Бесконечный пафос

Ночь первого дня. -Ольга Дмитриевна, можно я…? Ольга сквозь дрему посмотрела на девочку, что робко стояла возле ее спального мешка, нервно сжимая в руках плюшевого медвежонка. -Ульяна? Что-то случилось? Ульяна молча кивнула головой и в тусклом свете луны стали видно, как на ее детском лице прочертили свой путь две дорожки из слез. Губы предательски дрожали. Казалось, что еще немного и девочка зарыдает навзрыд. -Конечно дорогая, залезай. И вообще, в будущем даже разрешения не спрашивай. Будет хоть с кем ночью поболтать.       Ольга наигранно улыбнулась и сжала в объятиях обычно непоседливого ребенка. Всхлипы, уже начавшие пробиваться наружу, медленно стихли. Они кое-как разместились в одном мешке на узких сиденьях автобуса. И лишь когда мирное посапывание ребенка возвестило о том, что он отправился в «царство Морфея», Ольга позволила себе расслабиться, невольно радуясь, что в эту ночь она не будет спать одна со своей бедой.       Взгляд заскользил по бесхитростному внутреннему убранству автобуса. Отовсюду слышалось мирное посапывание уставших детей. В этот момент можно было постараться представить, что ничего не произошло и что это обыкновенная поломка автобуса. И уже рано утром приедет вечно поддатый автомеханик из райцентра и, тихо матерясь, примется чинить чудо советского автопрома. Она еще раз пересчитала всех по макушкам голов. Лена, Алиса, Славя, Виола, Мику, Женя, Серёжа. Шурик вновь вызвался побыть дежурным и теперь он со стоическим выражением лица напряженно всматривался в глубину ночи.       Наверно для него, воспитанного на твердой научной почве и вскормленного образованием материализма, происходящее должно казаться бредом сумасшедшего, но он все еще держится. Пока что держится. Как и все они. Ольга попыталась закрыть глаза, но спасительный сон не шел, а в памяти сами собой всплыли события этого утра. День 1.       Виола, хочу вам напомнить, что сегодня смена подходит к концу и до 10-00 вы должны проследить за тем, чтобы в лагере не осталось никаких скоропортящихся и сильнодействующих лекарств. А также, возьмите с собой что-нибудь от тошноты и аптечку первой помощи.       Медсестра смерила ее своим фирменным взглядом, но не проронила ни слова, лишь сделав какие-то отметки на полях своей тетради. Это было хорошо. Пререкаться в такой важный день с мисс« Мне вечно не хватает мужского внимания» явно было бы лишним. Помимо этого была куча дел. Проверить, все ли взяли свои личные вещи, не решил ли кто-нибудь прогуляться прямо перед отправкой за пределы лагеря или, что еще хуже, получить травму в её последний день ее ответственности над этими детишками. Столько еще дел, а почти ничего не сделано. Ольга быстрым шагом покинула медпункт.       Стоило только выйти за порог, как нос сразу защекотал пряный запах лета, почти ласкающий после пропахшего лекарствами пункта мед. помощи. Прекрасный солнечный день. На лице сама собой возникла легкая улыбка. Еще половина дня и она будет свободна. Никакого больше подъема по утрам и груза ответственности. Только отдых. Для себя любимой. Все же жизнь прекрасна, когда тебе всего лишь 24 года. Осталось только зайти к себе, забрать немногочисленные личные вещи и можно будет построить пионеров на последнюю линейку в этой смене. Временный дом вновь встретил давящей тишиной, словно намекая о том, что впереди ее ждет лишь пустая квартира и отдых одинокой женщины. Тишина нервировала. После стольких дней непрерывного шума и гама она не только не успокаивала, но и отчасти пугала. Положение попыталось спасти радио, огласив помещение шумом помех. -Странно, обычно сигнал был всегда.       Попытки поймать хоть какую-нибудь волну закончились провалом. Найти получилось только скучное областное радио, по которому взволнованный голос диктора передавал прогноз погоды: «Просим отказаться от поездок за город. По прогнозам синоптиков, замечена аномальная активность погоды. Возможен ураган. Повторяю…».       