***
Разнообразие Рихард, конечно, ценил, однако то, что предложил Лео, не особенно вписывалось в представление о понятном и приемлемом для себя. Вот для кого-то другого — пожалуйста. Но интерес все-таки остался, подкрепленный восторгами недавнего собеседника и его же бескомпромиссной, как всегда, уверенностью, что Круспе понравится. Причем любопытство со временем стало таким сильным, что мужчина сам не заметил, как все чаще и чаще стал возвращаться мыслями к тому разговору и думать в сторону «а почему бы и нет». Прочитанное в интернете не давало ответов на все возникающие вопросы, а возвращаться к теме и расспрашивать опытного друга после такого решительного отпора казалось Круспе по меньшей мере странным: он же вполне однозначно высказал свое отношение к подобным экспериментам, появившийся интерес сложно будет объяснить. О том, чтобы пойти в клуб, и речи не шло: Лео точно узнает — если не сам, то от кого-то из своих многочисленных друзей наверняка. Засмеет ведь! Как ни старался Рихард, недавний разговор не шел у него из головы, то и дело мешая сосредоточиться на более важных вещах вроде встречи с Тиллем. Тот среди прочего собирался рассказать о каких-то новых придумках к альбому и возникших проблемах — дело то ли стопорилось, то ли вообще развернулось на сто восемьдесят градусов и требовало стороннего вмешательства. Точнее, волшебного пенделя, раздавать которые Круспе умел и, пожалуй, любил — но сейчас был немного не в том состоянии, чтобы приниматься за обсуждение вот так сходу. От посиделок с Тиллем на душе становилось легче — непринужденные беседы ни о чем и тихая вип-зона ресторана с загороженным от всего остального зала столиком действовали успокаивающе. Вечер напоминал ленивую игру в пинг-понг с не заготовленными, конечно, но в принципе знакомыми обоим мнениями и репликами, лучше всего идущими под сытную еду. Круспе совершенно отчетливо ощутил желание растечься и уснуть на месте — и пусть несут домой, — однако разговор крайне вовремя свернул от политики, общих знакомых и быта к заявленной изначально работе. — Я все над тем текстом работаю, — Тилль не стал уточнять, но Рихард и так понял, что речь о «Mann gegen Mann», ставшем за последние несколько месяцев для Линдеманна костью в горле. — Вернее, пытаюсь работать — пока что нет особых изменений. Очень я в нем не уверен. Из уст человека, опубликовавшего целый сборник стихов, прозвучало неубедительно. Но, как ни странно, было вовсе не похоже, что Тилль скромничает — значит, помощь действительно требовалась. Гитарист трезво и деловито всмотрелся в глаза Линдеманна: — Выкладывай. В чем проблема? Поделиться затруднениями с ним как с коллегой было куда проще, чем как с другом: вокалист по памяти озвучил несколько черновиков, пропуская — правильнее сказать, неразборчиво бубня, — недостающие слова и строки. — Вот видишь, плохо все здесь, — Линдеманн все-таки достал пестрящий исправлениями блокнот и теперь растерянно водил по нему карандашом, обращая внимание Рихарда то на одну строчку, то на другую. — Как будто пересказ подслушанной сплетни пробую озвучить. Ободрять Круспе не решился. Замечания были вполне обоснованны. Советовать бросить стих и скользкую тему в целом тоже было жестоко, особенно после такой упорной работы. Да Тилль все равно не послушал бы — он не из тех, кто легко забрасывает идеи и запросто отказывается от затей. — Что планируешь с этим делать? — ушел Рихард от прямого комментирования. — Черт его знает! — Линдеманн нахмурился и откинулся на спинку стула. — Все нервы с ним промотал. Надо добавить натуральности, а как это сделать? Чего только не смотрел, не читал, все без толку — мысли, ощущения чужие. Вот и получается... Круспе понимающе кивнул: — Хоть сам на амбразуру, да? — Вот не смейся только, были мысли. Мне опыта не хватает явно, чтобы довести текст до ума, нужно именно что с кем-нибудь попробовать. Удивленное молчание Рихарда Тилль принял за одобрительное