Refresh

      От природы у Хельги волосы были светло-пшеничного цвета: не такие, как у Арнольда (цвет его волос больше напоминал спелую пшеницу), и не совсем белые. Нечто среднее между блондинистым и русым оттенками, отдававшее в желтизну.       Хельга состояла в школьном клубе КВН. Выступая в один из дней на сцене перед всей средней школой, она имела неосторожность пошутить про блондинок.       — И посмотрите-ка, у меня русый цвет волос. Может быть, поэтому я способна отличить стул от стола?       Шутку оценили немногие: обладательниц и обладателей белого цвета волос она оскорбила, а все остальные посчитали это плоским юмором. В зале стали раздаваться разочарованные возгласы. В адрес Хельги полетели различные оскорбления. Кто-то из средней школы (возможно, девятиклассник) крикнул, что, если следовать ее логике, русый цвет волос немногим лучше белого и также является критерием, по которому можно судить об умственных способностях человека. Но это все, конечно же, полная чушь, так что…       Не дослушав его, Хельга подняла руки вверх, как это всегда делают пораженные и безоружные, и крикнула как можно громче, чтобы и на этот раз ее услышал весь зал (микрофон в актовом зале был сломан уже целую вечность).       — Ладно, ладно, признаю, эта была глупая шутка! Чтобы доказать, что я так не считаю, я сама покрашусь в белый цвет! Завтра вы все увидите обновленную Хельгу Патаки! Все же знают, что в народе бытует мнение, будто девушки, покрасившиеся в белый, тоже тупеют? Так вот, я это опровергну!       Зал снова загудел. Никто не ожидал, что Хельга такое скажет. Да это было и незачем — достаточно было произнести только первую фразу и извиниться. Но Хельга Патаки не ищет легких путей, она предпочитает ходить по скалистым горам.       На следующий день (но на этот раз до уроков, а не после) в актовом зале опять было мероприятие. Поверх своего бессменного розового платья Хельга надела темно-серую толстовку с огромным капюшоном, в который спрятала свои волосы. Пробравшись за кулисы за пару минут до начала концерта, она застала там директора Уортца, отсчитывающего на наручных часах секунды до своего выхода на сцену. Она упросила его дать ей буквально пару минут после его вступительной речи, прежде чем начать концерт. Долго просить не пришлось — немного помявшись для приличия, он согласился.       — …Но прежде чем начать сегодняшний концерт, я дам слово Хельге Патаки! У нее для вас что-то есть.       — Очередная глупая шуточка? — хмыкнул кто-то из первых рядов, но вопрос остался без внимания, потонув во всеобщем шуме.       Выйдя на сцену, Хельга все еще оставалась в капюшоне.       — Все помнят мое вчерашнее обещание? Смотрите же на меня! — и только на этих словах она откинула его назад.       На этот раз зал ахнул. Почти никто вчера почему-то ей не поверил, посчитал ее обещание пустым трепом, но сейчас, видя покрашенные в белый цвет волосы Хельги, не оставалось никаких сомнений в правдивости ее слов.       Джеральду Джоханссену нравились блондинки. Патаки знала это. Может быть, именно поэтому она и решилась на такой смелый шаг по изменению имиджа. Возможно, это был ее тщательно продуманный план. Ведь Хельга всегда отличалась сообразительностью.