Театралы

Две высокие мужские фигуры в плащах протискивались сквозь густой лес толкающихся у входа в театр людей, наряженных в костюмы вампиров. Оба ничем не выделялись из этой черно-красной толпы, разве что длиной и цветом волос, длинные локоны у них спускались ниже плеч, у одного иссиня черные, у другого пепельно белые, так что вместе они напоминали Инь и Янь. В общем-то, организовавшийся карнавал был мужчинам как раз на руку, ибо, чтобы смешаться с толпой, не пришлось переодеваться в неэстетичные современные костюмы, а можно было без опаски надеть богато украшенные камзолы и расшитые блестящими драгоценностями плащи, которые служили им обычным одеянием в родном замке в далекой Трансильвании, откуда они лишь недавно прибыли в Москву. Вообще идея начинать театральное представление в 22.00 пришлась графу по душе (или что там есть у вампира?), к этому времени уже точно темнело, и они с Гербертом могли без проблем добраться до театра. А то с началом в привычные 19.00 фон Кролоки были лишены удовольствия посещать театр с апреля по сентябрь из-за длинного светового дня. Сей факт особенно злил виконта - известного любителя увеселений, который считал это не иначе, как форменной дискриминацией по видовому признаку. Поэтому, оказавшись пролетом в Москве и узнав, что в театре МДМ организуется ночной показ мюзикла "Бал Вампиров", Герберт не смог отказать себе в удовольствии приобрести билеты на столь увлекательное действо, к тому же происходившее в самый Хеллоуин, а граф не смог сказать сыну "нет". Не то, чтобы вампиры имели обычай отмечать День всех Святых, их главным праздником был День Зимнего солнцестояния - время бала, а рядиться в костюмы на 31 октября и пугать друг друга - это скорее прерогатива смертных, да и к тому же в кого вурдалакам наряжаться - неужто в охотников на вампиров? При мысли о возможности примерить на себя образ профессора Абронзиуса, граф содрогался. А для смертных можно было рядиться в костюмы самих себя, что Кролоки с успехом и сделали. Толпа, как тиски зажавшая двух вампиров, немного продвинулась вперед, и граф почувствовал, как за его спиной натянулся плащ, а элегантная кованая застежка больно надавила на шею. Граф обернулся, готовясь испепелить взглядом любого, кто осмелился наступить на его драгоценный плащ. Где-то далеко внизу он узрел маленькую щуплую девчушку, которая с благоговением взирала на него из-под густо намалеванных черных бровей. - Пппростите, - пробормотала она. Граф кивком продемонстрировал, что извинения приняты и отвернулся, однако через секунду ощутил, что кто-то легонько трогает его за локоть. Это оказалась все та же девчонка. - Извините, - обратилась она к графу, снова начиная трепетать. - А вы давно косплеем увлекаетесь? У вас плащ точно, как у Ожогина. - Что? - вскинул брови граф. Вампир решительно ничего не понял. Шли бы все эти новые словечки ко всем ангелам, их было так много, что фон Кролок не успевал их запоминать, хотя и слыл в родных краях известным книгочеем. Провести же в замок Интернет или обзавестись, наконец, смартфоном он решительно отказывался, несмотря на все уговоры Герберта. - Косплеем давно увлекаетесь? - повторила девочка свой вопрос, но графу его смысл яснее не стал. Фон Кролоку все же пришлось применить испепеляющий взгляд, и отвернуться, хотя это и было неприлично, но показаться глупым было все же страшнее, чем показаться некультурным. К тому же он граф, а не кто-нибудь там, ему можно. Когда Кролоки, наконец, достигли входной двери, протащить через нее плащ, не помяв его, оказалось трудной задачей, но граф с ней успешно справился. Следующим испытанием оказалась рамка металлоискателя - придумка современных служб безопасности, ну клыки слава Дьяволу, не металлические, не прозвенят, а вот кольца и застежку от плаща пришлось сдать в корзинку. Была бы воля графа, он отобедал бы этими горе-проверяльщиками. Все же смертные оказались неимоверно глупы, разве спасет их это изобретение от настоящей опасности? Вот он, создание тьмы, страшный ночной охотник, а они мило