***
В самую первую их встречу, помнится, Оксана забыла у него свою сумочку, стоящую, согласно словам Антонова, «75 пломб». Сергея эта сумка не интересовала, а занимало одно: явится ли сюда ещё та благодетельница, спасшая его и девочек от голодания? Сам же он углубился в бумаги и книги, добытые с полок. Нужен был материал для диссертации. Оксана явилась через полчаса. В белом платье она показалась ему ещё красивее, чем была. Несколько замявшись у порога, девушка наконец произнесла: — Здравствуйте. — Добрый день. Вы, наверно, за сумочкой? — спросил Васнецов, протягивая пропажу. — Благодарю вас… — сказала Оксана, осторожно забирая её. — Не за что. До свидания. Посетительница сделала было несколько шагов к выходу, пребывая в раздумьях, но, внезапно остановившись, обернулась и проговорила: — Знаете, а я подумала… может, я не случайно к вам попала? Может быть, мне действительно… — Вы знаете, я тоже думал над вашей проблемой... Вряд ли я могу ею заняться, — ответил мужчина, отрывая глаза от бумаг. — Мне это неинтересно с профессиональной точки зрения. — Почему? — Потому что ваша проблема типичная. Я бы даже сказал, банальная… Было видно, что его слова задели Оксану. Поколебавшись, она уселась на стул и иронически спросила: — Моя проблема? Банальна?.. — Да, — не заметил этого Васнецов и встал из-за стола, — старая, изученная и в 93% случаев… решаемая. Их десятки тысяч, и это лишь в нашей стране. А я ведь практикую… за границей… — он махнул рукой в пространство, сам не зная, что придумывает. — Мне это неинтересно как учёному. Вернувшись за стол, он упал в кресло. — Странно, — возразила Оксана, — вчера вы разговаривали совсем по-другому. — Сегодня я начал писать диссертацию «Кризисно-поведенческие реакции отцов-одиночек», — выдумал на ходу Сергей. — Кстати, я хочу вас поблагодарить: вы мне очень помогли во вчерашнем эксперименте. Кстати, я могу вернуть вам деньги. Он, разумеется, лукавил. И пяти тысяч не наскребётся у психотерапевта без клиентов. — Не надо. Деньги для меня не проблема. А сколько стоит ваш сеанс? Пятьдесят долларов? Я буду платить вам сто. Щедрость и бескорыстие клиентки восхитили Сергея. Пожалуй, так можно накинуть цену и побольше… — Оксана… — Викторовна. — Оксана Викторовна, вы знаете, в таких… в таких случаях мне платили и по двести, — он подался вперёд с горящими глазами, — пятьдесят. Евро. В час. — А… я буду платить триста, — подытожила Оксана. — Но мне бы хотелось, чтобы моя проблема была для вас приоритетна. — Тамара! — Васнецов нажал на селектор. — Отменить всех клиентов на ближайший месяц! — У нас ведь и так никого… — начала было та, но он опять поспешно нажал кнопку, чтобы подробности не дошли до слуха Оксаны, и обернулся к ней: — Скажите, когда вы можете начать? — Я вам позвоню. До свидания. С этими словами посетительница, кивнув ему, удалилась. Сергей откинулся с блаженной улыбкой на спинку кресла. Сейчас он был на верху блаженства от мечтаний о деньгах, о новой и более сытой жизни. Небезразлична ему становилась и эта жена олигарха, доверявшая ему так простодушно, так открыто… Тут открылась дверь, и вошёл Антонов: — Ну чё? Натянув на лицо улыбку, Васнецов произнёс взвеселившимся голосом: — Я теперь понимаю, почему актёрам так много платят. Это адский труд! — и пояснил: — Она согласилась. Как всегда, тот хлопнул кулаком об ладонь. Успехи лучшего друга вызывали зависть в практичном Антонове, но не в этот раз. — Я ж тебе говорил… — похвалился он. — Спасибо тебе, — поблагодарил Сергей. — На «спасибо» на работу не приедешь, — сказал стоматолог мрачновато-шутливым тоном. — И учти, Васнецов: если когда-нибудь у неё заболит зуб и она придёт не ко мне, я тебя прокляну! Психотерапевт только засмеялся. Такие заявления были вполне в духе его друга. — Кстати, — Антонов достал из-за портрета флягу с коньяком, — если будешь действовать в том же духе, то она скоро бросит своего олигарха, возьмёт у него половину денег, и тогда у вас будет всё хорошо… умножить на десять. — Нет, мне шестая женщина в доме не нужна. — И почему? — Потому что шестая в любой момент может сделать седьмую. Антонов понимающе протянул: «А-а-а…» Всё было как обычно.***