и продолжил: — Я бы, может, нашел кого, но абы с кем не пойдет, у этих людей все серьезнее. Должна быть эмоциональная связь, что ли… Внезапная идея показалась Круспе слишком блестящей, чтобы не озвучить ее сразу же: — Я тоже, э-э-э… был бы не против поэкспериментировать. Мы с тобой сто лет, считай, знакомы к тому же. — Слушай, ну со мной-то все понятно, — заговорил, наконец, Тилль, отойдя от первого удивления. — А тебе-то как это в голову взбрело? Неужели такое желание мне помочь? — он усмехнулся. — Нет, я, конечно, благодарен, но такие жертвы не приму… — Размечтался! — Рихард поддержал шутку, но решил быть откровенным до конца. — Да мне тут один знакомый гей такие оды однополому сексу наплел… — он сделал неопределенный жест рукой, напрочь забыв про сигарету и щедро одаривая скатерть пеплом. — Ясное дело, наприукрашал наверняка, как сукин сын, но если хоть половина из этого правда, — Круспе многозначительно усмехнулся, — попробовать стоит. Не спрашивай, почему ему не предложил, все равно не скажу. Считай, не в моем вкусе. — мужчина хрипло засмеялся. — Но заинтересовал он, чего уж там. Я все думал, только не было случая попробовать, а тут… Тилль слушал внимательно, не перебивая, и когда друг замялся, ободряюще кивнул — мол, я тебя понимаю, продолжай. — Знаешь... Раз у нас у обоих такой интерес, — решился, наконец, Линдеманн, — давай действительно и попробуем вместе. Оба испытали облегчение от того, как быстро и удачно получилось решить деликатный вопрос. — Кстати, если можно… Можно я… То есть ты меня… — волнуясь, Рихард вертел в руках новую сигарету вместо того, чтобы ее поджечь. — Просто он в основном про эти ощущения рассказывал. Мне прямо-таки интересно, что же там такого волшебного происходит. — Без проблем, — пожал плечами Тилль, все еще не решаясь до конца поверить в реальность их диалога. В конце концов, не каждый день убежденный гетеросексуал и лучший друг предлагает переспать. Но раз уж сам предлагает… — Мне тоже интересно, но подождать могу. Да и сверху тоже не доводилось быть… ну, с мужчиной, — поспешно добавил он. — Нюансы какие-то должны быть. Наверное, даже немало. — Тогда встретимся завтра, все обсудим? — Рихард спросил это настолько деловым тоном, что Линдеманн сдался: им обоим это интересно и зачем-то нужно, смысл придумывать себе проблемы? — Брось этот шпионско-конспираторский идиотизм, Круспе. Ты торопишься куда-то? Я тоже нет. Вот и обсуждаем сейчас, пока не кончится кофе и бронь столика! Дальше пошли приготовления и уточнения — все оказалось куда сложнее, чем Рихард предполагал. Наверное, отчасти как раз из-за того, что они с Тиллем были настолько хорошо знакомы и хотели сделать процесс — слово-то какое глупое — обоюдно приятным. Долго уже вникавший в подробности Линдеманн буквально закидал друга информацией, несмотря на заверения последнего, что он и так в курсе, а еще то и дело спрашивал мнения о чем-то, по его мнению, любопытном. Разговаривали в тот вечер долго — и в ресторане, и пока гуляли по пути до дома. Стыдливость отступила, и Рихард уже чувствовал себя с Тиллем почти совсем свободно. Что до последнего, то Линдеманну разговоры на такие темы никогда не доставляли неудобств. Оставалось только надеяться, что такая свобода в отношенях не исчезнет и через несколько дней. Сошлись на самом обычном сексе — у Тилля дома, со всеми подготовками и прелюдиями, какие только советуют невидимые мудрецы всемирной паутины. Жалеть о своем быстро озвученном и, возможно, не до конца продуманном решении или радоваться правильно понятым намерениям и удачно складывающимся обстоятельствам — Рихард не знал. С одной стороны, все получалось как нельзя лучше: Тилль был совсем не против, у обоих были свои интересы — как в самом процессе, так и в сохранении случившегося в тайне, — доверие друг к другу и уверенность в надежности выбора. А вот с другой стороны было опасение: дружба подвергалась нехилому испытанию, но Круспе