Ольга со вздохом выключила вещание. Нужно поторопиться. Не хватало только застрять в райцентре из-за урагана на несколько дней. Последний взгляд на убранство временного дома. Странно, но теперь, когда она наконец то была так близка к долгожданному отпуску, уходить не хотелось. В груди появилось странное щемящее чувство, какое обычно возникает, когда люди понимают, что впереди их ждет что-то страшное. «Глупости. С чего бы это?»: высказанный вслух вопрос так и повис в воздухе без ответа.       Ну уж нет. Сейчас ей осталось всего лишь несколько минут. Потом она сядет на автобус до райцентра, потом до города, а оттуда уже поедет на юг, подальше от этих невыносимых каменных джунглей. Солнце, море, пляж и курортные романы. А о причинах волнения подумает как-нибудь после, если еще о них вспомнит.       В дверь негромко постучали. -Войдите. В дверной проем просунулась голова Слави: «Ольга Дмитриевна, кажется, Ульяна пропала.» Мысли о спокойном окончании смены испарились как утренняя роса. -Её нет в лагере. Где-то час назад она сказала, что сбегает за своими вещами в лес и больше мы ее не видели. ***       Если бы мысли могли причинять боль, то муки Ульяны находились могли бы сравняться только с работой бормашины. Водители наотрез отказались ждать их, сославшись на то, что у них тоже есть график и ждать они их не намерены. Хорошо хоть они согласились выделить еще один автобус, который должен был приехать через 2 часа. То есть — Ольга еще раз сверилась с наручными часами, уже через 50 минут. А Ульяны и след простыл. Первоначальная досада медленно сменились страхом. А что, если с ребенком действительно приключилась беда? Конечно, затеряться здесь было очень сложно, но Ульяна уже не раз доказывала, что она исключение из правил.       Между тем, погода портилась. Небо на горизонте раскрасилось в угрожающе темные тона и порывы ветра то и дело доносили до уха слабые раскаты грома. Они успели по два раза обойти весь участок, побывав даже в заброшенном лагере. Хорошо еще, что часть пионеров решила помочь ей, одна бы она ни за что не управилась.       Об окончании поисков возвестил радостный голос Шурика: «Нашел! Ребят! Нашел! Помоги мне ее достать оттуда!».       Ульяна нашлась под старым, поваленным деревом. Как оказалось, она зачем-то решила залезть под него и теперь напоминала знаменитого Винни-Пуха. Когда они наконец-то достали ее оттуда, то Ольга едва сдержала свой смех, видя как она с перепачканым и красным от смущения лицом с ожесточением пытается вытряхнуть из своих волос различных жуков, решивших что это идеальное место для жилья. Причина неожиданного побега оказалась довольно банальной. Рядом с ней обнаружился пакет подтаявших шоколадных конфет, который Ульяна когда-то «потеряла» при помощи на кухне. Сил сердится на непослушного ребенка уже не было, да и осипшее горло Ульяны красноречиво говорило о том, что она уже наказана. -Где вы были так долго, я уже все горло из-за вас посадила! , — Ульяна решила было, что лучшая защита-это нападение, но, заметив, что ее клад был виден не хуже ее самой, испуганно умолкла. -У меня нет времени тебя наказывать, но будь уверена, я сообщу о твоем поступке родителям! Дочь партийного деятеля, уважаемого человека и так себя ведет! Ты поступила безответственно и подвела своих товарищей! -Ольда Дмитриевна, я… Муки Ульяны прервал запыхавшийся Электроник: « Ребят, где вы? Автобус уже подъехал.» Гневная тирада Ольги мгновенно прервалась. Она посмотрела на часы: «На 40 минут раньше?». Она еще раз наградила Ульяну сердитым взглядом своих изумрудных глаз. Если бы не Шурик, то ей бы сейчас пришлось вести неприятную беседу с нервным водителем автобуса, который тратит свой выходной из-за непослушного ребенка.       