всего пять человек. Разбираться с ними — долго: сейчас каждая секунда для нас на вес золота. - Я их отвлеку, - засунув руку в карман мантильи, извлекаю из ее глубоких карманов гранату — первую из трех. - А ты пробирайся внутрь, пока они за мной гоняются. - Нет. - Да. У нас нет времени на другие варианты. Не волнуйся, - я кошусь на странные глаза-линзы жутковатой маски и подмигиваю. - Все со мной в порядке будет. Я везучая. Корво поворачивается ко мне — и неожиданно, одним быстрым движением стянув свой «череп», притягивает меня к себе и грубо, страстно целует, словно в последний раз. Хотя как знать... Этот раз и вправду может стать для нас последним. Нет, так думать нельзя. Иначе схлопочешь пулю в лоб или финку в печень. Первую гранату я взорвала справа от входа в маяк — специально глупо, чтобы привлечь внимание. Когда встревоженные солдаты подбежали к месту взрыва (идиоты, что с них взять), им прямо под ноги мягко подкатился, подпрыгивая на неровной земле, второй черный прямоугольничек... Сквозь поднявшиеся клубы дыма я успеваю заметить, как еле заметная темная фигура прошмыгнула внутрь высоченного здания. Ага, Аттано сумел проникнуть в маяк. Отлично... От радостной мысли меня отвлекает свист двух пуль, пролетевших у меня над головой. Кажется, стражники не увидели меня в клубах черного пороха и стреляют наугад: то есть, по рослому высокому мужчине, а не маленькой девушке. Повезло. Третья — последняя — граната, к моему большому сожалению только контузит одного из трех врагов. Еще одного зазевавшегося противника я ухитряюсь подстрелить — кажется, попала в плечо или около того... Вообще-то я — неважный стрелок. Итак, теперь мы — один на один. Прежде чем дым окончательно рассеивается, я ловко скрываюсь за углом и карабкаюсь по торчащим балкам наверх: уже много раз подмечала, что эти вооруженные губошлепы почти никогда не смотрят выше своего носа. Спустя несколько секунд под моей вцепившейся в деревяшку фигуркой проходит тяжело дышащий, дрожащий от страха последний стражник. Подождав, пока он отойдет, я мягко, словно кошка, спрыгнула на землю... ...стук маленького камушка, брошенного мной в стену маяка, на несколько драгоценных мгновений отвлекает солдата. Повернуться назад он попросту не успел: удар свинцовым кастетом в висок выходил у меня лучше всех в нашей серой шайке шпаны, разносившей утренние газеты. Я медленно выдыхаю и утираю пот, застилающий глаза. Все-таки не девчачье это дело: драться со стражниками. Вот шпионить или красться по крышам, сливаясь с тенями — это другое дело. Тихий девчоночий вскрик, слабо донесшийся до меня с высоты маяка, отвлекает меня от пустых мыслей. Эмили! Надо бежать туда, наверх — а вдруг лорду-защитнику требуется моя помощь? Я уже была готова сорваться с места, когда мой взгляд отчего-то зацепился за нож, лежавший рядом с моим последним оглушенным противником. Не очень длинный, обоюдоострый, с удобной черненой рукояткой из кости. Кастет — это, конечно, хорошо, но на адмирала Хэвлока явно требовалось что-нибудь посерьезнее. Нож я все-таки взяла. Голоса разговаривающих мужчин я слышу, когда оказываюсь на предпоследнем этаже, у самого выхода на крышу. - Стой! А не то я сброшусь вместе с твоей ненаглядной принцессой! - Прекрати, Хэвлок! Ты знаешь, что тебя это не спасет! И, поверх этих рассерженных низких голосов змеился тонкий девчачий дискант: - Корво, помоги... Я лихорадочно заозиралась, и, к счастью, мои глаза замечают полуразрушенную бойницу. Взрослый мужчина в такую бы дыру не пролез — плечи слишком широкие — а вот я смогу протиснуться. Это — мой единственный способ помочь южанину и наследнице престола: ведь новоявленный лорд-регент не знал, что Аттано пришел не один. Сообразить, как именно взобраться наверх и за что зацепиться времени не было: мое тело само нашло какие-то неровности, пальцы вцепились за выступающие из кладки кирпичи... и тут я сообразила, что повисла на головокружительной высоте. Страашно... так высоко я еще никогда не лазила. Впрочем, учиться никогда не поздно, верно? Не позволяя думать себе о расстоянии, которое мое тельце должно было неминуемо пролететь в случае неудачи, я упрямо карабкалась вверх. Пару раз мои пальцы соскальзывали, и я повисала на одной руке. Но, добравшись до самой верхушки, я обнаружила неожиданный подарок судьбы: кольцо из каменных широких