Одна из последующих встреч с Оксаной была не менее удачна. Она пришла к нему утром, одетая в один из лучших своих нарядов — простое жёлто-зелёное платье. Сидя в кресле, она внимала словам Сергея, лившимся тягучим, неостановимым потоком. — Оксана, мы провели с вами десять сеансов! — говорил Васнецов, расхаживая по кабинету. — В семейной психотерапии значит, что если за это время не было достигнуто результатов, то нужно менять тактику. — Сергей Алексеич, — вмешалась в разговор секретарша Тамара, принёсшая кофе, — можно я сегодня пораньше уйду? У меня собака рожает… — Да-да, конечно. — А что же теперь делать? — спросила Оксана, имея в виду новую тактику. — Понятно, что делать, — ответила вместо начальника Тамара, не поняв, кому адресован вопрос. — Приду, накипячу воды и буду ждать. В прошлый раз в коридоре родила, на итальянские сапоги… рядом стояли французские… — Так, Тамара, — прервал её тот, — спасибо большое. Идите. — А кофточка австрийская, которую я привезла… тоже погибла, — вздохнула секретарша и покорно удалилась. — Оксана, я проанализировал всю ситуацию и понял, почему ваш муж не хочет детей! — выпалил Сергей с видом астронома, открывшего новую звезду. — Он не чувствует исходящих от вас материнских флюидов. — Каких флюидов? — Тех, — он зашёл за кресло, прижавшись к нему руками, — которые сказали бы ему: «Смотри — я готова стать мамой»! А его флюиды в ответ: «А я папой!» Понятно? — Мне кажется, у моего мужа против этих флюидов есть какая-то вакцина, — почти прошептала Оксана. —Тем более! Вам необходимо приобрести опыт материнства! Девушка вскинула на собеседника недоумённый взгляд. — Временного, — уточнил тот. — Я имею в виду детотерапию. — Детотера… что? Тут Васнецов отошёл за кресло, чтобы посетительнице нельзя было его видеть, вынул из кармана бумажку и стал придумывать на ходу: — Как бы объяснить это вам попроще… Это новейшая психологическая методика, включающая в себя все психоэмоциональные методы воздействия на индивидуума. — А в чем её суть? — В чём её суть?.. Объект лечения, то есть вы, помещается в идеальную социально-бытовую среду, то есть в мою квартиру, где в окружении нейтрально настроенных субъектов, то есть моих дочерей, пытается приобрести искомый материнский опыт. Понятно? — Не совсем. — Ну, Запад давно уже это опробовал… — опять выдумал Сергей. — Давайте попробуем эту методику, и в процессе вы всё поймёте! На лице Оксаны появилось сомнение, однако, победив его, она робко произнесла: — Ну… давайте. Когда обман Васнецова раскроется, она едва не разорвёт с ним все связи. Но ничто не властно над судьбами людей, нашедших друг друга по воле случая и связанных воедино.***
А в какой-то момент всё пошло прахом. Сказать лучше, внешне было всё как обычно, но что-то внутри него надломилось. Началось с того, что Сергею стали мерещиться галлюцинации при взгляде на дочерей. Он видел везде Оксану: в розовом, в чёрном, в футболке, в сарафане, с плюшевым медведем Бубликом в руках и даже в белом халате собственного друга. Он говорил себе, что это неправильно. Она младше него, она замужем, она его клиентка, он не может… любить её. Будто молния поразила его, когда Антонов донёс до него эту мысль. Любить… после предательства Людмилы это стало чем-то запретным для психотерапевта, всегда нравственно безупречного. — Не грустите, Сергей Алексеич! — засмеялась Оксана, сидя на очередном сеансе. Он улыбнулся ей через силу. Любить единственную клиентку. А что вы знаете о безысходности?***