отгонял, как мог, от себя эти мысли. Лучше всего с неуверенностью ему удавалось бороться действиями или хотя бы их симуляцией. За следующие несколько дней Рихард еще на пару раз облазил весь Интернет, теперь интересуясь ассортиментом городских сексшопов и сравнивая цены. Скупать все он и не собирался, изначально остановившись на смазке и презервативах знакомой марки, но любопытство заставило-таки заглянуть в разделы с массажерами простаты и эротическим бельем. Потом деловито приступил к подготовке, что тоже некисло так отвлекло от лишних размышлений: разобраться бы, как половчее поставить себе клизму — рекомендаций хватало на каждом форуме, от позы, в которой принимать, до необходимого объема, однако от этого мужчина только запутался. Что выбирать и нужно ли делать в добавление к прочистке кишечника что-то еще? Избавляться от лишней растительности пониже спины, например? Он повертел в руках вскрытую упаковку с бритвенным станком, купленным специально для этих целей, представил сперва неудобный процесс и малоприятный результат: как подсказывал ему опыт бритья груди, уже на следующий день все начнет пренеприятнейшим образом колоться. Потом вообразил реакцию Тилля на криво (или даже не очень криво, но так еще хуже) выбритую задницу. Если не засмеет, то подумает точно черт знает что... На этом количество сомнений превысило-таки критическую отметку, и Рихард, осознав идиотизм ситуации, закатил глаза: метаться на этом этапе приготовлений было глупо. Раньше нужно было укорять себя за нездоровый интерес — ну или не слушать так внимательно восторги пидораса¹. Нашел чему верить, вот действительно! А вот в адрес Тилля, к собственному удивлению, Круспе никакого негатива не ощущал: мысль, что спать предстоит с человеком, который на него в силу своих предпочтений не имеет никаких видов, успокаивала. В конце концов, Линдеманну, как и ему, этот эксперимент нужен был для дела, и это только сильнее подстегивало не отступать — не хотелось подводить друга. Мужчина поерзал на унитазе, неразборчиво что-то пробубнил про натуральность и чистоту эксперимента и оставил бритву в покое, положив ее на край раковины. Времени в запасе оставалось совсем немного, с такими темпами сборов он рисковал опоздать к Линдеманну.***
Открыл Тилль практически сразу. Явно ждал, отметил Рихард, и тоже готовился к встрече — судя по мокрым волосам, недавно принимал душ. А еще не успел добриться: одна щека была в пене, другая — в ее остатках. После дежурных приветствий Тилль предложил другу располагаться, сам же довольно спешно удалился в ванную. Рихард огляделся, как будто с момента его последнего визита что-то могло измениться и прошел в спальню. Там изменения чувствовались, примерно как в самом Тилле: тот обстоятельно подходил что к собственному виду, что к созданию настраивающей на нужный лад обстановки. Расстеленная кровать со свежим, еще не измятым бельем, телевизор, транслирующий канал с тихой музыкой, благоразумно зашторенные окна — для полноты атмосферы не хватало только самого хозяина комнаты. Круспе небрежно кинул смазку на постель и поскреб колючую щеку, задумываясь о своем несоответствии обстановке. — Я зайду? — постучался он в дверь ванной. — Мне тоже побриться не помешало бы. — А надо ли? — донеслось из полотенца. — Бородатых женщин у меня точно не было, — заверил его Тилль, — разнообразие не повредит. Круспе отмахнулся и, взяв необходимые принадлежности, приступил к обстоятельному бритью. — Я тебя там подожду, — теперь в спальню собрался Линдеманн. За время отсутствия в комнате ничего не изменилось. Тилль, судя по всему, просидел не шевелясь почти на краю кровати: старался не нарушать обстановку и, наверное, собирался с духом, настраиваясь. — Ну что, начнем? — не выдержал давящей паузы Круспе. Тилль облегченно кивнул. Раздевались одновременно, в привычно бодром темпе и без лишних мыслей в голове — обыденное занятие в туре, стесняться было совершенно нечего. Привычными