плит, опоясывающее весь маяк. Встав на него, я оказалась у самого карниза; можно было привстать на цыпочки и заглянуть за край, увидеть разворачивающуюся трагедию. Впрочем, это означало бы выдать себя, а мне такая роскошь непозволительна. Голос Хэвлока звучал где-то слева: кажется, они с Аттано выясняли, является ли лорд-защитник отцом Эмили или же нет. Я слушала эти «терки» вполуха — нашли, о чем спорить... Прям как дети малые. Гораздо больше меня заинтересовали ноги в щеголеватых темных сапогах, стоявшие у самого края. На них я чуть не налетела, едва успев затормозить. Последовала небольшая заминка: я решала, что делать дальше. Этот мерзавец держал девочку, и нужно было заставить Хэвлока не просто упасть, а еще и отпустить наследницу престола. Единственный способ провернуть подобное — это неожиданно ударить лорда-регента в какое-нибудь беззащитное место — например, в мякоть ноги. Поудобнее перехватываю трофейный кортик (внезапно налетевший ветер чуть не сбрасывает меня вниз, но я каким-то чудом удерживаюсь на месте) и осторожно высовываюсь из-за края площадки. Впервые в жизни я порадовалась тому, что Корво носит маску. Его взгляд было невозможно отследить, и Хэвлок ничего не заподозрил. Я слегка приподняла нож — так, чтобы его было хорошо видно — и глазами указала на кряжистую ногу нашего общего противника. И хоть ассасин ничем не подал виду, что заметил мои нехитрые манипуляции, меня посетила уверенность: он все понял. И готов действовать... Нож вошел в плоть почти на треть — с таким противным влажным хрустом, что меня чуть не вывернуло. Вскрикнув от неожиданности на середине очередной высокопарной фразы, лорд-регент невольно взмахивает руками, отпуская свою пленницу, и начинает заваливаться назад. Испуганно вскрикнувшую девочку тут же подхватывает Аттано, каким-то невероятно молниеносным рывком преодолевший расстояние в несколько саженей. Я же едва успела отшатнуться в сторону — Хэвлок пролетает мимо меня, едва не задев и не утащив с собой в бездну. Невольно вжимаю голову в плечи, с ужасом опять ожидая ужасного хруста, только во сто крат более громкого. Но тело издает какой-то совсем обычный стук — будто с вершины маяка упал не человек, а мешок с картошкой. Между тем на моем воротнике (в который уже раз) смыкаются жесткие пальцы, образующие железную хватку — надежней некуда... Короткий сильный рывок — и я уже лежу на нагретом ласковым солнцем камне, а рядом со мной течет плачем тонкий голосок Эмили и настойчиво гудит низкий голос лорда-защитника. А, нет, уже не гудит — он маску снял... - Иллен! - Все хорошо, - хриплю я «волчьей глоткой», жадно глотая свежий, напоенный теплом и морем воздух. - Все живы, мы победили... Все хорошо ведь, правда? - как-то немного жалобно спрашиваю я у Корво. Вместо ответа бледный, как смерть (никогда его таким еще не видела) мужчина молча сгребает меня в объятия свободной рукой — другая уже прижимает к себе принцессу. Эмили, продолжая всхлипывать, обнимает и меня, а я ее. И вот так мы втроем сидели, сжимая друг друга в крепких объятиях — а над нашими головами в пронзительно голубом небе парили белоснежные чайки... - Да здравствует императрица Эмили! Слыша эти приветственные крики, я невольно щурю глаза от яркого солнечного света и с улыбкой смотрю на сияющую молодую подругу в пышном золотом церемониальном платье. Несмотря на свое низкое происхождение, я стояла в одном ряду с царственными аристократами: приказ императрицы, пусть еще и будущей. Среди этой пестрой толпы ажурных масок и цветастых вычурных нарядов мой строгий охотничий наряд (платья не носила принципиально: в юбках было невозможно лазить по крышам) и вызывающе простая серебристая маска, в которой то и дело сдвигались, на мгновение становясь видимыми, шестеренки (совместная работа Соколова и Пьеро) выглядели не тусклыми — естественными. Аристократы-мужчины с интересом косились на мою подтянутую фигуру, но заговаривать не решались: ведь на моем поясе у всех на виду висели старый кастет, пистолет — и тот самый легендарный нож, которым я убила адмирала Хэвлока. Его мне выдернул лорд-защитник из искалеченного трупа предателя, найденного у подножия маяка. Кортик оказался не менее везучим, чем я, и почти не пострадал от падения — лишь рукоятка слегка треснула, но городские мастера быстро это исправили. Ведь уже полгода