улыбаются ему и желают хорошего вечера. Граф тоже улыбается в ответ, показывая клыки, но это никого не удивляет и не пугает, здесь ползала с такими, только у графа они настоящие. Гардероб Кролоки миновали, граф не выдержал бы еще одну очередь, да и не один уважающий себя вурдалак не расстанется со своим плащом даже за пять литров свежайшей крови. Полутемное фойе Московского Дворца Молодежи, оформленное в красно-черных тонах, жужжало огромным пчелиным ульем. Да еще работники зала бегали с подносами наперевес и ежеминутно выкрикивали: - Мороженное, чипсы! Коньяк, вино белое, красное, розовое! Крови почему-то не предлагали, а ведь это был бы хороший маркетинговый ход, или как там сейчас говорится. От их крика у графа сделалась мигрень, и он пожалел о том, что не может утащить пару-тройку лоточников в темный угол и там насладиться их свежей юной кровью. Убил бы сразу двух зайцев: и насытился и уровень шума уменьшил, граф был уверен, что многие были бы ему благодарны. От этих мыслей Кролока отвлек сын, жалевший, что не может сфотографироваться с развешанными по стенам огромными постерами, к которым уже выстроилась очередь из смертных с фотоаппаратами. У Герберта даже фотоаппарата не было. Не потому, что отец не позволял, а потому что виконт, как и другие его собратья не отображался на фотографиях. А так хотелось выложить себя любимого в Фейсбук, его фотки уж точно насобирали бы тьму лайков. Граф отругал сына за такую глупость и пошел в зал, который он надеялся увидеть больше похожим на театр, а не на арабский рынок. Виконт остался в фойе, влившись в ползшую толстым питоном очередь на макияж. Попутно он пытался изучать заманчивую стойку с сувенирами и программками. В зале, по цвету ничем не отличавшемся от фойе, граф тоже не нашел спасения. Да, за почти четыреста лет бессмертного существования вампира театр сильно изменился. Начинался он с балаганных представлений на рыночных площадях, продолжался классическими постановками в зданиях величественных дворцов, и, кажется, теперь снова возвращался к балагану. По проходам сновали продавцы пресловутого коньяка и чипсов, а занавес украшали гигантские вампирские челюсти с логотипом мюзикла, узрев которые граф недовольно хмыкнул. Ну, смейтесь-смейтесь, всем известно, кто хорошо смеется. Кровожадные размышления отца прервал Герберт, вернувшийся с охапкой разных побрякушек, новеньким глянцевым буклетом и пакетом чипсов. - Представляете, папа, - усмехнулся он, помахивая ворохом разных блестящих вещиц. - Они не стали делать мне макияж, потому что я и так похож на упыря. Пфа! А еще пытались меня уверить, что это серебро! Вот глупые, уж я-то знаю, что серебра там ни капли. - А это зачем? - граф презрительно глянул на чипсы. Вместо ответа виконт открыл пакет, достал одну чипсину, засунул в рот и смачно похрустел. - Нравится мне, как они во рту хрустят, - пояснил он. - Тьфу ты! Правда, застревают между клыками. Герберт полез ковыряться ногтями в зубах с целью выдворить оттуда остатки чипсов, которые теперь доставляли ему неудобства. Граф же, вздохнув, закрыл лицо руками: Герберт слишком быстро учился всему дурному у современной испорченной молодежи. Однако, долго сокрушаться вампиру не пришлось. Громкая музыка ударила по ушам графа и он содрогнулся, это тебе не опера, где все чинно-благородно, тут везде усилители, словно на рок концерте, которые так любил Герберт. Виконту, кажется, происходящее нравилось, и граф приготовился терпеть дальше. Сценическое действие его, правда, немного развеселило, а вот появление профессора заставило нервно вздрогнуть, потому что воспоминания о том, как вампиролог-неудачник из Кенигсберга вторгся к нему в дом под предлогом осмотра достопримечательностей, были еще живы. Герберт рядом, кажется, вовсе ни о чем не думал, лишь радостно аплодировал и визжал в унисон со всей остальной публикой. И граф сейчас ему отчаянно завидовал. Парочку арий Кролок даже оценил, но виконту он об этом говорить не собирался, ибо это бы повредило воспитательному процессу. В антракте, когда