Впоследствии, прокручивая момент посадки в автобус, она не понимала, как тогда не заметила так много странных вещей. Автобус был новым и непривычного дизайна. Девушка контролер, которая здесь была явно не нужна, была одета в простое платьице, напялив на себя глубокую шапку. И это в середине лета! И на секунду ей даже показалось как она зашипела, увидев Виолу. Да и водитель был слишком молодым мужчиной, сам почти пионер, с непривычно длинной челкой, одетый в джинсы и иностранные кроссовки! На мгновение возникла мысль: «Откуда у молодого специалиста взялся такой дефицит?». Но все сомнения в тот момент просто пропадали. Исчезая, как воспоминания об утреннем сне. Они расселись по местам. Автобус тронулся с места, поднимая клубы пыли и оставляя позади почти родной лагерь. Потом начался ливень. А потом…. Они просто уснули. Все. Разом. Сквозь сон она слышала раскаты грома прямо над своей головой и чью-то ругань. Кажется, со стороны водителя. И громкий смех, что пробирал до костей. Когда они проснулись, то сперва не сразу поняли, где находятся: мрачное небо, затянутое низкими, дождевыми тучами, голые деревья, стоящие без листвы. Словно некто очень могущественный отправил их из середины лета в начало ноября. И никаких признаков того странного водителя и кондуктора. Шок, страх, растерянность. Слезы напуганной Ульяны. Ее жалкие попытки успокоить перепуганных детей. Она уже и не помнит, кто тогда первый решил, что нужно сперва доехать до лагеря и позвонить в милицию. Славя, возможно? Во всяком случае тот факт, что от лагеря они уехали не далее, чем на 2 километра и теперь он мрачным сиротой стоял вдалеке, здорово тогда всех успокоил. Под умелыми руками Виолы детище советского автопрома вновь обрело жизнь, и, умиротворяюще зарычав, медленно двинулось в сторону единственно знакомого ориентира. Страшное откровение. И снова привычный лагерь. Привычный и одновременно столь не похожий на самого себя. Ольга Дмитриевна попыталась прогнать от себя невеселые мысли, но в такой ситуации разве это возможно? -Вы же тоже заметили, как здесь все изменилось? , — подошедшая сзади Виола нервно покусывала свою губу. -Если вы о том, что мы очутились в Ноябре, то это трудно не заметить! , — Ольга Дмитриевна хотела было съязвить, но, встретившись с испуганным взглядом медсестры, быстро передумала. -Я не о лагере, -Виола посмотрела на нее встревоженным взглядом. -Пожалуйста, скажите, что так было во время нашего отъезда. Ольга еще раз осмотрела лагерь. Конечно, столь непривычная обстановка пугала. Все же, в такое время года в лагере ей бывать еще не приходилось. -Просто посмотрите на краску., — в тихом шепоте Виолы появились испуганные нотки. Ольга Дмитриевна посмотрела на ворота и ощутила как по ее спине пробежал холодок. Их красили перед самой сменой. Хорошей, водостойкой краской. Она сама специально воевала за столь дефицитный товар. И теперь эта самая супер долговечная краска облупилась, обнажив под собой изъеденное ржавчиной железо. Если Шурик прав и они каким-то образом переместились во времени, то парой месяцев тут и не пахнет. Несколько лет, как минимум. Неважно, сейчас главное найти теплую одежду. Нужно проверить склад, там должны были лежать телогрейки рабочих, что бывали здесь с наступлением холодов. Виола согласно кивнула. Погода сейчас была относительно теплая. Градусов 7, быть может. Но все это может измениться очень быстро. Наконец Виола сделала пару глубоких вздохов и, успокоившись, сказала: «Хорошо, тогда я пока проверю склад, а вы постарайтесь позвонить в райцентр.» После чего медленно ушла, безуспешно пытаясь спастись в своем скромном наряде от пронизывающего ветра. Телефон не работал. Как и радио. Ольга с трудом подавила в себе стон разочарования. От внезапно нахлынувшей усталости она обреченно скользнула на пол по стене, проигнорировав кровать и стулья. Надежды на скорое прекращение этого кошмара постепенно пропадали. До райцентра придется ехать самостоятельно. В такое время года автобусы тут почти не ходят. Испаряются вместе с летними дачниками. Негромкий стук в дверь. -Кто там? В дверь вошла Виола. И как бы не была трагична ситуация, Ольга не смогла удержаться от смеха, увидев как нелепо она выглядит в старом потертом ватнике. Последний раз она так смеялась, когда ходила с подругами на КВН. -Молодая женщина, у вас истерика, — медсестра произнесла это с таким тоном, будто сейчас в дом ворвутся санитары и увезут ее в психиатрическую больницу. -Прости, не знаю что на меня нашло, — Ольга наконец отсмеялась и, вытерев слезинки в уголках глаз, вопросительно посмотрела на Виолу. Та ничего не сказала, а лишь сунула ей в руку выцветшую фотографию их последней смены. -Взгляни. -Ну, это наша фотография, а что? Вот тут даже дата стоит. 