прошло с того солнечного дня, когда Эмили едва не погибла, а страна застыла на границе с бездной отчаянья... Тогда нам было не до пышных церемоний и празднеств. Город был почти уничтожен, ввергнут в хаос. Мы едва успели буквально «за уши» выхватить погибающую столицу, и каждый старался по мере своих сил и забыв о сне. Юная принцесса целыми днями просиживала за бумагами и на заседаниях Совета, слушала доклады своих «тайных осведомителей» (ребята Слекджова, из-за влияния Аттано бросившие бандитизм, верой и правдой служили юной правительнице), принимала посетителей — аристократов и простолюдинов... Корво буквально раздвоился, одновременно охраняя свою драгоценную подопечную и сражаясь в первых рядах против «плакальщиков», зачастую в одиночку выходя на «охоту» — никакая болезнь его не брала. В народе шептались, что он — избранник какого-то темного могущественного духа, которому поклоняются наемные убийцы... А я занялась тем, что выходило у меня лучше всего: вернулась в «Песьи ямы», где все еще обитали Соколов и Пьеро с твердой целью помочь им в их ученых изысканиях, а заодно и сделать из загаженного стражниками Хэвлока паба своеобразный мирный островок в этом море безумия... К счастью, я не осталась одна. На следующий день к нам с учеными приплыл слегка огорошенный случившимися событиями Сэм, Каллиста, Уоллес и Лидия и вовсе отказались куда либо уходить... Это радовало меня: все-таки вместе тянули лямку заговора, вместе переживем и это тяжелое время. Первые полторы недели мы жили вшестером в этом огромном полупустом доме, который неуютно поскрипывал по ночам... Я крутилась, как белка в колесе: нужно было добывать еду, чистую воду, различные химические реактивы, материалы для лаборатории, бесконечные запасы ворвани — топлива для сконструированной изобретателями при помощи Аттано машины, которая являлась нашей защитой... Разбирала валяющихся неподалеку от здания толлбоев на запчасти, драила паб, помогала ученым в их сложной и тонкой работе, чем могла... Спала по три-четыре часа в сутки — больше не получалось. Дела не ждали. Впрочем, все в «Песьих ямах» работали на износ. Пьеро и Соколов превратились в некоторое подобие мумий от вечной нехватки сна, сутки напролет крутясь вокруг нашей механической «защитницы» и пытаясь сделать ее более эффективной и экономной. Или же оба ученых бились над какой-то хитрой формулой их объединенных эликсиров, и вся лаборатория была заполнена едкими клубами темного дыма. Сэмюэль уезжал в какие-то тайные экспедиции и привозил из них полную лодку дефицитных вещей: продуктов, алкоголя (я все же не могла отказаться от его сбора — ну как так может быть: чтобы паб — и без выпивки?), редких бытовых предметов вроде мыла, сигареты... Каллиста, Уоллес и Лидия либо крутились в мастерской ученых, либо чинили потрепанное штурмом здание. Через десять-одиннадцать дней к нам потянулись первые выжившие жители из ближайших окрестностей — потому что теперь мы не скрывались и не прятались, как во времена Берроуза. «Песьи ямы» были единственным безопасным местом на всю округу, так что в этом не было ничего удивительного. Мы пускали всех, но с уговором: каждый будет делать что-нибудь полезное для остальных — все равно, что. Люди соглашались: после всего, что с ними произошло, эта просьба казалась им детской... Мы росли; некогда пустой дом оказался полностью заселенным и ожил, во дворе выкопали колодец, в котором поставили чудное устройство для очищения воды (это ученые постарались), построили еще несколько машин-«охранок», чтобы отогнать редеющие благодаря армии и Корво ряды «плакальщиков», заняли соседние дома... От паба, как от крохотного семечка, начинал разрастаться нормальный Данволл — и таких «семян» с каждым днем становилось все больше... На четвертый месяц кропотливой работы как гром средь ясного неба на нас падает неожиданная радостная весть: Пьеро и Соколов все-таки смогли создать сыворотку, ставшую настоящей панацеей от чумы. Эмили тут же отдает приказ о выпуске лекарства в промышленных масштабах и лично берет под опеку постройку завода... ...