движениями оба стаскивали с себя футболки и даже от белья избавлялись без особого промедления. Заминка возникла сразу после, когда оба озадаченно разглядывали друг друга, ожидая действий. Первым нарушил молчание снова Рихард: — Можно? — глубоко вздохнув, он положил ладонь на живот будущего любовника и тут же почти смущенно отвернулся: — Ну что я делаю, господи... — от дружбы и, как Линдеманн сам это назвал, эмоциональной связи, проще, вопреки ожиданиям, не становилось. — Успокойся, пока ничего не делаем. — Тилль выглядел ненамного увереннее. — И не сделаем, — вздохнул он, аккуратно убирая с живота руку друга. К его сожалению, ни один из них и близко не выглядел возбужденным. Так о каком сексе могла идти речь, когда оба напряжены и чуть ли не сбежать готовы? — Если ты передумал, то... — приготовился отступать Линдеманн. — Нет-нет, все нормально, — поспешил заверить его Рихард. — Просто непривычно, — не то чтобы ему совсем не хотелось отступить, но вот так, даже не начав толком — нет, так они точно не договаривались. — Тогда пойдем, — ободрился Тилль и даже приобнял Круспе. — Есть у меня мысль, как расслабиться и настроиться заодно... Они уселись с ногами на кровать, где решено было для настроения включить видеопроигрыватель с порно. Оба пообвыклись, чему немало способствовал жанр и художественный вкус Линдеманна. Когда близость голого и очень знакомого тела рядом перестала смущать, а девушки окончательно пропали с экрана, уступив место мускулистым представителям сильного пола, мужчины уже вовсю беззастенчиво ласкали друг друга. — Так что там про стимуляцию простаты? — с плохо скрываемым нетерпением буквально выдохнул разомлевший Тилль. — А? — не сразу сообразил Рихард, отвлекаясь от неторопливых поглаживаний. — Что-то о волшебных ощущениях нижнего... Пока Линдеманн тянулся за презервативом, Круспе зашарил рукой в поисках принесенного из дома геля. Тот никак не желал отыскиваться среди наваленных подушек. В конце концов, увидев, что Тилль сам достал откуда-то с пола возле кровати смазку, Рихард бросил эти попытки, справедливо рассудив, что его лубрикант никуда не убежит. Убежать упаковка действительно не могла, а вот раздавиться от веса внезапно навалившегося мужчины — запросто. — Черт! — Круспе раздраженно выкинул подальше раздавленный тюбик, отмечая небольшое жирное пятно на простыни. — Да оставь ты его, — Тилль, уже раскатав по члену презерватив, нетерпеливо навис над любовником. Похоже, его сейчас ничуть не волновало безвозвратно испорченное постельное белье. Рихард вздохнул и попытался вспомнить советы в интернете: — Я сейчас... — начал он. — Я читал... — Круспе завертелся, пытаясь принять крайне неудобное даже на вид положение, но в итоге лишь снова неудачно завалился на кровать, мысленно проклиная всех горе-советчиков с их недоэквилибристическими позами. — Не издевайся над собой, — заботливо попросил Линдеманн и потянул Рихарда к себе, укладывая в более комфортное, на его взгляд, положение. Тот покорно перевернулся на спину: это и правда было гораздо удобнее. — Так? — переспросил Рихард, ухватив себя под коленями. — Да, — поддержал друга Тилль, — вот так... — Он приподнял ноги мужчины и распределил лубрикант на пальцах, после чего приставил их к сфинктеру. — Готов? Рихард утвердительно кивнул и поерзал на спине, устраиваясь покомфортнее. Он сейчас не меньше, чем Линдеманн, хотел секса, и ожидание давалось все труднее. — Давай уже. Будет что не так — скажу. В видео кто-то стонал баритоном — громко и до ужаса пошло. Ощущения были необычными и, благодаря правильной атмосфере, приятными: сначала осторожные поглаживания ануса снаружи, чуть позже — изнутри. Несколько раз Тилль неторопливо целовал любовника, отвлекая то ли его, то ли самого себя от процесса подготовки. Пальцы входили все легче, а Рихард совсем перестал зажиматься и вздрагивал все сильнее, когда они проходились по бугорку простаты. Долгой прелюдии, как они