21.07.1975. День нашего отъезда. -Посмотри внимательнее., — В голосе Виолы появился испуг и он, как страшная зараза, мгновенно передался и вожатой, испарив то расслабленное состояние, что появилось в домике после ее смеха., — Сколько человек тогда было в твоем отряде?  — 20. Должен был быть 21, но один парень так и не приехал. -Пересчитай детей на фото. Вожатая с недоумевающим лицом уткнулась в фото: « Не понимаю, причем тут эт…». Ольга в ужасе закрыла рукой рот, взглянув на Виолу, в чьих глазах теперь блестели слезы. На фото прямо рядом с ней стоял высокий и неизвестный парень с непомерно длинной челкой. Он стоял там со скучающим выражением лица, отведя взгляд в сторону, словно пытаясь высмотреть что-то за фотоаппаратом. Но ведь она точно помнила, что ничего подобного не было! -Этого не было. Я точно помню! Но Виолу кажется, волновало не это и она со страхом полушепотом повторяла как заведенная: «Его лицо, его лицо». Ольга еще раз со страхом посмотрела на фото, уже догадываясь, что ее ждет. И в лице этого незнакомца она узнала водителя того злосчастного автобуса. -Как это возможно? Виола лишь закусила губу, нервно вытирая слезы и бросила на пол к вожатой пожелтевшую от времени газету: «Кто-то специально положил мне ее на стол. Вторая страница, справа внизу». Ольга посмотрела на дату. 23.07.1975. Через два дня после их отъезда. Внизу, почти незаметной статьей разместилась короткая заметка, чей страшный смысл не сразу дошел до уставшего разума женщины.

«Ужасная трагедия. 10 человек погибли на обратном пути из лагеря „Совенок“.

      Ужасная трагедия случилась с группой пионеров. Водитель автобуса, не справившись с управлением в грозу, выехал с моста и, пробив ограждение, упал в водоканал. Среди погибших было 8 пионеров, а также штатная медсестра и старшая пионервожатая. Тело водителя пока не найдено.» -Это, что шутка такая? , — в голосе Ольги появился настоящий испуг, -Что же здесь происходит?! Она в гневе посмотрела на фотографию, словно пытаясь взглядом выбить из того таинственного пионера всю правду и не смогла сдержать крик страха. Пионер с фото теперь смотрел прямо на нее, словно смог увидеть ее по ту сторону фотографии. А его лицо, прежде скучающее, было украшено злобной улыбкой. Тишину нарушил голос Виолы: « Я ни минуты больше не останусь в этом лагере». Ольга лишь слабо кивнула, боясь смотреть в сторону фотографии. -Заводи автобус, а я пока соберу детей. ***       Виола в спешке покинула дом, ища автобус как некое спасительное чудо средство. Он все еще стоял там. На остановке. Новенький, блестящий — ее билет отсюда. Сзади послышался возглас Ольги: «Подождите! Постарайтесь сначала найти хоть немного еды. Дети с полудня ничего не ели!». Виола с испугом посмотрела на столовую. И сразу же уверенным шагом пошла к дому кибернетиков. Идти туда одна она бы не решилась. Ее глаза испуганно бегали по окружающим лагерь строениям. Мимо своего домика она прошла быстро, не смотря в его сторону и для надежности закрыв уши руками. Ее не волновало в этот момент, что подумают о ней дети и какие шутки потом будут ходить за ее спиной. Она так и не рассказала Ольге, почему так спешит покинуть лагерь. После того, как телогрейки были благополучно изъяты со склада и розданы детям, ей пришла в голову идея, что, раз это будущее, то надо бы наведаться в свой дом. Если вдруг потом они смогут вернуться в свое время, то она наверняка оставила бы себе какой-нибудь гостинец или записку с объяснением всей этой мути. Она оказалась права лишь отчасти. В доме было пусто. Никакой еды и никакого алкоголя для лечения нервов. Но на грязном столе лежала старая, пожелтевшая газета, которой тут точно не было, когда она уходила. Может, это оставила следующая медсестра? Заголовок: «Стыковка Союза и Аполлона». Победы советской дипломатии. Но внимание привлекла даже не сама газета, а небольшой клочок бумаги, что лежал рядом. Слишком новый по сравнению с желтыми (в прямом смысле слова) страницами. И на нем лишь одно слово: «Прочти». На секунду Виоле показалось, будто все происходящее лишь дурной сон. Она держала в руках листок, на которым было написана инструкция, рассчитанная явно на нее. Но даже не это напугало больше всего. В написаном угадывался ее почерк. Она осторожно положила бумажку в сторону, так, словно та могла внезапно исчезнуть и стала читать газету. Ничего страшного не произойдет, если она задержится на несколько минут. Большая статья про стыковку Союза и Апполона. Так… «Историческое рукопожатие… Мнение специалистов…». Ничего интересного. Может, это чья-то глупая шутка? Внезапно на ее глаза попалась маленькая заметка о местной трагедии. 8 детей, медсестра, вожатая. Живот свело от страха. Она перечитала статью пару раз, потом перерыла всю газету, но больше ничего не нашла. Внезапно она услышала тихий скрип и шуршание. Словно кто-то царапал по дереву. Она оглядела комнату- никого. Но странные звуки не заканчивались. Наоборот, они стали сильнее и теперь она уже определенно понимала, откуда идет раздражающее шуршание. Они шли из подпола. Возникший на секунду страх быстро прошел. Крысы… С началом холодов их должно быть много собиралось в заброшенном лагере. -Всегда ненавидела крыс.       По идее, это не должно было ее волновать, но она слишком сильно возненавидела их с их последней встречи. Тогда они пробрались в дом и погрызли ее заграничные джинсы. Ее бывший ухажер специально для нее привез их из Америки. А это не абы что. Она взяла в руки швабру: «Мелкие пакостники, уж я вам покажу». Она подошла к дверце, что вела вниз. И на секунду замерла. Ей показалось, что на этот раз вместо противного скреба мышей, или крыс раздался тихий, но удивительно похожий на ее собственный, голос: «Пакостники. Пакостники».       Ноги на минуту ослабли. Она в нерешительности остановилась перед дверью. Открывать ее теперь не хотелось. Но она уже должна была это сделать. Если там сидит неизвестный шутник, то простым выговором он не отделается, а если… «Нет там никого, это просто мое воображение»: Виола сказала это вслух, скорее для того, чтобы поддержать саму себя морально. И, ухватившись за ручку, потянула дверцу вверх.       Из темноты подвала на нее смотрело человеческое, изуродованное лицо. Неестественно белого цвета, с увеличенным раза в полтора черепом и белыми без зрачков глазами, что были раза в три больше, чем у людей. Узкий трубочкой рот постоянно искривлялся, произнося ее голосом: «Всегда ненавидела. Пакостники! Пакостники!». Существо вдруг покачнулось, словно собираясь для прыжка, чем вывело ее из ступора. Дверь в подпол со стуком захлопнулось, выпав из ее ослабевших рук.       Ей показалось, что ее пронзительный крик должен был услышать весь лагерь. Но на помощь прибежал только электроник. Как потом выяснилось, виной тому был сильный ветер, что дул в сторону леса.       В тот момент она даже не могла ничего ему толком сказать. Просто стояла, бледная как мел и тыча пальцем в подпол. Парень среагировал моментально. Прежде чем она смогла его остановить, он поднял дверцу и… Недоуменно уставился на медсестру. -Что случилось? -Там. -Тут ничего нет. К Виоле медленно вернулась способность мыслить. Она неспешно подошла ко входу в подпол. Там никого не было. Лишь странный резкий запах и черные стены. Она еще с минуту тяжело дышала, медленно приходя в себя. -Это все стресс. Электроник выглядел смущенным: «Мне вам помочь?» -Нет, не нужно, — Виола все еще со страхом смотрела на закрытую дверцу, словно боясь, что оттуда выскочит неведомое чудище. -Тогда я могу идти? , — Сергей уже был не рад, что поддался внезапному порыву благородства.       Медсестра лишь слабо кивнула и, взяв в руки газету, пулей выскочила следом, как мантру повторяя про себя: «Это стресс. Это стресс».       Быть может, будь Электроник чуть менее уставшим или чуть более внимательным, он смог бы заметить, что одна из стен была чуть темнее остальных и фактически представляла собой вход в туннель, из глубин которого сейчас доносился мужской голос: «Мне вам помочь? Мне вам помочь?».