Когда одетая в мокрый плащ Оксана плакала, стоя в прихожей и что-то сбивчиво ему объясняя, Сергей был будто в полусне. Казалось, это и впрямь видение. Чтобы независимая, доверчивая, но гордая жена непроницаемого Василия пришла ночью к нему, обманувшему её психотерапевту?.. — С-сергей Алексеич, — голос замёрзшей Оксаны дрожал, — я ушла от мужа… — А у нас даже не прибрано… — пробормотал Васнецов ни к селу ни к городу, но тут же осёкся. — То есть… как ушли? куда ушли? — Никуда!.. Я сначала поехала в гостиницу, а Вася… он заблокировал все мои карты… вот… А на улице страшно, темно и холодно… а мне даже пойти некуда!.. — девушка упала в раскрывшиеся объятия друга и зарыдала. За спиной послышался кашель Пуговки: — Кхм. — Что ты тут делаешь? — спросил у неё отец. — Бублик в туалет захотел, — с невинным видом кивнула та на неизменного медведя. — Пап, а почему Оксана плачет? Ты её поругал? — Да… поругал… — А за что? — За то, что ходит одна… по ночам… Надо было сразу к нам ехать!.. А она — по гостиницам. — А ты её будешь наказывать? — не отступала Пуговка. — Не знаю. Ещё не решил, — задумчиво произнёс Сергей, уставив глаза в потолок. — Решай быстрее, а то Бублик в туалет хочет. А продрогшая под дождём Оксана всё дрожала…***
Утром ночная гостья, уже отогревшаяся, явилась в зал, откуда Сергей отослал всех дочек. Было видно, что его гостеприимство на неё подействовало: опустившись на диван, Оксана сияла от неподдельной радости. И психотерапевту стало приятно от осознания, что он полезен ей в чём-то более нужном, нежели призрачные надежды на смягчение холодного сердца Василия. — Ну что, выяснилось что-нибудь? — поинтересовался он. — Да, я звонила в банк, — сказала Оксана с непроницаемо-наивным видом. — Всё в порядке; карты по-прежнему заблокированы. — Ну, я могу попросить Галину Сергеевну, — предложил Васнецов из лучших побуждений, — она у нас просто хакер. Мы целый год не платим за электричество! Перехватив странное выражение её лица, он поспешил исправиться: — Шучу. Потом оплатим. — Нет, знаете, лучше не надо. Тем более я уже позвонила своим подругам; они мне обязательно помогут… и уже сегодня я перееду к ним жить. — Как — переедете? — ужаснулся Сергей. Мысль потерять Оксану, столь привязавшуюся к ним, казалась ему и впрямь чудовищной. — Сергей Алексеич, — она взяла из его рук Машины бусы и принялась перебирать их, — ну, вы не волнуйтесь… А давайте знаете что?.. А напоите меня чаем! От этой детской непосредственности Васнецов едва не растерялся.***
В тот же день Оксана была в знакомом кабинете и жаловалась на неверных, легко пренебрегших ею подруг. Сергей стоял рядом с креслом, где сидела она, и утешал клиентку. — Понимаете, Сергей Алексеич: как оказалось, у меня даже нет друзей, — говорила та. — Мне просто совершенно не к кому обратиться. — Ну что значит «не к кому обратиться»? — улыбнулся Сергей. — А как же я? На меня вы всегда можете положиться. Я уж и раскладушку заказал. Оксана подавила невольные слёзы облегчения и умилённо посмотрела на него. Сергей погладил её по плечу, а она прижалась щекой к его руке. Однако эта почти романтическая идиллия была прервана вошедшим Василием — одетым, как всегда, в костюм, подтянутым и гордым. Сейчас весь он, казалось, излучал едва сдерживаемый гнев. — Так я и знал, что ты здесь, — саркастически произнёс он, уставившись на жену. — Пришла на жизнь жаловаться? Ах, я такая бедная, несчастная… — А я не жаловаться пришла, — внезапно осмелела Оксана. — У меня, между прочим, есть человек, который на самом деле — в отличие от тебя! — меня любит. — Вот видите, доктор, — невозмутимо сказал Василий, не глядя на неё, — реальные проблемы с психикой. Всё время кто-то мерещится. Ну и кто он? — повернулся он к жене. — Он! — внезапно указала та на психотерапевта. Олигарх перевёл на него взгляд. — Не понял… У вас что, роман? — Да! — так же смело добавила Оксана. — С первого дня. — Врёшь, — бесстрастно заявил её муж, но тут же уточнил у Васнецова: — Это правда? Сергей посмотрел на Оксану — та кивнула. — Да, — подтвердил он и, обретя минутную уверенность, тоже поцеловал её. Громовой удар, раздробившись у ног Василия, не так удивил бы его, как поступок Васнецова. Оправляя галстук, он подавлял в себе необычайными усилиями воли ярость, закипавшую всё сильнее, как лава в вулкане, и бормотал, сжимая зубы: — О… а… кгхм… ну, знаете… Вы