себе представляли заранее, не получилось: оба были слишком возбуждены порнографией и взаимной дрочкой, чтобы оттягивать удовольствие, а то и дело доносившиеся из проигрывателя стоны только подхлестывали желание. В самый ответственный момент им оставалось только набраться терпения. Как бы соблазнительно ни выглядел придерживающий широко разведенные и приподнятые ноги Круспе и как бы ни хотелось покрепче прижаться к чуть подрагивающему от напряжения Тиллю, навредить себе не входило в их планы. Входил Тилль крайне аккуратно — как Рихарду показалось, даже затаив дыхание. Круспе постарался расслабиться. Возбуждение и хорошая подготовка сгладили малейшие неприятные ощущения, и постанывал Рихард скорее от удовольствия. Линдеманн шумно выдохнул и замер, давая Круспе привыкнуть. Однако совсем надолго остановиться друг другу мужчины бы и не дали. Один вопросительно глянул — другой нетерпеливо толкнулся навстречу и зажмурился от удовольствия, когда Тилль его понял и продолжил. Им отлично давалось понимание без лишней болтовни. Линдеманн был не то чтобы нежен, скорее аккуратен и, пока возможно, нетороплив. После нескольких несильных толчков возбуждение достигло пика, и сдерживаться дольше Тилль не мог. Стонал Рихард уже в голос, напрочь заглушая и крики в очередном порно-ролике, и глухие мокрые шлепки их тел друг о друга. Единственное, что мешало Круспе расслабиться полностью, — чересчур шумное дыхание любовника ему в шею. От него было жарко и неприятно щекотало ключицу. — Тилль... — без какой бы то ни было конкретики простонал Круспе и прижал Линдемана к себе так, чтобы тому пришлось повернуть голову. Тилль рыкнул и толкнулся бедрами сильнее, входя глубже в податливое тело. От неожиданности и обилия непривычных ощущений Рихард громко зашипел. Его любовник воспринял это по-своему — как признак боли или чего-то не очень приятного, но остановиться уже не мог, поэтому решил проблему по-своему — постарался успокоить партнера, просунув руку между влажными от пота телами и став яростно ему надрачивать. Помогло. После эйфории Линдеманн не сразу пришел в себя и первую пару минут действовал на автомате, стягивая презерватив и устало залезая под одеяло. Он привычно завалился на подушки, приобнял любовника и притянул к себе. Так же бездумно он уткнулся носом в чужую макушку. Девушкам обычно так нравилось... К тому же, получалось достаточно романтично и иногда везло — партнерша, разомлев, не теребила с разговорами о вечном и прекрасном. А мгновение спустя пришло осознание: сегодня-то он не с девушкой. Но Рихард, вроде, не сопротивлялся, не отодвигался, даже примостился доверчиво — значит, можно дальше лежать, прижавшись щекой к жестким волосам и вдыхая привычный и непривычный одновременно запах шампуня. И пота. Линдеманн устало прикрыл глаза, и воображение живо нарисовало перед ним несколько картин сегодняшнего вечера. Засыпал Тилль с блаженной улыбкой и мыслью, что опыт получился более чем приятным и повторить его определенно стоит.***
Когда Рихард пропал надолго, Тилль забеспокоился. Даже если не брать в расчет обещанный Рихардом же обмен впечатлениями, Круспе должен был позвонить хотя бы по поводу новых текстов к альбому. Однако от гитариста вот уже пять дней не было ни слуху ни духу. Чем это могло быть вызвано, Линдеманн не понимал: ничего ужасного, насколько он помнил, в последнюю их встречу не произошло, обоим даже понравилось, и теперь логичнее всего было бы повторить, поменявшись ролями (этого они не планировали, но Тилль подразумевал, считая справедливым) — а Круспе молчал. Для прояснения ситуации Тилль, выждав до конца недели, решился позвонить. Мало ли что. — В студии своей, — с наигранным безразличием ответил раза этак с четвертого Рихард, и Тилль решил не продолжать допрос по телефону. Не лучшей идеей было и начинать разговор с нервного «Ты где пропадаешь?», но тут уж он был бессилен что-либо поделать — перенервничал, накрутил себя. — Я