С тех пор прошло чуть больше двух месяцев — а город не узнать. Он снова стал той техногенной мечтой, что предстала перед моими глазами в шестнадцатилетнем возрасте. С улиц ушла грязь и смерть, а из глаз людей пропал ужас... Улыбнувшись, я смотрю на двух Королевских Лекарей, гордо стоящих неподалеку от трона. Когда принцесса предложила им переехать в удобный особняк, специально оборудованный под огромные, обставленные по последнему слову техники мастерские, те наотрез отказались покидать мой паб, успевший стать самым популярным и престижным в Данволле. Потом мой взгляд перебегает на неразлучную четверку: Сэма, недавно принявшегося писать мемуары о своем лоялистском прошлом, Каллисту, Уоллеса и Лидию. Все они тоже стоят на почетных местах, и их лица сияют, как начищенные медные монетки. - Подойдите, дитя мое, и примите этот венец, принадлежащий вам по праву крови и чести. Старый аристократ из какого-то древнего рода бережно поднял сверкающую императорскую корону. Эмили — вся сияющая, раскрасневшаяся от счастья и ответственности, на мгновение оборачивается: сначала на меня, потом — на своего верного лорда-защитника, Корво Аттано, ради такого торжественного события надевшего черный, как вороновое крыло плащ и знаменитую маску-череп работы Пьеро. Мы оба ободряюще киваем девочке, а потом сами едва заметно переглядываемся. Странное дело: прошло всего несколько месяцев — а я уже не могу представить себе жизнь без этого скрытного, слегка холодного мужчины. Без его насмешливого голоса, без пряного запаха его смуглой кожи, без его ласк — таких горячих и нетерпеливых... Мое неустойчивое положение фаворитки меня больше не тяготило — хотя изредка в сердце порой на секунду впивались острые когти печали: так и останусь официально на всю жизнь «старой девой»... Между тем старик-аристократ с поклоном передал венец Корво — и тут произошла заминка. Послышался ропот. Я незаметно приподнялась на цыпочки и вслушиваюсь в людской говор. - Жена... только жена может короновать наследника престола... Жена лорда-защитника... Хо, какой поворот. Но у Аттано нет жены — и вроде бы не планируется. Уж я бы об этом первая узнала. Эмили сосредоточенно — совсем как мама — хмурит темные бровки и склоняется к старому аристократу, хранителю традиций. О чем-то спрашивает его, и старичок согласно кивает: мол, так. До моих ушей опять долетают слова: - Невеста тоже может взять на себя эту обязанность. Лорд-защитник слегка приподнимает голову, словно встрепенувшись, и с легким поклоном обращается к наследнице престола. Все придворные вокруг принцессы — и мужчины, и женщины — одновременно ахают и закрывают по-рыбьи разинутые рты веерами или ладонями а кружевных перчатках, а Эмили, неожиданно радостно рассмеявшись, по-детски живо кивает головой. У меня прямо все скручивается от любопытства: что же там этот бывший ассасин сейчас предложил? Какой выход?... Но я не успеваю толком додумать эту мысль — южанин легко шагает с возвышения и, на мгновение окутавшись непроглядной беззвездной тьмой, возникает прямо перед моим носом. Все высокопарные аристократы около него в ужасе отшатнулись в стороны. Все, кроме меня. - Ты что творишь, висельник, - тихо шиплю я на него, но Аттано, не слушая меня, протягивает мне руку и галантно спрашивает: - Госпожа Иллен, вы согласны стать моей супругой?.. Кажется, теперь я поняла, в чем прелесть ношения маски. Никто не видит твою отвалившуюся от изумления челюсть. - Но... но это ведь невозможно! - Только если это не высочайшее повеление Ее Императорского Величества, - даже сквозь маску я чувствую, как Корво ухмыляется, искренне наслаждаясь ситуацией. - Ну так что: согласна или нет? А то церемония не ждет... Я молча киваю (опять-таки спасибо маске: сейчас никто не видит моих слез); лорд-защитник приобнимает меня за плечи... Короткая тьма — и вот я уже стою на помосте рядом с потрясенными придворными, довольно перемигивающимися между собой Королевскими Лекарями и счастливо улыбающейся Эмили: - Я же говорила тебе, Иллен, что выдам тебя замуж за лорда и сделаю тебя своей камеристкой! - Ну, вы же не говорили, кто будет этим лордом... Корво еле слышно смеется: - Приступайте к своим обязанностям, миссис Аттано... Тяжелая имперская корона слегка оттягивает мне руки, и я осторожно увенчиваю ей склоненную темную головку девочки. Венец вспыхивает в солнечных лучах самоцветными огнями; Эмили гордо выпрямляется, и к небу взлетает ликующий приветственный крик: - Слава Императрице!!! Данволл — техногенный город-мечта. А все мечты имеют способность сбываться. Сбылась и моя... ...я вышла из своей ненависти.