людская река проложила себе русло к выходам, Герберт потянул отца за собой, потому что нечего сидеть в кресле и скучать в одиночестве. - Пришедшим в костюмах скидка 30% на сувенирную продукцию! - громко вещала девушка за прилавком, заглушая своим голосом гудение фойе. - Вам 60%, - добавила она, окликнув проплывающего мимо графа и пристально разглядывая его костюм. Граф недовольно сощурил глаза и осклабился, в надежде отпугнуть назойливую продавщицу, но та лишь улыбнулась: - У вас клыки как настоящие! Где брали? Можно было бы нам таких сюда закупить, на ура бы разошлись! - Вам, милейшая, такие точно не достать, - бросил граф и поплыл дальше. Он обернулся в поисках куда-то запропастившегося Герберта и узрел сына, окруженного стаей девушек. Выражение лица виконта было такое страдальческое, будто бы это была стая волков. Бедные охотницы и не подозревали, что они ему не многим приятнее, чем пресная водянистая овсянка на завтрак для человека. Граф вздохнул и пошел вызволять отпрыска. Он тоже вызывал взволнованные вздохи у особ женского пола, но мрачный и угрюмый вид сделал его неприступнее любой самой высокой скалы, поэтому любовались им исключительно издалека. - Пойдем, - граф схватил сына за руку и вытянул из толпы, будто утопающего из моря. Герберт сетовал, что девушки его прямо атакуют, а молодые люди шарахаются, когда он им подмигивает. Неужели у него испорчен макияж или с прической что-то не так? Это так неудобно, когда не видишь себя в зеркале и не можешь вовремя поправить недостатки образа. Граф же молча шествовал в зал, предстоял еще второй акт. Где-то к середине Кролок поймал себя на мысли, что хлопает даже с некоторым энтузиазмом. Поют, конечно, не как в опере, но тоже вполне неплохо, только уж больно шумно, особенно, когда Герберт начинает истошно вопить в самое ухо. Граф был рад, что его сын доволен, и что сам он не уснул от скуки, на поклонах он даже оказал артистам честь и встал. Вот только голод уже начинал подступать, и следовало бы побыстрее ретироваться, чтобы не организовать мюзиклу рекламу в виде на самом деле покусанных зрителей. Об этом точно бы передали по всем центральным каналам. Однако в фойе Герберт застрял. Сначала он с тоской взглянул на очередь к месту проведения фотосессии с артистами. Здорово было бы сфоткаться со сценическим виконтом. Интересно, нашли бы они общий язык? Правда, костюм у того, на вкус Герберта, был не очень, но, ничего, Герберт подарил бы ему свой. Тяжело вздохнув, виконт направил свой взор на небольшое возвышение у выхода из зала, куда поднимался человек с микрофоном, видимо, ведущий. - А теперь перед началом долгожданной фотосессии нас ждет объявление результатов конкурса костюмов, - возвестил он и как-то недобро покосился в сторону Кролоков. Граф, ожидавший подвоха откуда угодно, по инерции сделал шаг назад, но забыл подобрать плащ, наступил на него и чуть не завалился на стоящую позади даму. Теперь на графа и стоявшего рядом с ним, польщенного вниманием Герберта, уже взирали все собравшиеся в фойе псевдо-вампиры. - Впервые решение компетентного жюри было единогласным, - продолжал надрываться ведущий и взгляд его становился все более недобрым. - Думаю, нам пора домой, - шепнул граф сыну. - Но, папа, - Герберт сделал жалостливые глаза, он уже видел себя отвечающим на вопросы ведущего о своей красоте под восторженными взорами публики. Это была бы хорошая компенсация за фотосессию. - Мы уходим, - отрезал граф. Ему этот маскарад уже порядком надоел. - Итааак, - ведущий тем временем выдерживал драматическую паузу. - Таинственные господа в костюмах графа фон Кролока и Герберта! - он указал в то место, где только что возвышались две фигуры, но там ровным счетом никого не было. Ведущий так и замер с открытым ртом, по толпе пронесся испуганный ропот, а стоящий в сторонке Дмитрий Богачев подумал, что лучше рекламного хода и не придумать, и никто ровным счетом не заметил двух забившихся под потолок летучих мышей, одна из которых недовольно кривила мордочку, а вторая вздыхала от облегчения.