Змея

Много людей было во дворце, в главной зале, и, как зеваки, они наблюдали за происходящим. Один стоял у своего трона, слегка сгорбившись и опираясь на Гунгнир, глядел немигающим взором единственного глаза на человека, склонившегося на колени. Даже на коленях перед главнейшим в Асгарде этот юноша не терял гордости, злорадства, самолюбия. Черные вьющиеся волосы спадали на плечи, свисали в воздухе, зашторивая лицо. Локи. Это был он. Возвращенный Тором, никем не признанный принц ждет сейчас своего часа на Асгардском суде. Маска, изобретенная мистером Старком, была снята по велению самой Фригг, которая пожелала говорить с сыном во время появления бога Огня вновь в стенах дворца. - Ты хоть понимаешь, что ты натворил? – в давящей тишине голос Всеотца кажется слишком звонким, грубым, как гул колокола. Асы стояли, словно статуи, даже не шептались и не переминались с ноги на ногу. Все ждали. Его приемный сын не отвечал, молча склонил голову, отводя глаза. Губы сжались, но, не удержавшись, расползлись в усмешке. - Да. Он коротко отвечает, все так же, не поднимая головы. Где-то в толпе мелькнула девушка, прошелестев юбкой платья. Она сразу привлекла внимание Тора, названного брата, что сейчас стоял по правую руку от Одина. Не шло богу Грома быть молчаливым и суровым. Вся его наружность сразу тупела при попытке быть серьезным. - Локи, ты понимаешь, как сейчас Асгард выставлен во всех девяти мирах? Позор, который так просто не отмыть, и все благодаря тебе, - на последних словах, полу-ётун как-то странно вздохнул – рассмеялся, но сдерживался, как мог. – И поэтому, сын мой, ты должен ответить перед народом, перед всем Небесным городом. В передних рядах показалась хрупкая девчушка. Густые светло-русые волосы космами выбивались из-под голубого фатинового платка. Платье того же цвета, что и платок, измялось у подола. Богиня прикрыла рот рукой, подавляя порывы подбежать к Локи. Не поднимая головы, бог Огня взглянул на свою супругу и вздрогнул, когда Один громыхнул Гунгниром – призвание к внемлению, слушанию приговора. Но в это время Всеотец не говорил, лишь голова его повернулась в сторону, словно вообще не привязанная к телу. Он странно дернул подбородком вверх, и на этот жест в зал вошла группа стражников, своими телами закрывая что-то внутри их круга из живых тел. Или кого-то… - Что? – завидев знакомую до боли макушку, Локи встрепенулся, словно раздразнившаяся змея он пытался приподняться с колен, бросится на своего обидчика, но тут же пришла еще охрана и надавила на плечи принца, заставляя подчиняться, пусть и против воли. - Не смей… - от гнева зрачки сузились, а глаза от страха широко раскрылись. – Не смей! «Живая стена» расступилась, открывая всем взор на двух сыновей Локи – мальчишки, не каких-то животных. Два черноволосых ребенка с голубыми, ясными глазами сейчас дрожали и жались друг к другу. Один из них, Вали, переминался с ноги на ногу, громыхнув цепями на ногах. - Вы… ничтожества, раз безмолвно стоите и наблюдаете. А ты, отец, - бог Огня говорил слишком гневно, слишком много он вкладывал яда в слова, плюясь ими, - ты самый жалкий из всех. - Вы все не стоите ломаного гроша, не достойны даже дышать этим воздухом! Вы, жители великого Асгарда, болванки, которые во всем слушаются царя, у которого уже теряется разум. И мне не жаль того, что я вам сказал на пиру! Ответьте честно, тогда правда вам сильно глаза колола? - Локи! – Гунгнир громыхнул еще раз, заставив бога Огня сверкнуть глазами в припадке злобы, но на мгновенье смолкнуть. - Брат, - вставил свое Тор, выскакивая вперед, - я же тебе уже говорил, что не потерплю, когда ты порочишь могучих богов! - Громовержец, а что бы ты делал, если бы, к примеру, твоя Труд стояла перед тобой в цепях? – на это бог Грома утих и вернулся на место, понуривши голову. - Я слышал много, - хрипло начал Всеотец, - и я многим недоволен. - Фригг метнулась к своему мужу, пальцами обвивая плечо и рьяно мотая головой, что-то шепча губами. – Поэтому, в наказание… Голос его снова обретал мощь. Так гласит гром на равнинах. Среди асов, по обе стороны от трона, что-то засветилось. Стражники, окружавшие детей, отступили на шаги прочь. Нари закричал. Было слышно, как хрустят его кости, как рвется наружу внутриутробный, животный рык. Локи смотрел. Волк, бывший когда-то его сыном, завыл и заюлил, стуча когтями о глянцевый пол залы. Рычал и гавкал, пока какая-то дама из толпы не вытянула руку вперед, и хищник бросился на некогда бывшего брата. Сигюн выскочила из толпы и ринулась к мужу. Локи смотрел. На глазах у асов и асиний волк разрывал на части ребенка. - Т-ты… - было отчетливо видно, как поднимались и опускались плечи трикстера, как кожа его приобретает синий оттенок, как рвется его фигура вперед. – Какое же у меня сильное желание оторвать тебе башку, Всеотец. Сигюн, не в силах слушать стенания и ворчания своих сыновей, уткнулась в черные волосы Локи, слегка дрожа от плача. - Оторвать голыми руками. Скинув жену, бог Огня не выдержал и, минуя стражников, пробирался к Одину. Наручники на его руках шипели и обдавались паром, казалось, вот-вот он их просто разрушит на фрагменты, но этому не суждено быть. Его подхватили под руки, склонили вновь на колени; схватили так, что нельзя было даже пальцем дернуть. Оружием один из свиты поднял лицо Локи острием, царапая кожу. - Связать! Сжимая зубы до онемения в челюсти, в гневе морща лицо и безнадежно прикрывая глаза, Локи слушал. Он не хотел смотреть, как из его сына вытаскивают кишки, как издеваются они над телом Вали, возя его по полу. Они забили хищника – Нари, второго сына, заставляя его скулить, как обыкновенного щенка. Локи слушал. И сильнее стиснул зубы. В безмолвии отчетливо звучали рыдания Сигюн, каждый всхлип, каждый прерывающийся от боли вздох. А затем бога Огня куда-то утащили. Рвясь на свободу, видя последние лучи солнца, он вдыхал ледяной воздух пещеры. Его кинули на камень, как мешок, опутывали ноги и руки. «Я вас всех выпотрошу! Скину в океан, к Ёрмунганд!» - и, что было мочи, шипел это стражникам, криками и оскорблениями провожал их, а затем просто безнадежно положил голову на камень, смотря в потолок. Вскоре пришла женщина с луком наперевес. Скади, усмехнувшись, вытащила из сумки шипящую змею. - Пускай теперь тебе яд льется в лицо, - подвесив на стреле рептилию, прямо над лицом трикстера, она ушла. Холодно, как и ее происхождение. И только верная Сигюн постоянно была рядом, напевала разные песни, утешала бога Огня, но сердце в ее груди разрывалось от горечи и обиды на асов. Локи слушал и смотрел в пустоту.