мне за это заплатите! С этими словами нежданный посетитель, открыв дверь настежь, покинул кабинет. Сергей же обернулся к Оксане. — Зачем вы это сделали? — непонимающе спросил он. — Я хотела сделать Васе так же больно, как он сделал мне, — пояснила Оксана голосом, утратившим вдруг всю свою выдержку. — А почему я это придумала, я не знаю… — она снова заплакала, обвив руками его шею. — Простите меня, Сергей Алексеич!.. — Ну ничего, ничего… — тут же принялся её успокаивать Сергей. Девушка не отвечала, лишь всхлипывала. Васнецов, обняв её, прогнал заглянувшего было в кабинет Антонова и, подвинув кресло, усадил в него подругу. — Ну вы чего… — положил он руку ей на голову. Оксана прижалась к нему. — Почему вы тоже выставили меня перед ним изменщицей? Вы… вы меня больше не любите? Сергей растерянно заморгал от этих фраз. — Ну что вы такое говорите, Оксана! — сказал он с мягким укором. — Просто я хотел поддержать вас, ободрить, дать понять, что вы не одна, даже когда остались без денег и крова. Я… конечно же, я люблю вас. — Правда? — Правда, — Васнецов нашёл в себе силы улыбнуться и отёр пальцем слёзы с её глаз. — Ну, не плачьте. Вы знаете… я знаю, что нам поможет! Уютная обстановка, еда, вино… Вы успокоитесь… мы успокоимся! Посидим и всё обсудим, всё решим… — Действительно… а то какой же у нас роман, если мы даже ни разу не ужинали вместе… — она тоже улыбнулась и погладила его ладонь, лежащую у неё на плече. — Только вы обещайте, что всегда будете рядом, хорошо? — Всегда, — заверил её Сергей. — А теперь нам надо развеяться, ладно? Поедем в ресторан. — Спасибо, Сергей Алексеич! Она прижалась щекой к его руке и закрыла глаза. Мужчина добродушно усмехнулся. Как в далёком для него прошлом, когда все дочери были маленькие. Счастье бурлило в сердце, переполняло его. Оксана, ангел…***
А через месяц случился казус. Василий, успевший получить от Пуговки прозвище «Аллигатор», долго не появлялся на горизонте, добиваясь развода с женой. А стоило ему прийти, как он выкупил ресторан, где она работала, и… всё. Оксана и Сергей, в хлам пьяные, спотыкавшиеся на нетвёрдых ногах, ввалились в зал. Они гуляли весь вечер в новом федотовском ресторане, стараясь: одна — заглушить свою боль, другой — поддержать сожительницу. Девочки уже спали, поэтому оба не хотели их будить. — Оксана, я упал… — со смехом бормотал Васнецов, перевесившись через спинку дивана. — Ничего, щас я… — встав, он наткнулся на торшер и едва не уронил его. — Н-ничего, Сергей Алексеич, — отвечала та, глухо усмехаясь. Сергей, положив на губы палец, пытался стянуть с шеи ослабленный галстук. — Ок-сана… спасибо большое за прекрасный в-вечер, — промямлил он, усаживаясь на диван. Мысли его плыли, он ничего не замечал. — Но мне, наверно, уже пора… — Сергей Алексеич… — Оксана мешком рухнула на диван, — ну вы что, спать, что ли?.. Давайте веселиться… Ну мы же… мы же ещё как стёклышки… Официант, — махнула она рукой в сторону двери, — коньяку!.. коньяку!.. — Не надо! Не надо! — замахал Сергей. — А я вообще не хочу спать… я могу просто закрыть глаза и встать, — похвасталась Оксана. — Вот смотрите… смотрите внимательно… Впрочем, её слова были самоуверенны, как у всех пьяных: без сил завалившись набок, она тотчас заснула. — Оксаночка! Щас я вас накрою, — заплетающимся языком произнёс Васнецов. Подняв край одеяла, он силился набросить его на подругу, но упал прямо на неё ничком. Коньяк победил и его самого. Сергей со стыдом вспоминал потом этот вечер, но, как ни крути, было легче.***
Он смирился со своей любовью. Готов был защищать, беречь Оксану, помогать ей, любить тихо, про себя… Именно поэтому он сорвался с места, узнав о родах… именно поэтому исполнял сейчас роль отца её дочери. Плакала рядом мать Василия, Лариса Прохоровна, — странно, она никогда не желала внучки так уж сильно… Лежал в депрессии олигарх, умилялись прибывшие туда же сёстры. Но последней мыслью Сергея, покинувшего палату, было одно: Оксана, не плачь хоть ты. Будь счастлива, ангел мой…