приеду сейчас, жди, — хмуро заявил он. — Не на... В трубке послышались гудки. — Ну? Чего хотел? Давай быстрее только и сразу к делу — я работаю, — Рихард скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не намерен пускать друга дальше дверей. — Ну-ну, — Тилль оглядел помещение, в котором и близко не было того творческого беспорядка, которым обычно окружал себя Круспе: ни разбросанных листов с набросками нот, ни подключенных разом всех гитар, ни валяющихся всюду мотков проводов — разве что пепельница, наполненная окурками под завязку, да включенный ноутбук. — И много наработал такими темпами? Жажду узнать, а то и услышать... — Потом узнаешь, — Рихард начал иррационально злиться, чем окончательно убедил Линдеманна в том, что творческий процесс к этому затворничеству отношения не имеет. Музыкант проследил направление тиллевского взгляда и тут же кинулся к компьютеру — закрывать браузерные вкладки с поисковиком. — Я, кажется, отчетную программу сдавать не должен! Так что нужно? — Тебя в человеческое состояние привести. — Что именно хотел узнать Круспе в интернете, Тилль прочесть не успел, зато воспользовался тем, что Рихард убрался из дверного проема, и прошел за ним к дивану. — А разве просил кто-то? — похоже, из последних сил огрызнулся тот. — А разве надо просить не бросать друзей? — передразнил Линдеманн. — Внезапно пропавших безо всяких вестей. Рихард попробовал отмолчаться. На Тилля это особого впечатления не произвело: он уселся на диван и потянул за собой не сопротивляющегося друга, надеясь, что тот остынет и расскажет, в чем все-таки дело. Были подозрения, но озвучивать их Линдеманн не решался — без версии Круспе он рисковал ляпнуть что-нибудь не то, а сейчас это стало бы очень дорогой ошибкой. — Ну и? Рассказывай, мы же друзья. Я тебе не враг все-таки... — Друзья? Ну да. После того раза особенно, — спрятав глаза, Рихард продолжил: — Ну не могу после того раза тебя как друга воспринимать. Договаривались, вроде, что это для дела, что ничего такого, а я... А, — махнул он рукой, одергивая себя. — Вот ведь дерьмо. Прерваться действительно было проще: каким бы терпеливым слушателем ни был Тилль, рассказ получился бы слишком длинным и чересчур бессвязным — Рихард сам не до конца разобрался в ситуации. Не рассказывать же, в самом деле, как он целую неделю места себе не находил, вспоминая, что между ними произошло, прокручивая все в голове и не понимая, как себя после этого воспринимать и кем считать. Не то чтобы Круспе тогда не понравилось... Скорее, наоборот, однако в картину мира и концепцию дружбы это не вписывалось — по крайней мере, с его стороны. Тилль мог испытывать что угодно, но себе Рихард таких вольностей в отношении лучшего друга простить не мог. — Ты из-за этого так... переживаешь? — до Линдеманна начало доходить, что то, что он воспринял как эксперимент и не более, могло серьезно ударить по Рихарду, у которого значительная часть самоопределения основывалась на гетеросексуальности. — Слабо сказано, — подтвердил его соображения друг и опять пошел на откровенность: — Сколько ни говорю себе, что по-другому к нам после этого относиться глупо, что все ради эксперимента и никаких чувств с влечением не было и быть не могло, — только гадостнее в итоге становится. Линдеманн окончательно понял, что лезть к Рихарду с предложением вернуться к их эксперименту — мягко говоря, не лучшая затея. Он озадаченно пожевал губу, прикидывая, как теперь вытаскивать приятеля из эмоциональной ямы, сильно смахивающей на выгребную. — Так чувств же и не было — недоуменно почесал в затылке Тилль. — Ничего и не поменялось. — В том-то и дело, — вздохнул страдальчески Рихард. — Вроде, все так же, но все-таки... отношение к тебе... к себе... другое, в общем, — к концу фразы мужчина совсем поник и ссутулился, обхватив голову руками. — Слушай, не можешь так поверить, что все у нас по старому — нужно убеждаться на деле, — предупреждая вопросы