Fall apart

Она немного нервничает, подходя к антикварной лавке. Но лишь совсем немного. Он любит её и конечно он примет её. Как всегда, с радостью. Конечно она наговорила ему кучу гадостей, но он поймёт. Он всегда понимал. Она ведь его любимая масечка, его любимая деточка, его куколка, его жёнушка. Тем не менее, она открывает дверь очень осторожно, так, чтобы не звякнул колокольчик, и на цыпочках входит в магазин, напряжённо глядя на мужа, склонившегося с лупой над какой-то безделушкой.  — Привет, — наконец тихо говорит она. Голд вздрагивает, но не поднимает глаз.  — Я знаю что я наговорила много лишнего, — она делает несколько неуверенных шагов к нему, — и мне жаль, Румпель.  — Да неужели? — он наконец-то поднимает на жену насмешливый взгляд.  — Я была неправа, — она делает шаг назад под его взглядом, — прости меня.  — Что вдруг так? — интересуется Голд.  — Я… — Белль запинается, топчется на месте, слова не даются ей так легко, как она надеялась. — Просто… Ты единственный человек, которому я никогда не была безразлична… Я не должна была так разговаривать с тобой там… в храме Морфея… и я… я люблю тебя, что бы там ни было… я хочу быть с тобой. Голд выжидающе смотрит на неё.  — Я поняла, — лепечет Белль, — что мы должны быть вместе. Мы и наш ребёнок… никто кроме тебя не позаботиться о нас… Я виделась со своими друзьями, — она снова запинается, — Эмма с Крюком едва обратили на меня внимание когда я пришла к Бабушке, остальные и вовсе меня проигнорировали. И теперь я живу в трюме Весёлого Роджера. Понимаешь, я совсем одна. Никому нет до меня дела. Даже Мо…  — Не говори мне о нём, — поморщившись перебивает её Голд, — я не хочу слышать ничего об этом человеке.  — И я поняла как я ошибалась, — продолжает Белль, — когда отвергла тебя. Ведь ты — всё, что у меня есть. Ты и я, мы…  — Нет больше нас, — Голд качает головой, — есть ты и я, но больше не существует «мы».  — Пожалуйста, — она уже почти плачет, — позволь мне вернуться домой!  — Всё дело в том, что это больше не твой дом, дорогая, — Голд говорит это спокойно, в его голосе нет ни мести, ни грусти. Только констатация факта.  — Но… как же наш ребёнок? — использует последний козырь Белль.  — Неделю с тобой, неделю со мной, — отвечает Голд. — Да, и я буду забирать его на Рождество и зимние каникулы. Пасха вся твоя. Мы ещё обсудим детали, их надо обдумать. Время ещё есть.  — Я не могу поверить, — шепчет Белль. — Как ты можешь так поступать со мной? С нами? Ведь у меня нет никого кроме тебя! Ты мой единственный близкий человек! И ты бросаешь меня?  — Ты сама сделала свой выбор, — Голд снова берёт в руки лупу, склоняется над столом. — Уходи, — тихо говорит он, — я не хочу видеть тебя сейчас.  — Но я… — Белль растеряна. — Но ведь ты… — она всё же делает несколько шагов назад.  — Нет, постой, — Голд встаёт и направляется к ней. Внутри у Белль всё переворачивается. Он простил её! Они будут вместе! Она вернётся домой! Она будет жить с мужем, который любит её!  — Вот, возьми, — Голд вкладывает ей в руку кредитку. — Считай это алиментами. Карта безлимитная, тебе хватит на всё, что пожелаешь. Я не хочу чтобы мой ребёнок в чём-то нуждался пока он с тобой. Впрочем, как и ты. Я желаю тебе всего самого лучшего, Белль.  — Нет, пожалуйста, — она хватает его за руку, — мне не нужно ничего, кроме тебя! Я просто хочу быть с тобой! Я хочу засыпать рядом с тобой и рядом с тобой просыпаться. Готовить тебе завтрак по утрам и ужин по вечерам. Я хочу слушать как прошёл твой день. Я хочу смотреть на тебя когда ты спишь, — Белль скользит руками по его телу, прижимаясь к нему, — я просто хочу быть с тобой…  — Прощай, Белль, — он мягко освобождается из её объятий, — мне нечего тебе больше предложить. Он выставляет её за дверь, и некоторое время они оба стоят прижавшись к этой двери, что разделяет их. Голд отходит первым. Возвращается в лавку. Тяжело опускается на стул возле письменного стола, возвращается к работе.  — Ну ладно тебе, нечисть моя злокозненная, — где-то над ним раздаётся голос Злой Королевы, — не убивайся так! — и руки Регины опускаются ему на плечи.  — Не сейчас, — он встряхивает плечами, чтобы освободиться от них.  — Именно сейчас, — хищно улыбается королева. — Я помогу тебе забыть. Голд молча поднимает голову, и она впивается в него таким горячим поцелуем, что ростовщику становится жарко. — А ты забыла? — спрашивает он. — Не сразу, — отвечает королева, присаживаясь к нему на колени и снова жарко целуя его.  — Регина, — выдыхает он, автоматически хватая её за бёдра.  — Так-то лучше, — королева охотно прижимается к его паху, трётся об него. — Мы с тобой созданы друг для друга, дорогуша. И весь мир создан для нас, — мурлычет она ему на ухо, — всё будет хорошо.