Круспе, Тилль потянулся к по-прежнему включенному ноутбуку и набрал в поисковике название известной сети стрип-баров. — Тебя же на баб тянет, как никого другого, — ободряюще ухмыльнулся он и дружески толкнул Рихарда, когда на экране появился список заведений. — Как говорится, лучше один раз увидеть — что скажешь? Идею Рихард воспринял на ура и засобирался, торопливо закидывая в сумку ноутбук и полупустую пачку сигарет, вырубая в студии свет и настраивая сигнализацию. Выходил он полный воодушевления и чуть ли не тянул друга за собой — отдохнуть им предстояло в проверенном месте, куда они с Линдеманном, а иногда и еще парой-тройкой друзей заходили, расставаясь с наличностью в обмен на алкоголь и девок.***
План Тилля отлично сработал: им обоим требовалась подобная передышка от переживаний и всяческих экспериментов. Теперь друзья, уставшие после бурного вечера, бухнулись в вызванное такси, готовое развезти их по домам. Когда машина тронулась, Рихард полез в телефон смотреть время. На экране красовалось оповещение о нескольких пропущенных вызовах из дома — и Круспе хлопнул себя по лбу, ругаясь на собственную забывчивость. Перезванивать и выяснять отношения из-за полуночного загула ему откровенно не хотелось. Мысль переночевать у друга показалась вполне здравой, когда он прочел часовой давности сообщение, в котором «занятому» Круспе предлагалось оставаться у себя в студии — дома спать ложились без него. — Давай к тебе? — кисло спросил он у задремывающего уже Тилля. — Конечно, — встрепенулся тот и как можно непринужденнее пожал плечами. Памятуя о недавнем депрессняке друга, он удивился такому желанию, однако воспринял это по-своему, — если ты хочешь... Рихард пробурчал что-то об отсутствии вариантов, но Тилль не слушал — он в это время наклонился к водителю, чтобы уточнить: везти их нужно только по одному адресу. — Ну, все как раньше? — воодушевленно толкнул друга Линдеманн. — Ага, зря я так парился, наверное, — Рихард доверительно привалился к Тиллю, не особенно удивляясь смене темы разговора. — Все же и правда по-старому, хрен чем это изменишь. Остаток пути они проехали в приятной полудреме, думая каждый о своем. К реальности их вернуло резковатое торможение напротив дома Тилля: пора было выходить. Обычно Круспе слегка развозило после таких поездок и вылазок. Он привычно прислонился к Тиллеву плечу, не то ожидая страховки в восхождении по лестнице, не то предлагая ее и дружескую солидарность. Солидарность приняли без лишних слов. — Ни-че-го это не меняет, — повторил он недавнюю мысль, повиснув на друге. — Правда? Тилль одобрительно угукнул. — Вот и я так думаю, — закивал Круспе. — Сейчас я к тебе присоединюсь, — объявил Тилль, скинув обувь, и скрылся в спальне. Рихард повозился с завязанными в морские узлы шнурками, поправил куртку на вешалке и, наконец, счел, что делать ему в прихожей больше нечего. — Ты точно не против, если я у тебя на ночь останусь? — подошел он к заправляющему простыню Тиллю. — Нет, конечно, — удивился тот, не отвлекаясь от своего занятия. — Сейчас я тут все достелю и пойду готовиться. — Готовиться к чему? — не понял Рихард. — А разве ты не хотел сегодня... — прозвучало достаточно смущенно, чтобы Круспе, наконец, осознал, что они друг друга недопоняли, и густо покраснел. — Нет, — извиняясь — сам плохо понимая за что — покачал он головой. — Мы же сегодня все выяснили. Ну, что все по-старому... — Рихард развел руками, и Тилль, пряча взгляд, не додумался до лучшего, чем сунуть ему в руки подушку. — Прости, — продолжил извиняться Круспе. Из-за этого их недопонимания он чувствовал себя не лучшим образом: и как их вообще угораздило проговорить каждого о своем? — Да ладно. Проехали, — махнул рукой Тилль, не зная, куда деться. — Ты меня тоже прости. Я с этим опытом как-нибудь сам разберусь. Допишу. — Допишем, — поправил Круспе. — Покажешь мне еще раз текст, как переделаешь, что-нибудь придумаем. Тилль просиял: — Вместе.